Ни звука больше о женских бедрах

После той конфронтации писем с жалобами директору больше не поступает. Да, они совершенно прекращаются. Потому что теперь все они приходят к нему напрямую. По электронной почте. Первое относительно короткое. По крайней мере, в ретроспективе. Нечто типа такого, всего в одно предложение: "Сегодняшняя лекция о главном принципе упокоения души содержала определенные технические ошибки". Какая-то полная хрени бредятина. И он отвечает в таком же тоне. В той же самой пассивно-агрессивной манере, которую он принял за основу по отношению к этому мудаку. Затем он получает ответ. Длиннее всего на абзац. Он не удостаивает его ответом. Следующий приходит через два дня. Проблема на уроке с новой темой. Совершенно безобидный вариант, по классификации духов. Напрямую из учебника. Он даже не добавил никакой отсебятины. Он отвечает следующим: «Уважаемый, вы записываете на диктофон все наши классные дискуссии? Вы говорите о мелких бессмысленных комментариях так, словно сами их слышали в классе? В ответ он получает: «У моего сына отличная память. Мы регулярно обсуждаем его ежедневные уроки». Бедняга Сычжуй. Он: "Возможно, вам имело бы смысл заняться вместе на досуге чем-нибудь приятным. Могу я предложить настольные игры компании "Катан"?" Ему: "Нет, не можете." Он не удостаивает это ответом. Два дня спустя он получает электронное письмо на целую чертову страницу. Подробный анализ одного единственного термина и предложение восьми различных способов его интерпретации, а также пространное нравоучение про то, насколько более понятным языком он должен все объяснять детям, чтобы бедняги не запутались в том, что же именно он имел в виду. Он отвечает двумя целыми сраными страницами, разбивая каждый названный из восьми пункт в пух и прах и сводя их все к наименьшему общему определению, которое он и предложил для использования с самого начала. Через две недели этой геморройной коммуникации "туда-сюда", он едва не допускает промашку и пишет: «Однако, с хрена ли ты стал таким многословным?» Но вовремя спохватывается и одергивает себя. Он приказывает себе не отвечать. Но не может. Словно этот мудак все еще знает, как добиваться от него неизменной реакции. Только теперь словами, а не… Хм. Он не будет думать об этом. Совсем не будет думать об этом. Пока снова не начинает. *** Это происходит совершенно случайно. Он слышит, как несколько детей болтают в туалете, в то время как он заглянул в одну из кабинок, чтобы прочистить унитаз. Это туалет для мальчиков. Начнем с того, что писуаров в нем не так уж и много. А некоторые дети предпочитают делать свои делишки без лишних глаз. Их постоянный сантехник приболел и недоступен. Кроме того, он твердо придерживается мнения, что использование простого талисмана для прочистки туалета считается неотъемлимой частью демонстрации его компетенций. Прежде чем приступить к ремонту, он вешает на кабинке табличку «Не работает», и поэтому мальчишки, разговаривавшие снаружи, предпологают, что там никого нет. - Зачем ты это сказал? - спрашивает один из них, своим строгим тоном голоса привлекая его внимание. - Да что я такого сделал? - другой уже защищается, словно уже знает, что допустил промашку. - Ты же знаешь, что у него нет мамы. - Конечно же, у него она есть. Мама есть у каждого. О, нет. Он закрывает глаза и осторожно прислоняется к стене рядом. - Да, но его мама умерла, давая ему жизнь! - Чего?? - шок в голосе собеседника можно пощупать пальцами. На некоторое время наступает тишина, а затем тот же самый голос спрашивает, на этот раз еще жалобнее: - А что, мамы… могут умирать вот так запросто? Другой мальчишка должно быть кивает, потому что единственное, что он дальше слышит, это тот же самый голос, с грустным вздохом говорящий: - Я же не знал… Прежде чем первый мальчишка снова заговаривает, наступает еще одна безмолвная пауза. - И ты прекрасно знаешь, его отец действительно очень любил его маму. Эта фраза заставляет смущающий образ выплыть из мутного русла его воспоминаний. Милое скромное лицо. Нежная улыбка. Теперь, когда давний образ предстал перед его мысленным взором, он видит семейное сходство. У Сычжуя такие же глаза. Мягкий взгляд. Немного грустный. Скрывающий какую-то давнюю тайную потерю, которая уже впиталась в самое его нутро. Цинь Су. «Любил ее так сильно, что никогда больше не встречался ни с единой душой после ее смерти». Его сердце сжимается и ноет сотней разных способов. Тогда он еще не был в курсе. Он думал, что они хорошие друзья. И только. Тогда он дразнил, провоцировал и подстрекал… и проявлял все симптомы прохождения через муки осознания своей истинной сексуальности… он не знал, что столь отчаянно преследуемый им старшекурсник на самом деле… несвободен. И не гей. Ему потребовалось некоторое время, чтобы смириться с этими новостями. В основном, предавая забвению. Или же твердым намерением не думать об этом. Но сейчас, плотину словно прорвало. *** Цинь Су. Единственная настоящая любовь Лань Ванцзи. Хотя правильнее было бы сказать, что это Лань Ванцзи был единственной настоящей любовью Цинь Су. Будучи в курсе историй о его многочисленных похождениях, он никак не мог себе представить, что у Лань Ванцзи может быть только ОДНА НАСТОЯЩАЯ любовь. В то время его собственная любовь настолько ударила ему в голову, что по-хорошему он совершенно не возражал, чтобы хранить их (в ретроспективе термин "отношения" покажется ему сильным преувеличением) в секрете. Назовем это банальной интрижкой. Он закрывает глаза, когда его сердце снова ноет от боли. Он рассеянно потирает грудь. Не смотря на терминологию, это так и осталось секретом. В то время это было для него восхитительной тайной. Лань Ванцзи... с его холодным прекрасным лицом и сводящим с ума телом, выточенным годами в гребном клубе университета. Пробравшийся к нему в комнату общежития медицинского кампуса, когда Хуайсан уходил на ночь тусить. Или отвозивший его к себе на квартиру, когда Не Минцзюэ уезжал на выходные. Пробиравшийся к нему в душ в раздевалках. Затаскивавший его в тихие учебные аудитории на четвертом этаже университетской библиотеки. Тогда создавалось впечатление, что чем больше Лань Ванцзи овладевал им, тем больше не мог насытиться. По глупости он окрестил для себя эту фигню любовью. И лишь с большим опозданием до него дошло, что эта фигня была банальным сексом. Только потом, ровно за месяц до экзаменов прошел слух, что Цинь Су беременна. Ребенком Лань Ванцзи. Он не смог дозвониться Лань Ванцзи все чертовы выходные после того, как пошли подобные слухи. А потом его мир действительно рухнул, когда его внезапно отозвали домой. Пока он не приехал, никто и словом не обмолвился о том, что Цзян Чэн в больнице. После этого он вернулся в кампус ровно за неделю до экзаменов. К тому времени слухи уже подтвердились. Не о беременности. Это было быстро позабыто. Новые слухи касались скорой помолвки Лань Ванцзи и предстоящей свадьбы с Цинь Су. Тогда-то он и сказал госпоже Юй о своем желании перевестись и поступить в медицинский университет, находящийся примерно в восьми часах лета самолетом, и она не сказала «нет». Он полагал, что она подумала, что он просто хочет самостоятельно восстановиться, подальше от того места, где могло быть раскрыто то, что случилось с ним и Цзян Чэном. Когда он совершенно прекратил возвращаться к ним домой, она не потребовала объяснить его мотивы. Вместо этого ежемесячные вклады на его банковский счет удвоились, а затем и утроились. Послание было совершенно понятным. Вклады продолжали поступать вплоть до ее прошлогодней смерти. Теперь у него было много денег. Особенно учитывая тот факт, что он и пальцем не прикасался к счету после окончания учебы. И никогда больше не занимался медицинской практикой. По крайней мере, не в традиционном смысле этого слова. Ничего из того, что он делал с тех самых пор, уже не было традиционным в полном смысле этого слова.