По закону притяжения

Кабинет русского языка и литературы располагался на втором этаже. Стены были свежеокрашенные, однако трещины на их поверхности оставались отчетливо видными. Углы класса украшали шкафчики со стеклянными дверцами, в некоторых из которых отсутствовали стекла, казалось, что они были умышленно выбиты. Антон шагнул к самой последней парте третьего ряда, положил свой рюкзак на соседний стул и присел, старясь прижаться к стене. На линейке не произошло ничего особенного. Он так и не познакомился ни с кем из своего нового класса, ведь все были заняты обсуждением того, где провели лето. Только лишь одна Татьяна Юрьевна проявила интерес к парню, спросив, как же его занесло в эту школу. Потом вышла выступать с песней какая-то ученица десятого класса, полил дождь и оборудование пришлось прятать, не дав девочке допеть до конца. После входа всего класса в кабинет, в дверном проеме возникла Татьяна Юрьевна, и, захлопнув дверь, она величественно прошла к своему креслу за учительским столом. Весь сбор учащихся девятого класса резко затих и направился к своим местам. Рядом с партой Антона встала невысокая девушка с волосами нежно-розового оттенка, подстриженными под каре. Ее внешний вид не соответствовал торжественно-деловому стилю дня знаний, однако даже в спортивных штанах и растянутой майке она выглядела опрятно. Антон взглянул на девушку внимательно и безмолвно убрал свой рюкзак со стула, давая ей позволение занять место рядом. Она улыбнулась и, положив свой рюкзак на пол, уселась на соседний стул. — Даша. — представилась девушка, протягивая свою ладонь в знак приветствия. — Антон. — он легонько пожал руку своей новой соседке по парте. На уроке они больше не общались. Не то чтобы было нечего сказать, нет, Антон искренне стремился узнать эту девушку получше, быть может, даже подружиться. Но Татьяна Юрьевна ясно и однозначно дала понять, что беседы на ее уроках не принесут ничего хорошего. На классном часу не было ничего интересного. Все та же техника безопасности, тот же учебный план, и даже расписание звонков ничуть не отличалось от прошлой школы Антона. Он, сидел, не слушая учительницу, занятый своими глубокими размышлениями. Почему же Даша решила сесть с ним? Может быть, у нее не было других друзей в классе. Либо же она посчитала Антона привлекательным и поэтому села рядом? Антон, конечно, не был идеальным образцом мужской красоты, но это не мешало многим девушкам бегать за ним. Возможно, их привлекал его рост, либо бунтарская натура. Однако он не мог воспринимать их серьезно, ему вовсе не хотелось заводить отношения, но они буквально просили его о поцелуях. Одна из них даже пошла так далеко, что зашла в мужской туалет, сняла майку и показала ему свою грудь. На тот момент он по-русски охуел. Но ни одна из таких девушек его не интересовала, кроме, пожалуй, Иры. Ира, да, вроде ее так звали. Она была на класс младше Антона, и значит, ей было тринадцать. Она не стремилась лишиться девственности с ним, не ходила в нарочито коротких юбках и не караулила парня около его кабинета. Она, вроде бы, даже не писала ему ни в каких социальных сетях. Она улыбалась ему на входе в школу, писала маленькие записочки и кидала их ему в карман куртки, а на четырнадцатое февраля написала парню о своих чувствах в письме на две страницы. Антон не любил ее, совсем нет, он просто чувствовал, что ему с ней хорошо. Ира ждала его лишний час в коридоре, чтобы они вместе прошли сотню метров до ее дома. И так вот, Антон исчез. Пропал, как дым, словно никогда и не существовал. Он был жив, это верно, но ушел он в какую-то грязную бездну, в заброшенный гараж, где обитали сомнительные личности, которых он характеризовал как своих друзей. Прошло уже две недели, как нашли его там, и вынудили вернуться в школу, чтобы избежать отчисления. Ира стояла там, у входа в гимназию, смотрела на него застывшими от слез глазами и молчала. Антон тоже молчал. Их общение прекратилось в тот момент, и больше не возобновлялось. Парень, возможно, даже радовался такому исходу. Не желал он, чтобы маленькая невинная девочка погрузилась в пучину наркотиков, не хотел разрушить ее жизнь так же, как разрушил свою. Он даже не пожелал просить у девушки прощения, лишь покинул ее с видом, словно ничего не произошло. Не было никаких продолжительных объятий у подъезда, не было нежных, робких и таких приятных поцелуев в щеку в парке, не было неловких падений на обледенелой дороге. Антон даже делал вид, будто не сохранил, не положил каждую записку Иры в маленькую коробочку под кроватью. А Ира, в свою очередь, делала то же самое. После расставания с Ирой, Антон осознал, что он ничем не привязан к гимназии, и все ему плевать на правила и угрозы исключения. А потом — скорая помощь, голоса врачей. Никогда не забудет он тот момент, когда Пашка, его лучший друг и самый адекватный из их компании, воскликнул, что Антон умирает. Сам подросток и не подозревал, что он на грани. Ему казалось, что все в порядке, что он просто перебрал и теперь поспит — и все пройдет. Полностью лишенный сознания, Антон не мог понять, где находится, куда его везут, кто эти люди в синих халатах, почему его хотят поставить на учет, откуда эти оглушительные сирены, где Паша, где его телефон, почему Ира так и не поговорила с ним, почему он не попросил прощения у матери, когда впервые вернулся домой пьяным, почему от него ушел отец, почему его тянет к вину, ведь это вовсе не мужской напиток. А затем свет погас… — На этом классный час закончен, дети. — проговорила Татьяна Юрьевна, вставая из-за стола. — Поставьте свой автограф на бумажке с техникой безопасности. Электронный журнал еще не заработал, поэтому можете идти на все четыре стороны, главное охраннику на глаза не попадитесь. Антон был, мягко говоря, потрясен. Обычно, такие учителя, как Татьяна Юрьевна, требуют усердного посещения всех уроков, включая дополнительные и кружки, а здесь та самая Татьяна Юрьевна, внезапно и без предупреждения, приказывает этим молодым людям удаляться из школы. Парень недоверчиво взглянул на Дашу, которая лишь пожала плечами и направилась к двери. В душе у Антона шумело недоумение и удивление. — Шастун! — обратилась учительница к парню. — Не спи, замерзнешь. Говорят уходить — значит уходи. Или хочешь сидеть один еще на шести уроках? — А, да, да… До свидания, Татьяна Юрьевна. — Расписаться не забудь, чудик. — уже улыбаясь, сказала она. Антон взял распечатанный лист с двадцатью семью подписями и поставил в свободном окошке свою. Он, напоследок, окинул кабинет взглядом, и поспешно удалился в коридор. Там уже кипела жизнь: первоклассники резво бежали по ступенькам, таща на спине ранцы, которые казались более массивными и громоздкими, чем их собственные неопытные владельцы. Учителя, стоявшие возле окна, перешептывались помышляя о запутанных увлекательных загадках учебного процесса, подкрепленных интригами и юмором. Одноклассники Антона, сгрудившись около кабинета русского языка, выражали свои мысли с такой интенсивностью, словно обсуждали роковые предвестия, или очередную школьную сплетню. — Антон! — из толпы подала голос Ника. — Пойдем в мак с нами? У нас такая традиция есть. — Да ребят, я бы с радостью, — почесывая затылок пробормотал Антон — вот только у меня дела еще есть сегодня. — Да ничего страшного! Пойдем, покажу тебе запасный выход, через который мы обычно уходим с уроков. Антон был рад такой приветливости одноклассников, ведь он так боялся, что не будет принят в новом классе. Черный ход оказался в подвале, за физкультурным залом. На выходе из школы парня обдало теплым ветерком и солнечным светом, от чего тот невольно начал улыбаться. Выйдя за зеленый забор и направившись к метро, Антон наконец достал из кармана свой телефон, на котором оставалось предательски мало заряда. Парень решил позвонить Серёже — единственному человеку, которого тот мог назвать своим другом.