***
С самого утра Беверли даже не присела. Приготовить ужин на пять персон — еще полдела. Миссис Свансон распорядилась убраться в спальнях для гостей и в коридорах. Можете себе представить уборку в доме одержимого инженера? О, не подумайте ничего плохого: Рональд Свансон — инженер от бога, его одержимость правильней было бы назвать страстью. Хотя, если начистоту, как можно творить такие вещи без участия потусторонних сил? Наверное, бог даровал мистеру Свансону гениальный ум, а дьявол искусил этот ум колдовством. Конечно, Беверли и в голову бы не пришло винить хозяина в злых помыслах, но ведь рассказывал же преподобный Карлтон, что пуще всего дьявол искушает не грешников, а праведников. Беверли глубоко вдохнула и, сжав тряпку в ладони, решительно шагнула к темной фигуре, неподвижно застывшей у стены. Надо всего лишь смахнуть пыль с металла — там, где он выходит наружу из-под черной ткани. Ничего не случится. Пусть дьявол управляет механическими конечностями этой ужасной машины, но зачем князю мира сего убивать обычную служанку? Он охотится за ее бессмертной душой, не меньше, а не за бренной оболочкой. С замиранием сердца она провела тряпкой по металлическому обручу, охватывающему голову аниматона. Голова слегка повернулась на шарнире, и внутри у Беверли прокатился ледяной шар мгновенного ужаса. Она, должно быть, просто слишком сильно надавила. По лбу скатилась капля и противно повисла на кончике носа. Беверли утерла ее и промокнула испарину на лице рукавом. Все в порядке. Пока хозяин здесь, дома, его аниматоны никому не причинят вреда. Едва касаясь тряпкой, она смахнула пыль с неподвижного механизма и быстрым шагом двинулась по коридору. Воображение настойчиво подсовывало ей устрашающий образ: аниматон бесшумно поворачивает ей вслед голову, а потом, сойдя с места, крадется в тени следом, занося стальной кулак над ее головой. Не выдержав, Беверли резко развернулась, вскинув руки. Механизм без движения стоял у стены там, где она его оставила. Всхлипнув, она побежала прочь — подальше от кошмарного порождения человеческого ума и нечеловеческих сил. Миновав широкие двустворчатые двери и оказавшись в залитой солнечным светом гостиной, она испытала такое облегчение, что едва не разрыдалась. Даже застывший в углу очередной аниматон теперь казался не более чем нелепой механической диковинкой с ярмарки. Миссис Свансон, хлопотавшая возле уже накрытого стола, немедленно обернулась и, не обращая никакого внимания на состояние служанки, с ходу обрушила на нее град новых указаний: — Будь добра, Беверли, замени стул мистеру Доусону, у него подагра. Принеси из спальни. И захвати еще салфеток. Да, и еще принеси мадеры из погреба для мистера Холла. Беверли недолюбливала Джеймса Холла. Дело даже не в жутковатой внешности — а со своей мертвенной бледностью выглядел он, надо сказать, как свежий покойник из городского морга. Еще больше неприязни вызывала его нарочитая дружба с хозяином и навязчивый поиск денежной выгоды от любого гениального изобретения мистера Свансона. Наверное, каждый гений имеет свиту таких же никчемных прилипал, готовых отхватить кусок или хотя бы получить отблеск чужого величия. Но меньше всего Беверли была готова простить ему свой страх. Именно Джеймсу Холлу принадлежала идея сделать из человекообразной машины исчадие ада. Кто эти безумцы, готовые платить деньги за то, чтобы пройтись по мрачному лабиринту с бродящими там зловещими аниматонами? То ли дело дядюшка изобретателя, старый Уильям Доусон. Всегда благодушный, неизменно называющий Беверли «милой девочкой» и ни на кого не повышающий голос. Ну, кроме одного раза… Но, должно быть, на то были очень веские причины. Она не станет лезть в семейные дела. Беверли нравилось думать, что она лишена распространенного порока английской прислуги — чрезмерного любопытства. Ее интерес к сыну Уильяма, молодому Кевину Доусону, с любопытством не имел ничего общего. Мечтательно улыбаясь, Беверли свернула к лестнице в подвал. На этот раз она даже не посмотрела на застывшую чуть в стороне от входа темную фигуру. Недавний ужас выветрился из ее головы, а мысли приобрели приятное направление. Кевин тоже будет на застолье и наверняка оценит ее внимание и старательность. Беверли положила ему на одну салфетку больше и еще раз протерла спинку стула. Настроение ее оставалось хорошим до тех пор, пока, поднимаясь по лестнице, она не столкнулась нос к носу с Джеймсом Холлом. — Добрый вечер, Беверли, — вкрадчиво проговорил он, изогнув в улыбке тонкие бесцветные губы. — Все уже собрались? — Уже ждут, мистер Холл, — прохладно отозвалась она. — Я вас провожу. — О, я помню дорогу, — рассмеялся он нарочитым смехом, механическим, как эти страшилища из его балагана. И почему все в нем раздражает ее? Дело не может быть в одной только внешности: многим такой типаж нравится. Да что там, женщины зачастую в восторге от его бледной кожи и снежно-белых волос. Самой Беверли чужда была эта замогильная эстетика, а ужасную книгу Брэма Стокера она бы не взяла в руки и за сотню фунтов. И все же, будь характер Джеймса иным, она смирилась бы и с цветом его кожи и даже с острыми зубами, которые мистер Холл с удовольствием демонстрировал, то и дело широко улыбаясь. Нет, все дело было как раз в этом — в его улыбке. Джеймс Холл хотел всем нравиться — но это лишь полбеды. Хуже того, он был искренне убежден, что и впрямь нравится всем без исключения. Простую любезность он неизменно принимал за обожание, а холодность — за робость. Беверли вполголоса хмыкнула, повернувшись к нему спиной. Напыщенный индюк, вот он кто. И прилипала. Пользуется тем, что у ее хозяина совсем нет друзей. Для гениев дружба — роскошь. — Наконец-то, Джеймс! — расплылся в улыбке сидевший во главе стола мистер Свансон. — Мы уж стали беспокоиться. — Боже, Джеймс, что это у вас на рукаве? — неожиданно всполошилась хозяйка. — Беверли, почисти пиджак мистеру Холлу. — Странно, — нахмурился Джеймс Холл, пытаясь рассмотреть серое пятно на локте. — Похоже на металлическую пыль. Прошу прощения, где-то испачкался. Внимание Беверли в этот момент полностью принадлежало Кевину, что-то вполголоса обсуждавшему с отцом. Лицо старшего мистера Доусона совсем не казалось ей благодушным — напротив. И как он жестикулирует… Он что, действительно замахнулся на Кевина? — Беверли, ты меня слышишь? — вернул ее к реальности голос миссис Свансон, и Беверли, поспешно кивнув, побежала к выходу. Когда она вернулась с куском влажной замши, мистер Холл уже занял свое место рядом с хозяином и теперь в очередной раз пересказывал горестную историю своего предприятия. Когда Беверли наклонилась к нему, чтобы протереть рукав, он взмахнул руками, едва не сбив с нее чепчик, и продолжил: — Да что тут скажешь, Рональд! Нынешняя публика совсем перестала ценить истинные чувства. Они предпочитают их изображать, посещая нашумевшие представления. Я ведь потому и создал свое шоу. Нет нужды имитировать страх тому, у кого и впрямь поджилки трясутся, верно? Мистер Свансон сдержанно улыбнулся и кивнул. — Вам видней, Джеймс, — пожал он плечами. — Тонкости человеческой психологии — право, не мой конек. Моя супруга понимает в этом куда больше. — Ты всегда любил машины больше людей, дорогой, — кивнула та в ответ. — Даже и не знаю, что ты во мне нашел. Я совсем не похожа на механизм, не правда ли? — Ни капли, миссис Свансон, — со смехом отозвался мистер Холл. — Иначе я непременно пригласил бы вас в свое шоу. Беверли только поморщилась от сквозившего в его голосе небрежного самодовольства и мстительно одернула ему рукав — сильнее, чем следовало. Так бы и шлепнула его по этой холеной бледной физиономии той самой замшей, которой она только что избавляла ткань от налипших частиц металла. Представив, как он ошарашенно утирает лицо после постигшей его кары, она не удержалась от улыбки, которую мистер Холл наверняка принял на свой счет. — Не знаю, — пригубив вина, с ленцой протянул Кевин, и сердце Беверли пропустило удар. — Я был на вашем представлении, мистер Холл. Интересно, но ничего особенно страшного. Это ведь просто машины. — Кевин! — возмущенно обернулся к нему отец. Улыбка мистера Холла приобрела температуру льда. — Вы слишком отважны, дорогой Кевин, — отозвался он. — Или я пока не нашел подходящий для вас вид страха. — О, простите, что перебиваю, — вмешалось миссис Свансон, которой явно не понравилось новое направление разговора. — Хотела спросить, хорошо ли вам спалось, мистер Холл? Вы сегодня выглядите несколько утомленным. Тот с неохотой перевел мрачный взгляд с Кевина на хозяйку и кивнул. — Да, по правде сказать, я не очень выспался. Это все из-за жары. Вы знаете, я ужасно ее переношу. — Боже мой, — всплеснула руками хозяйка. — Почему же вы не открыли окно? — Поверите ли, заклинило. Я пытался его починить, но куда там… — сокрушенно сказал мистер Холл, разводя руками. — Мне далеко до вашего супруга в механических делах. — Что же вы сразу не сказали, мой друг? — обернулся к нему мистер Свансон. — Я сегодня же загляну и попытаюсь все исправить. Должно быть, в петли что-то попало — работы на пять минут. Уже не слушая их, Беверли поспешила к выходу. Надо сполоснуть замшу, пока хозяйка не обременила ее очередной просьбой. В самом деле, миссис Свансон слишком старается угодить гостям. Последнее, что услышала Беверли, закрывая за собой дверь, — это волнующий голос Кевина. Она готова была поклясться, что он проводил ее взглядом, и сердце ее от этой мысли забилось немного чаще.***
— Вы весьма обстоятельны, мисс Дэй, — сказал Холмс. — Это замечательное качество для свидетеля, но нельзя ли все же перейти ближе к моменту трагедии? Беверли поспешно закивала. — Несомненно, мистер Холмс. Я ужасная болтушка, да? Мне показалось важным все, что предшествовало этому кошмару. И я по-прежнему боюсь. Боже, простите меня, джентльмены, но мне так страшно! Трясущимися руками она достала из сумочки платок, отвернулась и затряслась от беззвучных рыданий. Холмс наклонился к ней и успокаивающе коснулся ее запястья. — Мисс Дэй, — проговорил он. — Уверяю, вам ничто здесь не угрожает. И, разумеется, мы с моим другом незамедлительно отправимся на место преступления. Но, быть может, вы все же расскажете нам, что, собственно, произошло? Она подняла на него покрасневшие глаза и кивнула. — Конечно. Конечно, мистер Холмс. Простите. На самом деле остаток вечера я просто слушала их разговоры, а после мыла посуду на кухне. Спать я отправилась ближе к полуночи, когда гости и хозяева уже давно разошлись по своим спальням. А потом я проснулась от крика… — Во сколько? — уточнил Холмс. — Не уверена. У меня крепкий сон, а в тот день я так устала, что заснула, едва коснувшись подушки. Но мне кажется, эти случилось незадолго до часа ночи. — С этого момента подробней, будьте добры. Она закивала. — Я проснулась и в первое мгновение не поняла, что происходит. Потом крик повторился и… Мистер Холмс, если бы вы знали, сколько ужаса было в этом крике! — Вы узнали голос? — В тот момент — нет. И теперь понимаю отчего. Я никогда раньше не слышала, чтобы он кричал. Даже представить себе не могла такого. Но я сразу поняла, откуда доносится звук. Из-за стены. Боже… Совсем рядом со мной. Ее голос сорвался, и Беверли снова затряслась — на этот раз не от рыданий. — Как вы поступили? — терпеливо спросил Холмс. — Я схватила электрический фонарь и выбежала из комнаты как была, в ночной рубашке. Простите, джентльмены, за такие подробности. Я вообще-то порядочная девушка, и мне следовало подобающим образом одеться, но я так испугалась! И еще подумала, что он нехороший человек, но все ж тоже божье творение, и если ему нужна помощь… — Постойте, мисс, — перебил ее Холмс. — О ком вы сейчас говорите? Кто нехороший человек? — Мистер Джеймс Холл, конечно, — сказала Беверли. — Его комната была через стену от моей, хотя двери выходили совсем в разные коридоры. Поэтому у меня ушло не меньше минуты, чтобы добраться туда. Коридор огибал кладовую с кухней и заканчивался в прихожей, откуда нужно было пройти мимо лестницы на второй этаж. Когда я добежала до комнаты мистера Холла, там уже был Кевин. — Прошу прощения, мисс Дэй, — не удержался я, — но насколько я помню из вашего рассказа, вовсе не он был жертвой. — О, я как раз подхожу к этому, доктор Ватсон! — сказала Беверли. — Как я уже сказала, подбежав к его комнате, я увидела у входа Кевина. Он был бледный, как смерть и стучался туда… Скорей даже бил в дверь кулаком. А потом мы услышали этот страшный хрип из-за двери. Мистер Доусон был, должно быть, еще жив. И тогда мы… То есть, Кевин обернулся ко мне и сказал, что придется выломать дверь. Конечно, я с ним согласилась. Понимаете, дверь была заперта изнутри, а второго ключа у меня с собой не было. Словом, Кевин ударил в дверь плечом… Он ужасно сильный, я ведь говорила? — Продолжайте, мисс, — со вздохом сказал Холмс. — Замок выворотило, и мы смогли войти. Боже… Она судорожно вдохнула и закрыла лицо руками. — Наверное, я до конца своих дней буду видеть это в кошмарах, мистер Холмс, — тихо сказала она. — Что вы увидели, мисс Дэй? — спокойно спросил Холмс. — Постарайтесь не упустить ни одной детали, прошу вас. — В комнате было довольно светло. Знаете ли, мистер Свансон год назад устроил электрическое освещение у дома. Один из фонарей стоял напротив окна, и в его свете… Господи, прости… Там был мистер Доусон. Не Джеймс Холл, а мистер Доусон. Он лежал в постели, залитый кровью. Мистер Холмс, я никогда не видела столько крови. А лицо! Оно было перекошено смертным ужасом, клянусь вам. А в следующее мгновение я увидела убийцу. — Что, простите?! — вскричал я, опешив. — Вы видели убийцу своими глазами? — Джентльмены, вы можете верить или не верить… Над постелью несчастного мистера Доусона стоял аниматон. Один из этих кошмарных аниматонов, мистер Холмс. Просто стоял на месте и не двигался. А в своей руке он сжимал… окровавленный нож! Она снова зарыдала, уронив лицо в ладони. Опешив от такого финала, я многозначительно покосился в сторону Шерлока Холмса, но тот лишь нахмурился и принялся механически набивать трубку, ни на кого не глядя. Закончив, он неожиданно отложил ее в сторону вместо того, чтобы раскурить и, дождавшись, когда рыдания Беверли сойдут на нет, спросил: — Что было потом? — Я… Кажется, я закричала, и Кевин вытащил меня из комнаты. Сказал, что вызовет полицию, а меня отправил будить хозяев. — Где была их спальня? — У них две спальни на втором этаже в противоположной части дома, — охрипшим голосом сказала Беверли и промокнула покрасневшие глаза. — Миссис Свансон обычно ложится спать раньше. Мистер Свансон — напротив, часто задерживается допоздна, и тогда идет в отдельную спальню, чтобы не беспокоить супругу. Когда я привела их, Джеймс Холл тоже проснулся и был уже на месте… — Минуточку, мисс Дэй, — прервал ее Холмс. — Как так вышло, что в комнате мистера Холла ночевал Уильям Доусон? — Об этом я узнала уже позже, — вздохнула Беверли. — Это все из-за того окна. Дело в том, что хозяин тоже не смог починить петли — что-то там намертво заклинило. Поэтому мистер Доусон предложил поменяться комнатами. Я была на кухне и ничего об этом не знала. — Сколько всего комнат для гостей в доме? — Три. Две на первом этаже: там ночевали Уильям Доусон и его сын. На втором этаже — одна, туда перебрался мистер Холл. Шерлок Холмс выбрался из кресла, взял так и не раскуренную трубку и проговорил: — Последний вопрос, мисс, перед тем, как мы отправимся на место. Вам известно, откуда в запертой спальне взялся этот… аниматон? — Да, конечно. Он был там с самого начала.