Вопреки всему

Звали её Ариора и была она танцовщицей при Храме в одном из других миров. Её завораживающий танец был священнодействием, одним из способов поклонения Божеству, Единому во Множестве. В той вселенной, где жила Ариора, никто не осмелился бы косо посмотреть на неё, потому что это означало бы оскорбить Божество, которому она служила. Вообще в этом мире служители искусства считались кем-то вроде элиты. Сама же Ариора, кроме умения грациозно танцевать, была отмечена ещё одним Даром: она могла видеть и открывать Врата между мирами. Хотя никогда до сих пор она физически не пользовалась этой своей способностью, разве что в детстве любила ментально путешествовала по другим измерениям, проникая в сны их обитателей. Особенно одного из них, который всегда казался ей смутно знакомым, хотя жил в совершенно другой вселенной (да и жил ли, ведь возможно, она всего лишь придумала его). О, как она жалела, что только так, во сне, могла познакомиться с ним, а наяву, скорее всего, им никогда не узнать друг друга: слишком уж огромное расстояние разделяло их миры. Но однажды случилось неожиданное. Тот мир, где жила Ариора, подвергся агрессии со стороны пришельцев из другого, более грубого и враждебного мира, обитатели которого тем не менее умели влиять на климат и сделали из него опасное оружие. Они ставили своей целью захватить как можно больше материальных богатств и при этом уничтожить всё, что не было доступно их пониманию. Захватчики сумели проникнуть не через "врата", иначе хранители вовремя заметили бы их, но ими для вторжения были использованы малозаметные "щели" между мирами, и поэтому когда вторжение началось - остановить его уже не представлялось возможным. Стихии, направляемые злой волей инфернальных духов вечного холода, "сорвались с цепей" - морозный ветер и ледяной дождь, переходящий в метель, обрушились на мир. И всё было разрушено, а те немногие, кому удалось уцелеть, ушли в подполье в буквальном смысле этого слова - укрылись в древних катакомбах под развалинами Храма. Среди них была и Ариора. В этот горький час в глубине её души жило странное видение: огонь, нарисованный на доске, который пытался кого-то согреть настолько, что можно было ощутить призрачный свет, дарящий тепло, а картина эта висела на стене и со стороны могла показаться настоящим камином. И Ариора проникла в сон того, кто нарисовал картину, и они узнали друг друга.