◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇
В середине третьего урока Кимберли снова позвали в кабинет директора. На этот раз всё было ещё хуже. У девушки подкосились ноги, когда она увидела своих родных на диване рядом с директором: напряжённый отец, мать и сестра, сидящие под руку друг с другом. Все они были одеты в строгие костюмы, словно пришли на светский приём. Их тяжёлые, полные ненависти и осуждения взгляды прожигали в Ким дыру ещё больших размеров. Если до этого взорвалась обычная бомба, то теперь точно ядерная. — Ну! Подойди ближе, — махнул рукой директор, брезгливо корчась. — Я вызвал твою семью, чтобы обсудить это твоё позорное видео. Что ты можешь сказать в своё оправдание? — У Ким перестал работать мозг, и слова разлетелись мгновенно. Она оцепенела. Ким надеялась, что если перестанет двигаться и дышать, её никто не заметит и все про неё забудут. Жаль, что всё это было реальностью. — Что ж, тогда я начну первым. — Директор снова прочитал длинную тираду о том, какая Ким мерзкая и как сильно опозорила честь школы и даже самого города. Девушка видела, как мать и отец медленно багровели от ярости, но продолжали держать лицо, чтобы хоть как-то сохранять репутацию состоятельной семьи с традиционными устоями и правильными моральными принципами. Лишь в лёгкой улыбке Фелиции Ким видела не злобу и агрессию, а насмешку и злорадство. Она была рада тому, что теперь совершенно точно будет единственной любимой дочкой в семье. В её глазах проматывалась кассета с возможным блестящим будущим. — О каком отчислении вы говорите, мистер Брауни? — воскликнула миссис Мейсон, сжимая руку своей старшей дочери. — Давайте, мы как-нибудь иначе решим этот вопрос, директор, — с напускным дружелюбием произнёс отец Ким. — Готов выслушать ваши предложения, мистер Мейсон, — таким же тоном ответил директор. — Кимберли, — внезапно строго и громко обратился к девушке папа. — Забери свои вещи и сейчас же возвращайся домой. Мы поговорим там. И не смей задерживаться, я спрошу у Элизабет. Ответишь за всё. — Папа, но всё это неправда! Итан изнасиловал меня и специально всё снял! — Молчать! Не позорься дальше! Сама виновата! Не исправишься, я отправлю тебя в монастырь, чтобы ты запомнила этот случай на всю жизнь. Живо домой! Больше девушка спорить не стала. У неё из глаз бесконтрольно потекли слёзы. Она понимала, что монастырь — это не шутки. Отец не раз угрожал ей тем, что отправит туда на перевоспитание. И однажды даже обманом отвёз на «экскурсию», чтобы запугать. Никакой благородной девицей она там не станет и грехи свои точно не отмолит. Бедность, разруха, холод, запах сырости и гнили, который не заглушал аромат церковных благовоний, замученные худые девушки, которые изо дня в день молились и ковырялись в земле, словно рабыни. Кимберли боялась для себя такой участи до дрожи. Она знала, что ни мать, ни сестра за неё не заступятся. Это было так больно. От этого так разрывалось бедное сердечко. В голову пришла последняя отчаянная мысль. Нужно обратиться в полицию прямо сейчас, пока родители заняты. Если она успеет добежать и рассказать обо всём первая, может, ей поверят и помогут. Не могут же и в полиции знать об этом видео? Хотя, Кимберли уже ни на что не надеялась. Девушка выбежала из школы в распахнутом пальто. Ледяной ветер забрался под одежду, пронизывая насквозь, начал накрапывать дождь. Застучали зубы, заслезились глаза, волосы растрепались. Но всё это было несравнимо с ураганом внутри. Кимберли бежала по знакомым с детства улицам, в такую погоду — пустынным. Из-за сильного ветра опрокинулось несколько урн и мусорные баки за забегаловкой в центре — по дорогам разлетелся мусор и гнилые остатки продуктов, которые пока не спешили убирать. Дождь усиливался с каждой минутой, начинали образовываться большие грязные лужи. Ким почти не обращала на них внимания. Ноги уже были мокрые. Кимберли прибежала в участок и столкнулась в дверях с шерифом Симсом. Джозеф Симс — шериф Броуклэнда и давний друг отца Кимберли. Девушке он никогда особо не нравился как человек. Низкий, толстый, с маленькими впалыми глазами, дурацкими усами и с жалкой эспаньолкой. К тому же завсегдатай в пабе. А ещё у него всё время воняет изо рта чем-то мерзким, поэтому Ким терпеть не может, когда им приходиться перекидываться парой слов в городе. Но сейчас он был последним шансом. Девушка во всех доступных её памяти подробностях пересказала тот злополучный вечер. Но ответ шерифа окончательно её расколол. — С кем не бывает, Кимберли. Подумаешь, это всего лишь вечеринка. Будь благодарна, что я закрываю глаза на твоё состояние. Не строй из себя жертву. Добивайся внимания другими способами, а-то уже полгорода судачит о тебе. — Но он изнасиловал меня! — Ким всё же пыталась достучаться до него в порыве эмоций. Она пыталась зацепиться хоть за малейшую ниточку надежды. — Прекрати ты уже! Какое насилие? Итан хороший парень. Вы очевидно нравитесь друг другу. Ну, перебрали и переспали, вот так да. Ничего противозаконного, можно сказать. — Вы вообще слушаете меня шериф? Я не хотела этого! — Не хотела — не раздвигала бы ноги! — гаркнул мужчина. — Всё, хватит уже отнимать моё время. Разбирайся сама со своим парнем. Это точно не дела полиции. — Вы обязаны принять моё заявление! — Нет состава преступления! — Вы обязаны! — Бог мой, — вздохнул шериф и сел в кресло у своего стола, широко расставив ноги. — Присядь-ка, Кимберли. — Девушка неохотно села в кресло напротив, сглотнув ком в горле. — Я знаю твою семью почти всю жизнь и знаю тебя с самого рождения. Понимаю, сейчас у тебя тяжёлый возраст, гормоны. Ты становишься привлекательнее, у тебя появилась грудь и талия, округлились бёдра, — это не может не привлекать парней. — Шериф склонился вперёд, натягивая на лицо какую-то странную неприятную улыбку, и положил руку на колено Ким. Она напряглась всем телом, переставая дышать. — Тебе же хочется заниматься сексом, получать ласки, или, может, тебе нравится грубо? — Он сжал руку на колене. — Что такого? Я тоже имел удовольствие взглянуть на твоё видео. Вышло вполне сносно. Хочешь написать заявление на того мальчонку? За что же? Он не удовлетворил тебя? Я могу помочь с этим. И тогда ты выкинешь всё дурное из своей головы. — Когда рука шерифа заскользила выше, Кимберли неосознанно подскочила и попятилась, запинаясь о стул. Мужчина перехватил её за руки и прижал к себе настолько близко, что Кимберли ощутила его гадкое дыхание и запах спиртового одеколона. — Ну-ну, Кимберли, не переживай, всё хорошо. Тебе понравится. Понравится ещё больше, чем на видео. Девушка начала брыкаться, потому что ответить ничего не могла. Ей ведь и нечего было сказать. Она так сильно боялась, что готова была потерять сознание в любой момент, как только даст этому животному страху полностью её поглотить. С силой наступив шерифу на ногу, Кимберли вырвалась и побежала, напрочь выбросив из головы идею о заявлении. Она снова бежала под дождём, но теперь уже неизвестно куда. Её колотило от холода и страха за свою жизнь. Шериф ни то что не стал помогать ей, он хотел её… он тоже её домогался?! Как вообще возможно, чтобы он начал вот так приставать к ней! Почему?! Как он мог?! Неужели только такого отношения она теперь достойна? Ким было тошно от себя. Как она могла допустить это. Она не понимала, что теперь её спасёт из этого дерьма. Знает школа, знает шериф — значит уже знает весь городок. Слух разлетелся слишком быстро. Почему это случилось именно с ней? Неужели она такая плохая? Где она так согрешила? Она ведь всего лишь была влюблена, а прослыла шлюхой. Никто теперь не поверит в то, что это был акт насилия. Никто. Отчаяние захлестнуло девушку с головой. Ей некуда было идти. Не к кому возвращаться. Она ничего не могла изменить. Никакого будущего больше не было. Пропасть была не просто глубокой, а бездонной. Ким будет падать в неё вечность, поглощенная ужасом, тревогой и безнадёгой. Её не ждёт уже ничего. Но она не хотела страдать. Зачем? Лучше решить всё в миг. Вдруг ей повезёт и перерождение — это реальность. Даже если и нет, то плевать. Главное прекратить это всё нахрен. Теперь Кимберли было куда идти. Она направилась прямиком на Соулский мост. Ливень на время прекратился, пока девушка шла к мосту. Кроме кромешной тьмы внутри неё не было ничего. Она решилась окончательно. Она не сможет жить с этим. Это невозможно. Она не вынесет такой поганой жизни. Зачем же продолжать? Промокшая до нитки Кимберли перевесилась через мост, глядя на бурное течение реки Соул, разрезаемое большими камнями. Смерть будет быстрой, Ким в этом уверена. Она ударится головой и переломает все кости, а потом её тело унесёт поток. Позже, возможно, кто-нибудь найдёт её обезображенный труп на берегу реки, либо же он застрянет где-нибудь между камней и вскоре разложится. Тогда её вообще никто никогда не найдёт. Так даже лучше. Терять нечего. Ким перелезла через ограждение и встала к нему спиной, держась руками. Её обдувал свежий холодный ветер. Коленки дрожали вместе с балкой, на которой стояла девушка. Страшно? Может быть. Но не так страшно, как если бы она продолжила жить. — Ну? Ты прыгаешь? Или так и будешь стоять? — раздался голос откуда-то снизу. С выступа из-под моста показалась кудрявая макушка, а потом чёрный надменный взгляд. — Майлз?! Какого хрена вообще…? — Это ты у меня спрашиваешь? Долго собираешься здесь стоять или что? — Сюда, значит, ты сбегаешь с уроков. Директор когда-нибудь выгонит тебя. — Ты ужасна, знала об этом? Не строй из себя «идеальную», идиотка. Однако, не быть тебе больше старостой, да? — усмехнулся парень. — Заткнись! — Реально все в курсе о твоём приключении. Ты всё отрицаешь, а сейчас в открытую светишь своими трусами. — Что? — Ким автоматически попыталась одёрнуть юбку, но, забыв о положении, чуть не сорвалась вниз. — Тебе страшно, значит? — Нет! Я всё решила! — Ну так прыгай. Кимберли прикусила губу, глядя вниз. Сердце стучало о рёбра с такой бешеной силой, что девушка не понимала, страх это или предвкушение. — Ну? Решила, м? — как ни в чём не бывало подначивал её парень. — Отвали от меня! Тебя не должно здесь быть! Ты мешаешь! — Кого ты обманываешь. Ты жалкая. Взгляни на себя. Один день, а кем ты стала. Наша староста выпендрёжница сломалась при первой же неприятности. — Неприятности?! Ты серьёзно вообще?! Блять, да пошёл ты! Как я устала уже всем всё объяснять! Думай, что хочешь! Мне нет никакой разницы. — Прыгай. — Пошёл нахер! — Ску-учно-о, — протянул Майлз. — М-м, могу предложить альтернативу твоему этому псевдосамоубийству. Раз уж ты считаешь себя без вины виноватой, а меня просто бесят эти отбросы, заполонившие город… Расставим всё по местам? Кимберли удивилась этой его злорадной усмешке. Точнее даже какой-то безумной. Не зря он звался психом. Из его уст эти слова звучали пугающе, словно он какой-то злодей из комиксов или типичный маньяк. — У всех есть свои грязные секреты, староста. Они живут в этом городке и показывают друг другу свою чистую добрую оболочку, тогда как внутри них лишь грязь и гниль, которая изредка прорывается наружу. Так трудно скрывать сущность, знаешь ли. Неискренность и дерьмо сплошь и рядом, теперь ты сама в этом убедилась, да? Держу пари, на твоей стороне почему-то никого не оказалось, когда ты влипла по самое не хочу. Перестала быть одной из них и оказалась по ту сторону. Тебя вывернули наизнанку. Тебе не очиститься. Но ты можешь сделать то же самое. А дальше все сами поубивают друг друга. — Что ты несёшь?! Это… это какой-то, бред, Майлз! Ты псих! Кимберли ещё раз взглянула на воду, а потом перехватила руки по-другому и перелезла обратно. Слова Майлза её напрягли невероятно. Она испугалась и не захотела оставаться рядом с ним здесь. Что это вообще было? Что за конченная ситуация? Откуда Майлз здесь вообще взялся и что за чушь нёс? Это какой-то знак свыше, что ей нужно жить дальше и страдать? Вот уж спасибо! Даже умереть спокойно нельзя. И тут снова начался ливень.◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇
Дома Кимберли встречает разгневанный отец. Не успевает она скинуть обувь, из гостиной выходит мистер Мейсон. Кровь стынет в жилах. Сегодняшний бесконечный страх и тревожность высосали из Кимберли все силы. Она была готова к потоку очередных обвинений и оскорблении, готова в очередной раз услышать о том, какая она грязная и распутная, что она есть самый большой позор этого города. Ким уже поняла, что нет никакой надежды на лучшее. — И где ты шлялась?! Я сказал тебе сразу же возвращаться домой! Какого чёрта ты творишь, я не понимаю! Почему я должен выслушивать это дерьмо от твоего директора! Не знал, что я воспитал ничтожную потаскуху! Тебе шестнадцать, а ты раздвигаешь ноги на камеру перед всякими отбросами! Сколько раз я тебя предупреждал! Это… — ДА О ЧЁМ ВЫ ВСЕ ГОВОРИТЕ?! — не выдержала Кимберли, снова уходя в истерику. — Почему я?! Почему?! Он изнасиловал меня, папа! Я не хотела так! Раз уж все, кроме меня, видели это поганое видео, то неужели ты не видел, как он бил меня! У меня куча синяков на теле! Мама! А ты! Почему тебе так наплевать на меня, мама! Фелиция! Вы же женщины! Вы должны понять меня! — МОЛЧАТЬ! — мистер Мейсон замахнулся и ударил Кимберли по лицу. У девушки зазвенело в ушах на какие-то секунды. Она схватилась за горящую щёку, склонившись вбок. У неё упала пелена перед глазами. Отец ударил её. — Прекрати строить из себя жертву, мерзавка! Ты выдумаешь всё, что угодно, лишь бы снять с себя ответственность! Ты напилась и нанюхалась на этой проклятой вечеринке, а потом потрахалась с кем попало! Взрослой себя возомнила? Ты хоть понимаешь, что теперь о нас будут говорить люди? О чём ты только думала?! Из-за тебя теперь столько проблем! Ты обуза моей семьи, не иначе! — Но папа!.. Мужчина снова ударил Ким по щеке. — Я не…! И снова. Во рту появился привкус крови. Ким схватилась за челюсть. Она больше была не в силах говорить и здраво мыслить. Половина лица у неё болела и сильно покраснела. Кимберли не верила, что всё это происходит с ней. Раньше она терпела отцовские заскоки и оскорбления, но он никогда не опускался до того, чтобы бить её. Пока мужчина грубо и бесцеремонно отчитывал её, Ким заметила, как со стороны кухни за всем этим безучастно наблюдает мама. Это беспристрастное выражение лица, идеальная причёска, точёный внешний вид, но вот только окровавленная кожа вокруг пальцев рук говорила о том, что всё не так гладко, как кажется. Она боится, но не за дочь, а за себя. Даже если он начнёт пинать её здесь или топором рубить, женщина не вступится, Ким в этом была уверена. А старшая сестра, выглядывающая из столовой, не сдерживала своей язвительной усмешки. Ей не просто плевать, она своими бы руками избила её сейчас и не пожалела. Фелиция ведь давно об этом мечтает. Она совершенно не любит младшую сестру и в тайне от родителей всю жизнь шепчет ей об этом, говоря, что та на самом деле никому не нужна и родилась по ошибке Божьей. Маленькой Кимберли не раз доставалось от неё, когда родителей не было дома. Они не запрещали и не поощряли, им было всё равно на отношения сестёр, разберутся сами. Позже Фелиция просто не захотела портить свой благочестивый образ в глазах других. Но её бесконечный стёб и унижения никуда не уходили. Даже надменная уборщица наблюдала за Кимберли с лёгкой ухмылкой. Элизабет стояла у книжного шкафа и делала вид, что стряхивает пыль. Ни единого намёка на сочувствие. Если бы отец её сейчас тут убил, эти женщины помогли бы ему расчленить труп и спрятать останки. Они только и ждали падения Кимберли. Шестнадцать лет она жила идеально, чтобы терпеть меньше издевательств от собственной семьи, но как только оступилась, оказалась не просто в грязной луже, а на дне самого дерьмового болота на Земле. Из такого не выбраться. Не выдержав больше всего этого ада, Ким закричала, толкнула отца и побежала обратно на улицу под ливень. В одной школьной форме девушка побежала по скользкой грязи к тёмному лесу. Если одна из дорог вела к дому Макинтош, то другая, самая дальняя, — к особняку Фэйрчайлд. До него было ближе, чем до Соулского моста, да и вряд ли Майлз сейчас там. Кимберли совершенно пропала. Совершенно. Не вышло умереть, но и страдать не хочется. Пускай страдают они — те, кто это заслужил. Слова Майлза крутятся в голове Кимберли на повторе, и она с каждым разом осознаёт их смысл всё сильнее. Как же он прав. Чертовски прав. Она должна узнать, как отомстить им всем. Она должна узнать, что задумал этот чокнутый гений. Продрогшая до костей, мокрая и грязная, побитая и заплаканная, Ким сидела на корточках у огромных железных ворот, ведущих на территорию поместья. У неё не было сил, ни физических, ни моральных. Она истощилась. Абсолютно. Подняв залитые дождём глаза на подошедшую фигуру, девушка не сомневалась в том, что это был Майлз. С зонтом. Удивительно чистый и совсем немного промокший. Глубоко отчаявшаяся, Ким не видела спасения ни в чём и ни в ком. Но в Майлзе она видела шанс на свою победу. Шанс отомстить. — Ух ты. Что такое, староста? — Я согласна. Согласна на всё.◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇◆◇