Ну и что тебе эта логика?

Было удивительно - ведь солнце взошло все так же, как всходило всякий раз. Перемоловшая всех обитателей комплекса ночь закончилась. Порче не спешил открывать глаза. Он не мог понять, где находится, - и не похитили ли его вновь. Однако жесткий, но удобный диван, запах компьютерного пластика и тихое похрапывание где-то рядом не ощущались чем-то опасным. Отнюдь, они создавали ощущение спокойствия и защищенности, хоть и не были привычными. Возможно, если он откроет глаза, вокруг не будет крови. Крови не было. Подсвеченная мерцанием экранов просторная комната без окон была совершенно незнакома - более того, он, хоть и пытался, но не мог вспомнить, как оказался в ней. Кажется, его кто-то вел. Возможно даже нес, когда ноги окончательно подкосились. Неподалеку, расстелив футон и положив очки рядом с собой на снятый пиджак, крепко спал один из телохранителей пи’Танкхуна - Арм, гений компьютерной мысли. Смешной и длинноносый, именно он вчера устраивал Порче на диване... с кем? Это не был Порш, запах брата Порче узнал бы из сотни других. Не Ким - потому что это не мог быть Ким. Сладковатый аромат дорогого парфюма, который все еще источал тонкий, но теплый разноцветный плед, укрывавший Порче по самый нос, был и знаком и одновременно совершенно незнаком. Постепенно Порче вспомнил, как вместе с Кимом приехал в комплекс, как застыл, испуганный и полностью поглощенный видом умирающих людей: это не то зрелище, которое вы видите регулярно в своей жизни, так что Порче простительно было впасть в определенного рода ступор от этой ужасной картины. К этому невозможно привыкнуть, подумал мельком юноша и зажмурился изо всех сил, заставляя себя вспоминать дальше. К этому невозможно привыкнуть - если ты не живешь в этой реальности с самого рождения. Я не хочу к этому привыкать. Дальше... Что же было дальше. Кто-то большой, теплый и тревожный вел его коридорами, позволяя прятать глаза и не заставляя отвечать. Не требуя ничего, чего обычно жаждал Порш, - мгновенной реакции на свое присутствие здесь и сейчас. Позволял прятаться в себе. - Пи’Кинн, - тихо проговорил Порче себе под нос, не желая будить Арма. - Это был пи’Кинн. Почему, но об этом потом. Пи’Кинн привел его к Арму и передал с рук на руки своему старшему брату, словно переходящий приз. И еще некоторое время сидел рядом, что-то тихо объясняя пи’Танкхуну, пока Порче, совершенно потерявшийся в своем кошмаре, пытался не сожрать свои пальцы, кусая костяшки. Кажется, даже гладил его по совершенно мокрой голове, которая и так не успела высохнуть после помывки. Затем Кинн ушел, а Арм и Танкхун остались. И оставались рядом еще долго - телохранитель уснул, а Кхун испарился, дождавшись, судя по всему, пока Порче выключится от перегрузки. Юноша аккуратно спустил ноги с дивана и, завернувшись в плед, так и не пожелав с ним расставаться, тихо отворил дверь. *** Сон сморил Кима к утру. Он так и отключился в кресле в гостиной, откуда Порш в какой-то момент силком вытащил невменяемого Кинна и повел в спальню, ворча на ходу что-то бессмысленное. Солнечный свет подсветил разруху, вызванную штурмом, и Ким поморщился. Он любил порядок, и вынесенная ночью разбитая мебель, выбитые лунки на стенах от попавших в них пуль и замытые следы крови раздражали. Ким ополоснул лицо холодной водой и сел на подоконник прямо на кухне, не спеша подниматься в свою старую комнату. Если и было место, которое он ненавидел всеми фибрами души, то это была именно она. С каким удовольствием он забросил в дальний ящик пентхауса ключ-карту и стер бы код доступа из своей памяти... К сожалению, человек несовершенен, и код Ким помнил всегда. И все равно не собирался туда идти. Свежую одежду можно позаимствовать и у Кинна, не обеднеет. Незаменимые повара сновали вокруг, не обращая внимания на молодого господина, но вскоре уже рядом с его локтем оказалась чашка кофе и великолепный высокий сандвич, хоть никто не давал никаких распоряжений. Поваров вообще было сложно чем-нибудь смутить, если только это не смена власти в доме, как уже знал Ким, и он с удовольствием вгрызся в теплый поджаренный хлеб, наблюдая за обстановкой на улице и хрустя попадающимися в еде овощами, когда дверь в кухню тихо отворилась, и на пороге показался закутанный в плед по самую макушку Порче. Ким вздрогнул и выронил сандвич. - Простите, я... хотел бы что-нибудь перекусить, можно? Кажется, Кима не заметили. Разумеется, ему не отказали. Кто вообще мог отказать Порче, будучи в здравом уме (кроме того, кто, чертыхаясь в полголоса, убирал за собой рассыпанную еду). Главный повар, суровый японец в летах, едва ли не заворковал над юношей, усаживая его на стул у маленького столика в углу кухни и притаскивая целую тарелку каши и апельсиновый сок. Порче смущался наведенной суеты и конечно не смотрел на подоконник, на котором тихо бесился Ким, которого показательно не замечали. Но и этого ему не позволили делать долго. В кухню торжественно вплыл Танкхун, и утреннее спокойствие испарилось, словно его и не бывало. *** Вегас пережил эту ночь. Иначе и быть не могло, думает Пит, аккуратно трогая за плечо измаявшегося Макао, который уснул прямо на составленных в ряд железных стульях прямо под палатой реанимации. Куда бы ты от нас делся, думает он, крепко держа подростка за плечи, пока ведет его в свою комнату, чтобы тот хоть немного поспал нормально. Не после того, что мы сказали друг другу, только не после этого, тихо бормочет Пит себе под нос, стягивая с Макао кеды и укладывая его под одеяло. Тот только хмурится, но почти не открывает глаз, под которыми за ночь нарисовались великолепные черные круги. Больше ты никуда от меня не денешься, додумывает Пит свою мысль, когда, переодевшись и освежившись, возвращается на свой пост у дверей палаты реанимации. Он не видит, как оставленный им в комнате Макао переворачивается на живот и, затыкая себе ладонью рот, тихо рыдает, накрывшись одеялом. От страха за брата, от своей беспомощности, которую ощущает всем своим существом. ...Неожиданно телефон Макао разражается звонкой трелью пришедшего сообщения. Выдохнув несколько раз, юноша откапывает его в своей одежде и с трудом фокусируется на экране. Ли Наён желает ему доброго утра и шлет кучу разнокалиберных смайликов - видимо, собственный пак, потому как все они похожи на ее персонажа в игре. Фея подмигивает Макао с экрана, и он не чувствует раздражения. Она же не хотела ничего дурного, просто... «Мак, солнце всходит каждый день. Пусть оно светит тебе сегодня особенно ярко». Макао улыбается сквозь слезы.