I’m More Than This Body of Mine

Нил вкатился в лаунж-зону, готовясь смотреть финальный матч, и удивился, увидев ожидающих его девушек. Они наблюдали, как он въезжал, и энергично махали ему руками. — Что случилось? — спросил он, остановившись перед их диваном. — У нас для тебя кое-что есть, — сказала ему Дэн. Эллисон поставила ему на колени коробку. Когда он с опаской на нее взглянул, Эллисон закатила глаза: — Просто открой. Он так и сделал, но то, что лежало внутри, сбило его с толку. Там были оранжевые силиконовые круги и тонкие белые трубочки. Порывшись в содержимом коробки, он с немым вопросом поднял глаза на девушек. — Они для твоей коляски, — сказала ему Дэн с озорной улыбкой. — Я помогу тебе надеть их, если хочешь, — добавила Рене. Нил не был уверен, стоит ли разрешать кому-либо прикасаться к его коляске после инцидента с Эбби, тем более что он понятия не имел, что Рене собиралась делать со всем этим пластиком, но, возможно, в этом и заключался смысл их подарка – чтобы он чувствовал себя более комфортно и непринужденно в своей инвалидной коляске. Поэтому, обдумав это, Нил согласился. Рене с благодарностью кивнула и взяла коробку. Она аккуратно достала оранжевые круги и обернула их вокруг колес. Затем вынула трубочки и так же аккуратно установила их вокруг каждой спицы. Когда она закончила, серо-черные колеса стали бело-оранжевыми. — Лисьи цвета, — сказала ему Дэн. — Мы подумали, они тебе понравятся больше всего. Нила внезапно охватило чувство радости и благодарности, которое он не испытывал ни к кому, кроме Эндрю. Он окинул взглядом их улыбающиеся лица и улыбнулся сам. Он захотел сделать то, чего раньше хотел очень редко, если вообще хотел, не опасаясь быть побитым. Но в последнее время он все чаще напоминал себе, что его матери больше нет, как и отца. Он мог потворствовать этим маленьким желаниям без страха быть осмеянным. По крайней мере, он был вполне уверен, что над ним не будут смеяться. Подавляя страх и сомнения, он спросил: — Можно вас обнять? Дэн бросилась к нему первой и крепко прижала его к себе, одновременно осторожно и небрежно. Следующей подошла Эллисон и погладила его по спине, напоследок взъерошив волосы. Последней была Рене, и ее объятия, пусть и короткие, были наполнены такой же любовью, как и объятия Дэн и Эллисон. — Спасибо, — искренне поблагодарил он. — Конечно, — ответила Дэн и подошла поближе, потрепав его по голове и еще больше испортив прическу. — Все для тебя, детка, — сказала Эллисон. Рене промолчала, но искренне улыбнулась, и этого было достаточно.

* * *

Все собрались в лаунж-зоне, принеся с собой одеяла и напольные подушки, и поставили два дивана в форме буквы V с отдельными сидениями по краям, тем самым открывая вид к телевизору. Все передавали друг другу тарелки с закусками, как и всегда на их посиделках, и повсюду сыпались крендельки, чипсы, попкорн и конфеты под звуки радостного смеха. USC и Эдгар Аллан снова встретились, обыграв другие команды в полуфинале, что привело их к матчу-реваншу в финале. Подобное случалось не впервые: команды номер 1 и номер 2 студенческого экси играли друг с другом дважды в течение весеннего сезона. Но это не означало, что в связи с этим не началась шумиха. Люди говорили об этой игре неделями, начиная с полуфинала. Обсуждали то, чему следует научиться Троянцам и что требуется от Воронов, чтобы те сохранили свою серию побед. Все это была чушь, все знали, что Вороны победят, потому что они всегда побеждали. Но это не мешало людям говорить. Конечно, это было только тогда, когда в заголовках не доминировали Нил и Кевин, то есть, почти все время. Ваймак и Эбби не стали присоединяться к просмотру, решив составить Жану компанию в доме Эбби, ибо француз отказался смотреть игру по причине того, что ему «не нужно было еще раз напоминать, насколько Троянцы бездарны, и в то же время видеть талант, которого он отныне был лишен». Драматичный. На заднем плане шли интервью перед игрой, но никто почти не обращал внимания на то, сколькими способами Вороны гарантировали свою победу, или на то, как Троянцы признавали, что попытаются, но знали, что их окончательный проигрыш неизбежен. Но один вопрос привлек их внимание: — Рико! Подойдите! Кевин недавно сделал заявление, в котором намекнул о некоторых не очень приятных вещах о вас лично и о Воронах в целом. Хотите прокомментировать? Рико вздохнул, как будто вопрос причинил ему физическую боль. — Кевин всегда говорил странные вещи, и не все из этого правда. Мы с дядей давно научились относиться ко всему, что касается Кевина, с долей скептицизма. Он… — он прервался, махнув перед собой одной рукой, а другой прикрыв рот. — Извините, я стараюсь сосредоточиться на игре, а Кевин… — Мы понимаем, — сказал тот же репортер, — удачи. — Спасибо, — ответил Рико, всем своим видом давая понять, что удача ему не нужна, он и так знал, что победит. Его лицо подозрительно быстро превратилось из печального в уверенное, но, похоже, ни журналисты, ни ведущие не заметили этой перемены. — Ну и урод, — высказался Ники. — Не слушай его, Кевин, — сказала Эллисон, полностью повернувшись к нему лицом. — Он идиот, который понятия не имеет, о чем говорит. Кевин кивнул, глядя в никуда, он явно не расслышал слов, но все равно признал их. Она протянула руку и обняла его за плечи, прижимая к себе, чтобы обеспечить некое подобие комфорта. Кевин легко поддался, что говорило о том, насколько он потрясен. В остальных предматчевых интервью не было ничего особенного, несмотря на то, что они открывали, возможно, самую важную игру сезона. Они быстро закончились, и вскоре игроки выстроились на корте. Большая часть толпы была одета в черное, и лишь кое-где пестрели золотистые точки. Игроки бросили жребий, Вороны подавали первыми. Игра началась так же жестко, как и предыдущая: Рико забил гол в течение первых двух минут, завладев мячом сразу после того, как его подал дилер Троянцев, и продолжал дальше хватать мяч, будто жадный ребенок, прежде чем получил еще одно очко. Всего через шесть минут у Эдгара Аллана было преимущество в 2 очка против нуля USC. Кевин заранее оплакивал поражение Джереми и все время твердил о том, как ему повезет, если в его команде будет Жан, поднося к губам полную бутылку водки. Все старались следить за игрой, изо всех сил старались, но это было тяжело, когда команда, за которую они болели, так досадно проигрывала. Готовясь к этой игре несколько недель, Троянцы действительно добились значительного прогресса, но и Вороны тоже. И без того непобедимая команда стала еще лучше, гарантируя то, что они не только сохранят свою серию побед, но и оставят своих противников в дураках. Игра была суровой от начала до конца и закончилась со счетом 21-13 в пользу Воронов. Джереми и его команда были явно разочарованы, но выглядели так, будто поражение было ожидаемо. Они расстроились скорее из-за того, что проиграли с такой значительной разницей, хотя их последняя игра показала не такие уж плохие результаты. — Мы пытались, — сказал Джереми репортерам после игры, пожав плечами. — Я надеялся, что мы сыграем лучше, или хотя бы проиграем без такого большого разрыва в очках, — засмеялся он, излучая ауру света и искренней энергии, поднимающей настроение репортерам и зрителям, несмотря на свои удручающие слова. — У нас была финальная игра с Воронами. Да, мы хотели победить, но они ни разу не проигрывали. Мы заведомо знали, что потерпим поражение. Мы всего лишь хотели хорошо провести время. И хотя я не могу говорить за всю команду, лично я провел его потрясающе. Я всегда играю с удовольствием на любой стадии чемпионата, но во время финала – особенно. — Нокс! Нокс! Сюда! — позвал один особенно крикливый репортер. — Что вы можете сказать по поводу всех этих слухов о Воронах и Эдгаре Аллане? Джереми сделал паузу, обдумывая свой ответ. — Я старался не вникать в эти сплетни, потому что знаю, что это некрасиво по отношению к людям, — он снова засмеялся, немного более сдержанно, чем в прошлый раз, и несколько репортеров, казалось, смутились. Находясь в бегах, Нил часами просматривал контент об экси, но по большей части о Кевине, а значит, увы, и о Рико. Он мало что знал о других звездных игроках этого вида спорта, поскольку никогда не обращал на них внимания. Но, безусловно, все было иначе с Джереми и этими так называемыми сплетнями, о которых все знали. — Я стараюсь не воспринимать всерьез то, что написано в таблоидах и новостных статьях, — продолжил Джереми. — Я бы, может, спросил их об этом, но мне не удалось связаться с Рико, не поставив под угрозу игру, и у меня нет контактной информации Жана. Он снова замолчал, но не для того, чтобы обдумать слова, его пауза показалась мрачной. — Я видел, что случилось с Нилом, — сказал он, и репортеров охватила печальная атмосфера. — Я не знаком с ним лично, но даже не представляю, через что ему приходится проходить. Мое сердце с ним, и если ему или другим Лисам что-нибудь понадобится, то я надеюсь, они знают, что Троянцы придут на помощь. — А что насчет Кевина? — спросил другой нетерпеливый репортер. Джереми улыбнулся, немного сдержанно. — Я давно не разговаривал с Кевином, но видел его заявление, которое, кстати, было очень крутым. Я не понял и половины того, что он сказал, но это было классно. — Нил посмотрел на Кевина и увидел, как тот изо всех сил старается выглядеть равнодушным. Затем Нил взглянул на Эндрю, обнаружив на его лице ту же усмешку, что и у него самого. — Что вы думаете про заявление Кевина о том, что его травма не была случайностью? — спросил третий репортер. — Знаете… — ответил Джереми, на мгновение став серьезным. Для человека, который почти никогда таковым не был, этого хватило, чтобы репортеры молча приготовились его выслушать и позже добавить слова Джереми в статью. — Слухи – это всего лишь слухи. Пока человек, о котором идет речь, не подтвердит их или не опровергнет, я буду их слушать, но не поверю ни одному из них. — Спасибо, — сказал Джереми, махнув рукой репортерам и уходя. На экране появились ведущие ESPN, сидевшие за полукруглым столом, и начали разбирать на части слова Джереми и добавлять в историю еще больше предположений. Никто из Лис не обратил на них внимания. — Теперь я все понял, — сказал Ники, поворачиваясь лицом к Кевину с того места на полу, где сидел. — Понял что? — устало спросил Кевин. — Ты запал на Джереми! — объяснил Ники. Кевин захлебнулся: — Я не запал на Джереми! — Я окончательно все понял, — сказал Ники, игнорируя протесты Кевина. — Он горячий, он высокий… высокий, да? Короче, не важно. Он все равно горячий. — Ники… — попытался перебить Кевин. Ники ему не позволил. — У него потрясающая улыбка и великолепные волосы; хотя, возможно, мне просто нравятся блондины. — Я думаю, Кевину тоже нравятся блондины, не так ли, Кев? — спросила Дэн и наклонилась вперед, поставив руки на колени и перекинувшись через ноги Мэтта, чтобы лучше видеть Кевина. Он равнодушно окинул их взглядом. — Я ненавижу вас всех. — Вовсе нет, — ответила Эллисон, водя вверх и вниз рукой, которую все еще держала на его плечах. Кевин обратил свой гнев на нее: — Да, ненавижу. Эллисон ухмыльнулась, затем наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Не дослушав до конца, Кевин вырвался из ее рук и объявил: — Я пересяду к Рене. Пробравшись к ней через беспорядок на полу, он схватил подушку и сел на пол рядом с ее стулом. Рене дважды похлопала его по голове и безмятежно улыбнулась, в то время как Кевин продолжал кидать злые взгляды. Ведущие прекратили свою болтовню, и на экране появилось еще одно послематчевое интервью. На этот раз с Рико. — Троянцы неплохо сыграли, — сказал Рико, ослепительно и хищно улыбаясь. — Они – одна из немногих команд, которые в состоянии бросить нам вызов. — Могли бы вы назвать сегодняшнюю игру вызовом? — спросил репортер. Улыбка Рико стала печальной, почти смущенной. — Мне велели быть осторожнее с тем, что я говорю перед камерами, поэтому я, пожалуй, откажусь отвечать на этот вопрос. Дэн усмехнулась, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к Мэтту. — Как будто это не было ответом, придурок. — Рико! Рико! — выкрикнул другой репортер. — Если бы ваш отец сейчас был здесь, как вы думаете, что бы он сказал вам по поводу победы в еще одном чемпионате? Тишина в комнате стала оглушительной и всепоглощающей. Все видели Жана вскоре после прибытия в Пальметто, покрытого синяками и окровавленными повязками; все видели Жана и сейчас, с его пустым взглядом и настороженным поведением, почти ни с кем не говорящего и не общающегося с командой. Это было результатом вспыльчивости Рико, его гнева, выплеснутого на единственное, что было в его распоряжении после смерти отца. И теперь, когда репортер упомянул Кенго, реакция Рико должна быть не иначе, как ужасающей. Именно такой она и была. Его лицо превратилось в маску монстра, глаза прищурились, голова наклонилась вниз, и на лице появились тени, очертившие его резкий рельеф, а острые зубы обнажились в жестокой улыбке. Репортеры, похоже, тоже уловили перемены, судя по тому, как напряглись и украдкой зыркнули на своего коллегу, задавшего этот вопрос. — Мы с отцом очень редко разговаривали друг с другом, — голос Рико был совершенно спокойным, в отличие от его позы. — Мы были не очень близки. Разве вы не слышали? Мне даже не разрешили присутствовать на его похоронах. — он засмеялся, но этот звук только еще больше заставил всех нервничать. — Да, это так, — попытался уступить репортер. — Да, разумеется… Рико продолжил, словно его никто не прерывал. — Если бы мой отец был сейчас жив, — медленно произнес он, выглядя так, словно перебирал все известные ему способы жестокого убийства репортера, осмелившегося спросить о его отце, — он, вероятно, даже не знал бы, что Вороны победили. Его никогда не интересовали такие несерьезные вещи. Его сокомандники промчались мимо, ныряя за двери и торопясь скрыться в раздевалке. Нил наблюдал за ними и чувствовал, как начинают всплывать новые тревожные мысли. Если Жан ушел, и в Гнезде не осталось никого под названием «собственность», то над кем сейчас издевается Рико? Нашел ли Тэцудзи новую игрушку для своего племянника, или этот ублюдок избивает тех, кто рядом? Судя по тому, как остальные Вороны сторонились своего капитана, Нил склонялся ко второму варианту. Что он делал с ними, и почему они были так напуганы? На экране появился Тэцудзи, положивший руку на плечо Рико, что со стороны могло сойти за успокаивающий жест, но на самом деле, крепкой хваткой он его контролировал. — На сегодня достаточно. Спасибо за внимание, — с этими словами он резко отвернул Рико и повел его в раздевалку. Лисы были потрясены и потеряли дар речи, наблюдая, как эти двое уходят. Из-за того, что Рико вышел из себя в прямом эфире. Из-за того, что Рико совершенно потерял контроль над своими эмоциями на глазах у зрителей, и что Тэцудзи пришлось быстро вмешаться и свернуть эту беседу. Из-за того, что никто понятия не имел, что происходит в Гнезде и как Рико справляется со своими приступами агрессии. Единственное, что Лисы знали наверняка, это то, что случившееся сегодня вечером будет иметь последствия. Не важно, выиграли ли Вороны, или унизили соперника таким большим разрывом в очках. Люди совершали ошибки – Рико совершал ошибки – и за это придется платить. Нил ковырял новые украшения на своей инвалидной коляске. Рико отомстит, вопрос лишь в том, когда это случится и с кем. Возможно, Тэцудзи наконец-то сможет поставить Рико на место, но даже если сможет, это продлится недолго. Во всяком случае, то, что Тэцудзи вмешался и завершил интервью, может дать Рико еще больше повода для злости. Может быть… Снаружи стадиона просигналила машина. Прямо возле стадиона. Лисы, все еще застывшие на своих местах от внезапного беспокойства, быстро вышли из ступора, когда в дверь, ведущую на парковку, трижды коротко постучали. Мэтт встал первым, жестом приказав остальным членам команды оставаться на местах. Он осторожно открыл, сначала лишь слегка, а затем распахнув дверь полностью, и перед ним появился высокий японец в гладком черном костюме. — Натаниэль Веснински, — позвал мужчина и быстро отошел, ожидая, что Нил последует за ним. Кевин выглядел напуганным, будто это был призрак, преследовавший его в худших кошмарах и вернувшийся к жизни с единственной целью — мучить его дальше — и, возможно, это было правдой, возможно, именно это и происходило — но он все равно жестом показал Нилу следовать за ним. Тот прислушался к совету Кевина, выезжая из лаунж-зоны на парковку и игнорируя протесты остальных. Кто-то дернул его за подлокотник коляски, заставив остановиться. Оглянувшись через плечо, он увидел, как Эндрю удерживает его на месте крепкой хваткой, от которой побелели костяшки его пальцев. Эндрю сжал челюсти раз, два, три. Открыв рот, он тихо произнес что-то вроде «не надо», но это были самые эмоциональные слова, которые Нил когда-либо слышал от него. Нил разрывался между тем, чтобы последовать за этим человеком и тем, чтобы остаться с Эндрю, утешая его так же, как он утешал Нила неделями подряд, облегчая стресс, душевную боль и, без сомнения, мучительные воспоминания из Балтимора о том, где Нил в тот раз его покинул. — Я скоро вернусь, — сказал он вместо этого. — Я обещаю. Он знал, как много для них двоих значат обещания, и что для Эндрю это целый мир. Нил никогда не нарушал обещания, данного Эндрю, никогда, и не планировал поступать иначе. Эндрю понимал, как много значат эти слова, но, видимо, от боли и тревоги, не желал его отпускать, сильнее сжимая хватку и пытаясь притянуть Нила обратно к себе. Нил, несмотря на то, как сильно эти действия ранили его и их обоих, поставил единственную ногу на пол, чтобы коляска не поехала в обратную сторону от того места, куда ему было нужно. Он посмотрел Эндрю прямо в глаза и сказал со всей искренностью, на которую был способен: — Я обещаю. Эндрю отпустил его, сжав руки в кулаки, его плечи напряглись, тело кричало «не уходи», но он все равно позволил Нилу поехать, держась за это «я обещаю» всем своим существом. Нил не подведет его. Он вернется; он пообещал вернуться и сделает все, что в его силах, чтобы выполнить свое обещание. Он подтолкнул себя к черной машине, припаркованной у обочины, рядом с которой стоял мужчина. Руки Нила были тверды, но сердце бешено колотилось в груди. Остановившись, он посмотрел ему в глаза, затем открылась дверь, за которой оказался другой японец. Тот, кто излучал власть, богатство и недосягаемость, которой обладали очень немногие мужчины, особенно в таком молодом возрасте, как он. — Залезай, Натаниэль, — равнодушно сказал Ичиро, но Нил знал – то, что говорит этот человек, не просто предложение. Вопреки здравому смыслу, вопреки инстинктам, требующим удирать отсюда как можно скорее, Нил сел в машину.