За окном широко раскинулся заснеженный пейзаж, казалось, что весь мир укутан пушистым одеялом. Яркое утреннее солнце делало природу еще прекраснее, отражаясь от белоснежных хлопьев и искрясь на украшенных инеем деревьях. Все вокруг казалось сказкой, полной невесомой атмосферы мира и тишины.
Однако в этот прекрасный момент Антон ощущал, как беспощадная боль медленно обволакивала его тело, пронизывая кости и мышцы. Каждая клетка его организма казалась наполненной жгучим огнем, который заставлял его дрожать от беспомощности. Его кожа была раскаленной, словно окутана пламенем изнутри, словно само тело превратилось в печь. Все вокруг казалось размытым, и все, что оставалось - чувство апатии и слабости.
Знал ли Антон что с ним? Догадывался. Понимал ли, что это состояние из-за вчерашних посиделок на морозе с Арсением Сергеевичем? Да, конечно, понимал. Если бы была возможность все изменить и не выходить из кафе тогда, он бы не вышел? Нет, конечно, нет. Без сомнений, он бы все повторил, даже если бы это обернулось его собственной гибелью.
— Что ты сделал?! — после долгой паузы раздался голос Даши в телефоне.
— Поцеловал его в щеку, — обреченно вздохнул подросток. — И вообще, я тебе звонил спросить про жаропонижающие у нас в квартире.
— Квартира твоя, я ничего не покупала, — хмыкнула девушка. — А вообще ты смелый, конечно, еще бы ноги перед ним раздвинул.
— Ты не представляешь, как я был близок к этому, — Антон кивнул, но резкая боль в голове напомнила о его состоянии. — Блять. Ну и что теперь делать? Я с кровати даже толком встать не могу.
— Ну звони своему Арсению на белом коне, пусть привезет тебе ибупрофен.
— Ага, примчится он, — Антон положил телефон на подушку, потому что даже держать гаджет в руке было для него тяжело. — Он сейчас спит, да и вряд ли придет в себя хотя бы к вечеру.
— Ну к кафе ночью же примчался, — хмыкнула Даша. — Он на самом деле, видимо, серьезно запал, если решил встречать новый год под дверью твоей работы.
— Я, кстати, так и не понял, откуда он знает, где я работаю. Об этом только вы с Серегой знаете.
— Ника еще знает, она и рассказала, миллиард процентов.
— А она откуда?
— Ну я ей и сказала, — подруга цокнула. — Она еще думает, что мы встречаемся.
— Ну нихуя себе, — у подростка не было сил удивляться, поэтому он просто принял этот факт. — А вы, Дарья Сергеевна, интриганка.
— Именно, — Даша будто оживилась. —А что, бесит она меня. Ко всем учителям подлизывается, даже к Арсению твоему. А тут вот на тебя глаз положила, как мне сказали. Ну тут объективно, среди наших покемонов ты самый нормальный. И вот я ей за неделю до каникул сказала, что мы с тобой встречаемся и вообще у нас самая любовная любовь на свете. Видел бы ты ее лицо. А потом я ей сказала, что ты работаешь в кафе официантом, помнишь, когда я к тебе пришла, поцеловала и ушла? Ника тогда это все в окно видела, мило пожелала мне сдохнуть и ушла.
— Круто, — только лишь смог выдавить Антон. — Ну и зачем ей рассказывать про мою работу физику?
— А вот это уже не знаю. Она девочка странная, я к сумасшедшему в голову не полезу. Может, он сам спросил.
— Да почему ты ее так ненавидишь?
— Там долгая история, — девушка закашлялась. — Еще с класса пятого. Нам тогда классы расформировали, я с ней оказалась, ну и не понравилась я ей чем-то. Начала она на меня стучать учителям, обо всем докладывала: прогулы, списывание, а один раз даже сигареты у меня из сумки вытащила и пошла с ними к завучу, это, правда, в шестом уже было. А я ей взяла и через три года отомстила – парня увела.
— Так ты же никого не уводила.
— Да, у тебя точно температура. Не уводила, но ей об этом знать не обязательно. И вообще, теперь знай, что мы с тобой уже три месяца встречаемся и у нас полная идиллия. Надо нам еще какие-нибудь слащавые прозвища придумать
— А если об этом Арсений узнает? Я ему ночью в любви признавался, а Ника ему скажет, что я уже с тобой и все.
— Еще один повод позвать его. Все, давай, мне идти пора, бабушка опять сделала салатов, как на роту солдат.
— Удачи Дашуль, —пропел Антон. — Если не влезешь с свою одежду после праздников, могу поделиться своей.
— Спасибо, котик, не понадобится. Все, я пошла, не помри там, — Даша засмеялась.
— Ага, а ты не объешься, — буркнул парень.
Антон отключился от звонка и накрылся с головой одеялом. Его тело дрожало от озноба, а мышцы были в таком напряжении, что боль стала невыносима. Пытаясь сосредоточиться на дыхании, ему казалось, что каждый вдох был как пытка, и он чувствовал, что неспособен контролировать свое тело. Ему казалось, что боль и слабость овладели им полностью, заставляя отказаться от надежды на быстрое выздоровление и на полноценный отдых на каникулах.
«Так, надо все же проверить лекарства», — подумал подросток и откинул одеяло.
Антон с трудом поднялся с кровати, его голова кружилась, а глаза резко реагировали на яркий свет комнаты. Всё вокруг казалось размытым и нереальным, словно он попал в кошмарный сон. Каждый его шаг был сопровожден ощущением тяжести в теле, боль пронзала каждую клетку его организма, делая его шаги неустойчивыми. Каждое движение вызывало острую боль, которая делала его походку изнурительной.
Чуть не задыхаясь от невыносимой температуры, парень еле добрался до кухни и открыл верхний ящик, где обычно хранились лекарства. Он надеялся, что найдет там что-то, что поможет ему, но обнаружил только активированный уголь и пару пластырей. В этот момент он полностью прочувствовал всю безысходность ситуации и собственную беспомощность.
Подросток взял свою любимую чашку и налил кипяток, опустив в нее пакетик чая. Он понимал, что теперь никто не сможет помочь ему, как делала его мама, когда он был маленьким. В его голове всплыли воспоминания о том, как она всегда готовила ему чай, когда он болел. Ее утешительные слова о том, что чай - лучшее средство от всех болезней, звучали в его ушах.
Он тихо закрыл ящик и тяжело вздохнул, возвращаясь в свою комнату. Холодный день за окном лишь усугублял его состояние, он укрылся под мягким одеялом, пытаясь снять напряжение и расслабиться. Но боль в мышцах была настолько невыносимой, что даже смена позы не приносила облегчения. Он начал бесцельно шагать по комнате, искав хоть какое-нибудь облегчение.
Подросток осторожно поставил чашку с горячим чаем на стол и медленно подошел к своей кровати. Ложась на кровать, он аккуратно укутался одеялом, создавая уютное гнездышко в холодной комнате.
Закрыв глаза, парень почувствовал, как усталость и боль постепенно уступали место покою. В его голове начали медленно переливаться образы ночи: громкая музыка, смех и Арсений Сергеевич, который так мило пытался скрыть собственное смущение от поцелуев Антона.
Медленно, словно плывя сквозь туман, подросток провалился в глубокий сон. Его дыхание стало ровным и спокойным, а лицо выражало покой и умиротворение. В мире сновидений его мышцы перестали болеть, а он ощущал себя легким и свободным, словно парящим в облаках.
***
Антон медленно открыл глаза и оглядел комнату. Слабый свет уличных фонарей едва проникал сквозь окно, создавая загадочные тени в спальне. Подросток почувствовал, что сон никак не помог ему справится с температурой, и боль в мышцах не улеглась. Сон не принес ему облегчения, и боль в мышцах продолжала мучить его, словно никогда не собиралась отступать.
Перевернув телефон, все это время лежавший на подушке рядом, Антон увидел, что на дисплее отображалось полседьмого вечера. Живот неприятно заурчал, напоминая подростку о том, что с тех пор, как началось его недомогание, он не съел ни кусочка пищи. Однако, не голод был главной его заботой в это мгновение.
Температура причиняла мучения лишь в первые дни, затем постепенно уступала, это парень знал с детства и мог сказать, что уже в четверг он будет на ногах, даже не будучи провидцем. Антона глубоко тревожило молчание Арсения Сергеевича. Отсутствие сообщения, даже с вопросов о самочувствии или с желанием провести серьезный разговор по поводу этой новогодней ночи, внушало ему страх. Эта тишина и равнодушие были гораздо более пугающими, даже чем слова учителя о том, что он соврал подростку о своих чувствах, чтобы не обидеть его.
Это неведомое чувство пустоты и недоумения охватило парня, заставляя сердце биться сильнее. Он задавал себе вопросы, на которые не мог найти ответов. Почему учитель не пишет? Что могло произойти? А если он после всего произошедшего решит прекратить с Антоном общение? Страх перед возможными исходами охватывал его мысли.
Вспоминая слова Даши о возможности попросить Арсения Сергеевича принести лекарства, парень подумал, что это может быть не только способом получить нужное сейчас лечение, но и шансом пролить свет на их взаимоотношения.
Идея использовать запрос о лекарствах как предлог для общения с учителем прозвучала разумно.
Вы, 18:39
Здравствуйте, Арсений Сергеевич)
Как вы?
Ответ не заставил себя долго ждать.
Ars, 19:40
Привет, Антош
Я только недавно проснулся, на удивление неплохо себя чувствую
А ты как?
Вы, 19:42
Я, походу, заболел
Может, придете?
Ars, 19:42
Может, приду
Тебе захватить какие-нибудь лекарства? Температура какая?
Вы, 19:43
Хоть какие-нибудь возьмите
И да, захватите еще градусник
Ars, 19:43
Чудище, адрес хоть скинь
Вы, 19:43
Точно, ***
Ars, 19:44
Через полчаса буду у тебя
Это
просто учитель. От него зависят лишь мелкие части жизни Антона. Например, оценки. Аттестат. Незаметные вещи, которые забывает любой подросток после выпуска из школы.
Просто для кого-то учитель виляет только на интерес к предмету, а для кого-то становится идеалом, примером для подражания или любовью, одержимостью.
Просто становится смыслом жизни.
Просто.
***
Подросток ощутил резкий поток свежего воздуха, проникающего в комнату, когда дверь тихо скрипнула и открылась. Его глаза встретились с яркими, словно море, глазами Арсения Сергеевича, который медленно вошел в помещение, словно чего-то опасаясь.
— У тебя было не заперто, — безэмоционально произнес учитель.
— Д-да, забыл закрыть, когда пришел, — Антон, мучительно пытаясь собрать мысли, понял, что его взгляд упорно прикован к Арсению Сергеевичу, подобно магниту, притягивающему его и заставляющему замирать сердце. — Вы какой-то слишком хмурый сегодня.
— Знаю, — вздохнул он и подошел к кровати. — Настроение паршивое, да и ты еще заболел.
— Мое состояние на вас влияет?
— Еще как, — учитель улыбнулся и наклонился к Антону, его губы легким прикосновением коснулись лба подростка. — Знаешь, я и без градусника могу сказать, что ты весь горишь.
— Значит, — задыхаясь от бушующих внутри чувств, прошептал подросток. — Я был прав, что заболел.
— А родители?
— А я тут уже год один живу.
— Ого, — вздохнул физик и, наконец, сел рядом. — И как так получилось?
— Знаете, там долгая история…
— А я никуда и не тороплюсь, только, — он достал из кармана пачку парацетамола. — Выпей и рассказывай.
— Хорошо, — Антон послушно достал одну таблетку и, проглотив ее, положил голову на плечо учителя. — Знаете, возможно, то, что я вам сейчас о себе расскажу, заставит вас навсегда от меня отказаться. Может, оно и к лучшему. В общем, в шестом классе я поступил в физмат гимназию, гордился собой страшно, думал, там будут крутые умные люди. Да, не спорю, там они были, даже слишком умные, особенно по сравнению со мной. У всех были дополнительные занятия, репетиторы, они выигрывали олимпиады, их уважали учителя, а я не смог вынести такого бешенного ритма, скатился по учебе, еле как закончил первый год на тройки. А в седьмом классе познакомился с Пашкой, одним из лучших учеников школы, ну и города в целом. Он тогда, вроде, в десятом учился. Он все успевал: и учился хорошо, и олимпиады выигрывал, и друзей у него немерено было. И я у него как-то спросил, как он все успевает, а он рассказал, что принимает какие-то таблетки, которые помогают ему не уставать. Фен он принимал. Ну а я мелкий, тупой, с ним начал это херачить. Первое время все было прекрасно, спать не хотелось вообще, информация лучше усваивалась, меня начали хвалить, седьмой класс закончил практически на отлично, только вот биология мне не давалась. А потом меня перестало брать, да и Пашку тоже, мы тогда окончательно пустились во все тяжкие. Мы никогда не устраивали дебошей, не грабили никого, просто спокойненько убивали себя, никому другому вреда не причиняли. В восьмом классе про мою зависимость узнали в школе, скандал был, меня исключили, а Пашку оставили, потому что он лицо школы. Мама, когда обо всем узнала, сказала, что я ей больше не сын и выперла меня из дома. Вот так я и живу один уже два года.
Антон замер, и тяжело вздохнул, не отрывая своих глаз от учителя, пока тот молча теребил край одеяла. Голубые глаза Арсения Сергеевича, обычно ясные и светящиеся, теперь погрузились во мрак раздумий, отражая внутренние переживания.
— А сейчас ты…? — учитель осекся, не поднимая глаз.
— А? Нет, нет, все, поэтому и к учебе вернулся.
— Знаешь, все совершают ошибки, — вдохнул Арсений Сергеевич и заглянул в ярко-зеленые, немного испуганные, глаза ученика. — Главное, потом признать, что это были ошибки. Я сам далеко не ангел, все понимаю.
— Но ведь все равно ваше мнение обо мне изменилось.
— Ну, я понял, что ты гораздо взрослее, чем я думал. А по поводу твоего страха, что я от тебя откажусь, — медленно повернув голову, учитель начал нежно целовать нос парня. В этот момент он почувствовал, как будто бы таял под лаской Арсения Сергеевича. — Не волнуйся, не откажусь. У тебя, кстати, температура падать начала.
— Спасибо… — прошептал подросток, сплетая свои пальцы с пальцами физика.
