Ну и что тебе эта логика?

Проявите ко мне в сотый раз доброту И позвольте мне встать в сотый раз на колени. А.Лугарев *** - Это что, я действительно в гримерке Вика? Ким едва мог сдержать усмешку. Порче, похожий на домашнего кота, которого выпустили в незнакомом месте, едва ли не принюхивался к ненавязчивым запахам косметики, выделанной кожи и старого лака гитарных корпусов, аккуратно обходил сваленные в груду чехлы с чужой одеждой, а затем обернулся на Кима, сверкая абсолютно счастливыми глазами. - Пи, я просто фанат в святая святых. Скоро в обморок упаду. Не выдержав, Ким рассмеялся и, подойдя, обнял юношу, прижимая к себе. - Дать тебе автограф?.. Могу расписаться на бедре. Что-то невнятно и возмущенно пискнув, Порче устремился прочь из обнимающих его рук, пытаясь хоть немного скрыть заалевшие щеки. Хоть Ким и говорил - а он верил - что им торопиться некуда, это не мешало ему иногда младшего подкалывать, смеясь над его смущением. - Скоро придет Тау, отведет тебя на твое место. Порче обернулся на Кима. Тот выглядел абсолютно спокойным, но глаза его сияли предвкушением и азартом. - Буду смотреть на тебя, пи’Ким, - улыбнулся Че. - Не отводи взгляд, - склонил голову к плечу Ким. - Поцелуй на удачу? - он развел руки в стороны и тут же покачнулся, когда в объятия ему влетел Порче. - На самую большую удачу! *** - Ты изменился, Вик, - буркнула Тау, приглаживая складки на черном с пайетками пиджаке своего подопечного, пока тот проверял гитару в последний момент перед выходом на сцену. Ким только глазами сверкнул и подкрутил колки. - Что, даже никак не прокомментируешь? - Ну раз уж даже ты заметила... - Я?! Да я для тебя почти мать родная, как я могу не заметить! Надо пацану твоему корзину фруктов послать... с гирляндой из презервативов. В благодарность. Ладно, давай, пора. Ким кивнул, ощущая, как маска Вика мягко проявляется на лице, и посмотрел на Тау сквозь ресницы - этот взгляд был никак не мафиозного принца: томный, с нежной поволокой, легкой иронией и затаившимся на самом дне обещанием. Искусно подкрашенные веки делали его бездонным, Вик был полностью готов к выходу на сцену. Женщина критичным взглядом осмотрела его с головы до ног, поправила одни ей заметные складки и отдельные волосинки, выбившиеся из прически, и довольно кивнула. - Иди. *** Порче прекрасно знал, что он впечатлительный. Книги выводили его из строя надолго, привнося в размеренную жизнь многоцветье снов по мотивам прочитанного, фильмы редко оставляли равнодушным, заставляя непоседливо ерзать на месте в процессе просмотра, а музыка... Музыка это музыка. Даже в самые тяжелые годы Порш всегда пополнял их коллекцию виниловых пластинок, находя все новые и новые алмазы на распродажах и блошиных рынках, и собранным созвучием Че гордился и крайне его берег. Так что он был готов к потоку новых впечатлений от концерта («небольшого выступления, Че!») - или ему только казалось, что готов. Когда тебя провожают к первому ряду у сцены, где установлены маленькие столики «на одного», освещенные скромными искусственными свечами, тебя обслуживают по первому разряду, не требуя денег, за тобой присматривает лично Тау - есть от чего захлебнуться новизной. Порче сидел на своем месте как мышка, ожидая выхода Кима из-за кулис. Вокруг негромко переговаривались люди, где-то у стены топтался телохранитель, приставленный бдительным Поршем, менеджер Кима ворчала что-то о том, что тот тянет паузу, слышался звон бокалов... Как понял Че, клуб был достаточно элитным, чтобы никакая пьяная молодежь (или же папарацци), загуляв, не помешала окружающим наслаждаться музыкой, и поэтому сам юноша, одетый скромно, но изящно благодаря Танкхуну, чувствовал себя несколько не в своей тарелке... ...Ровно до того момента, как на сцену вышел Вик. Переливающийся, словно черный бриллиант, ослепляющий своей улыбкой, изящный в мастерски настроенном свете, мужчина легко поклонился публике и присел на высокий табурет, приготовленный у микрофона специально для него. После этого Порче забыл о смущении, забыл о том, где находится, перестал слышать посторонние звуки. Только гитара и волшебный голос певца, изредка бросающего горящий теплом взгляд в его сторону... *** - Порш не будет тебя искать? - уточнил Ким, пристегивая свой ремень безопасности и проверяя Порче. - Нет, я предупредил его, что вернусь завтра. Обошлось без лекции, брат очень торопился, - Порче посмотрел на свои руки, сложенные на коленях, и улыбнулся. - Он тебе доверяет. Ким хмыкнул, заводя машину и отъезжая от клуба. В зеркале заднего вида Порче заметил неприметный серый хэтчбек, начавший движение вместе с ними: охрана не дремала. Сегодня его телохранителем был Эк, мужчина средних лет, рекомендованный лично Чаном, один из тех, кто благополучно пережил штурм, да еще и не получил практически никаких ран благодаря своей сноровке и удаче. С Порче он держался исключительно профессионально, никаких посторонних высказываний себе не позволял, как некоторые нерадивые телохранители до него. - Пи’Ким, а можно тебя попросить? - М? - Споешь для меня кое-что, когда мы приедем? - Не вопрос. Довольный Порче замолк, рассматривая мелькающие за окном машины многоэтажки, а Ким бросил короткий взгляд на свое запястье. Вопреки уговорам Тау, он не снял сегодня кожаный браслет, на который они с Чем сообща, в четыре руки, смеясь и отталкивая друг друга, накануне закрепили медиатор. Ким не хотел с ним расставаться, так что они просверлили небольшое отверстие с дереве и продели кожаный шнур, который Порче хитрым образом переплел с серебряной цепочкой, изготовив простое, но надежное украшение. Поднявшись в пентхаус, они впустили телохранителя Порче - тот быстро обошел комнаты и удостоверился в их безопасности. Че хотел отпустить мужчину, но тот убедил его не беспокоиться о нем, только предупредить, когда он будет на следующий день покидать дом. Ким с Порче остались одни. Оставив младшего осматриваться, Ким улизнул в душ - смыть с себя усталость после выступления. А Че пошел на разведку. Он тихо хихикнул над картиной в половину стены, припомнив что-то похожее в комнатах Танкхуна, - братья были похожи больше, чем пытались всем показать, разве что собственные портреты были у них выполнены в разных стилях. Затем он выглянул на балкон, но тут же вернулся в комнаты, - хоть на улице и стоял довольно поздний вечер, жар мегаполиса все также сбивал с ног, а под кондиционерами было гораздо приятнее находиться. Когда Порче подбирался к домашней студии, обнаруженной за очередной дверью, его неожиданно обхватили со спины знакомые руки, еще прохладные после душа. - Осматриваешься? - фыркнул ему на ухо Ким. - А кто-то разгуливает с мокрой головой! - Порче развернулся в объятии и с удовольствием растрепал старшему волосы, охлаждая разгоряченные ладони в чужой шевелюре. Из-под вороха смоляных прядей Ким смотрел трогательно-возмущенно и как минимум года на три, а то и четыре младше своего возраста, как по мнению Че, и юноша тут же спохватился: - Давай я тебе помогу! Где фен? - В спальне. - О... Ладно. Давай, пошли, шевелись, пи’Ким! Еще не хватало простудиться. Усадив старшего на кровать, Че устроился рядом и стал, аккуратно перебирая, сушить ему волосы. Почему-то это простое действие вызывало в нем подозрительно сильное сердцебиение: Ким, такой расслабленный и открытый, с устало опущенными плечами, послушно позволял делать со своей головой все, что вздумается. Закончив работу, Че отложил фен подальше и без колебаний обнял его, прижимаясь к спине, как сам Ким немногим ранее. - Эй, что такое?... - Ким встревоженно попытался обернуться, но Порче только замотал головой, прижимаясь сильнее. Их словно окружил кокон тишины, согретой общим дыханием. Ким тихо гладил обнимающие его руки, давая Порче время. - Ты хотел, чтобы я что-то для тебя сыграл? - негромко спросил он через несколько минут. Порче кивнул ему в спину и выдохнул, долго-долго. - Тогда давай ты сходишь в душ, пока я принесу гитару и подстрою ее. Я оставил тебе одежду и теплые полотенца. Порче вновь молча кивнул и улизнул из спальни, а Ким некоторое время просто молча сидел на постели, переваривая его неожиданный порыв. Вернувшегося юношу встретил приглушенный свет ночника, теплый чай с молоком и тихий гитарный перебор. Ким сидел у изголовья кровати, нежно трогая струны, и Порче, помедлив, устроился рядом, подоткнув себе под спину подушку. - Ты знаешь, о чем я хотел тебя попросить. Это не было вопросом, и Ким выдохнул, тихо начиная петь. «All this time I sink Drowning like a stone Tryna close my eyes Shut my ears on this throne...» *** Музыка затихла, растворившись в воздухе с последним перебором, но Ким, отставивший гитару на пол, не торопился поворачиваться к Че. - Пи’Ким... Почему у него такой мягкий голос... - Ким... Ким, посмотри на меня. Страх, свивший кольца под ребрами, заставлял Кима двигаться рвано и неловко. Он с видимым трудом развернулся обратно, тут же попадая в плен чужого взгляда. Че, сидящий в ворохе пледов и сбившихся подушек, словно птенец в гнезде, казалось, держал сейчас на ладони его сердце - некрасивое, больное, изъеденное язвами недоверия, застарелой боли, покрытое треснувшей коркой собственного предательства. И смотрел на него - как на самое нужное и драгоценное в мире. - Ким, я тебя простил. И я хотел услышать ее от тебя. Не с экрана, не в записи. Тебя. Твой голос. Настоящий. Ким увидел, как Че протягивает руки к нему и с тихим стоном уткнулся лбом в чужие колени, по-юному еще угловатые, позволив ласковым ладоням прижать себя ближе. - Ким, мой Ким... *** Раннее солнце уже вовсю разогревало асфальт, когда у главного выхода из комплекса семьи Терапаньякул показались двое. - Я рядом, - Макао задорно сверкнул из-под челки глазами, и Тэ, оправив муслиновую рубаху на похудевшем плече, кивнул ему, молча. Это был первый раз после похищения, когда он покинул здание, пусть даже при этом он крепко цеплялся за ладонь Макао. Понадобилось три встречи с психологом, специально приглашенным в комплекс, чтобы это стало возможным, - и Тэ не собирался останавливаться на достигнутом. Воспоминания никуда не делись - слишком мало прошло времени, но терапевтические беседы помогли для начала отстраниться от них, начать анализировать и, в конечном итоге, подернуть слабой дымкой так, чтобы простой выход на улицу не сопровождался паническими атаками. - Итак, пи, я веду тебя на свидание! Тэ моргнул. Кажется, младший не шутил. Пользуясь его замешательством, Макао усадил мужчину в свою машину и, резко выкрутив руль, встроился в общий поток. - Это... слишком внезапно, нонг. - Ну... Пи, если это для тебя внезапность, то я даже не знаю, что сказать. Тэ тихо фыркнул. На самом деле, он ожидал что-то подобное, но Макао, как всегда, выбрал подходящий момент, ловя Тэ в секунду растерянности. - Мы едем в сторону моего дома. Ты же там не был никогда? - Как-то не доводилось. - Отлично! Значит, мне есть, чем тебя удивить. Без потрясений, пи! Тэ кивнул. Потрясений ему хватило на всю оставшуюся жизнь. Ехать с Макао за рулем было... спокойно. Он не лихачил и не превышал скорости, хотя это было бы ожидаемо, как на взгляд Тэ, болтал без умолку, отвлекая мужчину от дороги и привычных для города пробок, знал уйму смешных историй и не гнушался рассказывать о своих провалах и глупых ситуациях, в которых оказывался по своей вине. Время пролетело незаметно, и вот они уже заезжают на подземную парковку. По словам младшего, до дома оставался целый квартал - его-то Макао и хотел показать Тэ на их неожиданном свидании. Тэ мысленно перекатил это слово на языке и, солнечно улыбнувшись, положил ладонь на локоть юноши. - Я рядом, - серьезно повторил тот, успокаивающе поглаживая тонкие пальцы, вцепившиеся в его рубашку - практически копию той, что была надета на Тэ. Мужчина кивнул, подтверждая, и они нырнули в узкий проулок. - Здесь безопасно, - вещал Макао, уворачиваясь от бегущих навстречу детей. - Порш и мой безумный кузен навели свои порядки, но я не против. Стало гораздо чище и тише. Они увернулись от тележки с фруктами, затем свернули к неприметной дверце в стене. Макао постучал. За дверью оказался небольшой ресторан, всего столов на десять. Люди отсутствовали - судя по всему, ресторан был еще закрыт. - Кхун Макао! - Госпожа Джей Фай, - широко улыбнулся Макао, раскланиваясь с маленькой пожилой женщиной, смотрящей на них строгим невозмутимым взглядом. - - Рекомендую, пи. Звезда Мишлен, волшебница Бангкока. Я убедил ее немного изменить своему привычному графику... - За большое вознаграждение, молодой человек! - подняла сухонький палец старушка. - Верно, госпожа. За очень большое вознаграждение. Садись, пи. Сейчас ты увидишь поистине волшебное волшебство! Они устроились за столиком у стены, а женщина, натянув лыжные очки и черную шапочку, принялась готовить. Руки ее так и летали над котлом, где на открытом огне что-то шкворчало, шипело и одуряюще пахло. - Мне не доводилось здесь бывать... - протянул ошарашенный Тэ. - Но кто не знает госпожу Супинью Джунсуту?.. Ты действительно...? Младший кивнул. Он весь светился - словно провернул одну большую и сложную каверзу. Скоро на их столе оказались тарелки с небольшими порциями омлета с крабами, жареным рисом и карри. Пахло от них невероятно, и Тэ, чувство голода которого с недавних пор игравшее с ним злые шутки, почувствовал, как живот сводит от желания скорее отведать все. Макао не обиделся за то, что внимание его спутника было полностью поглощено пищей, наоборот, с каждой новой ложкой, отправляемой Тэ в рот, он светился все больше и больше, и только подкладывал ему наиболее вкусные кусочки... - Невероятно... Я и забыл, как это вкусно, Мак... В какой-то момент Тэ понял, что не может съесть больше ни крошки. Хозяйка упаковала им остатки еды с собой и проводила на выход - ей скоро предстояло открывать свой ресторанчик для остальных посетителей, которых под дверьми столпилось уже приличное количество. - Я рад. Можешь идти, пи? - Ох, еще немного - и тебе пришлось бы меня катить! - беззлобно рассмеялся Тэ, не обратив внимание, как от звука его смеха глаза Макао засияли пуще прежнего. Младший поймал его за ладонь и потянул за собой. - Куда мы теперь идем? - Тэ позволил себя увлечь дальше по улице. - Доверяешь мне? - неожиданно спросил Макао, оборачиваясь. Тэ удивленно поднял брови - такая неуверенность обычно юноше была несвойственна. - Полностью, - кивнул он. - Я хочу показать тебе свой дом. То место, где я вырос. Пойдешь со мной?..