В одну реку дважды

      «Любовь моя!       Если ты читаешь эти строки, значит, всё удалось так, как я и предполагала, поэтому, прошу тебя, не злись и не думай, что смог бы повлиять на мое решение – слишком долго я его вынашивала и потому просто считай его окончательным. Еще и еще раз благодарю тебя за все то хорошее, что было между нами и что навсегда останется теперь в моем сердце. Как и в твоем, я надеюсь. Ты наверняка считаешь, что я поступаю неразумно, оставаясь там, где нахожусь, но ты также должен понимать, что я не могу поступить иначе: твой мир никогда не станет моим, как и, видят боги, наоборот. Так к чему мучить друг друга? Будь счастлив, любовь моя, куда бы ты ни отправился и куда бы тебя не завела Судьба. Я не сомневаюсь ни мгновения, что ты добьешься всего, о чем мечтаешь, тогда как я лишь стану тебе помехой. Поэтому я остаюсь.       Я не знаю, что ждет нас впереди, но как бы не разворачивались события дальше, умоляю, не возвращайся ко мне. Пусть в твоей памяти мои леса навсегда останутся для тебя местом тишины и покоя. Не ищи меня и - заклинаю! – не мсти, если сбудутся даже самые мрачные прогнозы. Такие, как мы, часто рискуют, и ты знаешь это как никто другой. Это всё часть Пути, так к чему же сожаления?       Я знаю, сейчас ты наверняка проклинаешь меня, на чем свет стоит, но когда ты успокоишься, то поймешь, что я поступила разумно. А раз ты сможешь трезво мыслить, то оценишь и еще одну мою мысль, которую, пользуясь случаем, я все же выскажу. Будь осторожен. Ты молод, амбициозен и талантлив. Безусловно талантлив – это признали даже маги Большого Круга, хоть и не соизволили тебе этого сообщить. Их раздражает твоя молодость и вспыльчивый характер, в котором они видят неуважение к себе и презрение к собственной косности и невежеству. Не обращай на них внимания. Но все же будь осторожен! Ты ступаешь на очень опасный Путь, на котором не один и не два мага сложили не только головы, но и собственные сердца. Я знаю, ты смеёшься над предостережениями, но я слишком давно живу на земле, чтобы знать, к чему может привести такая неосмотрительность. Ты полагаешь, что тебя это не коснется, но что, если ...? Любимый, не делай мне больно – в этом мире или любом другом – давая знать, что ты утратил самого себя. Будь осторожен.       И последнее. Сейчас ты, возможно, недоумеваешь, зачем я вообще написала это письмо, в очередной раз повторяя то, что и так сказала тебе во время нашей последней встречи. Но я хочу быть уверенной, что так ты точно поймешь мою мысль, уделишь ей достаточно внимания и не отмахнешься, как, бывает, ты отмахиваешься от того, что не видится тебе значимым. И еще. Пока ты читаешь эти строки, рядом с тобой должен стоять наш купец – я упросила его никуда не отлучаться и проследить, чтобы ты точно взял и письмо, и то, что я наказала ему тебе передать. И это – мой величайший дар тебе, который я только могу преподнести. Нет ничего ценнее. Храни его. Я знаю, ты справишься. Я же не уверена, что из моих стараний выйдет хоть что-то путное, да и кто поручится, что я вообще успею хотя бы попытаться? Знаю, мой поступок нельзя назвать достойным, но я не сомневаюсь, ты поймешь, почему я так поступаю, и простишь. В остальном действуй по своему усмотрению.       Люблю тебя.       Твоя М.»       Они сидели в абсолютной тишине, едва нарушаемой только его тяжелым дыханием. Сама Жасмин, казалось, и вовсе перестала делать вдохи, молча уставившись на едва просвечивающийся листок пергамента. Осторожно перевернув лист с письмом, девушка увидела на оборотной стороне аккуратный карандашный рисунок женской головы. Изображенная женщина была удивительно красивой, с длинными волнистыми волосами, хищной красотой высоких точеных скул и пухлыми губами. Жасмин она даже показалась смутно знакомой, хотя, пожалуй, дело объяснялось тем, что при других обстоятельствах принцесса вполне могла бы принять незнакомку за сестру самого Джафара, столько общего было в их внешности. Что до остального… Принцесса не имела ни малейшего представления о том, о чем конкретно шла речь в письме. Видимо, слишком уж личным оно было и, найди они с Алом его тогда в лаборатории, что-либо понять из послания вряд ли бы смогли.       Сидя на мягкой подушке у стены, Жасмин вдруг осенила внезапная мысль: а ведь она ровным счетом ничего не знала о самом Джафаре, настолько привычным и заурядным он ей казался. Да, он всегда был словно бы окутан флером какой-то мрачной тайны, но разве она хотя бы раз попыталась узнать не то что про какие-то там его секреты, а совершенно банальные вещи. Например, внутренний голос только что спросил её, а точно ли Джафар родом из Аграбы? Если да, то у него наверняка должен был быть свой дом или имение в городе, но она никогда не слышала ни о чем подобном. Ей казалось совершенно незыблемым и потому неоспоримым, что визирь просто существует, как существует летний испепеляющий зной, грозовые тучи или ядовитые скорпионы. Он, казалось, был частью дворца как какая-нибудь колонна или библиотека. Но когда он появился? Ведь кто-то занимал его должность до него?.. Почему же она ни разу не поинтересовалась этим хотя бы у отца?..       Девушка неожиданно осознала, что никогда не воспринимала чародея как живого человека, скорее как квинтэссенцию собственных страхов. Она легко могла представить его злобно ухмыляющимся, метающим громы и молнии, наносящим смертоносный яд на кривой кинжал подкупленного разбойника, но никак не могла вообразить лежащим в тени раскидистого дерева, опустившим голову на колени такой же молодой, как и он сам, белокожей чародейки с длинными черными волосами. Изумруды её глаз поблескивают в прохладной тени, пока проворные пальцы сплетают из их волос единую косу. Маг приоткрывает один глаз, любуясь лукаво улыбающейся подругой.       - И что это ты задумала, не пояснишь?       Чародейка молчит, только шире улыбается, приоткрывая полные ярко-алые губы, и призывно проводит кончиком языка по идеально ровным и белым зубам.       - Нарываешься, демоница…       Женщина смеётся, но её смех быстро молкнет, сминаемый напором жесткого поцелуя, утягивающего чародейку вниз на траву.       Жасмин тряхнула головой, прогоняя видение. Еще раз взглянула на письмо, всё ещё зажатое в ладони, перевела взгляд на всё такого же бледного чародея, мрачно уставившегося немигающим взглядом в пол. Снова на письмо. Количество вопросов достигло критической массы, но прежде, чем она успела открыть рот, он заговорил сам.       - Её звали Мал. По крайней мере так она назвалась мне и именно под этим именем я её знал. Она была чародейкой из далекой страны Запада, где ты никогда не бывала, принцесса, да это и не важно.       - Вы были … - Жасмин чуть было не ляпнула «женаты», но быстро себя одернула, понимая, что ни о каком браке здесь речи точно не шло.       - Мы были никем, - маг грустно усмехнулся, - если ты о том, были ли мы парой или кем-то ещё. Нет. Я встретил её во время третьей семерки, во время путешествия…       Девушка недоуменно наклонила вбок голову.       - А… Во время третьего цикла семилетнего обучения. Это традиция… Впрочем, долго объяснять…       - Обучения… - Жасмин как-то не очень уверено повторила слова мага, одновременно пытаясь понять, это он сам наслал на неё видение или же оно возникло по какой-то другой причине.       - Принцесса…, - Джафар наконец-то усмехнулся с привычным для себя самодовольством, - Что толку вам это объяснять?..       - Расскажи, - девушка произнесла это единственное слово с таким нажимом, что ухмылка буквально испарилась с лица мага.       - Вы же ни дьявола обо мне не знаете.       - Не знаю, - кивнула принцесса, - Так расскажи. Пока есть время.       Маг как-то серьезно на неё посмотрел, словно бы впервые нашел её слова достойными внимания.       - И что ты хочешь знать, принцесса Жасмин?       - Всё, - девушка нахмурилась и по его примеру выпрямила спину, сев ровно, - расскажи о себе. То, что было до Аграбы и что я не могу знать никак.       Чародей едва заметно улыбнулся.       - Я родом из этого города, принцесса. У него много имен, но чаще всего его именуют Безымянный Город или Тот-что-не-назван. Он был основан чародеями и с тех пор магия является его неотделимой частью. Мой отец также был родом отсюда, а мать пришла из Долины Царей, страны, славящейся своими некромантами и целителями. Моя семья была известна и уважаема в городе, поэтому, когда на закате их дней родился я, родители постарались сделать все, чтобы я никогда и ни в чем не знал отказа. Я учился в лучшей школе магии здесь, которую когда-то закончил и даже некоторое время возглавлял отец. Мы учимся три цикла по семь лет, принцесса. Сначала семь лет общей подготовки, чтобы понять, что из ребенка вообще выйдет толк и он научится хотя бы читать и писать без ошибок. Потом семь лет оккультной теории и практики. И, если повезет, семь лет на оттачивание мастерства по выбранному направлению – там уже вариантов много. Я вечно метался между несколькими направлениями, но все же остановился на пути придворного мага. Тогда-то мне и было предложено совершить путешествие в другие земли, чтобы познакомиться с другими магическими школами и традициями, взглянуть на правителей разных государств и, заодно, дать себе время подумать, надо ли мне это все вообще. Я отправился с купеческим караваном, намереваясь пробыть в пути год или два и посетить как можно больше стран. Но вместо этого застрял в первой же, куда попал. Из-за неё.       Маг замолчал и, немного помедлив, наклонился к принцессе, осторожно выудив из ей пальцев письмо. Перевернул лист пергамента и с очевидной грустью посмотрел на рисунок.       - Её звали Мал. Она была придворной чародейкой и это, фактически, всё, что я о ней знаю. Мне было двадцать семь, я заканчивал полный цикл обучения и, считай, только вырвался на свободу. Ни наставников, ни вечно интересующихся моими успехами родителей. Никого! И женщина фантастической красоты и такого же, как мне тогда казалось, ума. Надо ли говорить, что я пропал разом и навсегда, стоило мне только один раз остаться с ней наедине? В академии не очень много женщин, да и времени на все эти приключения почти нет. А там… Мне снесло голову настолько, что я, не моргнув глазом, отказался от всех планов и, считай, год не отлипал от её юбки. И, возможно, так бы и остался, но пока я бездельничал, скончался мой отец, а почти сразу за ним и мать. Это не было неожиданностью – им было уже очень много лет, но меня эта весть отрезвила, и я принял решение уехать. Я звал её с собой, к тому же её собственное положение в королевстве становилось всё более шатким, а правители соседних земель готовились к войне. Но Мал уперлась и наотрез отказалась куда-либо ехать. Мы спорили долго, но в конце концов я все же покинул её и вернулся сюда. А спустя еще год получил вот это письмо. И вся моя жизнь полетела к чертям собачьим.       Принцесса чуть скосила взгляд, выражая недоумение.       - Не догадываешься, что сделала эта демоница? – Джафар как-то подозрительно зло дернул плечом. Девушка отрицательно мотнула головой, - и я не догадывался, пока читал. Всё не понимал, какого Бэса она мне спустя столько времени пишет, если всё равно никуда не хочет ехать и даже запрещает мне навестить её. А потом подошел тот купец, с чьим караваном я ездил и которого она отправила с посланием…        - …       - Младенец. Мирно спящий в колыбели младенец. Она, оказывается, забеременела незадолго до моего отъезда. Ничего мне не сказала и, когда он родился, просто наложила на него летаргические чары и отправила ко мне. Вот спасибо, Мал! Принцесса с удивлением смотрела как на шее чародея проступает, вздуваясь яремная вена. Одно лишь воспоминание выводило его из себя. Но, погодите…       - У тебя есть дети?.. – Жасмин попыталась вспомнить, слышала ли она хоть раз хотя бы слухи о возможных детях визиря, но не могла припомнить даже упоминания хоть о какой-нибудь захудалой интрижке или склонности. Старик не был женат, и никто и никогда даже не шутил по этому поводу, не то чтобы приписывать тому внебрачных детей.       - Сын. Впрочем, ты его, полагаю, знаешь.       И Жасмин осенило.       - Яго…       Джафар недоуменно приподнял правую бровь.       - Мы однажды обсуждали земли Черных Песков и Яго вдруг раза два назвал их хозяина, чародея Мозенрата, младшим Джафаром. И, кажется, один раз он что-то такое сказал и самому Мозенрату…       - Смею предположить, попугай временно остался без хвоста? – маг расплылся в злой усмешке.       - Ну… Мозенрат тогда как-то не очень хорошо отреагировал… Я еще удивилась, с чего это он так вспылил на пустую птичью болтовню… Выходит, Яго знает…       - Нет, Яго ничего не знает, - Джафар отрицательно покачал головой, - но я когда-то сильно переборщил с дарованием этой летающей курице мозгов, так что догадаться ему было не сложно.       - А вы похожи…       Чародей осекся, глядя как губы девушки тронула легкая улыбка.       - Да уж, похожи…, - тон мага был откровенно ядовитым.       - Но я не помню, чтобы сам Мозенрат хоть раз упоминал о том, что он твой сын… Он ведь мог бы тогда претендовать на что-то…       - На что? Кучу хлама из лаборатории? – маг едва ли не оскалился, - нет, будь там хоть портал Пещеры Чудес, он скорее перережет себе горло, чем пойдет предъявлять какие-то там наследственные права.       - Вы с ним не ладите? – Жасмин начала подозревать, что то, что два самых могущественных темных мага не объединились и то, что Аграба осталась за ней, Алом и отцом, во-многом объяснялось именно отношением между чародеями.       - А сама как думаешь, принцесса? Я же сказал, я был молод, никакие дети в мои планы не входили, что делать с младенцем я понятия не имел и единственное решение, которое пришло мне в голову, было отдать того на воспитание, присылая ему деньги, чтобы он ни в чем не нуждался, как и я когда-то. Мы впервые встретились, когда ему было четырнадцать или пятнадцать и сказать, что он был не сильно рад меня видеть, это не сказать ничего.       - Но ведь ты не хотел его бросать, верно? – девушка сама не была вполне уверена в своих словах и, к её ужасу, чародей вновь покачал головой.       - Еще как хотел. У меня впереди была хорошая должность, как раз умер один из правителей далекого богатого города-государства и на престол взошел его совершенно ни бельмеса не смыслящий в управлении великовозрастный наследник, да еще по слухам, не большого ума сам по себе.       Принцесса сжала зубы, метнув в бывшего визиря полный ненависти взгляд. Понятное дело, о каком городе и каком правителе он сейчас говорит! И это её-то отец лишен ума! Да он добрейший и чудеснейший из всех живущих на свете людей, в отличие от злобных старикашек, алчно взирающих на чужой трон и желающих взять в жены юных принцесс, годящихся им в правнучки! Жасмин потребовалось призвать всё свое самообладание, чтобы не запустить в чародея лежащим рядом похищенным фолиантом, но она сдержалась, удовлетворившись созерцанием мертвецкой бледности его лица и выступивших под глазами черных кругов. Так тебе и надо, мразь! Впрочем…       - Но ведь это было не только твое решение, но и этой Мал, - принцесса задумчиво посмотрела на письмо, которое маг успел спрятать обратно между страниц книги, - если уж ненавидеть…       - Он ничего не знает про Мал.       - Ты не говорил ему? – девушка по-настоящему удивилась.       - Нет.       - Но почему?       - Тебе честно? – маг снова невесело усмехнулся.       - Было бы неплохо.       - Потому что испугался.       Принцесса недоуменно приоткрыла рот:       - Что значит «испугался»?       - То и значит. Понятия не имел, как ему это рассказать, да и надо ли рассказывать вообще. Тянул, придумывал какие-то там оправдания сам себе, потом постоянно откладывал. А когда он однажды отказался со мной даже встречаться и разговаривать в принципе, вздохнул с облегчением, решив, что ему оно, видимо и не надо.       - Я так не думаю, - принцесса покачала головой. Сейчас она возрождала в памяти все короткие разговоры с некромантом и все их абсурдно-нелепые встречи во время его безуспешных попыток захватить Аграбу. Принцессу всегда удивляло, с чего это некромант, правящий в разы более обширными землями, чем вся Аграба вместе взятая, внезапно уперся в завоевание именно её города, да еще и делал это настолько глупыми методами, что они ну никак не вязались ни с его способностями, ни с умом. Джинн не раз говорил, что Мозенрат талантливый и очень опасный маг, что его армия мертвых, если он пожелает, не оставит от Аграбы и камня на камне, но чародей раз за разом терпел смехотворные поражения, зачем-то сватался к ней, регулярно обзывал Аладдина «помойной крысой» и плел что-то про желание получить трон. Но ни разу – и Жасмин знала это наверняка! – ни разу не пробовал завоевать какое-нибудь небольшое соседнее государство или оазис. Даже его непосредственные соседи, до которых, казалось бы, его костяной рукой подать, ни разу не наблюдали марширующих легионов нежити у своих границ. Зачем ему Аграба?! Но теперь всё встало на свои места.       Мозенрату не нужна была Аграба. Ему не нужна была принцесса Жасмин. Ему нужно было доказать, что он не просто не хуже, а ЛУЧШЕ отца. Это у отца не получилось, а он сможет! Это его отец загадал глупое желание джинну и угодил в ловушку – ему даже джинн не понадобится, он сам кого хочешь в какую хочешь ловушку загонит и там же сгноит себе на потеху! Теперь все до странности глупые поступки некроманта нашли объяснения. Даже его презрительно-напыщенный тон Жасмин теперь могла объяснить просто и логично: он не просто выпендривался, а демонстрировал всем и каждому, НАСКОЛЬКО он лучше. И если раньше принцесса никак не могла взять в толк, зачем этому больному нарциссу выпячивать свое превосходство над Аладдином, которого он сам же, по своим же словам, расценивал не выше, чем грязь на сапогах, то теперь становилось ясно, кому эта демонстрация на самом деле была адресована.       - Впрочем, - голос чародея выдернул принцессу из размышлений, - он в любом случае меня ненавидит, поздновато ему что-то сейчас рассказывать.       - Но я не понимаю, - принцесса нахмурила брови – ты говоришь, что оплачивал его жизнь и обучение… Да, возможно, тебя и не было рядом физически, но все же это тоже не мало…       - Да-да, с учетом того, что наследства я его тоже лишил, - маг усмехнулся, глядя, как принцесса в конец теряется, - не намеренно, разумеется. Но там был выбор – или он умирает от сжирающего его тело проклятия, или я немедленно выкладываю целое состояние за услуги случайно оказавшегося в городе известного некроманта и, заодно, приобретаю артефакт, который в дальнейшем поможет ему колдовать и скроет дефект.       - И ты заплатил?       - Заплатил. Городское имение за перчатку с вплетенными нитями зачарованного темного мифрила. Тебе это ничего не говорит, принцесса, но просто поверь, что это мне еще очень крупно повезло.       - Джинни говорил, Мозенрат сам заключил сделку с…       - Принцесса! Вам достался на удивление молодой и безмозглый дух лампы. Я уже даже не удивляюсь, что его нынешних сил хватает только на магические фонарики, но почему он настолько мало знает, понять не могу. Видимо, глупость процветает не только среди смертных.       Они замолчали, каждый в равной мере раздраженный и в равной степени уставший от разговора. Принцесса пыталась понять, насколько услышанной истории можно верить. Чародей пытался просто не рухнуть ненароком в обморок. Найдя в себе достаточно сил, чтобы оторвать взгляд от пола, он внимательно присмотрелся к девушке, все это время почти неосознанно потиравшей припухшее левое запястье. Маг вздохнул.       - Давайте сюда руку, принцесса.       - Что?..       - Левую руку, - он постарался ради неё смягчить тон, - иначе завтра вы не сможете ею двигать.       Принцесса помедлила, не испытывая ни малейшего желания еще раз его касаться, но спустя пару мгновений все же пододвинулась ближе и осторожно протянула опухшее запястье.       Осторожное и мягкое касание. Длинные пальцы едва дотрагиваются до девичьей руки, словно бы под ними не относительно крепкая человеческая плоть, а тончайшие крылья бабочки. Жасмин едва заметно вздрагивает и с удивлением обнаруживает, что его руки приятно-теплые и их прикосновение не доставляет ей никакого дискомфорта. Плавным движением маг меняет положение тела и, усевшись теперь на колени, немного наклоняет корпус вперед, как бы нависая над тонкой рукой принцессы. Медленно касается горячей кожи запястья пальцами свободной руки. Едва заметно хмурится.       - Придется потерпеть, принцесса. Я сниму воспаление и отек тканей, но быстро действовать не смогу – у меня маловато сейчас сил, да и вообще целительство никогда особо мне не давалось.       Они некоторое время сидели молча, сосредоточенные на собственных ощущениях и не сильно расположенные к беседе. Но вскоре маг снова заговорил:       - Откровенность за откровенность, принцесса. Позвольте спросить.       - Спрашивай, - девушка слегка напряглась, что, впрочем, не ускользнуло от его внимания.       - Почему вы пошли за мной?       Жасмин недоуменно хлопнула густыми ресницами.       - Просто пошла…       - Нет, это не ответ, - маг осторожно погладил указательным пальцем проступающую под кожей синеватую вену, и девушка ощутила, как покрывается гусиной кожей спина, - вы же выходили замуж. Долгожданная свадьба, обожаемый муж… Обычно девицы после таких событий еще несколько дней не покидают покои, а вы отправились бродить по дворцу, а потом и вовсе решили поймать неизвестного вора. А если бы это был не я, а какой-нибудь настоящий грабитель, что бы вы тогда делали?..       - Настоящий – это какой? – принцесса поджала губы.       - Настоящий – это такой, который одним ударом сабли снес бы вашу не в меру легкомысленную голову с плеч, - чародей на мгновение усилил хватку, почувствовав, как принцесса дернулась, но сразу отпустил, видя, как скривилось от боли её лицо, - будьте добры, не дергайтесь, повторяю еще раз, у меня правда мало сил и нет никакого желания затягивать процесс.       Жасмин очень хотела ему ответить. Сказать, что ей просто стало скучно и она захотела проветриться. Что это её дворец и она имеет право делать, что ей заблагорассудится, тем более, гулять по коридорам ночью и ловить ночных воров, раз уж таково её желание. Но сейчас что-то подсказывало ей, что все эти объяснения были только половиной правды. Вторая же половина состояла в том, что…       - Мне стало скучно, вот и всё…       - Лжете, принцесса, - маг усмехнулся, - причем совершенно неумело. Я вам тут душу вывернул, а вы мне такую низкопробную ложь…       - С чего ты решил, что я лгу? - глаза Жасмин потемнели от гнева.       - С того, что ты слишком мало любишь авантюры, принцесса. И я слишком хорошо это знаю, - он по привычке неприятно усмехнулся, но Жасмин вдруг почувствовала, что эта усмешка её совершенно не задела.       - Откуда ты знаешь?.. Я люблю Ала…       - Да-да, ты любишь этого пройдоху Аладдина, его бесконечные веселые приключения и царящий кругом него кавардак. Или ты думаешь, что любишь, - маг осклабился.       - А ты любишь надо мной издеваться?!       - Немного, - маг вновь усмехнулся, - но еще я хочу понять, правильно ли я тогда угадал развитие событий.       - О чем это ты?..       - О том, что твоего увлечения хватит на год-два максимум, - тон чародея стал серьезным, - потом ты начнешь задаваться вопросами, а этот голодранец не сможет ни на один из них дать тебе внятный ответ.       - Да что ты вообще знаешь про Аладдина?! – принцесса вспылила, - он благородный, чист сердцем и душой, веселый, находчивый, сострадательный…       - Да-да, и свою молодую жену он оставляет одну в первую брачную ночь, а сам пьянствует с друзьями, верно?       - Да как ты смеешь?! – девушка в конец вышла из себя и через чур сильно рванула свою руку из цепких пальцев мага. Кожу больно обожгло, и принцесса схватилась за запястье, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы. Жасмин зажмурилась, пытаясь не заплакать от обиды и осознания того, что проклятый чернокнижник только что с легкостью угадал и озвучил то, в чем она себе не могла признаться больше года. Будь он проклят!..       Мягкое касание пальцев на тыльной стороне руки. Принцесса нехотя открыла глаза и повернула голову к магу. Чародей осторожно гладил её по прижатой больной руке. Он больше не улыбался.       - Прости, принцесса. В конечном итоге, здесь ты оказалась по моей вине и, прошу, поверь, я не хотел этого. Я лишь намеревался забрать письмо, хранившееся в книге, и никогда больше не возвращаться в Аграбу, но что вышло, то вышло. И, клянусь, я верну тебя домой, только дай время.       Принцесса едва заметно кивнула.       - И раз уж сегодня мы остались живы, не будем больше искушать судьбу и лучше отдохнем. Нам обоим лучше восстановить силы.       Принцесса снова кивнула и приподняла голову.       - Скажи, а эти люди, что пытались меня схватить – они правда очень опасны? Кто они?       - Бледные твари, - маг с трудом поднялся с пола и, размяв спину, отошел к навесным шкафам, - конкретно эти, скорее всего, задержались с последним кораблем, потому что большая их часть отплыла еще дня три назад. Они торгуют драгоценными и магическими камнями, по большей части очень редкими или вовсе уникальными. Но с ними в общении нужно быть предельно осторожным.       - Почему?..       - Они работорговцы. Их не интересуют деньги как таковые, отсюда они уплывают, набив трюмы рабами. И больше этих людей никто и никогда не видит.       - Но это же чудовищно! – принцесса едва не вскочила с места, - почему же их никто не остановит?!       - Потому что это выгодно, - маг достал из шкафа глиняную кружку и налил из кувшина воду, - к тому же, никто в здравом уме не решится с ними воевать или что вы там обычно подразумеваете под словом «остановите»? Ты даже не представляешь, какие силы стоят за этими существами.       - Но ведь это жестоко!       - Конечно, кто же спорит? Вот только добрая половина защитных амулетов, которые таскают детишки всех более-менее состоятельных родителей, сделана с использованием камней, привезенных бледными тварями. И такие детишки не болеют, растут крепкими, их не сбрасывают самые норовистые лошади, а на голову им не падает ни один камень из селевого потока. Ну-с, кого выберем? Рабов, которые стали таковыми, будучи проданными в рабство за преступления, или же несчастных крох?       Девушка гневно фыркнула, но промолчала.       - Предвосхищая твои восклицания, принцесса, я не издеваюсь. Я лишь задаю вопросы. Вот и всё.       С этими словами маг залпом осушил чашку и, вернув ту на стол, медленно стащил с себя подсохшую рубашку. Жасмин против воли засмотрелась на то, как перекатываются под кожей пучки мышц и связок, как вздрагивает припадающий к позвоночнику живот.       «А у этой Мал был неплохой вкус!»       Девушка мысленно дала себе пощечину и попыталась заткнуть невовремя вылезший из каких-то дебрей сознания внутренний голос.       «Нашла на кого пялиться! Ал в разы лучше! Половина девушек Аграбы по нему сохнет! … Интересно, а другая половина сохнуть перестала, потому что уже имела с ним дело?.. Что?! Ах, ты, сволочь! Заткнись! Ты давала клятву верности! Ты!..»       - Принцесса?       От неожиданности Жасмин подскочила с места, едва не налетев на чародея, незаметно для неё подошедшего ближе и теперь вопросительно взирающего сверху.       - Всё отлично, всё в порядке! – она затрясла ладонями и тут же сморщилась, прижав левую руку к груди.       - Правда, идемте отдыхать. И сегодня лучше бы вам не сидеть снаружи.       Жасмин кивнула. Маг отошел к входу в палатку и, присев на корточки, одним движением запрыгнул внутрь. Принцесса в этот раз колебалась буквально мгновение.       Набрав в грудь воздуха, она присела и, рывком двинув ноги вперед, юркнула в палатку.       К неописуемому удивлению, Жасмин, внутри было достаточно просторно. Высокий полог, казалось, уходил куда-то ввысь, искрясь подобно ночному небу тысячами звезд. Вокруг девушки едва колыхался мягкий золотисто-багровый воздух, словно подсвеченный откуда-то из глубины невидимыми светильниками.       - Нравится?       Девушка не ответила, только расплылась в улыбке, укладываясь на жестковатый ковер и наощупь ища что-нибудь под голову. Пальцы нащупали край мягкой подушки. Жасмин подтянула ту к себе, попутно поворачивая голову вправо. Маг лежал на спине, закинув согнутые руки за голову и уперев одну ногу стопой в пол. Усмехнулся и, вынув одну руку, щелкнул в воздухе пальцами. Между ними упала плотная ткань занавески.       - Что это? – Жасмин не удержалась и потрогала ткань рукой.       - Походные и домовые шатры рассчитаны на двоих. Отдыхай.       Стоило принцессе опустить на подушку голову как она провалилась в сон.