***
Андрей с готовностью подставил плечо, чтобы Миша поднялся, ненавязчиво обхватил его и медленно повёл к двери, страхуя. Миха, гордый такой, независимый, покосился с неудовольствием, но помощь принял. Правильно, рано ещё выебываться. Мало ли что может случиться. Дошли до внутреннего дворика, сели. Жёлтое солнце тёплыми лучами лизало кожу. Андрей поджёг спичку и беспокойно уточнил: — Мих, а тебе, слушай, можно? — Похуй, — Миха нетерпеливо поднёс сигарету к огоньку и жадно затянулся, блаженно прищурившись. Андрей не мог отвести глаз от губ, обнимающих сигарету. Соскучился, блин. Все эти дни он, не переставая, думал о Мише и о всех своих чувствах к нему. Странное что-то выходило, непонятное. Ночью в реанимации признание в любви слетело с языка очень легко, непринуждённо и естественно. Андрей сам не понял, как и почему это произошло. Но наутро подключилось здравое мышление. Князь малодушно обрадовался, что Миша был в отключке и слов этих не слышал. Надумал бы себе невесть что. А Андрей ведь не в том смысле. Миша, в конце концов, вовсе не девушка, чтобы в него можно было влюбиться. Или?.. Вот на этом месте Князя во время его размышлений постоянно переклинивало. Как же всё-таки он относится к Мише? Что чувствует, чего хочет, на что надеется? И без того бессонные ночи, полные переживаний и беспокойства за Мишкино здоровье, стали ещё хуже. Андрей всмотрелся вглубь себя, как в бездонный колодец, и понял, что Мишка какой-то особенный. Неповторимый, единственный. И чувства он вызывает такие же. Новые. Необъяснимые. Поразительные. — Фух, хор-рошо, бля, — прогудел Миша, потушил бычок и откинулся назад, прижался затылком к шероховатой больничной стене. Бледный весь, на переносице мелкие капельки пота. Андрею очень захотелось промокнуть их платком, который сто лет без дела лежит в кармане, обнять Мишу и долго шептать ему на ухо что-то хорошее и доброе, на манер детской присказки. У маньяка боли, у бандита боли, а у Мишеньки всё заживи. Андрей чуть не сказал это вслух, но сдержался. Михе, наверно, и смеяться-то сейчас больно. Мишка жмурился на солнце и улыбался. Из-под вздёрнутой губы забавно торчал уцелевший клык. Андрей незаметно вздохнул, желание обняться разгорелось с новой силой. Красивым Миха был, словно вампир какой, несмотря на бескровные пересохшие губы, красные воспалённые глаза и подрагивающие пальцы. В сердце ёкнуло, и от этого толчка тепло разлилось по всему телу. — Про Москвичи не забудь, Андрюх. Девушка одна видела, как Юлия садилась в такой автомобиль, — вернул Миша Андрея с мечтательных небес на землю и тяжело встал. — Проверить надо. — Не парься, Миха, — Андрей снова подставил плечо, даже не задумавшись, — отдыхай. Всё сделаю, как надо. У палаты они распрощались, и Андрей пошёл искать Катеньку, чтобы вручить обещанные конфеты. Дождался её в коридоре, поблагодарил от всей души. — Андрей, вы обещайте, пожалуйста, — засмеялась она, прижимая к груди свёрток, — больше так не рисковать и входить через дверь, а не в окно. — Не могу. Служба у нас, это самое… Непредсказуемая. Надо будет, и в дымоход нырну, — неискренне развёл руками Андрей. Служба, как же. Разве ж служебный долг толкал его лезть к Мише в палату? Вот уж дудки. Другое это было чувство. Большое, горячее, нестерпимо терзающее грудь. Андрей в непонятках почесал нос. Он ведь даже к женщинам своим в окна никогда не лазил. Впрочем, и возлюбленные его в реанимациях не лежали. Да к чёрту вообще сравнения! Андрей хотел ещё раз заглянуть к Мишке в палату, но время посещений закончилось, и его вежливо попросили на выход. Князь не стал ругаться. Виделись ведь уже. Теперь он точно был уверен, что Миха поправится и скоро будет совсем огурцом. Эта мысль грела и радовала. Андрей щёлкал подошвами по нагретому асфальту в сторону отдела и с каждым шагом всё больше укреплялся в мысли, что действительно любит Мишу. Во всех смыслах. И в том самом, кажется, тоже. Влюбился, как мальчишка, честное слово. Причём давно. А понял только сейчас. Ну и что, что Мишка не девчонка? Зато он над его шутками хохочет, как никто и никогда. Что делать с этим открытием дальше, Андрей не знал. Самым правильным было отпустить ситуацию и не загоняться понапрасну. Будь что будет. Андрей немножко верил в провидение и решил, что судьба разберётся сама, а уж потом он возьмёт всё в свои руки. Пока ему было до безумия хорошо. Стоило лишь представить Мишу, его кофейные глаза, открытую, чуть смущённую улыбку и весёлый смех, как внутри взрывался фанфарами и трубами оркестр. Андрей, удивляясь сам себе, занялся нелюбимой бумажной работой, но то и дело отвлекался. Смотрел, мечтательно подперев щёку, на Мишкин стол и с нетерпением ждал его возвращения. Миха объявился через два дня. Андрей вошёл в кабинет и уставился на него, как на инопланетянина. — Миха… Тебя выписали, что ли? — Я сам выписался. Дел по горло, — Миша резко взмахнул рукой и еле заметно поморщился, но Андрей уловил. Радость встречи сплелась в крепкий клубок с тревогой. Блин, трудоголик выискался. И чего ему не лежалось в больничке? — Давай, Андрюха, рассказывай, что тут у вас нового, — Миша потянулся за тяжёлым чайником, Андрей опередил. Пусть побережётся. Князь прекрасно помнил, как долго болят глубокие раны. Разливая кипяток, он сказал: — Есть кое-что. Мужик, который тебя ножом пырнул, сказанул среди прочего, что его дружок Гена был в том клоповнике постоянным клиентом. Я вчера поговорил с этим крокодильим тёзкой и, прикинь, выяснил, что он тоже видел и машину, и Юлю. А ещё, — Андрей специально выдержал паузу, наслаждаясь вспыхнувшим огнём любопытства в глазах Мишки, — он видел, как из машины что-то выпало. Подумал, кошелек. Подошёл, когда они уехали, подобрал. Оказалось — перчатка. — И он её, конечно, выбросил, — разочарованно стукнул ребром ладони по столу Миха, чуть не рассыпав сахар. — Нет. Отвлёкся, поторопился и машинально сунул в карман, — Князь отодвинул мешок с сахаром, убрал чайник, лихо упёрся двумя руками в стол, склонился прямо перед Мишкиным лицом. — Я отправил её на экспертизу. — И? — И жду Шурку с результатами, — Андрей нехотя отодвинулся от носа Михи, оказавшегося в нескольких сантиметрах от собственного лица, и хлебнул из стакана горячего чая. Миша отзеркалил этот звук, неловко повернулся на стуле, медленно, чтобы не растревожить спину. У Андрея сердце облилось кровью. Он снова еле удержался от того, чтобы прижать кудлатую голову к своей груди и прошептать: «У Мишеньки не боли». Взял себя в руки, сел за стол и хмыкнул. Ну и желаньице возникло, офонареть… Миха за такое, не ровен час, и в табло пропишет. — Здорóво, Андрюха, — расшаркался на пороге Балунов и приветственно махнул рукой. — Миха! И ты тут. Сбежал? — Да какая разница. Что там с перчаткой? — Уже в курсе? Оперативно, — Шурка довольно улыбнулся и щёлкнул замком портфеля с бумагами. — Итак, не буду вас мучить и скажу: на ткани обнаружены следы человеческой крови. — Чьей? — Миша нетерпеливо вытянул к нему шею, а Андрей подошёл ближе. — В лаборатории определили группу крови. Она совпадает с группой крови убитой гражданки Сергеевой. — Предпоследней жертвы! — Андрей сказал это одновременно с Мишей и повернулся к нему. — Получается, что автомобиль… — Стопудово принадлежит маньяку! Сука, как же жалко, что никто не запомнил госномер Москвича. Андрюх, тот мужик?.. — Нет, он не обратил внимания. Погоди, Шурка, а ты точно уверен, что кровь принадлежит именно Сергеевой? — Проверили совпадения сразу по нескольким системам. Вероятность довольно большая, — Шурик зевнул, тряхнул волосами и передал Мише результаты анализов. — Всё, мужики, я побежал. Мишк, поосторожней, ладно? Знаю я тебя. Андрюх, он весь твой. Следи. Миха фыркнул и запустил в смеющегося Балунова скомканной бумажкой, а Андрей подумал, что Шурка прав. Князь винил себя в том, что не уследил, и очень хотел это исправить. Полдня они мирно проработали в отделе, а потом Миха куда-то засобирался. — Ты домой? — спросил Андрей, снимая очки. Глаза опять устали. — Правильно, отдыхай. Чё напрягаться-то. — Нет, к операм. Здесь отчёта не хватает, нас потом заебут из-за него. Андрей помедлил немного, поёрзал на стуле, словно ему туда кто иголок навтыкал, и пошёл следом. Нет, в отделе, конечно, на Миху никто не нападёт, но… Он бледный до сих пор, как смерть, и кривится при каждом резком движении. Пусть лучше будет под чутким княжеским присмотром. — Князь, а тебе чего? — с резонным вопросом обратился к нему Пашка, когда Андрей зашёл в кабинет, а Миха обернулся в удивлении. Андрей почесал макушку и выдал первое, что пришло в голову, про забытые папки. — Так ты же их вчера… — начал возмущаться из-за соседнего стола Серёга, но Андрей перебил и поскорей сменил тему, а потом вовсе предложил сыграть в шахматы. Миха обставил его в два счета и опять куда-то намылился. Андрей тут же потерял интерес к игре и пошёл следом, а вечером, собираясь, зацепил взглядом аккуратно заштопанный разрез на горшенёвской куртке, опять обмер и решил довезти Миху до дома на машине, не обращая внимания на его недовольное бурчание.***
Моросил мелкий дождик. Андрей включил дворники, и они противно скрипели. Миша постарался сесть поудобнее и задумался. Здорово, конечно, с одной стороны, что Князь решил составить ему компанию, а с другой, это выглядело странно. Миша чувствовал себя подростком, которому вдруг перестали доверять родители. — Со мной нормально всё, Андрей, — на всякий случай уточнил Миша, выходя возле своего дома, и заглянул ему в глаза. Ну зачем вот они такие голубые? Красивые, блин, как апрельское небо. — Я знаю, просто подбросил, чтобы ты не промок. Миша скомканно поблагодарил и хлопнул дверцей. В коридоре ему встретился жизнерадостный Игорёк. — Дядь Миш, бабушка просила передать, что тебе звонила какая-то тётя, — сообщил он и потянул его в свою комнату. — Бабуль! Он пришёл. — Здравствуйте, Зинаида Васильевна. Меня кто-то искал? — спросил Миха, отбиваясь от Игоря, который уже вывалил перед ним игрушечные машинки и требовательно дёргал за штанину. — Да, девушка звонила, назвалась Анфисой. Уже не первый раз. Беспокоится, как твоё здоровье. Сейчас, подожди, я номер её записала. Миша с облегчением вгляделся в цифры. Он ведь так и не успел оформить показания Анфисы, как следует. Очень хорошо, что она объявилась сама. — Миш, я полную кастрюлю щей сварила, а никто не ест, — тонко улыбнулась Зинаида Васильевна. — Не поможешь? Жалко, испортятся. Из Игорька так себе едок. Миха мысленно покачал головой, но отказываться было невежливо, и он пошёл мыть руки. Наелся до отвала, накормил заодно Игорька и пошёл к телефону. Набрал номер, зажал трубку ухом. — Анфиса? Это Михаил. Следователь, да. Всё в порядке, выписали. Я же говорил, что со мной всё нормально будет. Слушай, ты не могла бы завтра в отдел подойти? Да не бойся, ну что ты, никто тебя ни в чём не обвинит. Он, хмурясь, выслушал её совершенно беспочвенные опасения и согласился встретиться снова в той квартире вечером следующего дня. Утром Миша вышел из парадной и офигел, увидев курящего возле семёрки Андрея. — Слышь, Князь, сегодня вроде нет дождя. — А я ехал мимо, дай, думаю, заверну к тебе, — обезоруживающе улыбнулся он. — Всё равно машину возвращать. Миха прицокнул и замялся. Рана, если честно, до сих пор ныла, и двигаться было больновато. — Садись, — Князь подпустил в голос командных ноток. Миха, как всегда, вздрогнул и послушно полез на переднее сидение. Весь день Андрюха ненавязчиво был рядом, а вечером, когда Миша неосмотрительно сказал, что поедет опять в тот притон на встречу с Анфисой, весь переполошился. — Я с тобой. Вместе поедем. Вдвоём сподручнее. — Я прекрасно справлюсь один, ё-моё, ты чё, Андрюха? — Миш, я тоже хочу её послушать. Идём-идём, — Андрей быстро оделся и взял шляпу. Миха чертыхнулся, подошёл к машине, хотел сесть за руль, но и здесь Князь его опередил. Да что ж такое… — Зачем ты со мной потащился, Андрей? — недовольно буркнул Миша, когда вышли на лестницу. — Вот здесь вот, — кивнул он на угол внизу, кажется, начиная догадываться, в чём дело, — я с ними дрался. Ты же это хотел увидеть? Своими глазами? Андрюх, это иллюзия контроля. Ё-моё. Это никак не поможет. Они остановились в потёмках. Что-то изменилось, Миша чувствовал это, но не мог себе рационально объяснить. Андрей молча стоял рядом. Близко очень. Миша даже ощущал на коже его дыхание. Нет, надо срочно убираться отсюда, пока не поздно, пока спина не покрылась мурашками и кровь не вскипела, где не надо. Миха взбежал вверх по ступенькам, резко толкнул дверь, Андрей галантно её придержал, пропуская его. В большой кухне почти ничего не поменялось, даже постельное всё так же сушилось на верёвке, а у стола сидел в обнимку с бутылкой дед. — О, гражданин начальник! Поправился? Вот и славно. А тут никого нету. Никогошеньки! Все затаились, попрятались, не работают больше, — он вдруг привольно расхохотался. — Меня ждут, — Миша не стал слушать пьяного старика и пошёл сразу в комнату. — Анфиса, ты тут? Щёлкнула задвижка, Анфиса улыбнулась с интересом и лёгким беспокойством. — Всё в порядке, — сразу же объяснился Миша. — Это Андрей, мы работаем вместе. — Проходите. Здесь сейчас спокойно. — Ты ничего больше не вспомнила? — Миша боковым зрением заметил, как Андрей щёлкнул ручкой и приготовился по всем правилам заполнять протокол. Ну нифига себе. Вот это его переклинило. — Нет. Мне рассказать ещё раз, что я видела? — Да, — попросил Миша. — Если можешь, вспомни точно, в какое время всё происходило. Когда протокол был составлен и подписан, и они уже собрались уходить, Анфиса взяла Мишу за руку. — Спасибо, Миша. В тот вечер ты, можно сказать, спас меня. Я очень благодарна. — Да чё там, — смутился Миха и честно сказал, волнуясь: — Я, это… Не хочу лезть в твою жизнь, конечно… Но вот то, чем ты занимаешься… Опасно это, понимаешь, да? Вот так увезут, и… И всё. — Я буду осторожна, Миша, — она снова улыбнулась, мягко, но уверенно. — Надеюсь, мои показания помогут найти этого урода. — Конечно. Я позвоню тебе ещё, ладно, если будет что-то важное? Анфиса покивала и распрощалась с ними. Во дворе Миша закурил и толкнул ставшего слишком задумчивым Андрея в плечо: — Ничего не случилось, видишь? Я бы один съездил. — Ты хотел остаться с ней наедине? — брякнул вдруг Князь, Миша даже дымом подавился. — Андрюх, ну ты чё такое говоришь? — Ладно, проехали. Не красней, как девица, — рассмеялся Андрей и чуть не хлопнул его по спине, но задержал руку, вспомнил, видно, о ранении, и мягко обхватил за корпус. Миша медленно выдохнул и для верности крепко закусил губу. Никто никогда не должен узнать, как ему нравятся такие прикосновения Андрея, и в первую очередь сам Андрей.***
Летние дни вскачь неслись к середине жаркого июля, а Андрея всё никак не отпускало. Он ходил за Михой хвостиком не только по важным делам, например, на встречу в прокуратуру, но подрывался следом в магазин, в буфет, в курилку и даже в туалет. Мишка, хоть и был уже вполне здоровым и окрепшим, всё равно умудрялся влипать в разные истории, и Андрей не мог остановить себя. Под рёбрами горько сжимало всякий раз, когда Князь вспоминал Мишку, распластавшегося по реанимационной кровати. Как-то утром на одной из летучек Гордеев огорошил всех, что послезавтра состоятся общегородские стрельбы. — Зачёт по огневой подготовке. Ну-ка, отставить недовольные рожи. Все идут и все стреляют. Берите пример с Князева. Андрей в самом деле недовольства не выказывал. Стрельбы ему всегда нравились. Миха тоже азартно улыбался, но Гордеев повернулся к нему и сказал: — Горшенёв, а ты сам решай, пойдешь ли. Медики могут отвод написать. У Андрея отлегло от сердца. Вот это правильно. Зачем Михе сейчас такие нагрузки? — Чё за вопросы? — Миша, однако, очень возмутился. — Иду, конечно. Кто там без меня десятку-то выбьет и за честь отдела постоит? — Вот, молодец, вот это по-нашему, — довольный Гордей пожал ему руку. — А теперь марш работать. В кабинете Андрей встал напротив Мишкиного стола, скрестил руки на груди и спросил: — И куда ты собрался? Зачем тебе эти стрельбы, если можно отвод взять? — Андрей, я не понял, — Миша застыл с недонесенной до рта ириской, — ты мамка мне, что ли? Нянька? Ты чего творишь вообще? Я всё уже решил. — Ну что ты решил? Ты повернуться-то до сих пор резко не можешь, а при стрельбе из пистолета нехило так отдаёт в руку. — Я знаю. И что, мне теперь, может, и стулья не двигать, и, ёб твою, чайник или утюг не поднимать? Лапки вверх поднять и ждать подмоги? Я умею терпеть боль, ты понимаешь это, да? — Мих, блин… Просто ты о себе вообще не думаешь. Отдел прекрасно обойдется без твоих метких попаданий в яблочко. В конце концов, я и сам неплохо стреляю. — Знаешь, Андрей, — Миха поднялся, открыто зверея, — а не пойти ли тебе в пень? Хватит меня пасти. Я шагу без твоего участия ступить не могу. Это нормально вообще? Ты, может, думаешь, что я разучился работать? Не ходи за мной! Он вышел из кабинета, хлопнув дверью. Андрей с трудом удержался от того, чтобы пойти следом. Возможно, Миха прав, но… Как же усмирить едкое беспокойство, что точит изнутри? Когда Миха вернулся, Андрей сделал ещё одну попытку завести разговор, но беседы не получилось. Миха разорался, что Андрей в счёт его не ставит, и гордо отвернулся. Князь тоже рявкнул в ответ и отступился. Обидно даже стало. Хотел ведь как лучше, а вышло через жопу. Блять. Они дулись весь день, а вечером, не сговариваясь, разошлись в разные стороны, но вскоре случайно встретились в районном милицейском тире. Андрей сперва совсем разозлился на этого упёртого дурака, которому плевать на своё здоровье, но потом обрадовался. Хорошо ведь, что Миша снова оказался рядом. По крайней мере, будет под присмотром. Андрей окликнул его и иронично спросил, получая патроны: — Разве таким метким стрелкам, как ты, нужны тренировки? — Давно не стрелял, на самом деле, — ответил Миха, взвешивая в руке пистолет, и занял огневую позицию. Андрей с интересом наблюдал за мишенью и за Мишей. Стрелял он действительно довольно точно, а уж как при этом выглядел… У Князя даже голова закружилась при виде прищуренных глаз, крепких пальцев, уверенно обхвативших рукоятку, и рельефных мышц, играющих под кожей вытянутой руки. После каждого выстрела он, конечно, тяжело вздыхал и кусал изнутри щёку, но храбрился. Упрямец, каких поискать. Настоящий осёл, с нежностью подумал Андрей и мысленно умыл руки. Как ещё отговаривать Миху от участия в стрельбах, он не знал. — 45 из 50, видал? Теперь ты, — Миха, утирая со лба пот, отошёл, снял наушники и также пристально уставился на Андрея. От этого пронзительного взгляда затряслись руки. Князь сбил прицел и чертыхнулся. После стрельбы вместе остановились покурить в тени кустов. Миха затянулся и сказал почти примирительно: — Убедился теперь, Андрюха, что со мной полный порядок? Не, бля, я понимаю, ты переживал… — Ты не понимаешь, — резко возразил Андрей. — Это нельзя объяснить словами. Вот бы, знаешь, прямо так, из мозга в мозг передать, что я тогда чувствовал. — Из мозга в мозг не надо, — кажется, слегка испугался Миха и засмеялся. — Мало ли, чё там у меня в башке. — А жаль. Я… Я всё время думаю о том, что ты мог умереть. Серьёзно. Постоянно прокручиваю всё, и… Пытаюсь сделать хоть что-то, — Андрей взял Миху за предплечье, чуть встряхнув. — Уберечь тебя. — Зачем? — вдруг прямо спросил Миха. Сигарета в его руке тлела и осыпалась. Андрей внутренне заметался. Как он может признаться Мише в своих чувствах? Тот ведь не так всё поймёт… — Ну… Просто, чтобы ты жил. Впереди ещё много, это самое, хорошего. Я люблю жизнь. Для чего-то важного она нам даётся, — взволнованный Андрей с трудом подбирал слова. Миша слушал, опустив голову, лишь иногда вскидывал взгляд. — Работа у нас такая, Андрей. Понимаешь, да? Мы оба каждый день можем умереть с гораздо большей вероятностью, чем обычные люди. Андрей согласно промычал. В самом деле, они оба сознательно сделали этот выбор. И нет никакого смысла бегать за Мишей. Везде соломки не подстелешь. — Твоя правда, Мих. Мы рискуем каждый день. — И этого не изменить, — Миша затянулся в последний раз, выпустил дым узкой струйкой, запрокинул голову и долго смотрел на бледные вечерние звёзды. Андрей снова им залюбовался, уже почти не таясь, и дёрнулся, когда Миха неожиданно пригвоздил его жгучим взглядом. Воздух между ними будто погорячел, стал тяжёлым и слишком ощутимым. — Вот поэтому, — хрипло заговорил Миха, отодвинулся и сплюнул, — поэтому и не надо всяких там служебных романов заводить. — Чего? — изумлённо открыл рот Андрей, потеряв нить его рассуждений. — Ничего, так, забудь, — Миха махнул рукой. — Пошёл я. Давай, до завтра. И быстро растворился в летнем вечере, Князь даже не успел подобрать челюсть.