Да что они там знают?

Уже практически стемнело. Опустились сумерки, и зажглись первые неоновые огни вывесок. Уличные фонари освещали путь. Город выглядел атмосферным, хоть и немного мрачноватым. Было не очень холодно, но Скарамучча всё равно на всякий случай надел пальто. Ведь вечером обычно холоднее, чем днём. Хотя это и не всегда так - всё же, у погоды сейчас случаются странные перемены в любое время суток. Лёгкий ветерок слегка трепал волосы. Скарамучча даже слегка улыбнулся в предвкушении беседы, которая чисто в теории может его отвлечь от безрадостных мыслей. Впрочем, как только он подумал о том, что его от этих мыслей может отвлечь, сами они сразу же вернулись. Скарамучча вновь подумал об Арлекино и всей этой безысходности. Было тяжело осознавать, что вряд ли он сам ей так же интересен, как и раньше. Или же она действительно пытается отпустить его, скрывая свои чувства. В любом случае, Арлекино для Скарамуччи всегда была загадкой. И в этом была своя прелесть, но, но... Неопределённость всегда мешает рассуждать логически. Неопределённость угнетает. Неопределённость заставляет испытывать ненужные эмоции. Скарамучча никогда не любил такие ситуации. Да и, честно говоря, конкретно в такой ситуации он был впервые. Арлекино же действительно любила его. И любит до сих пор, Скарамучча был в этом почти уверен. Но всё чаще в голове роились сомнения, и это мешало думать о чём-то, кроме этого. На что были похожи эти мысли? С чем их вообще можно сравнить? Не с этой ли неопределённой погодой? Скарамучча и сам не заметил, как подошёл к вечернему кафе. Успело стемнеть ещё больше. Небольшая вывеска слегка мерцала, и Скарамучча почему-то подумал, что её цвет напоминает сияние луны. Как там говорят про луну в Инадзуме? "Луна сегодня прекрасна?". Но Скарамучча с грустью подумал, что Арлекино ответила бы на эту фразу не то, что полагается. Она бы могла сказать нечто вроде: "Луну сейчас не так хорошо видно, чтобы можно было говорить о её красоте." Скарамучча открыл дверь, и мелодичный звон колокольчиков прозвучал, словно эхо. В кафе почти не было людей, но за одним из столиков его уже ждала Сахароза. - Добрый вечер, Скарамучча, - поздоровалась она с лёгкой улыбкой. Скарамучча сел напротив неё, достаточно сдержанно ответил на приветствие, и подозвал официанта. - Что будешь? Я угощаю, - сказал он Сахарозе. - Ой, право же, не стоит, - даже в тусклом освещении кафе было видно, что девушка слегка покраснела, - Чёрный кофе со сливками пожалуйста. И... Сахарницу, если можно. - Мне тоже кофе, но без сливок, - заказал Скарамучча, и, когда официант ушёл, обратился уже к Сахарозе, - Я настаиваю. Это как извинение за то, что в прошлом я был не слишком вежлив с тобой. - Л-ладно, - едва слышно согласилась Сахароза, - Но ты для меня сделал куда больше, чем плохого. Ты буквально спас меня от смерти. - Я уже не раз говорил, что не стоит благодарности, и на моём месте так бы поступил каждый, - Скарамучча попытался улыбнуться. Снова вернулись те самые мысли. Но Скарамучча быстро запретил себе думать их именно сейчас. Ведь сейчас рядом с ним его собеседница. И ей следует уделить внимание. - Не каждый. Далеко не каждый, - ответила Сахароза, - Ну да ладно. Видимо, ты не очень любишь говорить о своем героическом поступке. - Я вовсе не считаю его героическим, - возразил Скарамучча, - Самый обычный поступок. Ну да ладно. Как твоя работа? - Сейчас у нас много бумаг. Альбедо вон вообще приходится с архивными записями работать, - произнесла Сахароза, - Кстати, ты ведь знаешь о том, что происходит в городе? - Хм... Скоро будут выбирать президента? - с улыбкой спросил Скарамучча, - Да ладно. Шучу я. Всё равно кристально ясно, что президентом Фонтейна будет уж точно не тот, что сейчас. Им многие недовольны. - Я не про это, - Сахароза вернула улыбку, - В городе пропадают люди. Практически одновременно пропало несколько человек. - Да, я что-то такое читал, - признался Скарамучча, - Но новости об этом появились не так давно. Не знаю, с чем это связано. И кто за этим стоит. - У всех пропавших есть общие черты. Это мужчины и женщины молодого возраста, и с довольно крепким здоровьем. Некоторые в прошлом были пациентами нашей больницы, но, судя по всему, лечились в других отделениях, или некоторые и в нашем... Но я точно не знаю, - рассказала Сахароза, - У меня из теорий только то, что за этим может стоять какая-то организация, но вряд ли один человек. - Резонно, - заметил Скарамучча, - Один человек не мог бы это провернуть. Ему явно нужны были бы помощники. - Вот, это если из нового. А твоя работа как? - спросила Сахароза с интересом. Даже в тусклом освещении кафе Скарамучча заметил, как сияли глаза Сахарозы. Они оба так увлеклись беседой, что словно одновременно не заметили, как им принесли кофе. - Моя работа... Да в принципе, ничего нового, - вздохнул Скарамучча, - Я сегодня оставался допоздна. Даже моя начальница, которая обычно задерживается, успела уйти домой. Мы должны делать проекты для презентации. Многое из этого я и должен был делать. Ещё даже не закончил, но сделал даже больше, чем планировал изначально. - Ах, вот как, - Сахароза, видимо, наконец-то вспомнила про напиток, и как раз размешивала сахар в чашке, - Знаешь, это напоминает совпадение. У нас обоих на работе завал. - У меня постоянно завал, - мрачновато улыбнулся Скарамучча, - Мне часто приходится усердно трудиться, чтобы действительно быть работником месяца. Но я вовсе не стремлюсь к этому титулу целенаправленно. Скорее, я просто хочу, чтобы моя начальница гордилась мной. - Ты так тепло о ней говоришь, - заметила Сахароза смущённо, - Ты случайно не влюблён в неё? Улыбка Сахарозы почему-то выглядела коварной. А щёки Скарамуччи предательски запылали, и он готов был молиться всем богам, лишь бы Сахароза ничего не заметила. - Что?.. Нет, конечно, - солгал Скарамучча, - У нас с ней исключительно деловые отношения. - Понятно, - кратко сказала Сахароза. В её глазах словно читалось "Не хочешь - не говори". Скарамучча почему-то сразу подумал, что она что-то знает. Интересно, откуда? Неужели мир так тесен? И весь остаток этой беседы Скарамучча пытался делать вид, что не его мучают эти тоскливые мысли. Впрочем, о том, что встретился с Сахарозой и угостил её кофе, он всё же не жалел. ...Венти смотрел в открытое окно кухни. А что ещё оставалось, если он в это окно сейчас курил. Выдыхая дым, он думал о том, что вот недавно он смог поговорить с Арлекино по телефону достаточно долго. И ни разу, ну почти ни разу, не возникла неловкая пауза. Было ещё не так поздно. Успело давно стемнеть, но, насколько Венти знал, Арлекино ложится спать не очень рано. Затушив сигарету в пепельнице, Венти на некоторое время решил оставить окно открытым. Огни вечернего города своим мерцанием вселяли в душу Венти призрачную надежду. Венти подошёл к телефонному аппарату, и снял трубку, набирая знакомый номер. Услышав голос Арлекино, он сразу же решил обозначить причину своего звонка. - Привет, - сказал Венти слегка неуверенно, - Помнишь, мы с тобой тогда долго по телефону говорили? Так вот. Давай поговорим так и сейчас, если ты не занята. - Чем я могу быть занята, если сейчас вечер? - в голосе Арлекино слышалась улыбка, - Да, конечно. Может и поговорить. - Знаешь, просто это напоминает какой-то фильм, - произнёс Венти негромко, - Где люди подолгу говорят по телефону. Вживую тоже можно, но у телефонных разговоров какая-то особенная атмосфера. - Это верно, - сдержанно согласилась Арлекино, - Что можешь мне нового рассказать? - После таких слов у меня обычно вылетают из головы все мысли, - с улыбкой сказал Венти, - Да всё как обычно. Много работы, особенно с бумагами. - Про бумаги понимаю, - устало вздохнула Арлекино, - А что ты обычно делаешь в свободное время? Знаю, вопрос, как из анкеты для друзей. Но в любом случае. Может быть, у тебя есть хобби? - Раньше я немного играл на гитаре, - признался Венти, - Она и сейчас где-то лежит. Я даже пытался учиться петь. И писал свои песни. Но я не так уж хорош в этом. С тех пор, как я переехал в Фонтейн, и получил должность главврача, у меня совершенно не хватает на это времени. - Неплохо, неплохо, - ответила Арлекино, - Хорошо бы когда-нибудь послушать, как ты исполняешь свои песни. Этот разговор продолжался два часа, и после этого Венти и Арлекино со спокойной душой могли пожелать друг другу спокойной ночи. Ибо было действительно поздно, а завтра обоим надо было на работу.