💕 💕 💕
В каком-то смысле жить с Джехёном проще, чем он ожидал. Юно — идеальный сосед по комнате по всем стандартам: он рано просыпается, заваривает кофе на двоих, убирает за собой и никогда не беспокоит Тэёна, когда тот занят учёбой. Однако проблема Ёна сложнее. Он и Чон становятся всё более дружелюбными, что является побочным эффектом близости. После долгих занятий они приходят домой примерно в одно и то же время и готовят вместе, а затем устраиваются для просмотра дурацких драм или аниме. Их предпочтения странным образом схожи, и они никогда не ссорятся из-за того, что посмотреть. Они упрямо не говорят о своем прошлом, не упоминают о нем, когда кто-то из них приходит домой с распухшими от поцелуев губами или засосами на шее. Каждый раз, когда Джехён прокрадывается домой поздно ночью и от него пахнет кем-то другим — это вызывает у Ли странное чувство бурления в желудке, и Тэ знает, что то же самое происходит наоборот, он практически чувствует напряжение в воздухе, когда Юно замечает на коже омеги засосы, оставленные неизвестными ртами. Но они оба слишком упрямы для своего блага, и поэтому остаются стойкими. — Пугает, как странно синхронизированы вы, ребята, в последнее время, — комментирует однажды Юта, когда заходит в гости. — Это странно, — соглашается Джонни из кухни, где он сейчас изо всех сил пытается укротить зарождающуюся катастрофу, которую Тен создает на плите. — Неправда! — одновременно отвечают Ли и Чон и тут же смотрят друг на друга широко раскрытыми глазами. К счастью, Юта находит фильм, который так долго искал, и он слишком занят, пытаясь затащить всех в гостиную и больше не беспокоить парочку. На протяжении всего фильма Тэён украдкой поглядывает на лицо Джехёна и обнаруживает, что не может оторвать глаз от прямого носа альфы и его темных глаз.💕 💕 💕
Только весной Тэён понимает, насколько все сложно. Однажды утром Дже чихает, и Тэ спрашивает, всё ли с ним в порядке. — Это просто аллергия, — отмахивается Юно и продолжает потягивать чай. Ён считает, что это связано с тем, что он был с некоторыми из своих друзей из университета на прошлых выходных во время ливня на улице, вернувшись домой промокшим до костей. — Я в порядке, — уверяет он, когда Ли закатывает глаза, — серьёзно. — Если простудишься — не вини меня. — бормочет Тэён и заканчивает сушить посуду, которую только что помыл. Чон улыбается продолжая потягивать чай и достаёт телефон, чтобы послать кому-нибудь смс-ку. Тэ представляет себе, что это удет смс типа «Можешь ли ты поверить, что Тэён сначала долгое время был дерьмо-человеком, а теперь пытается вести себя так, будто ему не все равно». А Джонни ответит типа «Заткнись, блядь, еще слишком рано делать такие выводы.» К тому времени, когда Ли возвращается с единственного за день урока, Джехёна нигде не видно. И только когда из комнаты альфы доносится тихий кашель, Ён решается зайти туда и обнаруживает дрожащего парнишку в постели, завернутого, по крайней мере, в четыре самых толстых одеяла. По крайней мере, одно из них принадлежит Тэ, но так как Чон дрожит даже под таким количеством одеял, то омега не стал настаивать вернуть ему его. — Это была аллергия, ага, — говорит Ли, и мелочность на секунду берет верх над заботой. Дже вместо ответа слабо кашляет и медленно смотрит на него водянистым, далеким взглядом. Защитные инстинкты в Тэёне берут верх и накрывают его, как приливная волна. Он спешит приготовить что-нибудь теплое для альфы, выбирает кашу, а пока готовит — хватает мокрое полотенце, чтобы стереть пот со своего лба. Глаза Джехёна подрагивают под веками, он выглядит таким уязвимым, рот приоткрыт, и Ён прослеживает его черты взглядом, пока внутри него нарастает странная тоска. Он расчесывает его, аккуратно откидывает волосы Хёна со лба и вытирает пот полотенцем. Пока он за работой, глаза альфы множество раз моргают, и он находится где-то между бодрствованием и сном. Юно смотрит на него мутными от лихорадки глазами, его зрачки расширены в два раза больше их обычного размера. Его потрескавшиеся губы приоткрыты, и он не на полную грудь дышит. Он шепчет, — Тэён? — Чшш, — шепчет ему омега смахивая влажные волосы со лба. Он вспотел, пот струится по его вискам, но когда Ён спрашивает, — Тебе жарко? — тот медленно качает головой. Голос Юно слаб из-за боли в горле, поэтому, когда он говорит, — Ты можешь остаться со мной? — голос звучит мягкий и надрывно, и от этого сердце омеги болезненно сжимается. Как он может отказать, когда Чон так искренне просит? Тэ тяжело сглатывает, — Я не уйду, — шепчет он и прижимается к теплому боку Джехёна. — Я рядом. Температура тела Чона и так выше нормы (он видел, как Джонни и Марк пытались нагрется об парня пытаясь охладить его, а Джехён вздрагивал от их холодных рук), но сейчас он настолько теплый, что Ён чувствует тепло, излучаемое от него через слой одеял. Джехён, наконец, облегчённо вздыхает, когда Ли продолжает гладить его по волосам, и расслабленно опускается на кровать. — Ён, — произносит он, глаза уже закрыты. Тэён хмыкает, продолжая ритмично поглаживать его волосы. Дыхание Джехёна настолько медленное, что он уверен, что мальчик вот-вот заснёт. Он такой милый, что у Ёна начинает болеть в груди от чувства вины за то, что он слишком много раз на него наезжал. — Я люблю тебя, — пробормотал Юно, и конец фразы оборвался, потому что альфа окончательно потерял сознание. В груди омеги становится тесно, лицо пылает. Внутри него возникает невообразимое чувство, и оно настолько сложное, что Тэ слишком напуган, чтобы попытаться его осознать. Он молчит и не двигается, пока Джехён не заснёт, а затем осторожно высвобождается из одеяла. Чон ворочается, беспокойно спит, но это лучше, чем ничего. А потом, когда у Юно спадает температура — то он не помнит о своих словах, и благодарит Ёна за заботу о нём, и они снова делают вид, что ничего не произошло. Тем не менее, слова Чона снова и снова звучат в его голове, будоража спящие эмоции. Весь последний год он так тщательно оберегал свое сердце, но с каждым днём Джехён дарит ему очередную добрую улыбку, пытается случайно дотронуться к пальцам омеги, и Тэ чувствует, как в его груди растут проростки чувств. Он не знает, сколько еще может сдерживать себя, и это его пугает.💕 💕 💕
Тэён проводит каждую жару в одиночестве, и в конце концов, он считает себя вполне подконтрольным после того, когда заканчивает одну из них менее чем за два дня, насильно терпя все это. После этого он все еще чувствует себя абсолютно дерьмово, но, по крайней мере, он не плачет по Джехёну. И поэтому он решает разрешить альфе остаться в их квартире, когда придет его следующая жара. Он говорит об этом как можно более непринужденно, упомянув за завтраком, — Кстати, если хочешь — можешь не уходить во время моей жары. Ты можешь остаться. Я просто буду проводить ее в своей комнате. Чон поднимает голову, взгляд в его глазах не читаем. — Хорошо, — соглашается он с некоторой опаской. Легче сказать, чем сделать. Вечером, накануне жары, Юно сидит на дальнем конце дивана от него, позвоночник напряжен, ногти впяты в боковушки дивана. Тэ чувствует себя слегка подавленным, но отряхивается и пьет много воды, прежде чем пораньше пойти спать. Настоящая жара начинается ночью. Утром он просыпается с болью сковывающей конечности, в животе поселяется глубоко укоренившаяся боль, и Ён стонет, потирая рукой плоский живот. Ли практически вынужден слезть с кровати, и даже тогда половина одеял оказывается на полу в его попытках взять их за собой. Если Тэ что-то и знает о Юно, так это то, что он настойчивый засранец, который не оставит его в покое до тех пор, пока Ён не выйдет на улицу и не даст ему понять, что он не умер. Чон сидит на диване, когда омега, спотыкаясь, входит в гостиную. Последнее, чего ожидает Тэ, это то, что Джехён удобно устроился на диване закинув ноги на боковушку дивана. — Встань с дивана, — коротко говорит он, но Чон не делает никакого движения, чтобы уйти. Более того, он еще глубже зарывается в обивку дивана. — - Слезай. — на этот раз Ён прикладывает больше усилий словам. Это его диван, и он чувствует себя таким угрюмым безо всякой причины. Все, что делает Джехён — раздражает его, начиная с уверенности в его статуре и заканчивая изгибом бровей на красивом лице. Юно улыбается, садясь. — Ты злишься без причины. Это ты разрешил мне остаться, помнишь? — Но не на моем диване. Почему ты не можешь просто сидеть в своей комнате и перестать распространять свой запах по всему дому? — Тэ мог бы вырвать свои волосы от того, как его сводит с ума запах возбужденности Джехёна, витающий в воздухе. — Ты же знаешь, что я не могу это контролировать. — рассуждает Юно, и хотя Тэён знает об этом, в таком состоянии он не может совладать со своими эмоциями. — Но если бы я был тебе нужен. Омега сжимает кулаки так сильно, что ногти впиваются в плоть его ладоней, и Чон машинально вздрагивает в ответ. Тэ знает, как хорошо Дже владеет своими эмоциями, и не боится использовать это как преимущество, даже если это грязная игра. Он направляет всю свою ненависть на глупую связь между ними и прикладывает как можно больше сил. Джехён поддерживает зрительный контакт, и если бы Ён не был на грани срыва, он бы выплеснул весь свой яд, который всегда работает на мягких альфах, как Дже. — Мне не нужен альфа. — пробормотал Тэ и повернулся на пятках. Он сам выкопал собственную могилу, сказав Чону, что тот может остаться во время жары. По крайней мере, он может запереться в своей комнате и, как и каждый раз — самостоятельно преодолевать эту дурацкую жару, а затем надеется избегать Юно всю оставшуюся жизнь. — Эй, — позвал Дже странно серьёзным голосом. Тэён останавливается, обхватив пальцами дверную ручку. — Я знаю, что тебе не нужен альфа. Но… Но ты не должен терпеть это в одиночку. Если я тебе понадоблюсь — я рядом. Тэ борется с дрожью, которая пробирает его тело от этих слов. Он выдыхает, — Мне это не нужно, — но даже это звучит вынуждено. Если Джехён и говорит что-нибудь ещё, то омега его не слышит из-за хлопка двери.💕 💕 💕
Тэён натренировался проводить свою жару в безопасности в своей комнате, Джехён всегда отлучается, чтобы пожить в Джонни и Тена несколько дней, а Ён иногда забирается в его комнату, крадет свитер и проводит жару в слезах, свернувшись калачиком в своей постели с одеждой альфы между пальцами, его аромат — единственное спасение от болезненной жары, проходящей сквозь все его тело. После этого они оба притворяются, что ничего не произошло, и Тэ стирает украденную одежду и возвращает ее на место. Но вот сейчас Чон стоит в дверях, и Ли так возбужден, что это причиняет ему боль, пульсирует в теле сладкой болью, заставляя его гонять воздух по легких. Запах альфы, когда он поблизости, настолько ярче, чем тот, который Тэён чувствует на одежде Хёна, и Ён испытывает потребность в нем каждый раз, когда его дыхание сбивается при вдохе. Проходит ровно три часа, прежде чем он понимает, что у него нет силы воли, чтобы сдержаться, и он, жалея себя, снова тащится в гостиную. Дже сидит за ноутбуком, и Тэ думает, что парнишка очень хорошо притворяется, будто ему все равно. Если бы не тот факт, что Ён живет с ним уже вот полгода, и что он может прочитать мельчайшие детали в облике Юно, он бы никогда не узнал, насколько напряженно он сидит и насколько напряжена его челюсть. Всё тело Ли горит, слово он медленно поджаривается изнутри. — Джехён, — это всё, что он успевает прошептать, чтобы Юно выпрямил спину и напрягся. Каждое слово дается ему с трудом, но Ён всё равно выплёвывает их. — Я… я передумал. Глаза Чона расширяются от удивления. Тэ посмеялся бы над его выражением лица, если бы не сделал не менее неловкое выражение, глаза слезятся, а щеки покраснели. Когда Чон качает головой, Ён чувствует, как его сознание переворачивается, — Не ты передумал. — говорит альфа, как будто это не Тэ последние четыре часа размышлял об этом. — Это не ты говоришь, а омега в тебе. Ли шипит, — Если ты не заметил, я — омега. А ты — мой предполагаемый альфа, который торчит в моей квартире, пока я чувствую, что меня сжигают заживо раз так десять, так что, может быть, тебе стоит что-нибудь с этим сделать? — его ногти копают глубокие вмятины в плотных частях ладоней, но вместо того, чтобы причинять боль, это помогает ему оставаться в здравом уме. (Или настолько здравомыслящим, насколько он может быть в таком состоянии.) Ён чувствует себя маленьким ребенком, стоя перед ним вот так, капризно, руки скрестив на груди, что просто смешно, потому что Тэ старше альфы. Он начинает терять концентрацию, отвлекаясь на отвратительно приятный аромат, которым всегда благоухает Дже. Это грызет его изнутри, и на секунду он испытывает искушение просто упасть на колени и умолять. Но нет, он должен сохранить хоть каплю достоинства. Юно вздыхает и проводит рукой по волосам. — Пожалуйста, не делай этого так внезапно, Тэён. Ты потом пожалеешь, если мы сейчас что-нибудь сделаем. Отторжение просачивается в кости Ёна, оставляя после себя холод. — Да пошел ты, — говорит Тэ полон отвращения. — Ты даже не представляешь, как это больно. — его голос затихает, но он чувствует беспокойство Джехёна сквозь невыносимый стук в голове. — Я просто… — он подходит ближе, не в силах сопротивляться тому, не в силах устоять перед той неведомой силой, что влечет его к альфе, ноги дрожат под собственным весом, -Пожалуйста, мне просто нужно быть рядом с тобой. Он инстинктивно протягивает руку, но Чон отступает назад, ловит его за запястье и удерживает его на расстоянии вытянутой руки. — Посмотри на меня на секунду, вот так, хорошо, Тэён? — Тэ ненавидит, когда Чон разговаривает с ним, как с ребёнком, но низменная часть его разума кричит, умоляя попросить Юно позаботиться о нём, но Ён с усилием сжимает губы. Он уводит взгляд от лица альфы и хочет отвернуться. Его лицо слишком напряженное, слишком острые скулы и бледная кожа на фоне звездно-черных глаз. Тем не менее, сила воли Ёна достаточно сильна, чтобы не отводить взгляд от глаз Юно, и он позволяет альфе потянуться к нему как физически, так и с помощью какой-то глубокой силы, связывающей их друг с другом. Здравомыслящая часть Тэ говорит ему сопротивляться, как он всегда и делал. В последний раз они были так близки, когда Тэён был подростком во время своей первой жары, и он был напуган до смерти. Блядь, он и сейчас до смерти напуган. Он только и делал, что пытался держаться подальше, и он не знал, что когда нибудь поддастся. Но на удивление легко он его расплывается в объятиях Чона — он так долго сопротивлялся, что у его тела уже не осталось сил остановиться. Его конечности превращаются в желе в ту же секунду, как только Юно перемещается, чтобы пододвинуться к нему, и омега погружается в объятия альфы. Его пальцы вцепились в пиджак Джехёна, и он расставляет ноги парня, притворяясь, что не чувствует, как его стоящий член прижимается к бедру Хёна, что он не чувствует, как Юно так же сильно прижимается к его ноге. Присутствие Чона, просто их кожа, которая дотрагивается друг к дружке, заставляет Ёна чувствовать, что он, наконец, может дышать снова, даже если все, что он чувствует — это тяжелый аромат возбуждения, волнами исходящий от Дже. — Я ненавижу это, — дрожащим голосом произносит Тэён, — Я ненавижу это так сильно, что хотел бы, чтобы у меня был любой другой альфа, кто угодно, только не ты, — но его руки сжимают рубашку Хёна так, как будто от этого зависит его жизнь, он вдыхает его аромат, прижимается к его шее и делает глубокий трепетный вздох. Чон прикасается к нему, как будто боится этого, медленно проводя осторожными пальцами по его спине. — - Я знаю, — шепчет он, — Хотел бы я, чтобы у тебя был другой альфа. — его голос звучит так тихо убитым горем, что Ён почти верит ему. Тэ вздрагивает, когда тёплая ладонь альфы останавливается прямо на его позвоночнике, такая тяжёлая и успокаивающая. — Боже, — тихо стонет Ли, — Боже, я же сейчас умру. — внутри него почти лихорадочно поднимается жар, а глаза закатываются назад, когда его захлестывает очередная волна возбуждения. Он настойчиво прижимается к острой челюсти Чона и стискивает ее, его дыхание сбивается, а зрачки расширяются вдвое больше обычного. — С тобой все будет хорошо. — отвечает тихо Юно, поглаживая его по спине, что, вероятно, должно успокаивать, но только заставляет внутренности Ёна дрожать. — Я здесь, и ты со мной. Все будет хорошо. Слова Хёна сами по себе мало на что влияют, когда в голове у омеги такой сумбур, но одного его присутствия достаточно, чтобы вынести все это. Тэ презирает его. Он хочет подавить голос в своем сознании говорящий ему подчиниться, хочет оттолкнуть Чона каждой клеточкой своего существа, но облегчение от его присутствия подобно ледяной воде в жаркий день, и у Ли больше нету сил отвергать альфу. Он напуган, как никогда в жизни, и больше всего — из-за Джехёна. Но что-то в нем говорит, — Доверься, — и Ён доверяет. Разум Тэёна неуверенно движется вперед, чувствуя то, что он так долго сдерживал. Дже выдыхает, долго и тяжело, пока Ли — за неимением лучшего слова-тянет за метафорические нити, связывающие их плотно друг с другом. Он никогда раньше не исследовал их так тщательно, но теперь всё кажется слишком новым, слишком прекрасным. Как можно было так долго не обращать внимания на тысячи золотых нитей, сплетающих их жизни вместе? Он думал, что это будет навязчиво. Другой человек в его сознании, который проникает в его мысли, выведывает все его секреты и идиосинкразии*, узнает, что заставляет его корчиться и чего он стыдится (и Боже, здесь столько стыда в нем, что хватит на всю следующую жизнь). Но это просто не так. Когда Тэ был совсем маленьким, он наблюдал, как капли дождя сливаются воедино, спускаясь по окнам его спальни. Это похоже на то, как две отдельные вещи объединяются в одну. Ён всю жизнь был частью единого целого, а альфа — его вторая половина. Это ужасает. Он лежит обнаженный, уязвим для того, чтобы Хён увидел то, что он никогда никому не позволял видеть; воспоминания о большом пустующем доме, разочарование отца, пустую улыбку матери и бурные вечера, проведённые в одиночестве. Страх перед альфами. Стыд за то, что он — омега. Все, что он чувствовал по отношению к Чону: ненависть, гнев, похоть, тоску, и любовь, любовь, любовь. — Нет, — кричит Тэ, — Не надо, — и отталкивается со всей оставшейся в его теле силой. Он выныривает из своих мыслей, и все вокруг чувствуется сверхчувствительно — его кожа везде жжет, где к нему прикасался альфа. Его щеки мокры от слез, о которых он и не подозревал, а сам он содрогается от всхлипываний. Рациональная часть его разума говорит ему, что это гормоны, но большая часть его знает, что Чон Джехён увидел всё, что он так тщательно скрывал последние девятнадцать лет. — Извини. — нежно вытирает его слезы Хён, озабоченно сдвинув брови, когда Ён отшатывается. — Я не смотрю, — шепчет он, — Я больше ни на что не буду смотреть, обещаю. Когда Тэ по-прежнему не поднимает на него глаз, Дже обхватывает его затылок своими тонкими теплыми руками и запускает пальцы в волосы омеги. — Пожалуйста, Ён, не плачь. Черт, извини, я не хотел так глубоко лезть, я не знал, что у тебя есть… вещи, которые ты не хочешь, чтобы я видел. Щёки Тэ пылают, но он не уверен, от чего это происходит — от жары или собственного смущения. Все, что он хочет — это чтобы Чон отпустил его, и чтобы он мог жалко уползти обратно в свою комнату и избегать альфы до конца своих дней, но что-то удерживает его, и он понимает, что как бы он ни хотел — он не может заставить себя двигаться. — Тэён, — снова говорит Юно, осторожно и сдержанно проводя пальцами по волосам омеги, — Пожалуйста, не плачь. — бессмысленно говорить это, когда тот уже всхлыпывает, периодически вздрагивая, а по щекам текут слезами. Тогда Джехён делает нечто неожиданное. Он обнимает Тэ и прижимает его к себе держа так крепко, что Ён может почувствовать непрерывное биение сердца у своего уха. — Пожалуйста, не бойся, — шепчет Чон, и Тэён даже не заметил, как быстро начало биться его собственное сердце, крепко отдаваясь ему в горло. — Я. Я не тот, кто тебе нужен, — плачет Ён, и словно плотина, которая только открылась, слова, которые он всю жизнь пытался найти, бесконтрольно начинают литься из его рта, — Я не могу быть тем, кто тебе нужен, я не могу быть тем, кого ты заслуживаешь, — его голос ломается на полуслове, — Я недостаточно хорош, я не могу быть достаточно хорошим для тебя. Не будь так добр ко мне, когда я… Я был так жесток с тобой. Джехён мелко дрожит, и когда Тэ отстраняется, вытирая слезы из глаз, он видит, что альфа тоже плачет. — Пожалуйста, не надо, — шепчет Чон, его голос срывается на полуслове, — Не говори так больше. Ты знаешь, что я чувствовал к тебе, что я до сих пор чувствую, по стечению всего этого времени. Неважно, что ты сделал или сказал. Важно лишь только то, что ты чувствуешь сейчас. Даже если ты не думаешь, что ты — то, что мне нужно, то ты — именно то, что мне хочу. Руки Джехёна обхватывают его талию, легко поднимают и усаживают к себе на колени. Когда он говорит, его голос становится всё мягче, ласковее. — Посмотри на меня, Тэён. Тэ поднимает голову, смахивает слезы и говорит, — Т-ты сказал мне, что я тебе не нужен. Что я тебе больше не нужен. — Я всегда буду хотеть тебя, — шепчет Чон, и они прижимаются друг к другу, их рты встречается в неистовых, грязных поцелуях, от которых губы Ёна становятся чувствительными, а внутри него поднимается жар. Джехён прикусывает изгиб его ключицы, и пульс возбуждения сильно ударяет его, а рот Тэ закрутился в громком вздохе, который заставляет Чона притянуть его ближе и прижать к себе. — Позволь мне отнести тебя в постель. — говорит альфа; его голос груб от сдержанности. — Пожалуйста, — хнычет Ли прижимаясь к нему. Джехёну удается встать, и Тэён понимает, насколько тот вырос за последние два года: его плечи стали шире, его телосложение покрепчало, пока Ён прижимается к нему. Его тело напряглось под Тэ, и это новое, чужое ощущение. Юно легко несет его в свою комнату и укладывает Ли на кровать. Он выпрямляется, на секунду успокаивает свое неровное дыхание, и Ён с нетерпением наблюдает за тем, как быстро поднимается и опускается его грудь. — Больно, — повторяет Тэ, на этот раз это более похоже на нытье. — Джехённи, исправь это. — Конечно, — легко соглашается Хён, практически прижимая его к матрасу. Тэён за считанные секунды оказывается на спине, бедра Чона поверх омежьих, а вес оказывается очень приятным. Дже быстро раздевает Ёна, чувствуя его нетерпение, стягивает рубашку через голову и спускает треники вниз по бедрам. Тэ улыбается, когда понимает, как много смазки у него выделилось и сейчас она стекает между бедрами, но Хён смотрит на него благоговейно, широко раскрыв глаза. Он краснеет под этим пристальным взглядом. Он чувствует себя как-то неловко, как будто не знает, что делать со своими руками, поэтому решает схватить толстовку альфы и помочь ему стянуть ее через голову, а затем просовывает руку в штаны, чтобы погладить его член. Он гладкий, теплый и пульсирующий в его руках, и Ли невольно чувствует, как слюна заполняет его рот. Чон стонет, отталкивает его руку и снимает штаны, после чего они уставились друг на друга, тяжело дыша ртом, нерешительно и нетерпеливо одновременно. Тэ нарушает тишину первым более спокойным голосом, чем он думал, пока его тело так неистово желает, — Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Юно сжимает губы, кивает и обхватывает рукой за шею омеги и глубоко целует его, выцеловывая дорожку от его рта до шеи. Руки Ёна инстинктивно поднимаются, чтобы удержать парня, когда тот просовывает руку между ног Тэёна, кончики пальцев скользят по чувствительной внутренней поверхности бедер Тэ. Ён чувствует, как его промежность между булок сжимается, всё его тело пульсирует от нужды, и тогда Хён вводит в него указательный палец, который легко проскальзывает внутрь, когда омега так же возбуждён, как и альфа. — Еще, — немедля требует Тэ, — Ты не сделаешь мне больно. Чон стонет, а тело Ёна сжимается вокруг двух пальцев, которые первый так легко просунул внутрь, и Ли выгибается, когда Юно сгибает пальцы, крепко сжимая руки омеги. Тэ знает, как сильно Чон хочет потянуть время, уложить его и пройтись по телу Ёна, задерживаясь на каждой грани, но Джехён чувствует его нетерпение и быстро растягивает его, разрывая пальцы на манеры ножниц, неглубоко вводя их, пока Ли не хватает его за предплечье дрожащей рукой и не говорит остановиться и просто сделать это уже сейчас. Юно вынимает пальцы, но хватает омегу за бедра подтягивая парня на кровати к себе поближе. Тэ удивлённо взвизгивает, а Хён наклоняется к нему и осыпает Ёна трепетными поцелуями, от которых вся шея и щёчки второго краснеют. — Ты мой, — шепчет Чон в затылок, — Ты мой, ты мой на всю ночь. — Пожалуйста, — хныкает омега, когда руки Джехёна впиваются в его бедра, — Пожалуйста, мне это нужно. — он снова наполовину потерял рассудок, и думает, что сойдёт с ума к тому времени, как альфа начнёт его жарить. — Скажи это, — рычит Юно с такой уверенностью, что Тэён вздрагивает — низкий голос альфы посылает резкую волны жара по его телу. — Скажи мне, что ты мой. — Я твой. — тут же повторяет Ли, — Я весь твой Джехённи, пожалуйста, — он лихорадочно впивается ногтями в спину Чона — наполовину от боли, наполовину от удовольствия. Юно медленно, дюйм за дюймом, входит в него, на что Тэ сильно прикусывает губу, чтобы не закричать, прижимается к парню как можно ближе, его руки на бицепсах младшего, ноги обхватили альфу вокруг талии. Это так хорошо, ощущение растянутого тела вымыло из головы воспоминания о боли от жары, выбивая воздух из легких, и слезы на глазах проступают наружу. Чон трахает его медленными, расчетливыми толчками, от которых Ён вскрикивает каждый раз, а его бедра дрожат там, где они обхватывают талию Юно. Внутри него возникает неповторимое удовольствие, и Тэ крепче прижимается к парню, зарываясь лицом в его шею, впитывая губами соленую от пота кожу. Чон вскидывает бедра, проталкивая член глубже, и Ён вскрикивает, больше не в силах сдерживать звуки. Джехён стонет, — Произнеси мое имя, — и омега хнычет, — Джехён, Джехён, ты так хорошо чувствуешься внутри, черт, ты такой… Никогда раньше он не был таким сверхчувствительным — член Джехёна задевает что-то внутри него, что заставляет его живот болеть от удовольствия, и состояние лихорадки накрывает его с головой, все его тело напряжено, пальцы ищут точку опоры на гладкой спине альфы. Ли кончает настолько сильно, что на минуту теряет сознание, не обращая внимание ни на что, что не он и не Джехён — все, что не есть узами, которые сближают их. Чон почти за омегой кончает, беспомощно постанывая в рот Ёна, изливаясь внутрь парня, и тело Тэ выгибается от этого ощущения, его бедра пирижимаются друг к другу. Все тело Тэёна выжато до изнеможения, жара высасывает из него всю энергию, и у него едва хватает сил приподняться, запустить руку в волосы Юно и подтянуть его к себе в поцелуе, от которого у обоих снова перехватит дыхание. Они берут время, чтобы поднабраться сил да энергии, а затем Тэён вновь прижимается к телу альфы, и тот снова трахает его, на этот раз в коленно-локтевой позе — Ёну так хорошо, что он начинает сильно рыдать, что заставляет Чона остановится в панике, пока Тэ не притянет его поближе и не потребует продолжения банкета. В перерывах между заходами они дремают — оба слишком уставшие, чтобы делать что-то кроме тихой беседы, состоящей в основном из беспокойства Ли о состоянии простыней Джехёна, и альфы, который успокаивающе поглаживает Тэ своими тонкими пальцами по влажным от пота волосам омеги. В конце концов, когда жар Ёна утихает — они засыпают, переплевшись друг с другом, обессиленные.💕 💕 💕
Утреннее солнце светит Тэёну прямо в лицо, свет оранжевого цвета проникает сквозь веки. Он отворачивает от окна лицо, но сон уже ушел. События предыдущего дня возвращаются к нему по крупицам, и Тэён чувствует, как беспокойство разливается по венам, не понимая, в каком положении они находятся после столь грандиозных откровений. Им предстоит многое выяснить. — Ты задумался о чем-то. — тихо произносит Джехён, — Я чувствую это аж сюда. Тэён открывает глаза, щурясь от утреннего света. Он оглядывается, и видит, что глаза Юно всё ещё закрыты. Солнечный свет попадает и на его лицо, но, в отличие от него, Юно не отворачивается от этого. — Ты счастлив. — отмечает Тэён. Он чувствует, как он внутри Джехёна все разливается. Тогда Джехён приподнимается, приближаясь к Тэёну, пока не встретится с ним лицом к лицу. Его глаза медленно открываются, а дыхание Тэёна замирает. В такие моменты он полностью осознает, как прекрасен альфа. Джехён лениво целует его, руки ползут по бедрам Тэёна, чтобы расположиться на ребрах парня напротив. Тэён вздрагивает под его теплыми ладонями, а брови вздымаются когда руки Юно ложатся на его талию, плотно сжимая их вокруг нее. — Хей, — шепчет Джехён, чей голос всё ещё не отошел от сна и прошлой ночи. — Привет, — шепчет Тэён опасаясь, что если он скажет это чуть громче, то испортит весь момент. Они прижаты друг к другу грудью, бедром к бедру, и почти что носами. Тэён протягивает руку и большим пальцем очерчивает веко Юно чувствуя, как пух ресниц прижимается к подушечке его пальца. Губы Джехёна медленно переходят в улыбку, а Тэён уводит палец вниз по лицу, чтобы окунуть кончик пальца в ямочку. — Ты милый, — бормочет Джехён сонно хлопая глазами под золотым утренним светом солнца. Тэён прикладывает остальные пальцы к щеке Юно, притягивает к себе его лицо и снова целует его, на этот раз распахнув рот пошире и медленно, играя языками. Джехён прерывает сие действо первым, оставляя поцелуй с приятным послевкусием на нижней губе Тэёна. — Как ты себя чувствуешь? Тэён задумывается. Физически? Как под наркотиками, больным и уставшим. Но эмоционально — он не чувствовал себя так полноценно за всю свою жизнь, полным тепла, света и чудес и, наконец, любимым. Он знает, что альфа может чувствовать все эти вещи, потому что те же самые чувства перекликаются внутри него, в глубине души, где только они, и только они имеют значение. Тэён довольствуется простым ответом, — Хорошо. Лучше, чем когда-либо. — И он снова подтягивает Юно ближе, целуя в губы. — Ты плачешь? — спрашивает будто не веря Тэён протягивая руку, чтобы поймать одну из слезинок и осторожно растирает ее между пальцев. — Дже, почему ты плачешь? Джехён шморгает носом, его губы расплываются в широкую улыбку. — Я люблю тебя с восьми лет, — говорит он аккуратно переплетая пальцы вместе. Тэён чувствует присущую ему тяжесть в ямочке желудка, которая подталкивает его ближе к дрожащим плечам альфы и покрасневшим щекам. Он осторожно запускает свободную руку в волосы Чона, шелковистые пряди которых прижимаются к его ладони. — Не плачь, дурашка. — он негромко шепчет, — Я ведь здесь, да? В какой-то момент своей жизни Тэён отошел бы, повел бы себя жестко и зашел бы обратно в свою оболочку. Он мог бы насмехаться: «Ни один альфа так не плачет», только чтобы посмотреть, как меняется выражение лица Юно, но теперь пальцы Тэёна почесывают голову этого самого альфы, чтобы тот успокоился, чтобы поцелуями убрать все слезы Джехёна и крепко обнять его, пока все не наладится. — Я люблю тебя, — шепчет он вместо этого, а слова получаются настолько мягкими, невероятными и хрупкими, как будто они сдуются на ветру. Юно снова прижимает его к кровати и шепчет, — Повтори, — поднимается, чтобы найти глаза Тэёна. Омега двигает бедрами, чтобы альфа мог просунуть свои ноги. — Я люблю тебя, — повторяет Ли, на этот раз с красными щеками. — Не заставляй меня повторять, мне стыдно, когда ты так на меня смотришь. Руки Джехёна по обе стороны головы Тэёна, прижимая его к матрасу. — Я буду пялиться на тебя так всю оставшуюся жизнь, — шепчет он, — Ничего не могу с собой поделать. Тэён сжимает губы, смущаясь, и отворачивает голову, но потом Джехён мягко говорит, — Посмотри на меня. Тэён вынуждает себя встретиться с глазами альфы, и находит их как всегда тёмными, сияющими глубокими эмоциями, которые перекликаются в желудке Тэёна. Это чувство принятия, принадлежности. Тэён никогда не чувствовал ничего подобного. — Если тебе слишком стыдно это говорить, я скажу это за тебя. — Джехён говорит с улыбкой, которая заставляет трепетать желудок омег, — Я люблю тебя. Я люблю тебя с первого дня. Джехён наклоняется, и Тэён бессознательно тянется лицом чтобы встретиться с ним на полпути, и прижаться губами к губам. Джехён целует его, пока весь мир не исчезнет в небытие, и все что будет — это только мягкость губ напротив, нежных поглаживаний пальцами по бокам Техёна, и их грудных клеток, где тысячи золотых струн сплетавших их жизнь вместе, поют и освещают с праведностью, они соединены единственной сильнейшей вещью, которая когда-либо связывала их вместе: любовью.