Ни звука больше о женских бедрах

Первый раз это случилось на вечеринке. Уже прошла целая неделя с тех пор, как Лань Ванцзи поцеловал его и перевернул весь его мир вверх тормашками. В течение этой недели он избегал бывать в крыле старшекурсников, как бубонной чумы. Несколько раз он чуть не проболтался Хуайсану лишь только потому, что банально не ожидал, что его мозг способен справиться с таким грузом в одиночку. Но сомнительная перспектива рассказать кому-нибудь об этом - вслух, что Ханьгуан-цзюнь поцеловал его... Ну, говоря по-правде, это было настолько невероятно, что он не решался сказать этого вслух даже самому себе. Он думал об этом целую неделю. И лез из кожи вон, чтобы за все это время ни при каких обстоятельствах и ни единого раза не столкнуться с Лань Ванцзи. Даже случайно. Тщательно проанализировав тот злосчастный поцелуй со всех сторон, он пришел к логичному выводу, что целью такового было подвергнуть его наказанию: он зашел слишком далеко, и Лань Ванцзи хотел тупо заткнуть ему рот. Ну, скажем прямо - это сработало. И действительно заставило его заткнуться. Лань Ванцзи вполне эффективно проделал то, чего добивался. *** Да, это было чистой правдой, что ему откровенно нравилось раздражать старшекурсника. Лань Ванцзи был слишком самоуверен, думая, что был тем самым сраным божьим дерьмом, что правило всей Вселенной. Так что дразнить его было весело. Тем более, что, несмотря на все прилагаемые Его Дерьмовым Высочеством усилия, по факту Лань Ванцзи реально выходил из себя. А именно: делал какое-нибудь резкое замечание или втягивался в совершенно абсурдную дискуссию, которую Вэй Усянь выдумал с единственной целью, чтобы действовать ему на нервы. Мало-помалу их дебаты стали переходить на вопросы, связанные с их профессиями. Некоторые из его довольно неортодоксальных предложений относительно исцеления были подвергнуты Лань Ванцзи осмеянию, по крайней мере, поначалу. Затем они превратились в контраргументы, когда Лань Ванцзи сообразил, что Вэй Усяня не загнать в угол так легко или не победить в их дебатах. Он был в курсе, что Лань Ванцзи бесконечно раздражало то, что он всегда находил, что сказать в ответ. Некоторые из их споров даже стали мини-легендами, по крайней мере, в пересказе Хуайсана. В конце концов, они часто заканчивались ничьей, а это было крупным достижением. Эти ничьи были для него вполне удовлетворительными. У него никогда не стояло цели победить кого-либо в спорах. Он занимался этим лишь для того, чтобы иметь "здоровый обмен мнениями от обеих сторон, который способствовал бы взаимному диалогу, расширял горизонты" и прочая-прочая фигня в том же духе. Лань Ванцзи не рассматривал их споры подобным образом. И все прекрасно были в курсе того, что Лань Ванцзи ненавидел его до глубины души. Именно поэтому - кто бы поверил, что Лань Ванцзи поцеловал его? Даже если с целью тупо заткнуть ему рот. *** В следующий раз он увиделся с Лань Ванцзи на следующих выходных: Хуайсан устраивал вечеринку в квартире своего старшего брата (той самой, что Не Минцзюэ делил с... Лань Ванцзи) и, само собой разумеется, потащил его с собой за компанию. Прежде чем войти в квартиру, Вэй Усянь твердо решил про себя: вести себя так, словно этого злосчастного поцелуя никогда и не было. И вернуться к своим регулярно-запланированным программным действиям, сиречь продолжить свои дразнилки. Это решительное намерение продержалось целых полных три минуты. То есть все то долгое время, пока дверь в квартиру не распахнулась, и он не вошёл внутрь, мгновенно увидев Лань Ванцзи, стоящим у окна и протягивающим руку, чтобы снять что-то с потолка. Его рубашка подтянулась вверх за вытянутой рукой, обнажив роскошную V-образную линию пресса. Его глаза натурально приклеились к этому месту под кромкой рубашки и буквально не могли оторваться от зрелища до тех самых пор, пока толчок Хуайсана в спину не протолкнул его дальше в комнату. Бешеной молью он помчался на кухню, чтобы выпить чего-нибудь сорокоградусного. Всю оставшуюся часть вечера он фокусировался на том, чтобы обходить напугавшего до усрачки старшекурсника, точнее - его шикарные спермостоки на прессе - по широкой дуге. Разумеется, в его случае это не сработало. Он был просто не в состоянии выбросить этот образ из головы, а его буйное воображение дорисовало остальные пикантные подробности… твердые мышцы по бокам, узкая впадина пупка, шесть кубиков собственно пресса и хорошо вылепленные грудные мышцы, подобные твёрдому граниту. От подобной картинки его бросило в жар, пот потек у него по воротнику, и он решил выпить еще несколько ледяных шотов. Однако, алкоголь только заставил его кожу вспотеть ещё больше, а картинки в голове приобрели ещё бо́льшую четкость и ещё ме́ньшую одетость. Лань Ванцзи, со своей стороны, казалось, не заметил его вовсе. И это - все всяких сомнений - было к лучшему. Через три или четыре часа после начала всеобщего веселья, он случайно ввалился в спальню Лань Ванцзи, приняв ее за туалетную комнату, и обнаружил там самого Лань Ванцзи. Без рубашки. С обнаженным торсом. - Ой. Прости. Целился не сюда, - промямлил он заплетающимся от смущения языком, и его щеки, и так уже ярко-алые от алкоголя, теперь покраснели ещё больше. Он развернулся на сто-восемьдесят градусов и потянулся открыть дверь, но в следующее мгновение та со щелчком захлопнулась у него перед носом: большая ладонь Лань Ванцзи закрыла ее, уперевшись в поверхность над его головой. Он решил не оборачиваться: прямо позади себя он явно чувствовал жар обнаженной груди Лань Ванцзи. Молчание зависло почти на целую минуту, пока они оба ожидали друг от друга какой-нибудь реакции. А потом он услышал за собой этот глубокий вкрадчивый тембр: - Ты пьян? Вопрос оказался настолько неожиданным, что он автоматически развернулся лицом к парню и, нахмурившись, отрицательно покачал головой. - Отлично, - прозвучал ответ ровно за мгновение до того, как Лань Ванцзи прижал его к двери спиной. Он феерически кончил в штаны всего каких-то двадцать минут спустя, грубо и несдержанно потираясь промежностью о бедро Лань Ванцзи, в то время как сам Лань Ванцзи предоставил ему возможность сосать свой длинный указательный палец, поддразнивая большим пальцем его нижнюю губу. Никогда с ним еще не случалось ничего настолько эротичного, чтобы он растерял одновременно холодный рассудок и соображалку от возбуждения. Уже после завершения этого процесса, Лань Ванцзи выдал ему серые спортивные штаны переодеться и забрал его испачканные узкие джинсы. Ему пришлось сказать Хуайсану, что он пролил на джинсы вино, поэтому вынужден был переодеваться. Хуайсан высказался вслух и долго рассуждал о случившемся чуде: Ханьгуан-цзюнь снизошёл до него и соизволил одолжить ему свою одежду. - Ну, это было лучше, чем спрашивать сменку у твоего брата. Можешь себе такое представить? Мне пришлось бы подвязываться веревкой, чтобы штаны не свалились. - Истинно так, - с кивком согласился Хуайсан. На этом все и закончилось. По крайней мере, он был уверен, что все закончилось. И наступил конец этому форменному безумию. Ооох, как же он ошибался... *** Он понятия не имеет, почему думает об этом сейчас. Ну да, опять он вспоминает тот эпизод из своей давней жизни. Этим утром он переодевается для семейного бранча – того самого, на котором присутствуют все шестеро новобрачных и все ближайшие родственники, а это существенное количество людей – и видит в зеркале рядом с собой отражение Лань Ванцзи. Сам Лань Ванцзи находится в другом конце комнаты и тоже переодевается, на данный момент он - только в брюках. А в шкафу перед ним висит отглаженная белая рубашка. Против собственной воли, его глаза внимательно отслеживают все движения крепких мышц спины, когда Лань Ванцзи натягивает нижнюю майку, а затем стягивает ее вниз по телу, которое теперь стало одновременно и шире, и еще стройнее, чем раньше. Боковой профиль позволяет ему четко видеть V-образную линию, которая теперь стала еще более выделяющейся и четкой. Теперь он задается вопросом, а был ли он вообще пьян в тот вечер много лет назад. Нет, определенно не был. Несмотря на все то множество вещей, что он позабыл с тех пор, он мог бы воссоздать в своей памяти те четыре месяца - с поразительной точностью. Он помнил каждое мгновение тех восхитительных двадцати минут, проведенных в тот вечер в спальне Лань Ванцзи. Он помнил серую полоску боксеров Лань Ванцзи, которая выглядывала из-за края его штанов. Отлично помнил, как обернулся от двери и увидел лицо, нависшее над ним, и как потом полупрозрачные карие глаза начали светиться янтарем, отражая свет, и это при том, что лампа находилась в другом конце комнаты, позади них. Он помнил, что смотрел, как эти глаза спрятались за полуприкрытыми веками, и думал о том, что его снова поцелуют. И рассеянно подался вперед, только с тем чтобы ощутить, как эти длинные пальцы пробегают по его полной нижней губе. Его рот открылся сам по себе, как будто ждал именно этого, и туда скользнул указательный палец. А между его ног протиснулось мускулистое бедро Лань Ванцзи, прижимая его к стене с достаточной силой, чтобы дать ему то облегчение, о котором он не знал до этого момента, и дать ему возможность двигаться, в тандеме с его губами вокруг своего пальца. Все это время светящиеся янтарём глаза были прикованы к нему, пристально наблюдая за ним. Их янтарный свет держал его словно в каком-то эротическом трансе, полностью загипнотизированным. *** Он инстинктивно пугается, когда внезапно ощущает на себе - опять - этот внимательный взгляд в зеркале. Однако, он не показывает своей реакции и отвечает таким же пристальным взглядом - через зеркальную поверхность. Даже с такого расстояния ему хорошо это заметно. Что янтарь в глазах Лань Ванцзи начинает светиться. Он хочет отвести взгляд в сторону. Но не делает этого. А через несколько мгновений раздается стук в дверь номера, и он вздыхает с облегчением, потому что Лань Ванцзи отворачивается и уходит, чтобы открыть дверь. *** Семейный бранч - это довольно интимное дело по сравнению со свадебной церемонией, но в ресторане отеля, зарезервированном для них этим утром, все еще присутствует добрых тридцать человек. Немного странно сидеть вдвоем - как пара, а не с братом и сестрой, хотя... поскольку все они сидят со своими новоиспечеными супругами за длинным столом, это становится... чуть менее странным. Детям накрыли свой собственный стол в другом конце зала, где тоже происходит какая-то занятная суета, которую распорядитель свадьбы организовала для их развлечения. Сычжую довольно скучно, но он не показывает этого выражением лица, потому что он исключительно вежлив. Цзинъи открыто зевает. Фокусник явно не является заклинателем. Ему искренне жаль беднягу. Нанятого для показа дилетантских трюков-со-шляпой для детей, посещавших Академию, где их обучали известные заклинатели. За столом взрослых идет разговор о каком-то сорвавшемся деловом контракте между Вэнями и Цзинями... У него к бизнесу совершенно нет никакого интереса. Поэтому - он - отстраненно - наблюдает за трюками фокусника. А вот и пресловутый кролик из шляпы. Далее следуют несколько голубей, вылетающих из-под фалд его фрака (прим.пер. не смогла удержаться, для знающих). Далее идут разноцветные ленты из рукавов... Бедный фокусник. - Это полный дебилизм, - говорит какой-то ребенок капризным тоном. Он смотрит в небольшую толпу детей, чтобы понять, кто это сказал. Ааа, это старший сын Вэнь Сюя. Который старше Сычжуя на несколько лет. Он не любит плохо выражаться о детях, но ни у одного из отпрысков Вэнь Сюя нет ни малейшего шанса добиться успеха в жизни - "ни по природе, ни по породе". Иногда - при случае - поганцы могли демонстрировать некоторую подлость характера. - Знаете, я мог бы сделать этот трюк куда лучше вас, - заявляет ребенок, вгоняя фокусника в краску. На вид мужчине за 50. И он заметно потеет, работая в этой - критикующей его - толпе мелкоты. - Что ж, тогда давайте посмотрим что-нибудь еще, - говорит мужчина с притворным весельем, поправляя край своего высокого черного цилиндра. Следующий этап предполагает вытаскивание из рукава нескольких шарфов разного цвета, один за другим. Это скучно. Его глаза начинают блуждать в поисках, за что бы зацепиться, как вдруг он ловит на себе взгляд Лань Ванцзи. Он вопросительно приподнимает бровь. Лань Ванцзи приподнимает свою бровь в ответном жесте. И тихо произносит: - Я удивлен, что ты так и не вмешался - до сих пор... Когда-нибудь - в своём далёком прошлом - именно это он бы и сделал. Ну, если бы у него при себе была его верная Чэньцин. С тех самых пор, как он обнаружил, что может творить умопомрачительно невероятные вещи, став тем, кем он является сейчас, у него неизбежно развился в некотором роде "комплекс героя". Он рвался "причинять помощь" налево и направо, вне зависимости, нуждались ли в таковой окружающие или нет. Порядка 80 процентов репутации Старейшины Илина сложилось благодаря его наиболее неуместным (читайте, идиотским) попыткам сыграть роль "спасителя". Бесспорно, наверняка были и те, кто это оценил по достоинству. Но существовали и такие, кому его "спасение" и даром не сдалось. Они ни в какую не желали быть его частью и, тем более, не оценили его героического вмешательства. В прошлом - получать подобные уроки было довольно унизительно. Однако он с этим справился и сделал для себя соответствующие выводы: людям нужна возможность жить так, как они хотят. Со всеми своими достоинствами и недостатками. Без вмешательства какой-либо внешней силы, которая - по факту - скорее ослабляла бы их, чем придавала им сил. - Ты меня совершенно не знаешь, - заявляет в ответ Вэй Усянь, и в его тоне слышится та, былая горечь от выученных - довольно суровых - жизненных уроков. В ответ он получает скептически приподнятую бровь Лань Ванцзи - еще раз. - Эй, прекрати! - внезапно слышат они, и тут же разворачиваются в сторону угла с фокусником. Цзинъи — тот, кто внезапно кричит. Приказывая старшему ребенку Вэнь Сюя, который посылает убого написанный и - откровенно говоря - также неблагоразумно брошенный талисман в сторону клетки с живыми голубями. Что закономерно - талисман каким-то образом дает осечку и рикошетом отправляется прямиком к потолочному вентилятору над ними. Словно в замедленной съемке, они молча наблюдают, как злосчастный талисман удачно отскакивает от лопасти вентилятора, в то время как его собрат - куда более мощный и призванный сбить тот, самый первый талисман - эпично промахивается и срезает нижний стержень вентилятора. - Нет! - отчаянно кричит он, вскакивая с места и резко выбрасывая вперед руку. Он проделывает это действие на чистом инстинкте, без какой-либо предусмотрительности, не задумываясь ни на мгновение. Тем не менее, он видит, как лучи энергии слетают с кончиков его пальцев и тормозят вентилятор в воздухе, не давая тому упасть. В зале ресторана возникает массовое движение: родители несутся убрать своих детей с траектории падения злосчастного вентилятора. Фокусник тоже толчком откидывает в сторону свой стол с реквизитом. - Какого ху… - слышит он рядом с собой, ровно за мгновение до того, как Лань Ванцзи оказывается прямо у него за спиной. Именно в этот момент до него - наконец - доходит, что он остановил грёбаный вентилятор от падения сугубо за счет собственной энергии. Которой у него не так уж и много. Проклятье, а Чэньцин у него не с собой. И несмотря ни на что, он ощущает позади себя Лань Ванцзи, чьи ладони вжимаются в его спину. - Опускай потихоньку, - тихо шепчет Лань Ванцзи ему на ухо, и он мгновенно чувствует, как мощный прилив энергии проникает в его каналы. То, что он сделал до этого, было целиком и полностью неосознанным действием. Поэтому ему приходится сосредоточиться, чтобы вентилятор не рухнул на пол, когда он мало-помалу опускает его на пол ресторана. К вентилятору летит еще один талисман, и на этот раз он наконец замечает, кто его послал. Тот, кто отправил и второй из них, тот самый, что промахнулся, пролетел мимо цели - и тем самым заварил всю эту кашу. Цзинь Гуанъяо. Он смотрит на Цзинь Гуанъяо и ждет, пока парень таращится на него в ответ. Он кивает. Цзинь Гуанъяо кивает в ответ. И, наконец, он опускает руку вниз. Талисман обладает достаточным уровнем силы, чтобы медленно опустить вентилятор на поверхность пола. - Срань Господня! - слышит он из-за стола. И расплывается в улыбке, когда узнает тихий голос Не Хуайсана. Действительно - она самая - "Срань Господня!"... Он пытается опуститься на стул, но оказывается настолько истощенным, что способен только споткнуться и рухнуть... мужу на грудь. - Это было невероятно, шифу! Как вы это сделали? И тем более - голыми руками? - восклицает впечатленный Лань Цзинъи. Ему удается подмигнуть мальчишке и сделать вид, что подобное для него - обычное дело. Хотя он прекрасно понимает, что стоит на ногах лишь потому, что Лань Ванцзи буквально поддерживает его сзади, положив ладони на бедра с обеих сторон и прикрывая это действие полами надетого ханьфу. Голос Лань Ванцзи звучит тихо и разгневанно, когда тот шепчет ему на ухо с угрозой: - Сегодня же вечером мы занимаемся сексом. Примечание: *Пояс Адониса - =пресловутые кубики на прессе.