💕 💕 💕
В ночь вечеринки Юты Тэ одевается, смотрит на себя в зеркало, передумывает идти, раздевается, решает, что всё-таки пойдёт, и снова одевается. Он делает так раза три, пока его мать не устаёт от этого и приказывает ему сесть в машину. Может быть, они решили больше не быть чужими друг другу, но Ли всё ещё задерживается на пороге Юты, а затем набирается храбрости и стучит костяшкой пальца руки по двери. Японец открывает дверь со съехавшей на бок шляпой на голове, а Тен выглядывает из-за его плеча, улыбаясь Тэёну. — Ты опоздал, но я тебя прощаю, — говорит Юта подмигивая. — Потому что я милый? — спрашивает Тэ, состроив глаза кота из Шрека. — Потому что ты чертовски восхитительный, — улыбается Юта, протягивая руку, чтобы сжать щёчку Ли своими холодными пальцами. — И потому что Тен сказал мне, что ты приготовил для меня то, что я очень хотел. — Не говори ему, что это я тебе сказал! — скулит Тен, но улыбается, как будто рад, что они снова друзья. В подвале все расселись на полу в кружки́ по интересам: Джехён прислонился к Джонни, Доён упёрся на спинку дивана, Тэиль и Марк беседуют о чём-то серьёзном, но, наверное, глупом. К его удивлению, Джи Хансоль тоже здесь, сидит по другую сторону от Джонни, выглядит немного напряжённо, но улыбается. Вечеринка по большей части проходит гладко, пока Джонни не тянется до своего портфеля и не вытаскивает оттуда две полные бутылки, поднимая бровь и обзываясь загадочным голосом. — Угадайте, что это такое. Немедленно воцаряется хаос, и Тэён вздрагивает от шума. Он благодарен, что родители Юты уехали к сестре в университет на выходные, и их нет дома. Уверен, что они бы легко не отмазались… — Я хочу выпить первый шот! — требует Юта. — Это же мой день рождения. — Но это же я его принёс, — дует щёчки Джонни, но позволяет Юте забрать у него бутылку. — Тэён-а, подай газировку, — говорит Юта, откручивая бутылку. Тэ тянется к соседнему столу и хватает бутылку колы, которая проходит по кругу, пока не попадет в руки японца. — Ключ, — советует он, — это идеальное соотношение водки и колы. — Иди нахер, — смеётся Марк, — ты понятия не имеешь, как смешивать напитки. — У тебя едва молоко на губах не обсохло, чтобы смотреть на бутылку, — язвит Накамото, тщательно измеряя количество водки и наполняя остальную часть чашки колой. Он делает глоток, садится и выдерживает паузу: — Давайте поиграем в игру кто выпьет больше шотов? — Мы не дадим Марку выпить, — перебивает Тэ. — Он малолетка. — Мне двенадцать! — говорит Марк, как будто это улучшит ситуацию. — А Джехён-хёну тринадцать, — он делает щенячьи глаза. — Тогда оставьте меня и Марка в покое, — бубнит Юно, его голова лежит на коленях у Джонни. — Я не буду пить, если тебе нельзя, — говорит он Марку. Марк стонет, но отпивает из чашки газировку. Внезапно Доён толкает стакан в руку Ли Тэёна. Он нюхает жидкость и тут же кривит физиономию. — Во что мы будем играть? — спрашивает Хансоль, предварительно попробовав жидкость из своей чашки. Он слегка кривит лицо, но через секунду делает ещё один маленький глоток. — Мне никогда не надирали задницу малолетки, — говорит Доён вместо ответа, уставившись на Джонни. — Пошёл ты, там было трое детей, — говорит Джонни, но проглатывает свой напиток за раз сразу же подхватывая игру. — Никогда не курил травку. Юта пьёт, его глаза украдкой смотрят на остальную часть сидящих в кругу. Когда никто больше не поднимает бокал, он решается спросить: — Правда? — Наркоман, — говорит Марк, затаив дыхание. — Я не виноват, что мои друзья в Осаке были диче вас, — говорит Юта, опуская стакан с ухмылкой. — Меня ни разу не поймали за этим. Ли берёт свой первый стакан за ночь, вздрагивает от того, как жидкость горит во рту и в горле, оседая горячим где-то в ямке желудка. До и Джонни также делают глоток из своих стаканов. — Никогда никого не целовал, — выпаливает Доён. Тэён становится красным. Он сглатывает, лицо искажается от жгучего вкуса алкоголя. Джонни выпивает ещё один шот вместе с Хансолем и Накамото. Тем не менее, у всех глаза бегают туда-сюда — от Тэёна к Джехёну. Тэ ненавидит чувство неловкости, которое он испытивает каждый раз, когда они оказываются в центре внимания. Более того, он задаётся вопросом, почему Чон сейчас выглядит так напряженно. Юно садится, хватает стакан Джонни, и, когда Джонни ничего не говорит на это, он глотает большое количество алкоголя. Его глаза опущены, уставлены на ковер под ним. Если ожог от алкоголя и беспокоит его, Юно не подаёт никаких признаков. Марк не жалуется. Ли-старший не может не задаться вопросом кого же целовал Дже. Он ненавидит, что его мозг сначала ведет к Доёну, и как только у него в голове появляется образ целующихся парней, то его аж передергивает. — Окей, — говорит Джонни, громко хлопая в ладоши, чтобы снять напряжение в комнате. — Это скучно. Мы все знаем, что я сделал всё, о чём вы только могли подумать, а Тэиль ничего из этого не пробовал. Давайте сыграем во что-нибудь другое. — Эй! — возмущается Мун. — Я делал кучу всяких вещей! — Например? — ухмыляется Тен. Пока в голове Тэиля происходят мыслительные процессы он двигает бровями: - Ну… — бормочет он. Доён сочувственно похлопывает его по колену и говорит: — Ладно, следующая игра, потому что, очевидно, все мы немного придурки. Каким-то образом они соглашаются сыграть в «Правда или Действие». Тен осмеливается выпить два шота водки для храбрости, чем заставляет захихикать по ту сторону круга Джонни. Хансоль запирается в шкафу на три минуты с Ютой, который был готов упасть в обморок; они оба выходят оттуда красными, как помидоры, но при этом очень сильно ухмыляются, как идиоты. Все постепенно напиваются, Тэилю загадывают выпить шот из пупка Накамото. Эта задача проваливается с треском, так как Юта так сильно смеётся, что вся водка с пупка стекает на бедра. Марк с завистью смотрит, как Тэён и Джонни пьют парный шот, скрестив руки и помогая друг другу локтями. Бóльшая часть из шота проливается на подбородок и шею Тэ, а холодок от жидкости заставляет его вскрикнуть и отпрыгнуть от Джонни, но затем оба начинают так сильно смеяться, что заражают смехом и других. Обычно Ли не рискует, но сейчас все время выбирает «Правду», вопросы которой ходили по кругу и касались влюблённости и первых поцелуев, кто, на его взгляд, симпатичный, а кто нравится. Тэён до сих пор не хочет рассказывать всем о случае с японцем, поэтому, когда наступает его очередь, он пристально смотрит на Доёна, отпивает со своего стакана и выбирает «Действие». Кто то из народа заорал. Тэ известен тем, что постоянно играет в игры с осторожностью, и для него совершенно нехарактерно выбрать действие. До сминает губы в раздумьях; проходит долгое количество времени прежде, чем он наконец-то решается заговорить: — Чего же боится Тэён-а? — и Ли сразу же начинает жалеть о своем выборе. Ему бы стоило лучше спросить: «Чего Тэён не боится?» Мгновенно по кругу все начинают предполагать и даже умудряются сказать верные ответы. — Темноты, — говорит Джонни. — Нет, наверное, фильмы ужасов, — возмущается Накамото. — Я думаю, быть одному в темноте, — вкидывает Тэиль. — Призраков? — Вампиров? — Вампиров не существует, дебил. Доён дуется из-за замечания Джонни и решает: — Хорошо, я понял. Тэён, бросаю тебе вызов: пойти к тому жуткому старому дому, что находится через пару улиц, и остаться там на десять минут в темноте. В кругу вспыхивает несуразная болтовня: кто-то возмущается, кто-то ожидает, что Тэ не выдержит испытания. Ли чувствует, как его живот переварил сам себя. Доверься Доёну, говорили они, он же паинька, конченный, блять, мудак. Он точно знает, о каком доме говорил бета. Он давно заброшен и разваливается, внутри грязно, а ворота ржавые. Тэён ненавидит даже проходить мимо него. — Это как-то грубо, — Джехён, наверное, чувствует отголосок своей совести перед своим же омегой и подаёт голос впервые с тех пор, как было заявлено о Вызове: — Пусть хотя бы фонарик возьмёт с собой. — Ли замечает, что его голова опять покоиться на бедре Со, и на этот раз он выглядит… по-другому. Должно быть, алкоголь затуманивает его глаза. Если бы у Тэ не шалили нервы, он бы уже давно разозлился на Юно за то, что он не предложил что-то другое, но сейчас он благодарен хотя бы за фонарик. — Отлично, — говорит До, — Юта, принеси фонарик, — Юта бежит наверх по лестнице. Ли плохо себя чувствует, но старается не показывать этого. — Почему я должен принимать вызов дольше всех? — А тебе слишком страшно? — Доён поднимает бровь, а Тэён воспринимает это, как вызов. — Иди нахер, — рычит Ли и выхватывает фонарик из рук японца. Друзья восхищённо присвистывают, и Тэ расправляет плечи, используя их поддержку, и набираясь храбрости внутри. — Я провожу тебя туда, — ухмыляется До. — С того момента, как я уйду, должно пройти десять минут. — Отлично, — резко отвечает Ли, — давай покончим с этим. На улице ветрено, и чем дальше они идут по улице, тем реже они видят уличные фонари. Осенняя погода делает всё ещё более жутким, а небо чернеет над головой. Они проходят мимо одиночного фонаря у ворот дома. За время ходьбы к дому у Тэёна разболелась голова, но он не знает, от алкоголя это или нет. Мурашки рассыпались по плечам и бокам, и он удивляется, почему не подумал взять с собой пиджак, когда шёл на праздник. Это не занимает много времени, чтобы найти дом. До останавливается на тротуаре и достает свой телефон. — Готов? — Тэ кивает в ответ. Доён включает таймер: — Время пошло! — потом он поворачивается на пятке и направляется к дому Накамото, сказав напоследок: — Мы пошлём за тобой кого-нибудь, когда время выйдет! — он поворачивает за угол, и Ли остается один. Парнишка глубоко вздохнул и открыл покачивающиеся скрипящие ворота на ржавых петлях. Он старается не дрожать из-за звука. Ветер дует прямо на него, и он трёт руки, пытаясь согреться, но таких усилий недостаточно. Дом ветхий, не настолько, чтобы выглядеть жутко отвратительно, но настолько, что любой увидевший его скажет с уверенностью, что в нём какое-то время никто не жил. Тэён делает шаг навстречу. Страх колотит в груди с тех пор, как он вышел из дома Юты. Он никогда не любил такие вещи, как фильмы ужасов или те костюмы с привидениями, которые люди надевают к Хэллоуину. Ветер подул снова, и на этот раз шумно, с пронзительным свистом, когда он проходит сквозь толстые ветви дерева, и Ли сильно пугается, яростно крутясь и освещая фонариком все вокруг него. Там нет ничего, кроме высокой и давно некошеной травы. Ему нужно перестать психовать. Тени длинные и искаженные из-за отсутствия уличных фонарей, а не из-за чего-то сверхъестественного. Он делает ещё пару шагов вверх по территории, а потом останавливается перед деревянным крыльцом. Он издает скрипящий звук, пока поднимается по лестнице, и беспокоится, что она обрушится под его весом. Десять минут. Он сможет это стерпеть. Дверь распахивается, покачиваясь на ржавых петлях, открывает вид на грязный пол и захудалый интерьер. Когда Тэ пробует включить свет в заброшенном доме, тот не включается, естественно. Девять минут. Тэён медленно заходит в дом, и только тонкий луч фонарика направляет его. Его кровь гудит в жилах от алкоголя, а пыльный интерьер просто заставляет его чувствовать себя ещё более легкомысленно. Удары сердца чувствуются почти в горле, а пальцы так крепко держат основание фонарика, что костяшки пальцев становятся белыми. Но потом что-то скрипит. Как будто весь жар от алкоголя сразу куда-то улетучивается, оставляя его холодным и дрожащим в темноте. Сначала звук тихий, но он становится всё громче, как будто кто-то ходит по второму этажу. Ли настолько напуган, что слышит как по его телу протекает кровь, страх крепко сжимает его грудную клетку. Звук приближается, как будто кто-то направляется к нему. Тэ застывает на месте, его сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки. Так темно, будто тьма просачивается ему в горло, удушая его. Он никогда в жизни не был так напуган, его мозг, заполненный алкоголем, усиливает это чувство. Скрипящий звук то увеличивается, то уменьшается, как будто что-то насмехается над ним. Тэён так напуган, что едва вспоминает, как дышать. Горячие слезы покрывают его лицо и застилают глаза, но он, кажется, ничего не может с этим поделать. А потом холодная рука обхватывает его запястье. Тогда Тэён кричит, грубый, но высокий звук вырывается из его горла. Рука вокруг его запястья исчезает и раздается мягкий встревоженный голос Джехёна: — Тэён-ни? Тэ так сильно трясёт, что ему плевать, кто это, он даже забывает, что он, вообще-то, должен ненавидеть этого альфу. Чон притягивает омегу к себе, а затем руки обвивают талию Тэёна, крепко прижимая его к своей груди. Голова всё ещё кружится, но лёгкие касания руки Юно по спине помогают ему найти что-то устойчивое, чтобы не упасть. Джехён использует ладонь, чтобы вытереть слёзы на щёчках Ли, и его рука поразительно тепло согревает холодную кожу Тэ. — Ты, наверное, так испугался, — шепчет альфа, но не в насмехающемся тоне, как говорил раньше Доён. — Мне так жаль, я не должен был позволять им заставлять тебя приходить сюда одному. Чон нежно его держит, гораздо нежнее, чем этого заслуживает омега, если быть честным. Он дрожит, но скрипящего звука больше нет, и это помогает ему мыслить яснее. — К-как ты узнал? — спрашивает он, ненавидя дрожание своего голоса. — Я почувствовал это, — Юно прижимает руку к груди, где его сердце учащённо бьётся, — так что пришёл тебе на помощь. — Ох, — шепчет Тэён. Он слышал, как Тен время от времени говорил «Джехён-а такой высокий, не так ли?», но не осознавал, насколько высоким он есть в реальности. Ли так легко спрятался в его обьятиях, что верхняя часть его головы находится прямо под челюстью альфы. Он чувствует себя маленьким, но это не плохое чувство. — В любом случае я подкрутил им время на таймере, чтобы они не знали, что ты не был здесь 10 минут. Давай выбираться отсюда. Тэ позволяет вывести себя из дома обратно на улицу. Он вздрагивает, когда за ними закрываются ворота, но Джехён снова берет его за руку и сжимает её, ободряюще. Чон держит его за руку на протяжении всей дороги до дома Юты, а Ли даже не возражает. Под уличными фонарями Юно проходит наполовину в тени и наполовину окунаясь в теплый свет. Тэён очень старается не фокусироваться на чувстве тепла руки альфы на фоне своей холодной. — Ты до сих пор его носишь, — замечает Джехён, когда они проходят квартал. Тэ следует своими глазами до запястий. Это браслет, который сделал Юно, когда они были детьми, теперь потрёпан и скреплён парой нитей. Он вырос, и если раньше он свободно болтался на руке, то теперь уютно облегает запястье. По какой-то причине лицо Ли краснеет. — Я никогда его не снимаю. После этого Чон ничего не говорит, но на его лице сияет скрытая улыбка. Они проходят ещё один квартал в тишине, пока любопытство Тэёна не вернулось к нему: — Когда ты сегодня выпил… Во время «Я никогда.»… С кем ты целовался? — у Юно рот приоткрылся от неожиданного вопроса. — С Джонни. Это было довольно неприятно. По какой-то причине это стягивает груз с плеч омеги. По крайней мере он лучше, чем Доён. — Тогда. Зачем ты вообще это сделал? — интересуется он. Джехён хмыкает, размышляя. Тэ должен сделать два шага из-за высокогого альфы. — Это была середина ночи, и мы оба говорили о том, что никогда никого не целовали. Это было больше похоже на эксперимент, чем на что-либо другое. И это не было отвратительно или что-то в этом роде, но это было неправильно. — Ох… — А кто был твоим? — голос Джехёна непринуждённый, но Тэ понимает по тому, как он смотрит в землю, что его интересует больше, чем его безразличный фасад. — Юта, — признается Тэ. Лицо Чона нахмурилось. — Ох. Я думал, что он тебе нравился в прошлом году, но не мог утверждать наверняка. — Не волнуйся об этом. Он отверг меня. Он сказал, что не видит меня в этом плане, и у него есть кто-то, кто ему нравится, — у Тэёна никогда раньше не было такого простого разговора с Дже. Каким-то образом это заставляет его чувствовать себя более спокойным. Приятно поделиться своими чувствами по поводу всей ситуации с Ютой. — Прости, — говорит Чон, а Ли уже знал, что тот будет извинятся, — я не знал. — Ничего страшного. Это не твоя вина. — на самом деле нет, но Тэён понимает это с опозданием. Юно ничего не знал о нём и Юте. Не похоже, что он активно пытался удержать Юту из-за того, что он ему нравился. Некоторые вещи просто должны случиться, чтобы изменить нас. Тогда они оказываются на пороге дома Юты. Ли повернулся лицом к Юно: — Ты же не собираешься рассказывать всем, что я плакал в доме? — брови Джехёна поднимаются в удивлении. — Конечно, нет. Это наш секрет. Наш секрет. Что-то только между ними. — Хорошо, — соглашается Тэён, — наш секрет.💕 💕 💕
В ту ночь, когда все спят, лёжа в спальных мешках, Тэён не спит дольше всех, считая свои вздохи и размышляя. Джехён совершенно случайно оказался в спальном мешке рядом с его… Но на самом деле, что такое совпадение родственных душ? Когда он спит, выглядит ещё моложе, его длинные тёмные ресницы накрывают верхнюю часть щёк, темные волосы спадают на нежную лобную кость. Если Тэ не будет думать об этом, то он поймёт, почему Тэиль так часто называет Джехёна красавцем. Если же он все-таки задумается об этом, то его разум автоматически поймет, что руки Юно обвились вокруг него, когда он в страхе дрожал и сходил с ума в том доме. Хорошо, может быть, Чон не такой уж и демон, которым Ли его часто делает. Тогда он решает, что должен стараться быть добрее к этому парню, даже если для него это трудно. Джехён заслуживает этого, по крайней мере.💕 💕 💕
В первый раз, когда Тэён действительно пытается выполнить свое обещание, Юно настолько шокирован, что даже не может ничего ответить. Он не делает ничего особенно невероятного, просто подходит к столу, за которым они все обычно сидят во время обеда, и стучит по плечу Джехёна. Когда парнишка оборачивается, его глаза комично расширяются, а рот очень округляется. — Хей, — говорит Ли улыбаясь. — Могу я сесть здесь? — он указывает на пустое место рядом с альфой. Первая попытка Юно ответить — неразборчивое заикание. Вторая попытка — хрип, который делает изгиб улыбки Тэ более искренним. Когда он до сих пор не в состоянии ответить, то Тэён просто садится рядом. На другой стороне стола Юта (плохо) прячет улыбку за рукой. Тэиль и Джонни смотрят с непониманием на их лицах. Тэ начинает чистить свой климентин и игнорирует их взгляд. — Итак, — говорит он, — кто-нибудь делал домашнее задание по математике? И вот так всё возвращается на круги своя. Джехён глотает воду, его лицо всё ещё красное, а Джонни берет рюкзак и достаёт толстую тетрадь. — Ну, у меня есть, — говорит он, двигая тетрадь по столу, чтобы Тэён мог переписать. Ли перехватывает воду Юно, когда тот ставит её на стол. Он поднимает брови в молчаливом вопросе, и, когда Дже кивает, полностью онемевший от поведения омеги, делает глоток. — В любом случае, — говорит Мун, продолжая разговор, который он вёл с Ютой до того, как к ним подсел Тэ, — я думаю, что Годзилла легко победил бы Кинг-Конга. В разгар дебатов, когда Доён занимает особенно страстную позицию в отношении Кинг-Конга в то время, как Юта делает ставку на Годзиллу («Это не потому, что я японец», — утверждает он), Тэ ловит на себе взгляд Юно. Он улыбается ему, а младший опускает глаза. Через секунду Джехён поднимает взгляд, одаривая Ли улыбкой.💕 💕 💕
Это занимает некоторое время, но Тэёну удается оставаться верным своему обещанию. Он считает, что Джехён намного приятнее, когда Ли не пытается сделать всё возможное, чтобы избежать или наязвить ему. Он не готов приветствовать альфу с распростёртыми объятиями или что-то в этом роде, но они медленно, но верно принимают друг друга. Тэ больше не язвит рядом с Чоном. Это медленный прогресс, но всё же лучше, чем ничего.