Сансара

Бахрейн. Это удивительно красивая страна. Находящаяся на Среднем Востоке и занимающаяся более 30 островов. Шарль смотрел в окно, его слегка потряхивало от волнения. Ночная тишина убивала его моральное состояние, в этой тишине голос совести и собственные мысли были слишком громкими. Макс сладко спал, прижимая к себе Леклера, даже не подозревая как тот мучается. Леклер даже завидовал этой простоте и спокойствию. Шарль должен встать с кровати и уйти. Должен, а не хотел. Должен был встать и уйти, ведь и так сильно привязан к Максу, а чем дольше Шарль лежит в тёплых объятиях, чем дольше рука Ферстаппена лежала и слегка надавливала на талию Леклера, тем больнее было в душе, тем сильнее нужно было уйти. Шарлю понадобились титанические усилия над собой, чтобы заставить себя аккуратно выскользнуть в холод номера из тёплых объятий его хозяина. Монегаск начал собирать вещи так неудачно раскиданные по номеру. В поисках рубашки он подошёл к кровати и, едва Шарль успел схватить рубашку, Макс схватил его за руку. - Куда собрался? - сонным голосом произнёс голландец. - Это ошибка, - пробубнил Шарль. Макс резко полностью проснулся. Его глаза расширились, казалось его очень обидели эти слова. - Опять началось? Да повтори ты это хоть с десяток раз, это ничуть не изменит того факта, что ты любишь меня, а я люблю тебя,-резко произнёс Ферстаппен. Он был зол на Шарля. Чертовски зол на эти психозы и страдания. У них абсолютно нет времени на хождения по кругу. - Мы это обсуждали! - неуверенно возразил Шарль. Макс потянул монегаска на себя и уложил поперёк кровати, слегка придерживая мужчину за щёки. - Нет, мы хреново обсуждали. Давай повторю для ясности: я тебя люблю, а остальное второстепенно, мы со всем справимся. И это никому не навредит, а знаешь почему? Потому что всем должно быть плевать. Потому что личная жизнь бывших пилотов - их личная жизнь. - Нет! Ты же в курсе, что Формула 1 больше мужской спорт! Людям, которые смотрят гонки очень не понравятся наши отношения! Я повторяю: это повлияет на наших детей! - Ты согласен до конца жизни оставаться в одиночестве? - Макс даже слегка усмехнулся, видя смятение на лице монегаска. Шарль застыл, закусил губу и задрожал. Больше, чем потерять дочь, он боялся остаться в одиночестве. Эти два страха были очень сопряжены. - Я... Я очень не хочу оставаться один, - покорно ответил Шарль, отворачиваясь, по щеке вновь потекли слёзы. Макс начал сцеловывать их. Леклер слишком долго находился в напряжении. - Я буду рядом. И после окончания сезона съедемся, а потом начнём вместе появляться на публике. - Нас в Ferrari всегда приучали думать прежде, чем делать. Я думаю наши отношения будут иметь последствия,- тихо произнёс Шарль целуя Макса в нос, вкладывая в этот поцелуй всю нежность и привязанность. - Ну это достаточно логично. Первые открытые геи в Ф1,- кивнул Макс, поглаживая Шарля и вытирая его слёзы. - Нас поддержат. - Мне так страшно, - признался наконец Леклер. - Ты знаешь, что я с трудом смог принять любовь к тебе, да? Ты знаешь, как тяжело принимать ориентацию? -Я понимаю. Думаешь мне было легче? Ты же знаешь, какой у меня отец. Но чувства к тебе мне помогали ощущать себя живым, - Макс улыбался. Он чувствовал, что Шарль согласен, но ему хотелось, чтоб Леклер сам согласился. Сам сказал, что тоже хочет быть с Ферстаппеном. Шарль с особой благодарностью смотрел на Макса, на губах появилась улыбка. *** Йос задержал взгляд на Ренье. Молодые люди шли по трассе, взявшись за руки. Они снова молчали. - Ньюи сказал, что ты похожа по стилю вождения на Сенну, - начал Ферстаппен, поглаживая большой палец Леклер. - Сказал таким тоном, как будто ты уже разбилась. Это насмешило монегаску. - Мне приятно, - улыбнулась она и внимательно посмотрела на голландца.- Постараюсь не разбиться, иначе папа с ума сойдёт. Йос, кажется, смущался. Ему так нравилась Риша, но он так ненавидел, что она была лучше, чем он. Йос не представлял, как Шарль в своё время смирился с первенством его отца. - Твой отец жалеет о карьере в Ferrari? - решился на вопрос парень. - Абсолютно нет. Он очень любит Ferrari, прямо самый большой фанат своей Scuderie, - улыбнулась Шарлен. - Папа, когда он вспоминает об этом, говорит всегда почти восторженно. Он уважает всех своих бывших напарников. Я, можно сказать, ребёнок Ferrari, - на этом моменте Риша засмеялась. Йос улыбнулся. Ему очень нравился смех Леклер. - А я Red Bull, - кивнул парень. Шарлен улыбнулась, ей очень нравилось проводить время с Йосом Ферстаппеным. Она улыбалась, слушая его рассказы и рассуждения. Ренье понимала его, а Йос понимал её. Ферстаппен казался ей очень весёлым и интересным, вовсе не истеричным. - С тобой весело, - улыбнулась Ренье. - С тобой тоже, - кивнул Йос. - Это так чопорно и топорно, я не могу, - засмеялась девушка. Этот их сегодняшний разговор выглядел, как сценарий Netflix. - Ну, а что я могу ещё сказать? - вдруг очень серьёзно произнёс Ферстаппен. - Ты мне нравишься, я злюсь на тебя, я смущаюсь, я не знаю что и как правильно тебе говорить. Ты... Ты слишком идеальная, я не понимаю как возможно быть и милой, и уверенной, и внимательной, и интересной... Йос был честен в этих своих словах. Он правда не понимал как правильно себя вести, чтоб не раззадоривать Ренье и их общение вновь не скатилась в колкую перепалку. Риша была тронута такими словами, она обняла Ферстаппена за плечо. - Я вовсе не идеальна, ты преувеличиваешь. Но мне приятно, что ты мне сказал это, - Ренье почувствовала как Йос положил руку на её талию, обнимая Леклер. Это было так нежно и по-подростковому наивно. - Ты... Мне тоже нравишься и мы оба это знаем, - кивнула монегаска. Йос согласно кивнул. Он вспомнил как недавно он думал, что они невозможны. *** Карлос сидел в кресле номера отеля и ухмылялся. Три часа назад Ландо Норрис пьяный в хлам позвонил ему и потребовал забрать его. Сейчас он лежал на кровати, что-то бубня, чем крайне сильно забавлял Сайнса. -... И ты вообще ничего не знаешь о том, что я чувствую! - эту фразу Ландо смог произнести очень чётко и почти фыркнул в конце. - Ну да, я же просто так поехал в три часа ночи в какой-то гей-клуб посреди чужой страны, чтобы забрать тебя и стащил с какого-то мужика. Я бы здесь попросил, - засмеялся Карлос. Его забавляла вся эта сюрреалистическая ситуация. Он был в номере со своим возлюбленным-бывшим товарищем - другом. - Я не просил... - пьяно начал Норрис. - Ты буквально позвонил и сказал, цитирую: "Забери меня из этого гребанного клуба". Ландо резко поднялся и едва смог сфокусировать свой взгляд на Карлосе. - Потому что я поехал туда из-за тебя, - спустя несколько минут ответил наконец мужчина, он опустил глаза. Он не мог ни видеть, ни слышать Карлоса. После их поцелуя Норрис стал медленно сходить с ума, круглосуточно думая о Сайнсе. Ему было невыносимо больно, практически физически. Ландо слег с температурой и неделю валялся дома. Хуже делали дети и жена. Его жена была потрясающе заботливый и понимающий, что ещё больше убивал Норриса. Как он мог так поступать? Как мог не любить эту потрясающую девушку? Но Ландо это делал, ещё и умудрился поцеловать другого человека, своего бывшего напарника и друга. - Я уже понял это, - кивнул Карлос. - - Напился... Полегчало? - в ответ он получил отрицательное мотание головой. - Воды? - кивок. Карлос встал, чтобы налить Ландо воды, как вдруг Норрис схватил Сайнса за руку. - Что ты творишь со мной? - зашипел Норрис, прижимая руку Карлоса ко лбу. - Почему ты никогда не вылазишь у меня из головы?! Я просто хочу нормальной жизни, а ты... Ты просто появляешься и сводишь меня с ума! - говорил Ландо, а Карлос почувствовал влажность... - Не плачь, солнце, - Карлос выдержал эту триаду и умудрился остаться спокойным. - Я сходил с ума все последние дни. Оскар позвал меня поддержать Итана... Ты знаешь... Когда я увидел тебя в твоей новой красной форме вместе с Леклерами, я думал, что не выдержу и улечу домой... Но Итан... Мне нужно быть рядом с крестником...- Ландо говорил и засыпал одновременно. -Тише- тише, ты большой молодец. Давай, ложись, - Карлос начал укладывать мужчину на кровать. Ландо прикрыл глаза, чувствуя как Сайнс гладил его по голове. Карлос старался лишний раз не говорить и не раззадоривать болезненные чувства Норриса. "Где он умудрился отрыть гей-клуб в восточной стране?" ухмыльнулся про себя Сайнс, прикрывая дверь номера, написав Джулио, чтоб тот передал Итану, где его отец.