Carpathian

       Оглушительный рев пронзил раскаленный воздух. Более дюжины хранителей стояли с нацеленными на вздымающуюся грудь Норберты палочками. Ее длинная шея была выгнута, голова запрокинута назад, пока потоки ее пламени опаляли кроны ближайших деревьев. Оглядывая происходящее, Драко зацепился взглядом за Гермиону, стоящую рядом, и беспокойство, отразившееся на его лице, подтвердило ее догадку, что прихватил он ее с собой случайно. Но волшебник быстро взял свое лицо под контроль. — Отойди подальше, — приказал Драко, костяшки его пальцев побелели, когда он сжал свою палочку. — Наложи на себя защитные чары и не двигайся с места. Едва успев произнести эти слова, он ринулся в гущу, чтобы присоединиться к остальным хранителям, пытающимся успокоить Норберту. Гермиона знала, что это был не тот случай, когда можно было спорить с ним, поэтому сделала в точности, как ей велели — отступила подальше и наложила на себя Протего Тоталум, имея возможность лишь наблюдать со стороны за творившимся хаосом, потому как единственное, что прерывало потоки вырывающегося из пасти драконихи пламени, — это ее надрывный рев. Когда-то Гермиона уже имела неудовольствие воочию наблюдать гнев этих могучих крылатых зверей, поэтому знала, насколько они могут быть опасны. Драконы неукротимы. Дики. Независимы. Если на них напасть, их огненный гнев может посоперничать с Адским Пламенем. Было так непривычно и пугающе видеть в таком состоянии Норберту. Девушка подошла вплотную к защитному куполу, возведенному ею, и следила за каждым движением Драко и остальных хранителей. Дору, Ллевеллин, Чарли и еще несколько волшебников, которых она приняла за специалистов по Норвежским Горбатым стояли в ряд, а впереди них, с выставленными вперед ладонями, шел Драко, также, как и утром предыдущего дня, когда они вместе приходили навестить Норберту и ее кладку. — Это я, Норберта, — попытался успокоить ее Драко. — Мы не навредим тебе. Дракониха издала еще один раскатистый рык и встала на дыбы, так, что ее гигантское тело отбросило на хранителей длинную, нависающую тень. В нее полетели шесть разных Ступефай, но заклятья отскочили от твердой чешуи и, подобно дождю из угасающих искр, разлетелись в стороны. Это только сильнее раздраконило Норберту, она с грохотом приземлилась на лапы, сотрясая под собой землю. Распахнув пасть, самка обнажила свои клыки и за ними показалось зарождающееся у стенки ее горла оранжевое свечение огненного шара. Дору успел приказать хранителям аппарировать с ее пути прежде, чем Норберта выжгла перед собой все, что было. Ее пламя подожгло кучу листьев, превратив ту в пылающий столб. Гермиона отвернулась и прикрыла глаза. Вокруг раздавались крики, эхом долетавшие до ее ушей. Команды. Выкрики. Бесконечные заклинания. — Кидайте Агуаменти! — Цельтесь ей в грудь! — Назад! А Норберта продолжала бушевать. Ничто из того, что делали хранители, не помогало. Драко перебежал на другую сторону, где Чарли, Ллевелин и двое других хранителей направили свои палочки на более уязвимую часть ее брюха. — По моей команде! — взревел Ллевелин. — Раз, два… Предупреждающий об опасности крик Гермионы утонул в оглушительном рыке. Норберта взмахнула хвостом и размашистым ударом едва не задела одного из хранителей, но все они успели отскочить в безопасное место. Вокруг царил хаос. Неистовый. Стремительный. Она понимала, что если им в ближайшее время не удастся успокоить Норберту, невозможно предсказать, какой ущерб она может нанести при следующей атаке. Гермиона хотела помочь. Мерлин, Годрик, Цирцея и Моргана. Она отчаянно хотела помочь, но знала, что это ей просто не под силу, это был тот случай, когда все, что ей оставалось, — это наблюдать. Как бы сильно это ее ни огорчало. Глаза волшебницы метались от Драко к Чарли, следом к Маркусу и Аурелу. К Дору, Ллевеллину и всем остальным хранителям, которых она не знала по именам. Каждый пытался успокоить разбушевавшегося зверя. И Каждый из них был экспертом в своем деле. И все они были все еще не в состоянии остановить это. — Нам нужно подкрепление! — закричал Дору, выстреливая еще одним неудачным парализующим заклинанием. Мгновение спустя на место аппарировали еще десять хранителей, включая Джулию. — Палочки на готовность! — крикнул Дору в одну из редких секунд между ревами Норберты. — Ступефай на счет три! Дору начал обратный отсчет, и сразу более тридцати хранителей в унисон закричали Ступефай, в результате чего струи заклинаний попали в толстую шкуру Норберты в нескольких разных местах. Дракониха издала еще один рык, но на этот раз более слабый. Ее последняя попытка поджарить их привела лишь к безвредной струе дыма. Она пошатнулась, длинная шея завиляла, как флаг на сильном ветру, после чего ее тело рухнуло на землю. С грохочущим сердцем Гермиона ждала еще несколько мгновений, чтобы убедиться, что Норберта была успешно оглушена, и когда та так и не сдвинулась с места, а крики Драко разнеслись по полыхающей поляне, девушка сняла свои защитные чары и побежала в сторону Драко. — Ничего из этого бы не случилось, потребуй вы вмешательства авроров еще после первого случая! — взревел Драко, его голос сочился ядом, когда он с презрением во взгляде посмотрел на Дору. — У нас было недостаточно веских доводов, — оправдывался волшебник. Усталость от последних напряженных минут, казалось, давила на него. — Нам было известно лишь то, что Неварт был болен. У него не было никаких признаков иного вреда. — Тогда вам следовало что-то предпринять после нападения на Урсо. Или отправиться в Министерство в пятницу после того, что случилось с Вискером! — Драко, тебе нужно… — Я не успокоюсь, Чарли, — огрызнулся он, бросив на своего друга тяжелый взгляд, который тут же вернулся к Дору, пронизывая того своей остротой. — Это ваша вина, потому что вы не пошли к аврорам в пятницу и не потребовали от них каких-то действий. И теперь это уже не просто кровь. Гермиона тихо ахнула, и спор тут же прекратился, когда мужчины повернулись в ее сторону. Лицо Чарли было суровым. — Гермиона, тебе не следует находиться так близко. Это небезопасно. — Я вполне способна наложить необходимые чары, чтобы защитить себя, — ответила она, подходя ближе. Глаза Драко следили за ней, пока она стояла между ним и Чарли, но взгляд Дору был острее остальных. Он нахмурился и повернулся к Чарли. — Насколько я помню, ваша гостья оставалась здесь только на выходные. — Так и было, но мы попросили ее остаться. Недовольство на лице Дору усилилось. — Ей больше небезопасно находиться на территории, — продолжил он, не глядя на саму Гермиону. — Если она намерена продлить свой визит, уверен, что мы сможем согласовать для нее размещение в «Деннфайр». — Она доказала, что вполне способна защитить себя, — Драко скрестил руки на груди, его рот скривился от недовольства. — Не говоря уже о том, что она была гораздо более полезна в расследовании, чем вы. Ллевеллин, казалось, только обратил внимание на разыгравшийся между ними спор и попытался вступить в разговор, но Дору не дал ему такой возможности. — Она не является хранительницей драконов, и я не потерплю, чтобы она мешала нашей работе. С этого момента ей нужно оставаться в специально отведенных для посетителей местах и покидать территорию святилища к девяти вечера. И это решение не подлежит обсуждению. Дору начал уходить, но Драко крикнул ему вслед: — Единственная причина, по которой здесь существует потенциальная опасность для нее или кого бы то ни было, — это ваша некомпетентность! Почерневшие листья под ногами Дору хрустнули, когда он остановился и обернулся. — Ты расстроен, Драко, поэтому я больше не буду с тобой спорить, — ответил ему старший хранитель, и в его тон вернулось спокойствие. — И не забываете о том, кто здесь главный. Чарли запросил специальное разрешение для мисс Грейнджер, которое я предоставил на две ночи, — он смерил ее пристальным взглядом. — Теперь ты можешь продолжить кричать на меня по поводу того, что уже произошло, или можешь позволить мне отправиться в Министерство и самому поговорить с аврорами. Что бы ты предпочел? Драко нахмурился. — Я иду с вами. — Нет, — ответил Дору. — Ты слишком зол, а мне не нужно, чтобы ты устраивал там сцену, — его взгляд метнулся к все еще неподвижному дракону. — И нам понадобится, чтобы кто-то, кому Норберта доверяет, был здесь, когда она проснется. Челюсть Драко плотно сжалась, но он не стал спорить. Решение было уже принято. Дору отдал Ллевеллину инструкции присматривать за святилищем и собирать отчеты от остальных хранителей, которые рассредоточились по территории, чтобы проверить остальных драконов. Секундой позже они оба ушли, оставив на месте Драко, Гермиону, Чарли, Джулию и еще нескольких хранителей. Выражение возмущения все еще не покинуло лица Драко, когда он, не сказав больше ни слова, направился к Норберте. Застывшая Гермиона молча наблюдала за его удаляющейся фигурой. В данный момент то, где ей придется провести следующую неделю, казалось неважным по сравнению с тем, что произошло с Норбертой. Один из хранителей ввел в шею драконихи темно-фиолетовую жидкость, но Драко прошел мимо него и направился прямиком ко входу в пещеру. — Тебе стоит побыть с ним. Гермиона посмотрела на Чарли, рядом с которым стояла Джулия. — Не собираешься следовать указанию Дору немедленно отправить меня обратно в зону для посетителей? — хмыкнула она. Чарли пожал плечами, на его губах появилась легкая улыбка. — Норберте сейчас дают успокоительное, а ты и так уже здесь, так к чему спешить с возвращением? Дору в Министерстве, а Ллевеллин с другими хранителями. Я никому не скажу, если ты не скажешь, — выражение его лица стало более серьезным, когда внимание переключилось с нее обратно на Драко. — Кроме того, если мои подозрения верны, ты единственная, кого он захочет видеть рядом с собой прямо сейчас. Что-то внутри нее екнуло, постоянное стремление найти логику в любой ситуации побуждало Гермиону возразить, на языке вертелся довод, что именно он был лучшим другом Драко, а не она, но это возражение растаяло, так и не сорвавшись с ее губ. Последние несколько минут между Драко и Чарли выдались довольно напряженными, так что было вполне разумно предположить, что по этой причине в данный момент она была более предпочтительным выбором. В конце концов, Чарли видел, как они общались за завтраком. Было очевидно, что они с Драко достигли своего рода дружественного перемирия. В течение следующих нескольких минут все стоявшие у пещеры хранители друг за другом покинули зону, оставив их с Драко одних. Гермиона держалась на расстоянии, пока он медленно обходил Норберту. Сделав обратный круг, парень остановился перед мордой зверя и присел на землю, согнув ноги так, чтобы его руки легли на колени. Гермионе было больно видеть Драко в таком состоянии, почти так же, как ей было больно видеть Норберту в таком отчаянии. Солнце теперь стояло высоко над горами, безмятежность этого утра была давно позабыта. Эхо рева Норберты все еще звенело в ее ушах, и, поскольку поблизости не раздавалось никаких других звуков, казалось, что тишину можно было нащупать руками. Легкий ветерок пронесся мимо Гермионы, и она позволила ветру подтолкнуть ее вперед. Присоединившись к Драко на земле перед Норбертой, теперь, когда суматоха сменилась тишиной, девушка позволила себе в полной мере сосредоточиться на Драко. Его волосы выбились из пучка, и выгоревшие на солнце светлые пряди обрамляли лицо, пристальный взгляд был устремлен на закрытые веки дракона. Ее сердце сжалось при виде боли, скрывающейся в его серых глазах, и после всю грудь сдавило целиком, когда взгляд упал на прожженные дыры в его рукаве и опаленную красную кожу под ним. — Драко, — выдохнула она. Дыхание Гермионы стало прерывистым, когда она приподнялась на коленях, чтобы получше разглядеть его. — Ты ранен. — Неважно, — невозмутимо ответил он, но в тот момент, когда Гермиона задрала опаленную ткань и обнажила обожженную кожу, Драко издал резкое шипение и поморщился. Розовая плоть представляла собой сырую рану, хотя девушка с облегчением отметила, что на коже нет следов образующихся волдырей. Пламя Норберты, должно быть, только слегка лизнуло его. — Не беспокойся об этом, — сказал Драко на этот раз более настойчиво и попытался вырвать свою руку из ее хватки, но это заставило Гермиону только крепче сжать его запястье. — Я знаю необходимое заклинание, — сказала она, и свободной рукой достала свою палочку. — В свое время я запомнила кучу полезных заклинаний на всякий случай. Кончик ее палочки нацелился на одно из розовых пятен чуть ниже сгиба его локтя, но едва Гермиона приоткрыла губы, чтобы произнести заклинание, как ее сердце замерло. В своем порыве позаботиться о Драко она не обратила внимания на то, на какой руке были ожоги. Ее палочка так и застыла, взгляд теперь был прикован к его левому предплечью. Гермиона чувствовала, как глаза Драко впились в нее, в то время как его поверхностное дыхание было единственным, что нарушало тишину между ними. В горле образовался ком. Должно быть, она не сразу заметила метку, потому что та стала почти полностью неузнаваемой. В то время как изуродованный контур черепа и змеи все еще был на месте, остальная часть была покрыта горным пейзажем с водопадом, впадающим в реку. Над пиками гор простиралось небо, усеянное точками звезд. Тело вышло из оцепенения, и Гермиона опустила палочку, чтобы провести пальцами по татуировке. Она смотрела на нее несколько секунд, пока Драко не заговорил. — Я сделал ее почти сразу, как только приехал сюда, — его голос был чуть громче шепота. — Я больше не мог смотреть на метку, даже на те едва заметные части, что остались, поэтому забил ее горами, которые к тому моменту уже помогали мне забыть о множестве других вещей. Кончики ее пальцев прошлись по реке, изгиб которой повторял выцветшее тело змеи, тем самым еще лучше маскируя первоначальный рисунок. — Это прекрасно. Драко вырвал свою руку из ее хватки. — Нет, — усмехнулся он. — Даже спрятанная, она все еще там, и я знаю об этом. Он поднялся на ноги и подобрал свою палочку, чтобы наложить собственное исцеляющее заклинание, снова спустил рукав к запястью и направился обратно ко входу в пещеру. Тихое сопение Норберты вернуло Гермиону к реальности, и она поспешила за Драко. — Ты сказал Дору, что в этот раз это уже не просто кровь, — сказала она, как только догнала его. Гермиона шла быстро, чтобы не отставать от его шагов. — Все предыдущие нападения были совершены на самцов Валлийских Зеленых, но Норберта не подпадает под эту категорию. Драко сбился с шага, и Гермиона увидела, как его лицо вспыхнуло от гнева. — Один из хранителей сегодня начал свой ежедневный обход пораньше и заметил поднимающийся поблизости дым, — сквозь стиснутые зубы ответил Драко. Его внимание было приковано к чему-то, что находилось внутри пещеры. — После того, как ему удалось определить источник, он отправился предупредить об этом Дору и Ллевеллина, и вот на что они наткнулись, — он повернулся лицом к Гермионе. — Драконы не злобны, если их не провоцировать. Здесь для них мы построили дом, место, где они должны быть защищены от любого внешнего вреда, — темный, опасный блеск окутал его обычно серебристую радужку. — Но если забрать у матери-драконихи ее яйцо, она заставит любого чертовски дорого заплатить за это. Эти слова пронзили Гермиону, подобно острым, словно бритва, кинжалами. Только в этот момент она поняла, куда именно их привел Драко. У входа в пещеру находилось каменное гнездо, где по кругу лежали черные, как смоль яйца. Но теперь, вместо положенных семи, Гермиона насчитала шесть штук. И сердце девушки рухнуло вниз. — Неудивительно, что Норберта была в таком состоянии, — ответила Гермиона, почувствовав внезапную боль в груди. Ее взгляд переместился на дракониху, усыпленную зельем, и теперь она увидела сходство между реакцией Норберты и четырьмя драконами, за которыми наблюдала во время Турнира Трех волшебников. Рот Драко сжался в тонкую линию. — Я предполагаю, что именно поэтому нам было так трудно справиться с ней. Обычно нам удается оглушить дракона в компании трех или четырех хранителей. Но с учетом древней магии, заключенной в шкуре драконов, теоретически, как и в случае с магией волшебников, ее сила может стать более мощной и оборонительной, когда в дело вмешивается любовь. Все, что она пыталась сделать, это защитить свои яйца. Он подошел к Норберте и положил руку на чешую. — Кто бы ни совершал нападения на наших драконов, увидев, что кража крови сошла ему с рук, теперь начал охоту за чем-то более ценным, — с горечью в голосе бросил он. — Но кровь восполнима. Яйца — нет. В течение еще пары секунд его рука оставалась на шкуре Норберты, после чего он резко повернулся лицом к Гермионе, и проблеск надежды загорелся в его подобно олову глазах. — То заклинание, которое ты применила к Вискеру, можешь повторить этот трюк снова? В эту секунду искра надежды вспыхнула и внутри самой Гермионы. — В принципе, да. Но для этого нам нужно выяснить, не оставил ли преступник какие-нибудь улики. Вместе они обыскали все вокруг, прочесывая каждую пядь земли. Однако, по мере того, как проходили минуты — десять, двадцать, более тридцати, — а им так и не попалось ни одного необычного предмета, всякая надежда начала тускнеть. Либо улик там не было, либо они обгорели до почерневшей золы. Уставшие Гермиона и Драко рухнули на землю и прислонились к стволу одного из деревьев, которому повезло избежать огненного гнева Норберты. Чувство разочарования терзало обоих. — Я все еще не доверяю Департаменту Авроров, — после проведенных в тишине минут отрывистым и напряженным голосом сказал Драко. — Теперь, когда речь уже идет о драконьем яйце, они, может, и назначат на это дело кого-нибудь и вправду квалифицированного, но этого уже недостаточно. Я не позволю им отделаться от нас каким-то никчемным расследованием. Это дело стало личным, — его лицо было крайне серьезным. Гермиона придвинулась ближе, ее сердце в этот момент колотилось где-то в горле. — Мы разберемся с этим вместе, — заверила она его, несмотря на волнение, которое ощущала в своем животе. — Мы можем расширить границы нашего исследования, посмотрим, может, в Варделле что-то приведет нас к каким-то зацепкам, проконсультируемся с Чарли… — Чарли не должен знать об этом. Гермиона вздрогнула. — Почему нет? — Ты была права в том, что остальным нельзя сообщать истинную причину твоего пребывания здесь. Включая Чарли, — без каких-либо колебаний и сомнений ответил Драко. — Чем дольше все это продолжается, тем больше я соглашаюсь с тем, что кто-то изнутри замешан в нападениях. Или, по крайней мере, передает информацию кому-то со стороны. Если остальные хранители узнают, чем мы тут с тобой занимаемся, то это может спровоцировать ненужную реакцию, кто-то может попытаться скрыть что-то от нас. — Но ты, конечно же, не подозреваешь Чарли? Драко покачал головой. — Нет, но он слишком близок к Дору, Ллевеллину и их линии расследования. Если мы вовлечем в это Чарли, то поставим его в трудное положение, это может подорвать к нему доверие Дору, даже если Дору уже и провалил это дело во всех отношениях. Он будет вынужден выбирать между помощью нам и своей будущей должностью помощника старшего хранителя драконов, я не поступлю так с ним. Так что, нет. Чарли не впутываем. Наш лучший шанс преуспеть в этом деле — сохранить все между нами. Драко одарил ее взглядом, одновременно твердым и мягким. Он возлагал всю свою надежду на нее, и она не собиралась подводить ни его, ни драконов. Тишина снова окутала их, пока они наблюдали за погруженной в сон Норбертой. Несмотря на то, что их разделяло небольшое расстояние, Гермиона могла почувствовать напряжение в каждом мускуле его тела. Она помнила, какому давлению подвергал себя Гарри, когда ощущал, что на нем лежит ответственность. Похоже, Драко не сильно от него отличался. Она опустила голову ему на плечо, и потянулась к его руке, чтобы сжать ее в успокаивающем жесте, заверяя тем самым, что она будет рядом с ним, чтобы помочь. И когда девушка попыталась высвободить свою ладонь из его, он только крепче сжал ее пальцы, удерживая на месте. Солнце поднялось еще выше, и вскоре Гермиона потеряла счет времени, пока они так сидели рядом друг с другом, наблюдая за убитой горем матерью-драконихой.