5 февраля 2024 года.
Понедельник.
Четырнадцатый понедельник.
Все меняется. Это истина, с которой невозможно поспорить. Неизменных вещей не остается, и планета вращается по кругу, рождая новое и уничтожая старое. Но это при условии, что время не остановилось на месте... как в моем случае.
Казалось, мир должен был замереть. Повторяться, точно заевшая пластинка, вновь и вновь по одному сценарию. Однако... этого не случилось. И мир продолжил движение.
Полистав немного старые записи, я наткнулся на описание одного рассвета. Было немного забавно и нелепо сравнить его с картинами эпохи Возрождения и написать, будто бог решил поиздеваться надо мной и выкрасил небо цветом крови. Хотя тогда мне и правда так казалось. Но сейчас, задумавшись над этим... разве это не странно?
Все рассветы, которые мне пришлось встретить, отличались друг от друга. Сегодня, например, проснувшись, я долго смотрел на небо и отлично запомнил, каким было утро. Желтое. Даже ярко-золотистое, будто кто-то за ночь вырастил на горизонте пшеничное поле, и оно трепещет на ветру, немного скрываясь в туманной дымке.
Но вот вчера... Утренняя полоса смешалась с падающими комьями снега. Она окрасилась в зеленовато-оранжевые краски и быстро исчезла, даже не прошло получаса.
Позавчера была малиново-розовой и самой яркой, какую я когда-либо видел.
Без сомнений, мир меняется. Даже тот, время в котором застыло.
И это относится не к одной природе.
Щенки просыпаются спустя полчаса после моего пробуждения. Мы завтракаем и прибираемся, обсуждаем предстоящие дела, и в них всегда появляется предложение о вечернем просмотре Суперщена и... И все. Остальное оказывается непредсказуемым. Каждый новый день они занимаются разными вещами. Только вчера соорудили двухметрового снеговика, закопали под сугробом Маршалла и разыграли сценку из Бородинского Сражения. И уже сегодня предложили устроить бои подушками, поиграть в снежки и покататься на корабле капитана Палтуса. Сославшись на плохое самочувствие, я остался на базе. Это отличная возможность обдумать ситуацию в тишине и заполнить дневник. Правда, одного я не учел: чувство постоянной слежки мешает сосредоточиться.
Действительно ли сейчас за мной наблюдают, или я с каждым новым понедельником все больше заражаюсь паранойей? Ответ неизвестен, но, если честно, мне и не хочется знать его.
Сейчас это не совсем то, о чем я хотел бы написать.
Итак... Каждый новый понедельник отличается от предыдущего. Начиная с природы, заканчивая поведением щенков, которые не замечают перемещений во времени...
Нет, все равно что-то неправильно. Мне ведь думалось написать о другом.
Изучать механизм путешествия во времени интересно, но ведь моя главная цель заключается в другом...
Единственной моей целью, захватившей сердце, сделалось спасти её — выхватить из жестоких когтей организации, даровать свободу от убивающей её изнутри работы и... Спасти, от самой себя её спасти.
Разве я мог думать о собственной жизни, мог представить мир, в котором этот щенок будет страдать? Нет, я не хочу этого допустить. Не знаю, каким образом у меня появилась эта сила, но... я готов потратить её на то, для чего предназначен. Я — спасатель. И поэтому я спасу её.
Только... каким образом?
Мне требовался совет, маленькая подсказка, чтобы разрешить эту трудную загадку, но спросить, как вдруг оказалось, мне просто некого. Райдер не успевал вернуться, как моя кровь становилась искусной картиной на снегу. Скай оставалась беспристрастна и никак не помогала, чтобы приблизить меня к достижению цели (если вообще подозревала, что у меня есть такая цель). А щенков я не собирался втягивать в эту неразбериху. Да и чем они могли бы помочь?
Оставалось прислушаться к словам нашей летчицы и уже именно в них отыскать ответ.
Например, только вчера... я задал самый важный для себя вопрос.
«Почему Организация Черного Феникса решила убить меня?»
«А сам как думаешь?» — внимательно посмотрев куда-то за пределы бухты, вздохнула она.
И не дожидаясь моего ответа, коснулась лапкой дерева и продолжила:
«Щенячий Патруль уникален в своем роде. Подумай сам, это организация, не преследующая коммерческой цели... Нет, его даже организацией назвать нельзя. Патруль ставит своей миссией не получение материальных благ, а оказание помощи как человеку, так и животным. Неважно: беден ты или богат, спасатели помогут любому, да? И это опасно... люди сверху видят в этом угрозу своему положению. Они теряют популярность среди населения в пользу... щенков? Неудивительно, Патруль имеет слишком большое влияние на людей. И ладно, если только в Бухте Приключений, так вся Канада слышала о вас. Весь мир хоть раз употреблял ваши имена в газетах... посмотри на это сам!».
Металлическая лапка выбралась из черного рюкзака, и я машинально отскочил, привыкнув видеть в ней нож. Только не в этот раз. Скай смерила меня понимающим взглядом, слабо улыбнулась и протянула вперед трепещущие на ветру сложенные листы серой бумаги.
«Французская, японская, русская, германская, американская... о, много американской. Испанская, упоминание в казахстанской, украинской, китайской, индийской, австралийской... ты просто посмотри на это, даже Молоссия, непризнанное государство, и то написало о вас!».
Черная лапка раскрылась. Подхваченные ветром листы, вырванные из иностранных газет, хаотично легли на снегу. Незнакомые иероглифы, буквы и символы предстали моим глазам. Я не увлекался изучением других языков, но этого и не требовалось, чтобы понять, о чем говорится в газетных листах. На каждой страничке выделялось родное, теплое "PawPatrol" и небольшая фотография, часто черно-белая, с нашими мордашками и логотипом Патруля.
А вот американские газеты я уже сумел прочитать. Красочные заголовки, написанные огромными буквами, точно готовыми выпрыгнуть и заплясать на сугробах:
«Щенячий Патруль или какими должны быть настоящие спасатели? Вы тоже слышали их имена?».
«Правда или ложь!? Неожиданная новость! Щенячий Патруль спас министра иностранных дел США».
«Как стать популярным на примере Щенячьего Патруля».
«Маленькие герои из тихого канадского городка».
Скай остановилась рядом и протянула мне особенно потрепанный лист, исписанный незнакомыми иероглифами.
«Моя любимая: «Спасители мира». Или вот еще...».
Она оглядела разбросанную газету и подняла находящуюся в двух метрах от неё, с русским заголовком, прочитать которого я не мог. Зато увидел крупную фотографию моей мордочки, улыбающуюся на камеру. Силуэты черных гор и маленький канадский флажок на домике...
«Те русские туристы, — улыбнулся я, вспомнив минувшее лето. — Они оказались на выступе скалы и несколько часов не могли позвать на помощь. Тогда их щенок, оставшийся в безопасности, прибежал в город и пытался отыскать кого-нибудь, кто пойдет за ним... помню, он дышал настолько часто, что казалось, вот-вот упадет от усталости... хорошо, что я проходил мимо и заметил его».
«Да, — кивнула тогда Скай. — Потом мы вытащили их с помощью вертолета, и в знак благодарности нам сделали фотографии... посмотри, вот одна из них».
Развевающийся канадский флаг, установленный на крыше деревянного дома. Тянущиеся вдали горные вершины. И моя улыбающаяся мордочка, в глазах которой отражается объектив камеры.
«Что написано в заголовке?» — спросил я.
«Здесь? «Гончик — щенок, ставший нашим кумиром»».
Она замолчала, принялась собирать разбросанные листы, чтобы, подняв металлическую лапку высоко над головой, отпустить их в сторону моря. Подхваченная ветром газета устремилась к черной воде и в ней же исчезла. Завтра появится в рюкзаке вновь.
«Удивительный Щенячий Патруль, — беззвучно прошептала Скай. — Организация, деятельность которой правительство Канады признало опасным для себя».
«Но почему?! Я... просто не понимаю это!».
«Люди доверяют вам, — грустно улыбнулась она. — Если понадобиться, они пойдут куда угодно за своими кумирами, — она ненадолго замолчала. — Это можно использовать, и правительство боится возможности... скажем так, государственного переворота».
«Это невозможно! И ты... согласна с ними!?»
«Перед правительством встало несколько вариантов, — отстраненно продолжила она, не обратив внимания на мой протест, — как можно избавиться от Патруля. Распустить под предлогом нарушения какого-либо закона. Устранить главу Патруля или одного из щенков, чтобы Райдер сам "свернул палатку". Убийство человека было бы скрыть сложнее, да и кто станет расследовать смерть щенка? А если приписать несуществующее нарушение, люди могут обнаружить правду и собраться протестом. Так что выгоднее, Гончик?».
«Убить меня», — через силу выдавил я.
«Верно. Моя первостепенная миссия заключалась в шпионаже. Я должна была наблюдать и докладывать обстановку в Патруле. Но теперь... мне приказали устранить тебя».
«И ты согласна с этим?».
«Как агент Черного Феникса, я не располагаю своим мнением касательно миссий и прочих аспектов. Мы не имеем права высказывать недовольство или согласие. Оружие в руках хозяина не может подавать голоса. У него вообще этого самого голоса и быть не может».
«Скай... и это правда твое мнение?».
«Брошенным щенком меня подобрали с улицы, подарили кров и пищу. У меня нет родственников. Нет прошлого. Нет иного смысла жизни, кроме как работать на организацию».
«Убийства — твой смысл жизни...?».
Она опустила взгляд, промолчала.
«И ты считаешь это правильным?» — настаивал я, наконец отыскав крошечную зацепку, так необходимую мне.
«У меня нет выбора... Просто нет его, Гончик...».
«И ты не хотела бы измениться?»
«У меня нет выбора,» — уже тверже произнесла Скай.
«Хочешь оставить все, как есть?»
«У меня нет выбора! — сквозь проступившие слезы крикнула она, резко подняв голову. — Как ты это не понимаешь!? Я ничего не могу сделать! Думаешь, я не пыталась! Засыпала и только мечтала о мире, где я могла бы стать свободной! Но это невозможно! Они... они просто не отпустят меня! Никого из нас!...».
Металлическая ручка появилась из раскрывшегося рюкзака. Блеснуло черное, как бездна, лезвие. Пшеничная мордочка помрачнела, посмотрела на меня, готовая действовать. Но вдруг замерла, не в силах пошевелиться.
Её околдовали сказанные мной слова.
«Я люблю тебя, Скай. Пожалуйста, хватит».
Догадливый и одновременно растерянный огонек пробежался по потемневшим глазам.
«Боишься смерти?» — не сразу слабо улыбнулась она.
«Кто знает, — пожал плечами я. — Меня настолько часто убивали, что это лезвие перестало пугать меня».
«Тогда, — моя прекрасная убийца протерла мордочку лапкой, — что значит это твое "хватит"?».
«Тебе правда интересно?».
Она медленно кивнула.
«Хватит говорить, что у тебя нет выбора.
Хватит подавлять свое мнение.
Хватит обманывать саму себя».
Скай низко опустила мордочку.
«Я разгадал тебя, — продолжил я. — Признайся, ты не хочешь убивать и следовать приказам Организации. Появись шанс, первым делом сбежишь оттуда... Поэтому просто признайся: ты не убийца. Ты не можешь быть ею. Пусть лапы полностью покрыты кровью, но душа твоя осталось кристально чистой».
«Кто же я, по-твоему, тогда?».
«Ты... ты спасательница, Скай».
Недоверие и надежда — вот, что я прочитал в тот миг в её посветлевших глазах. Она осознала, что наконец появился кто-то, способный понять её душу.
«На миссиях ты отдаешь себя полностью. Расстраиваешься, если не смогла помочь или пришлось остаться на базе. Искренне радуешься чужой благодарности. Ты хочешь спасать других, а не убивать, Скай. Или зачем ты постоянно извиняешься передо мной?»
«Может быть и так, Гончик... Прости...».
Механическая лапка замахнулась и отпустила лезвие ножа. Снег вновь окрасился красным.
«Прости...».
