Дорогой сосед

— Что ты сделал?! Фёдор вскочил. Зрачки его опасно сузились. — Прости, курсор сам соскочил на «Удалить»! — Коля развёл руками, на лице не было ни капли сожаления. — Ой! В ехидную физиономию прилетела подушка, быстро заткнув шута. — Прости, сама под руку попалась. — хмыкнул Федя, удобнее перехватывая следующую подушку. Коля легко уворачивается от броска, словно телепортируясь за спину Феди, обхватывает его за шею. Достоевский шипит, пытаясь вывернуться. Борьба точно не его конёк. — Мальчики, вы не видели мои сигареты? — из коридора доносится зычный голос Марии Ивановны Гоголь. Коля тут же отпускает Фёдора, а тот успевает дёрнуть за белобрысую косичку, удовлетворённо улыбнувшись болезненному шипению. В дверном проёме показывается сама Мария Ивановна. От неё всегда несёт перегаром, недлинные светлые кудри залачены, а губы накрашены ядовито-алой помадой. — Не, мам, не видели. — Коля проносится мимо неё, чудом пролезая между дверью и упитанной матерью. Топот, щёлкает замок. Заперся в ванной, собака такая. Теперь его и через час не выгонишь. — Посмотрите на балконе. — выдохнул Достоевский, массируя виски. Мария Ивановна направилась туда, а Фёдор вернулся к рабочему столу. На стареньком ноутбуке приклеена пара стикеров с обнимающимися крысками, голубями и яблоками. Волна гнева поутихла, парень снова мог мыслить здраво. Быстро проверив корзину, Достоевский пробежался глазами по списку удалённых файлов. Либо Коля настолько тупой, что не знает о восстановлении, либо кишка всё же тонка. Сдержав вздох облегчения, Фёдор восстановил нужный файл и перекачал его на флешку. В ванной шумела вода. На часах 6:47, утренняя суета в самом разгаре. Запахло табаком. Достоевский поморщился. Сколько ещё раз ему говорить Марии Ивановне, чтоб она курила на балконе? Ещё тёплое солнце бьёт в распахнутые окна. На улице слышен плач какого-то ребёнка, отчаянно не желавшего идти в садик, и ругань матери, чьё терпение истекло уже дома. Немного заглушая их, птицы чирикают, устроившись на ветках, будто не догадались, что уже осень. — Доброе утро. — Фёдор зашёл на кухню, щёлкнув чайником. Мария Фёдоровна Достоевская, собирая в портфель какие-то бумаги и зажимая в зубах булочку, лишь промычала что-то приветственное. Вдруг глаза её округлились, а булочка выпала. — Забыла… — ударив себя по лбу, простонала она. И так бледное лицо приобрело совсем мёртвенный оттенок. — Успокойся, — не дав маме спуститься по стеночке, Фёдор усадил её на табуретку, а после поставил рядом кружку кофе и флешку. — Тебе пора просить дополнительную заработную плату за такой объём работы. — Ты сделал? — не веря своему счастью, пролепетала Мария. — Конечно. Самыми большими недостатками Марии Фёдоровны были не способность отказать и скромность, коими с удовольствием пользовались все вокруг, особенно на работе. Когда мама вырубалась прямо за ноутбуком от того, что снова взяла слишком много на хрупкие плечи, Фёдор не брезговал сделать часть за неё. — Что бы я без тебя делала! — улыбнулась Мария, наконец отпивая немного кофе. — Очевидно, составляла бы документы до трёх ночи. — пожал плечами Фёдор. — Мам, если ты ещё раз возьмёшь на себя работу этой Тюленевой… — Понимаешь, у неё кошка родила… — Ага, а в прошлый раз она говорила, что подхватила грипп и ей так плохо, что даже ответить на звонок не может, пока в сторис у неё неожиданно появлялись всё новые фотографии заката у моря. — очищая яблоко от кожуры, распинался Фёдор. — За что ей вообще платят? Месяцами на больничных, а всю работу ты за неё делаешь за «спасибо». — Ну всё, успокойся, — усмехнулась Мария Фёдоровна, ставя пустую кружку в раковину. Она уже хотела сказать что-то в стиле: «В жизни нет справедливости» или любимое: «Вырастешь — поймёшь», но, бросив взгляд на часы, напрочь забыла об этом. — Боже, у меня автобус через 15 минут! Женщина кинулась в коридор, на ходу поправляя тугой пучок чёрных волос. Уже натягивая коричневую куртку, опомнилась и хотела было кинуться назад в кухню, но рядом уже возник Федя с портфелем. — Спасибо, золотце, — чмокнув сына в макушку, Мария схватила портфель, быстро бросила в карман флешку и вылетела за входную дверь. — Люблю тебя! — Ага, удачи. Как только Мария Фёдоровна ушла, с лица Феди тут же сползла милая улыбка. Вернувшись на кухню и выключив пищащий чайник, Фёдор прислушался. Радостно насвистывая, тёть Маша, мать Гоголя, пожелала мальчишкам «не утонуть в лужах по дороге» и ушла следом за подругой. В ванной всё ещё плескался Коля, пытаясь расчесать спутавшиеся за ночь колтуны. Самое время отомстить. Скрипнув дверцей шкафа, Достоевский достал идентичные банки с сахаром и солью. Различались они лишь по приклеены стикерам. Быстро переклеив их, Фёдор в предвкушении усмехнулся и как ни в чём ни бывало сел за стол. Через пару минут распахнулась дверь, и в кухню ввалилось нечто, что Достоевскому приходилось называть соседом. — Я люблю тебя, Марина, всё сильней день ото дня! — громко пропел Коля, доставая свой бокал с расплющенной мордой волка и настолько тупой цитатой, что Фёдор даже не хотел в неё вчитываться. — Без твоей любви, Марина, этот мир не для меня! Если парни не придирались друг к другу, то просто старательно игнорировали, ожидая следующей стычки, как сейчас. Пока Фёдор спокойно допивал чёрный чай, Коля нарезал себе бутерброды с колбасой толще, чем батон. — Наши встречи так недолги! — налив чай и плюхнувшись за стол с противоположной от Достоевского стороны, Коля схватил баночку с розовым стикером «Сахарочек:)». — Расставания впереди! — не скупясь, насыпал себе в бокал 4 ложки сахара, начал размешивать, громко стуча ложкой. — Разлетимся, как осколки, ты попробуй-ка… Фу, блять! Тут же выплюнув испорченный чай в стакан, Гоголь замотал головой, словно пытался сбросить с себя противный вкус, осевший на языке. — Что за гадость?! Взгляд его мечется с посоленного чая на банку с «сахаром». Фёдор не может удержаться от тихого, такого мерзкого смеха. — Ах ты крыса! — быстро сложив два плюс два, ругается Коля, но Фёдор уже сбегает в коридор, запираясь в ванной. Именно так они и живут последние недели. С тех самых пор, как вообще друг друга увидели. Иногда Фёдор даже думает, что лучше бы они с мамой снимали квартиру в два раза дороже, когда после развода с игроманом-отцом остались без крыши над головой, чем разделяли дом и плату с маминой школьной подругой и её сыном, которые как раз так удачно перебрались из своей деревеньки в город. Спокойная жизнь закончилась, как только взгляд Фёдора пересёкся с бешеными глазами этого клоуна. Они слишком разные. Как кошка с собакой. Хотя даже те наверняка могут найти общий язык. И когда в самый первый день по дороге в школу Коля окатил Фёдора водой из лужи, то с его слишком длинного языка слетели те самые слова, описывающие всю дальнейшую жизнь: — Это война, дорогой сосед!