Cuts.

Парень мял уголок куртки, стоя в углу раздевалки. Молчит. Сглатывает. Мнёт. Голова опускается, взгляд скромно и тоскливо упирается в пол. Чёрт его дёрнул согласиться на этот безумный план с переодеванием в наблюдателя. Кавински уже снял куртку, но остановился. Красные глаза с выжиданием и нетерпением смотрят на комиссара, который всё никак не разденется. Стянул только шарф и очки. Делов-то, быстро поменяться одеждой.. стесняшка. — Дейви, просыпайся. Lololowka невнятно мычит и дёргается, всё никак не решаясь. Он не может. Не может, не может, не может. Ему до одури страшно. Страшно снять куртку, рубашку, толстовку и обнажить старые отметины. Прошло.. сколько месяцев? Три? Четыре? Шесть? Но шрамы не исчезли, не спрятались, не зажили. Они продолжали покрывать кожу с ног до шеи. Крупные, мелкие, глубокие, поверхностные, светлые, тёмные, узкие, широкие. — Сей..час. — бормочет он и стягивает куртку. Сжимает её в руках, прижимает к груди, на лице — вселенская печаль. Расстёгивает рубашку, снимает и тоже сворачивает в ком. Остаётся только толстовка. Да, под рубашкой и курткой. Это было глупо, но так было теплее. И скрывалась болезненная худоба. Винс хмурится и беззлобно закатывает глаза. — Да забей, быстро переоденемся и всё. Вот уж не думал, что ты из стыдливых. Несколько секунд молчания. Lo тянет рукава. Губа дрожит. Первым открывается живот. Подтянутый, подкачанный, покрытый серыми продолговатыми полосами и крупным синяком на боку. Грудь — тоже в синяках и отметинах, повреждённая скорее не самим Lololowk'ой, а существами, с которыми он бился. Дейв сжимается и снимает толстовку до конца, прикрывает ей тело, пытаясь спрятаться. Но руки не спрятаны, руки голые, обнажённые, руки, покрытые самым большим количеством порезов на виду. Чужие брови приподнимаются в удивлении, в глазах блестит тревога. В голове проносится тысяча вопросов. Мужчина тут же хмурится и пытается отвести взгляд. Неприлично просто вот так брать и пялиться. Даже если интересно. Даже из благих побуждений нельзя рассматривать. Даже чтобы понять, что это именно то, о чём он думает. Но глаза пробегаются по рукам, плечам, нескрытым бокам..это то, о чём он думает. Дейв сглатывает, чувствуя, что он на грани. В ушах звенит, шумит, пищит. Сердце колотится, как бешеное — кажись, пульс перескочил 130. Душа бьётся в груди, распирает пространство между лёгкими, сдавливая их, выбивая воздух, мчится по все конечности, доводя руки и ноги до дрожи. Сбивается в липкий холодный комок где-то в горле, распирает. Lololowka готов расплакаться, как ребёнок, прямо сейчас. Месяцами прятался. Месяцами подтягивал рукава, усердно бинтовался, пробовал замазывать или просил помочь Райю. А сейчас так спонтанно сдался. Без подготовки, предупреждения, договора, без поддержки и плана. И он боялся, боялся до трясучки. Это было нетрудно заметить. Кавински наконец отводит взгляд, чувствуя, как в груди холодеет от новой открывшейся стороны предводителя Сияния. Высокая уважительная роль имела свои последствия. Она всегда имеет последствия. Казалось, Lololowka мог вытерпеть всё, вынести всё, пережить всё. Всё ради всех. Работать, не покладая рук, мыслить, не расслабляясь, решать проблемы, помогать, спасаться. Он всегда выглядел непоколебимым и уверенным. Одно и то же серьёзное выражение лица, сосредоточенное на работе. Идеальный лидер, который замечательно справляется. Но, как оказалось, очень дорогой ценой. Грим сползает с лица, обнажая реальность, которая сурова даже с иномирцами. — Я никому не скажу, Lololowka. И я постараюсь не смотреть. Но мы должны обсудить это с тобой. Или с Райей.. она знает? Паренёк трясся. Брови истерически хмурятся, он пытается делать вздохи, но паника.. — Знает.. она знает. Я не хочу обсуждать, я хочу забыть. — тихо говорит Дейв, сжимая одежду до побелевших костяшек. — Ты больше не.. Ты давно прекратил? — Да. — срывается с губ. Как Винс так быстро догадался, чем занимался Lo? Неужели он тоже так делал? Или это вообще распространённое явление? Неужели Lololowka не единственный, кто наносил себе увечья без понятной причины? Есть ещё кто-то, кто поступает с собой так же? Во всяком случае, Кавински всё понял. Мужчина снял чёрную водолазку и пихнул в руки Дейву, забрав его одежду. Натягивает на себя только комиссарский костюм, потому что на толстовку тот точно не налезет. Lo натягивает на себя водолазку так быстро, как только может. Торопливо всовывает руки в рукава, просовывает голову, чтобы поскорее спрятаться. Винс снимает штаны и обувь без какого-либо стыда, просто протягивая другу одежду, чтобы тот мог быстро переодеться. Сам же отворачивается спиной, смиренно ждя. Дейв благодарен, ведь на ногах картина не лучше. Быстро переодевается, натягивает белую куртку и порывается застегнуть её, но это не по-Кавинсковски. . .. ..... Парень и мужчина выходят из раздевалки. Винс закатывает длинные рукава куртки, поправляет очки и шарф. Lololowka тянет рукава куртки вниз, пытаясь спрятать запястья. — Пообещай, что действительно никому не расскажешь. Винс молчит несколько секунд. Хмурится и серьёзно отвечает: — Обещаю.