Ни звука больше о женских бедрах

Он прячет лицо на шее Лань Чжаня и держится за него из всех сил, полностью отдаваясь и позволяя Лань Чжаню проделывать всю тяжёлую работу. Лань Чжань и так делал всю тяжёлую работу все последние две недели. Сопереживание, как он понял, истощает больше, чем управление целой армией настоящих призраков. И это утверждение было преувеличением лишь в небольшой степени. Чтобы не заставлять волноваться за него брата и невестку, он изобрёл талисман, который временно блокировал выход крови из тела. К сожалению, это была лишь временная мера, поскольку если после окончания сеанса Сопереживания он не выпроваживал их обоих из квартиры достаточно быстро, то существовал вполне реальный риск того, что он просто захлебнется в собственной крови из-за внутреннего кровотечения. Выпроваживая их вон, он всегда оправдывался тем, что устал и ему нужно отоспаться. Его брат хотел спать с ним в одной постели, просто чтобы убедиться, что с ним действительно будет все в порядке. - Ты же знаешь, что я не могу спать ни с кем, кроме Лань Чжаня, - воскликнул он тогда. Что до правдивости его оправданий, то это был верх неловкости: Цзян Чэн был настолько уязвлен этим прямым заявлением, что даже в таковом не усомнился. А вот Вэнь Цин взглянула на него так, словно видела его насквозь. Как будто она точно знала. Разумеется, она знала. Как врач, знавший все его худшие наклонности, она, вероятно, могла читать его, как раскрытую книгу. Поэтому она всегда притворялась, что осматривает его сразу после сеансов Сопереживания, просто для того чтобы успокоить Цзян Чэна. Но как только она садилась в машину, она тут же писала ему, чтобы он поставил будильник и сразу набрал ей после того, как примет ванну и смоет с себя тот океан крови, который ему придется выплюнуть. Она также взяла на себя обязанность снабжать его постоянным потоком энергии, пока он проводит сеансы Сопереживания. Цзян Чэн, конечно же, последовал ее примеру. Фактически, ей пришлось сдерживать Цзян Чэна, чтобы он не переусердствовал. Он написал и извинился перед ней за то, что поставил ее в такое положение, когда ей приходится кое-что скрывать от своего мужа. Она написала в ответ: «Тебе следует больше беспокоиться о том, чтобы скрыть это от своего супруга. Лань Ванцзи убьет тебя (с разочарованием и обидой), когда узнает.» Если бы Цзян Чэн и Вэнь Цин не снабжали его духовной энергией во время сеансов Сопереживания, он сомневается, что на протяжении всего этого времени смог бы по-прежнему держать Лань Ванцзи в неведении. Но даже с этими вливаниями энергии, он уставал куда больше, чем обычно. Сейчас весь их секс — это секс с целью самосовершенствования, а он сам превратился в настоящую принцессу на горошине. Просто брал и брал у мужа энергию, почти ничего не отдавая взамен. Он пытается представить себе это как собственный заскок, например, шепча на ухо его мужа, что Лань Чжань может делать с ним все, что угодно, абсолютно все что захочет. А он будет банально лежать на спине, словно распутный твинк, которым он и является, и с радостью принимать активное поведение мужа. По большей части Лань Чжань подчиняется этому его желанию. Это усыпляет его бдительность, заставляя думать, что все кошерно-правильно. Это временное успокоение внезапно прерывается, когда он ощущает резкий прилив энергии. Уже пятый за последний час... - Хватит, - задушенно шепчет он, крепко прижимая Лань Чжаня к себе. Он думал, что выздоравливал так быстро только потому, что слишком любит своего мужа. Внезапно он ощущает, как тело Лань Чжаня обмякает в его объятиях, и вздрагивает от испуга. - Лань Чжань? - тихо зовет он. Проходит целая минута, прежде чем он слышит пресловутое «Хм» где-то у себя возле шеи. Теперь, когда он не так зациклен на том, чтобы Лань Чжань ни в какую не просёк его выходки с Сопереживанием, он может почувствовать, насколько на самом деле истощен его муж. Это настолько его пугает, что он мгновенно просовывает руки между ними и прижимает ладони к груди супруга. Посылаемый им заряд энергии родился из его искренней тревоги за супруга, тело Лань Чжаня дергается в конвульсиях, как будто ему проводят дефибрилляцию. Он чувствует, как Лань Чжань начинает сопротивляться и притягивает тело мужа к себе, сжимая его в панических объятиях: - Никогда больше этого не делай, твою мать! Мгновение спустя руки Лань Ванцзи обхватывают его за талию, и объятия набирают силу, поскольку к Лань Ванцзи возвращается часть его энергии. - Чего больше не делать? - наконец спрашивает Лань Чжань, немного отстраняясь и прямо выдерживая его обеспокоенный взгляд. Эти светлые глаза смотрят обвиняюще. Когда он начинает отводить взгляд, Лань Чжань хватает его за подбородок и возвращает его голову обратно, заставляя снова смотреть себе в глаза. - Чего больше не делать? - Отдавать мне столько энергии, что ты теряешь сознание! - произносит он сердито. Глаза его мужа сужаются в подозрении, подбородок упрямо приподнимается, брови слегка хмурятся, и вся эта невербалика кричит ему: «Да как ты смеешь?» Он не отвечает, но продолжает упрямо смотреть. До тех пор, пока супруг, наконец, не заговаривает: - Вот уже несколько недель ты притаскиваешься спать буквально на грани обморока, и я не спрашивал тебя, что такого ты вытворяешь, что теряешь так много энергии. Я не спрашивал тебя, что происходит. И я даже не спросил тебя, кто тебе во всем этом помогает, чем бы ты там ни занимался. Хотя я предполагаю, что кто-то все таки помогает, потому что ты никогда не пошел бы на риск оставить Сычжуя без его любимого папы. - Лань Чжань… - перебивает он. Но Лань Ванцзи поднимает ладонь вверх, чтобы остановить его (другая, к счастью, каким-то чудесным образом все еще лежит на его талии). - Я все надеялся, что ты расскажешь мне, когда настанет время, хотя так и не дождался. Я… - Это Сопереживание, - выпаливает он, не в силах вынести эти слова супруга. Вэнь Цин была полностью права. Его муж разочарован. А еще обижен. Лань Ванцзи замирает, озадаченно наклоняя голову, а затем резко придвигается ближе, испуганно распахивая глаза. - Сопереживание! - на этот раз голос Лань Ванцзи не терпит никаких возражений - настолько он зол. - Сопереживание?? О да, неимоверно зол. - Вэй Ин!!! - Знаю, знаю, прости! - Прости? Прости?! Ты думаешь, что игры с чем-то опасным для жизни, таким как Заклинание Сопереживания, оправдывают твое банальное «Прости»?! По правде говоря, он никогда раньше не видел Лань Чжаня таким расстроенным. А ведь у Лань Ванцзи имелись вполне закономерные причины расстраиваться из-за него по множеству других поводов за время их брака. - Даже для тебя это вопиюще наплевательское пренебрежение своей жизнью и ее сохранностью! - Это не так… - снова тихо перебивает он. - Тогда как? - Лань Чжань наконец повышает голос. - Что в этом мире может быть настолько ужасным, что ты позволил призраку завладеть твоим сознанием?? Блядь. Он не может соврать. Он просто обязан всё рассказать. - Мне нужно было узнать, что с тобой случилось, - произносит он тихо. Осторожно. Брови Лань Ванцзи в замешательстве сходятся у переносицы. - Что со мной случилось? Что ты имеешь в виду? Проклятье. Он не может найти слова, чтобы объяснить. Лань Ванцзи спотыкается в своих мыслях и точно возвращается к началу этого безумия: - Я сказал что-то… что же я сказал в тот день… что я сказал? Он наклоняет голову, его взгляд светлых глаз становится мягким. — Скажи мне, Вэй Ин, - внезапно приказывает супруг. Что ему сказать? Как ему это сказать? - Ты не можешь рассказать мне о том, как был зачат Сычжуй, потому что ты не помнишь, как это произошло, — наконец, произносит он сдавленно. У кого-то другого это был бы полноценный всхлип, но он слышит, как Лань Чжань делает только короткий вдох. - Какое-то время я думал, что ты просто не хочешь об этом говорить, учитывая то, что, как я понимаю, вероятно, произошло. Но в последнее время мне пришло в голову, что ты, вероятно, не можешь ничего вспомнить... - Как. Как ты узнал? - Ты ничего не помнил из того, что произошло той ночью, когда ты выпил всего один бокал вина. Лань Ванцзи терпеливо ждет, затаив дыхание. - И я думаю, что тебя могли… опоить какой-то дрянью… в ту ночь с… Цинь Су... Лань Ванцзи начинает медленно отклоняться назад, и он мгновенно хватает мужа за плечи обеими руками. - Ты думал, что я — это она, милый, - шепчет он быстро проговаривая слова. - Хотя я был собой, когда начал расстегивать твои пуговицы в ту ночь, ты все время отталкивал меня, говоря, что это она. Что ты теперь знаешь, что она обманом заставляет тебя думать, что это я, и что она уже делала это раньше... От Лань Ванцзи опять доносится резкий вдох, и на этот раз он не может удержаться, чтобы не поднести ладонь супруга к своему лицу и нежно прижаться к ней своей щекой. Он закрывает глаза, вспоминая события той злополучной ночи: - Ты сказал тогда, что у тебя болит голова... Ты попросил больше этого не делать... Умолял... Его глаза наполняются слезами, и те выплескиваются наружу прежде, чем он успевает остановиться. - И ещё ты сказал, что тебе нужен твой Вэй Ин... Он ощущает, как слезы стекают через переносицу, текут по щеке и собираются в небольшую лужицу на ладони Лань Чжаня. - Мой Вэй Ин… — шепчет Лань Чжань, запинаясь. - Твой. Пока смерть не разлучит нас, - уверенно отвечает он, эхом повторяя то, что он сказал той ночью Лань Чжаню. Когда Лань Чжань не произносит больше ни слова, он медленно открывает глаза. И обнаруживает, что его Лань Чжань хмурится. - Что? — интересуется он, поднимая голову и вытирая слёзы. - Ты сказал мне тогда в палатке, что даже смерть не сможет нас разлучить. Лань Чжань выглядит настолько расстроенным этими словами, что заставляет его рассмеяться, и он наклоняется, чтобы громко поцеловать мужа в губы: - Действительно, я это сказал. Да, именно так я и сказал...