Ни звука больше о женских бедрах

Оглядываясь назад, люди говорят, что мы всегда сильны задним умом. К несчастью для нее, мудрость ретроспективного взгляда пришла к ней чересчур поздно - только после смерти. Несмотря на то, что кусочки мозаики были в наличии перед ее глазами, правда, в большинстве своем фрагментами, и она отнюдь не считала себя бестолковой или глупой, то что она так и не удосужилась собрать все их воедино до тех самых пор, пока ее целая жизнь не пронеслась у нее перед мысленным взором в момент смерти - это заставляет ее жестоко сожалеть о не сделанном. Таковым был и грех, в котором Мэн Яо - когда-то раз - признался ей. Ну, не столько целенаправленно признался, сколько мимоходом намекнул на таковой в их случайном разговоре. Теперь, оглядываясь назад, она думает, что это, возможно, стало началом ее конца. Каким бы непредсказуемым ни был Мэн Яо во многих вещах, в одном единственном вопросе он был вполне предсказуем: он люто ненавидел Цзинь Цзысюаня. Это была всем хорошо известная, банальная неприязнь бастарда по отношению к законному наследнику. Вот только следует учитывать тот факт, что речь шла о Мэн Яо. И следовательно, его неприязнь имела щедрую посыпку из нарциссической травмы. Так вот, однажды Мэн Яо проговорился ей, что считает Цзысюаня наихудшим типом среди гордецов. Тем самым, у кого совершенно нет права испытывать гордость. В сфере красоты Цзысюаня, вероятно, считали бы благословленным привлекательностью, живи он в любое другое время и на любом другом плане существования, кроме нынешнего - который он делил с куда более превосходящими его в этом плане братьями Нефритами клана Гусу Лань. Что до области самосовершенствования, даже если Цзысюань и располагал некоторыми навыками, то огромное количество их сверстников опережало его в этой сфере, оставляя далеко позади. Что касалось знатности фамильного имени, то те же Лани, Цзяны и Не были явно более выдающимися в этом плане. Да и в сфере материального благополучия, по крайней мере на бумаге, хотя Цзини действительно обладали наибольшим богатством среди всех Великих Орденов, но - и всем это было досконально известно - Орден Цишань Вэнь был намного богаче. Даже выставляя себя негодяем, отец Цзинь Цзысюаня не мог достичь тех высот, что были у других. Распутство едва ли являлось прибыльным пороком. Если только ты не планировал собрать армию своих ублюдков. Но у отца Цзинь Цзысюаня не имелось ни целеустремлённости, ни преданности делу - для столь долгосрочно спланированного мероприятия, и поэтому он умудрился оставить после себя целую кучу обозленных ублюдков, самым озлобленным из которых был Мэн Яо…. Даже несмотря на то, что он был ее двоюродным братом, с самого детства она не испытывала особой привязанности к Цзысюаню. Он был на несколько лет старше нее и почти никогда не общался с ней напрямую, только если его не вынуждал кто-нибудь из родственников. Она всегда находила его таким, каким он казался всем: высокомерным, тщеславным, с явным презрением ко всему, что было ниже его статуса. И только после того, как его - организованная ещё родителями в далёком детстве - помолвка с Цзян Яньли из Юньмэна была расторгнута, она обнаружила, что Цзысюань был болезненно замкнутым человеком. Поскольку он был всегда окружен как их двоюродными братьями, которых набралось довольно много, так и многочисленными последователями ордена, она всегда считала его просто замкнутым элитарным снобом. Потом она поменяла свое мнение - но это был уже совершенно другой коленкор... Ну, даже впоследствии она бы так никогда ничего и не узнала. Она просто не была знакома с Цзысюанем достаточно близко, чтобы когда-либо узнать его личные беды. Зато каким-то неведомым образом Мэн Яо сумел понять. Что, несмотря на все доказательства обратного, даже несмотря на то, что он так и не признал ни свою помолвку, ни свою невесту, Цзысюань был влюблён в Цзян Яньли. Не просто поверхностно увлечен, а по-настоящему глубоко влюблен в нее. Аргументация Мэн Яо в пользу этого факта заключалась в том, что любой мужчина, что так долго ходил кругами вокруг женщины, мог испытывать только недуг любви. Она слышала, что госпожа Цзинь, ее собственная мать и еще одна крикливая тетка - втроем обнаружили Цзысюаня в постели с девицей, какой-то дальней родственницей из побочной ветви клана Цзинь. Та приехала в особняк всего год назад, и Цзысюаня почти никогда с ней не видели. Поэтому, как так получилось, что эта девица оказалась в постели Цзысюаня, и как так вышло, что три важных члена клана Ланьлин Цзинь оказались там и застукали обнаженного Цзысюаня на месте преступления, - было непонятно. Прямо скажем, это ни для кого не имело ни малейшего смысла... Через год после поспешной и, по всем меркам, скромной свадьбы Цзысюаня она пошла на собрание адептов Великих Орденов и совершенно случайно увидела, как Цзысюань тоскливо смотрит на Цзян Яньли. Которая, казалось, совершенно не обращала внимания на этот полный тоски взгляд издалека. Она обратила на это внимание лишь потому, что в следующее мгновение увидела неподалеку Мэн Яо. И то только по той причине, что никогда в своей жизни не видела никого, кто бы так упорно интересовался подобными… сплетнями. Она сказала ему позже, когда они оба были одни в комнате: - Могу поклясться, что видела, как сегодня кузен особенным образом смотрел на свою бывшую невесту.. - Ну, разумеется: он всю свою жизнь был влюблен только в нее, — небрежно ответил ей Мэн Яо, складывая корм в кормушку для птиц за окном. Он всегда накладывал слишком много, и порой на зерна слеталась целая стая птиц, не всегда помещавшаяся в небольшой деревянный домик. Она была поражена до глубины души: - Откуда ты знаешь? Он же не любит никого, кроме себя! Мэн Яо небрежно фыркнул, попутно отпугивая довольно большую птицу, которая пыталась оттолкнуть от кормушки птицу поменьше. - Цысюань ненавидит себя. Как и должен. Он бесхребетный трус, у которого было целых два десятилетия, чтобы признаться в любви девушке, которую весь мир уже и так считал принадлежащей ему. И все же он позволил своему счастью выскользнуть из рук без единого писка. Она перестала вязать. - Если он так сильно любил ее, то почему он лег в постель с другой девушкой? - Цысюань? Лег в постель с девушкой? - Мэн Яо ехидно рассмеялся. - Боже, я поражаюсь всем тем идиотам, которые ничего не ставят под сомнение и даже не задались вопросом, каким таким образом их драгоценный, социально ущербный трусливый сынок осмелился! осмелился быть застуканным без нитки одежды на нем! А помимо этого, вдобавок с девушкой, которую он видел всего раза три за всю свою жизнь! - Что ты такое говоришь? - спросила она в замешательстве. Мэн Яо развернулся в ее сторону и индифферентно пожал плечами. Оглядываясь назад, теперь она думает, что, возможно, в этих ямочках скрывалась тень самодовольной ухмылки. Она ненавидела эти ямочки Мэн Яо. Она ненавидела и его улыбки. Она пришла к выводу, что это потому, что Мэн Яо всегда улыбался, как тот, кто стремится имитировать простую человеческую улыбку. А его улыбка всегда казалась ей словно приклеенной и сразу же сползала, как только льстивый рот Мэн Яо закрывался. Ценность Цзысюаня, как очевидного наследника, испарилась буквально за одну ночь. Испарилась настолько, что было бы чистой правдой утверждать, что он стал персоной нон-грата в глазах цзиньского патриарха. Альянс, длившийся целых пару десятилетий, был разорван, причем самым скандальным образом. Госпожа Юй восприняла это очень близко к сердцу. В конце концов, она самолично была инициатором помолвки вместе со своей дорогой подругой мадам Цзинь. И никакие извинения со стороны последней не смогли поколебать решимость госпожи Юй, чья гордость была почти такой же сильной, как и ее Цзыдянь. Таким образом, она наблюдала за медленной потерей статуса Цзысюаня, равно как и за тем, как многие двоюродные братья и ученики Ордена, что до этого таскались за Цзысюанем словно его тень, теперь медленно дистанцировались от него. Сразу после разразившегося скандала, Цзысюань большую часть времени держался в своих комнатах. Его свадебное торжество ограничилось сугубо их семейным кругом; членов других Орденов не было. Госпожа Цзинь, вероятно, не хотела рисковать тем, что большинство приглашений будут возвращены с формулировкой «Приносим извинения, но присутствовать не сможем». Даже если благосостояние Цзинь намного превосходило богатство Юньмэн Цзян, ни один Орден не желал публично оправдывать такой мерзкий поступок, что совершил наследник Ордена Ланьлин Цзинь. В конце концов начались разговоры о выборе другого наследника. У цзиньского патриарха было достаточно законных детей, чтобы ему никогда не приходилось искать наследника среди своих незаконнорожденных детей. Она думала, что эта новость еще больше расстроит Цзысюаня, однако - с точностью до наоборот - тот стал куда чаще появляться из своих комнат, чем раньше. Кроме того, все прекрасно знали, что у Цзысюаня имелось собственное крыло в особняке, и он никогда не посещал крыло своей жены. Она даже слышала, как слуги шутили, что Цзысюань, вероятно, даже не знает, где находится место пребывания его жены. За год до собственной свадьбы она все же сталкивалась с Цзысюанем: несколько раз в библиотеке и ещё один раз в ювелирном магазине в городе. Не у главного входа, а видела его через черный, когда проследовала за ювелиром в один из многих раз, когда мать брала ее с собой на покупку свадебных украшений. Цзысюань ее не видел, но от продавщицы, которая ей помогала, она узнала, что вот уже несколько месяцев как он учится на ювелира. Очевидно, эта новость не была достоянием общественности, поскольку Цзысюань всегда работал только в задних комнатах, вместе с настоящими мастерами. Учитывая, что они не пытались его как-то спрятать, она полагала, что Цзысюань был абсолютно готов к тому, что его могут обнаружить. Закончив примерку и выйдя наружу, она на мгновение остановилась, чтобы понаблюдать за его работой. До этого он что-то паял, и теперь она могла видеть, что это нечто начало выглядеть как браслет. Он откинулся на спинку стула и какое-то время рассматривал его, поворачивая так и эдак. Свет отразился от центральной пластины, и она смогла увидеть изящные очертания лотоса. И тогда она впервые увидела улыбку Цзысюаня. Улыбку, в которой все еще сквозило сожаление и которая стоила ему огромной цены. Но все равно это была улыбка, наполненная искренностью. Ее история оказалась вполне однозначной. Случай Цзысюаня служил ей предупреждением. Только тогда она этого еще не знала...