Ну и что тебе эта логика?

- Это база, она настаивалась на цветках жасмина примерно две недели. - Ого, так долго... - Это небыстрый процесс, нонг. Ты выбрал базовую ноту? Добавляй по каплям, считай... Да, отлично. Теперь средняя нота и только потом - верхняя. Отлично, у тебя хорошие, чёткие движения. - Это как в тире. Тэ рассмеялся. - Что-то в этом есть. Но в тире - нет творчества. - Вот тут ты неправ, пи! А как же художественная стрельба с узорами?... Ауч! Больно... Теперь спирт? - Да. И ждать. - Долго? - Дня два. - Сколько?! - Терпение, Макао. Терпение. Юноша растер пальцы, непривычные к тонким действиям, и посмотрел на маленький бутылек тёмного стекла, стоящий перед ним на рабочем столе. - Его же нужно проверять, да? Я буду за ним следить всё время. - Хоть иногда отводи взгляд, Мак. Младший повернулся к Тэ, наводящему порядок на столе, и поймал его за руку. - Только если очень-очень редко, пи. Поколебавшись, Тэ накрыл ладонь Макао второй рукой и сжал, слабо, но лукаво улыбнувшись. - Ты очень внимательный... Договорились. Будешь присматривать... Макао почувствовал, как внутри тепло разгорается надежда - вместе с полуденным солнцем. *** Макао так и не ушел из комнат Тэ. Он чувствовал, что мужчина ходит по очень тонкой грани - тот иногда зависал в пространстве, смотря в одну точку, бесконечно перебирал маленькие пузырьки с маслами, а один раз начал причесывать свои растрепанные белокурые волосы и так бы и продолжал это делать без конца, если бы Макао не перехватил его руку с расческой. Занятие любимым делом всколыхнуло что-то внутри Тэ, что тот прятал так усердно и целенаправленно, что смог вытеснить куда-то в сферу своего бессознательного, и оставить его с этим один на один Макао не мог... Самым страшным было то, что Тэ молчал. Иногда он ловил младшего в фокус своего взгляда и словно бы уже был готов что-то сказать ему, но тут же осекался, отводя глаза. - Поговори со мной, пи, - попросил Макао, когда в очередной раз Тэ поднял на него глаза. - О чем хочешь. Или о чем не хочешь. Я выслушаю. Мужчина сидел напротив него, держа в руках высокий стакан с ледяной водой, и медленно пил короткими глотками. Затем отставил стакан в сторону, едва не промахнувшись мимо стола. И выдохнул: - Я не могу. Макао помедлил, затем аккуратно потянул старшего с его места в уютном кресле и повлек за собой. Зайдя в спальню, он устроил безвольного Тэ на постели, укутал в несколько одеял и пледов, а затем врубил на полную мощность кондиционер. Тэ тут же застучал зубами, когда поток холодного воздуха коснулся его кожи, но Макао уже оказался рядом с ним, забираясь в уютное гнездо за спиной мужчины и обхватывая того своими длинными руками. Тэ замер. Юноша был горячим, от него волнами исходило волнение, и от чужих сильных и искренних чувств мужчину слегка затошнило. - Так можно говорить и не видеть моего лица, - тихо проговорил Макао ему на ухо, и Тэ поежился от щекотки теплого чужого дыхания. - Можно я спрошу? - Попробуй... Не факт, что я смогу ответить. - Тогда, в Паттайе. Когда мы возвращались со встречи. Тэ явственно вздрогнул. - Ты на что-то обиделся. Я запомнил хорошо, но только - прости дурака - так и не понял, на что именно. Объяснишь?.. Хоть вспоминать Паттайю было больно, об этом Тэ говорить мог. - Ты сказал... Что этот ублюдок был бы рад, если я ему на пальцы наступлю... каблуком. Макао нахмурился. Он уже почти забыл о вскользь брошенной фразе. - Тебе это было неприятно. Расскажи. Я не хочу больше совершать подобной ошибки. Тэ уже давно перестал дрожать от холода, и теперь только иногда ежился от теплого дыхания сидящего за ним юноши. Макао был прав - говорить так было гораздо проще... ...Так повелось, что Тэ принимал все, что готов дать ему Тайм. Их странные - для окружающих - отношения длились не один год, и поначалу - сильная и выбивающая дух влюбленность и страсть, затем - гордость завоевания неприступной скалы, а после этого - сила привычки, вырабатываемая с годами, всё это привело к тому, что Тэ смотрел с Таймом в одну сторону, поддерживая его во всем, кроме его увеличивающегося с годами сладострастия. Тэ не до конца это осознавал, но того, что требовал от него Тайм в постели, порой становилось слишком много для него. Но собственные желания так часто с годами отступали на второй план, что Тэ... потерялся. И когда Тайм предложил - настоял - испробовать нечто новое из практики БДСМ, Тэ не смог ему отказать. Ему не понравилось. Ему не понравилось быть связанным, быть зафиксированным, быть полностью в чужой власти физически - хотя, как теперь Тэ уже мог себе признаться, он и так таковым был многие годы. Но в тот момент это вошло в резонанс с внутренней неуверенностью и подсознательным недоверием... Тогда Тэ стало плохо, да так, что даже Тайма это проняло. И когда Тэ успокоился, он предложил попробовать наоборот. Поменяться ролями. Но это не помогло. Тэ понял, что готов Тайму мстить за все свои обиды, которых накопилось за годы довольно много, а не контролировать наносимый ущерб ради общего удовольствия, испугался сам себя и своей реакции и... сбежал. Тайм припоминал ему это эпизод еще долго. Дарил разнообразный стафф: сделанные на заказ арапник и специальный стек с хлопушкой на конце, приобрел несколько портупей разной конструкции из мягкой дорогой кожи, на тело и на бедра, и даже как-то уговорил Тэ их надеть. Увивался за партнером, непривычно себя чувствующим в странной для себя одежде, убеждая и уговаривая... Тайм говорил, что этот образ, эта роль - идеальна для Тэ. Что ему, такому - хочется подчиниться. Ползать в ногах. Позволять себя наказывать, фиксировать, унижать... Тайм плевал на главную концепцию БДСМ - добровольность и доверие, желания Тэ он не принимал во внимание, продавливая свою точку зрения, пытаясь манипулировать чувством вины и долга (как он сам его понимал)... Тогда они поссорились в очередной раз, очень сильно, и Тайм пропал с радаров почти на неделю, загуляв, как выяснил в последствии Тэ, по нескольким любовникам и любовницам... *** Макао гладил старшего по предплечьям, укутывал его в постоянно сползающее одеяло и теплый плед, и глубоко сожалел, что Ким добрался до Тайма раньше него. *** Неожиданно для самого себя Тэ заговорил о другом. О том, что ощутил, лежа на прозекторском столе. О своей беспомощности и страхе. О глубоком чувстве дежа вю - когда он ощутил скованные руки и ноги, и цепь, притаившуюся на груди ядовитой змеей. Не так были страшны порезы и боль, как это ощущение беспомощности и полнейшей неизвестности, в которую Чао Фа погрузил Тэ с головой. В которой он захлебывался, пока не услышал из-за дверей посторонние звуки - и пришла помощь. Но слова Чао Фа надолго застряли в его голове. То, что его все бросили, что больше Тэ никому не нужен. Что Терапаньякулам не нужны друзья. Едва Тэ проговорил это, как почувствовал, что объятие Макао становится сильнее. - Нужен... - голос у Макао дрожал от едва сдерживаемой ярости. - Этому ублюдку не видать перерождения, как своих ушей, надеюсь, его кости будут гнить долго и качественно в чужой земле, а его дело в итоге загнется... Я не знаю, как забыть это, пи. Просто знай - мы всегда придем за тобой. Я всегда приду за тобой. Тэ обернулся на юношу, сидящего на постели прямо за ним. Падающие из окон лучи солнца золотили смуглую кожу, даря ей горячие прикосновения, темные глаза Макао на проверку оказались темно-карими - в них нашлись золотые искры, затаившиеся на самом дне. Макао прищурился - для него было слишком ярко - и улыбнулся, на удивление - словно бы осторожно, почти неловко, будто пробуя неверную почву под ногами. - Солнце... - пробормотал Тэ, смаргивая непрошенные слезы (сколько уже можно, хватит, непослушный организм, хватит). - Что, пи?.. - не расслышал младший, и между широких бровей пролегла складка. - Солнце светит... - Оно все равно восходит, правда? Услышав свою же фразу из чужих уст, Тэ потянулся навстречу, заключая Макао в крепкое объятие. Тот пах жасминовым маслом, горячей кожей, тревогой, тщательно скрываемой, но явной. Макао невесомо обнял мужчину в ответ, здраво опасаясь неадекватной или слишком сильной реакции, но этого Тэ наконец-то оказалось мало. - Крепче. Пожалуйста. Обними меня крепче. «Обними меня крепче и совсем не отпускай. Дай мне почувствовать землю под ногами, дай мне почувствовать воздух в моих легких - не боль и не тревогу. Дай этой остроте мира уйти, прогони ее так, как можешь только ты». Кажется, что-то из своих мыслей Тэ произносил вслух, иначе почему Макао крепко обнял его - так что захрустели кости. Так одновременно с этим нежно прикасался к плечам, вжимая старшего в себя, пряча в надежном объятии, так легко касался виска обветренными сухими губами, словно боясь, что Тэ почувствует это и остановит. Не остановил. Наоборот - повернул голову под легкие прикосновения, вжимаясь ближе, словно показывая каждым своим движением - можно, еще, пожалуйста, можно еще?.. - Я не хочу ни о чем думать... - тихо шептал Тэ в мягкий ворот чужой футболки. - Пожалуйста, можно мне не думать... - Все, что хочешь, пи. Тебе - можно все. Позволив себя уложить под легкое одеяло, Тэ не мог отпустить Макао, только не сейчас. Пришлось уговаривать. Только тогда он позволил юноше расцепить крепкое объятие, чтобы устроиться рядом, обнимая поверх одеяла. - Не уходи, не уходи, не пропадай... - твердил Тэ, как заведенный, едва давая себе возможность перевести дух, чтобы набрать воздуха в грудь. - Никуда не пропаду, пи. Завтра откроешь глаза - я буду здесь. - Боюсь, что ты исчезнешь. И снова я окажусь там, на этом столе. - Обещаю, пи. Я здесь. Я больше никуда не уйду. *** На следующий день Кинн получил сообщение от приятеля: Тэ был готов встретиться с психологом, которого рекомендовал ему лечащий врач.