Трещины на льду

На улице только встаёт солнышко. Нет ещё даже половины восьмого, а Белова уже на катке.     Она вращалась, прыгала, падала, выезжала, как и на всех тренировках. Заканчивала программу, начинала заново.      Мира щурилась от солнца, светившего прямо в глаза. Оно светило из окошек на самом вверху ледовой арены, освещая холодный лёд тёплыми лучами.      Тройной аксель.      Ойлер.      Четвертой сальхов.       Удачное приземление на правую ногу, красивый выезд.       Ещё в бильмане, Мира услышала тихие овации. Только встав в финальную позу, она увидела Максима Валерьевича.      — Неплохо, — тренер улыбнулся, смотря на воспитанницу, которая отчаянно пыталась отдышаться, — нет, реально уже лучше. Только на выезде ногу выше тяни.      Максим Валерьевич улыбнулся, подходя к бортику. Мира, конечно же, подъехала:      — Ты почему вчера не пришла? — Максим Валерьевич смотрит прямо в душу, параллельно обводя взглядом девушку с головы до ног.      — Да так... Ногу подвернула.      Соврала. Очевидно, если Мира скажет правду, то и Романову, и ей покажут, "где раки зимуют".       Спортивная форма, чудом отстиравшаяся от алой жидкости, как обычно, была аккуратно выглажена. Она обтягивала стройные спортивные ноги, скрывала порезы на спине, которые продолжали ныть.     — На пару минут в коридор. Пошли. — быстро сказал тренер. Подавая чехлы, Максим вышел с арены, контролируя, чтобы воспитанница шла за ним.      Коридор встретил приятной прохладой. Не как в тот раз, когда Миру и Романова выгнали.       — Так что? — фигуристка спросила, остановившись, когда тренер повернулся к ней лицом.      — Может ты мне объяснишь, что между вами происходит?      — Между кем и кем? — Белова решила поиграть в дурочку.     — Глупую из себя не строй. Ты прекрасно понимаешь, о ком я.      — О ком же? — Мира смотрит на тренера. Почему ей до сих пор Оскар не выдали?        Максим Валерьевич закатил глаза. Он цокнул языком пару раз, осматривая девушку с головы до ног.      — Раз не хочешь говорить так, спрошу прямо: что происходит между тобой и Романовым?      Она даже стушевалась от возмущения. Почему он задаёт такие вопросы?  Мира прокашлялась, потом пробубнила:     — Не знаю.      — Как это ты не знаешь? Вы издеваетесь оба, или что? — наставник стал злиться. Он пару раз глубоко вздохнул, наклонился вниз, чтобы встретиться с фигуристкой глазами. Начал нарочито ласковым тоном: — Мира, скажи, пожалуйста, зачем вы оба такое вытворяете? Это что, шутка какая-то? Ответь, пожалуйста честно. Что вы затеяли?      Она не знала что ответить. Кислород словно заканчивался.      — Если вы не хотели, чтобы до такого дошло, так и скажи — я пойму. Если это издёвка или месть мне за что-то — я тоже пойму. Просто скажи мне правду.        — Я честно ничего не знаю. Просто так получается.        Она отвела взгляд, увидев скепсис в глазах Максима Валерьевича. Он опустил верхние веки вниз на пару секунд и продолжил тянуть из девчонки правду.      — Я не могу понять: вы встречаетесь что-ли?      Мирослава поперхнулась от возмущения.      — Нет конечно! Какое встречаемся?! Я никогда в жизни с ним не... Того! — Белова взмахнула рукой, показывая всё негодование. — И вообще! По-вашему, отношения — это взаимная ненависть?!        Максим Валерьевич хмыкнул:     — Ну не прям так... Только как вы так дороги друг-другу перешли, что дерётесь?        Мира опустила брови, показывая, что не понимает, что он говорит.       — Позавчера вечером я слышал, как вы орали. Остался для того, чтобы документы заполнить. — Максим Валерьевич добавил, — вас было слышно на весь штаб. Плюсом, синяки у обоих.        — Блять... — фигуристка прикрыла глаза, почёсывая свой лоб короткими ногтями.            — Ты давай, не ругайся. Некрасиво, — он немного помедлил, словно обдумывал, стоит ли это говорить, — он тебе нравится?       — Что?! — щёки вспыхнули алым. — Нет! Как вы вообще могли о таком подумать?!      — Почему нет? На самом деле, вы неплохо смотритесь...       — Максим Валерьевич! — девочка покраснела до кончиков ушей.       Она убила бы к чертям тренера, если бы не Анастасия Алексеевна, проходившая мимо. Она точно бы не оценила.        Незаметно из-за угла вышел Смирнов. Он кинул взгляд на обоих знакомых.      — Здрасте...      —Доброе утро, дорогой мой... — по привычке сказал тренер, — иди к другим в зал, пожалуйста. Я щас подойду.       — Эм... Окей... — Саша, с нелепым светлым хвостиком на голове и старой скакалкой отправился в зал разминаться.       — Можно идти уже? — взмолилась Мира.        — Тц... — тренер скрестил руки на груди, — иди.      ***       Дверь распахнулась прямо в момент, когда Настя Синицына упала на лёд, больно ударившись копчиком.      — Всем доброе утро! — на арену зашёл мужчина, потягиваясь. Мира сразу узнала его, прямо так, издалека.      Соловьёв Дмитрий Матвеевич — один из наставников тренерского штаба Максима Крылова. Молодой, на самом деле. Сам лет пять назад закончил карьеру, устроился младшим тренером через какое-то время.        —Тц... Вернулись с отпуска, смотрю? — Максим Валерьевич подошёл к коллеге, пожал ему руку. Вскоре, закончив отчитывать бедную Синицыну, подошла и Анастасия Алексеевна.         — А как иначе?       — Всё так насыщенно было у тебя там в Египте, что никакого покоя? Даже на сообщения не отвечал! — возмущалась Анастасия Алексеевна, поправляя очки.       Крылов лишь посмеялся с женщины, заводя беседу в нужное русло.  ***      — Да ты заебал меня! — кричала Мира, когда Романов в очередной раз сказал какую-то дичь.        — Хлеборезку закрой, малолетка.        — Гандон сраный! Я тебя на полтора года младше!        Тренера инстинктивно повернулись в сторону, услышав крики, смешанные с нецензурной лексикой.       — Господи, опять начинается... — Максим Валерьевич направился к бортику.         — Ё-маё... Белова материться умеет? —Дмитрий Матвеевич совсем не понимал, что происходит, — И как давно они так грызутся?      — Всю неделю... — Анастасия Алексеевна огорчённо вздохнула, — Макс сейчас будет выбивать из них всю дурь...       Максим Валерьевич закричал, привлекая внимание всех фигуристов, крутившихся около "собак".       — Белова, Романов! Прекратили живо!