***
Она видела это сотни-тысячи раз: необъятный грот из блестящей горной породы с колодцем в центре. В глубине перекатывался лоснящийся черный дым, такой плотный, что можно было захлебнуться. Время от времени в нем появлялись дыры, из которых изливалось наружу зеленое сияние, – голодные беззубые рты, пожиравшие все, что падало в колодец. Сияние выхватывало бессчетные символы всех религий на Земле, живых и мертвых. Калипсо стояла на краю. "Странный сон", — она присела и коснулась пыльных, испещренных трещинами камней. — "Слишком реальный". — Какая грязь! Возглас врезался в своды грота и кратно отразился от стен. Калипсо развернулась и едва сдержалась, что бы не заорать. — Ниффти! Что ты… — до нее вдруг дошло. — Ты стерла пентаграмму в моей комнате?! Калипсо пробрал животный ужас. Тот самый, когда разум понимает, что доживает последние секунды, парализует тело, сжимает спазмом легкие. Трещины на камнях – от ее обломанных когтей, серые пятна – ее неоскверненная кровь. Ниффти не слушала, а вовсю орудовала метлой. Калипсо бесцеремонно выдернула ее из цепких ручек. — Слушай внимательно: мы без лишнего шума должны… На ее глазах в отдалении появились Чарли и Вэгги, обе в ночных платьях, сбитые с толку. Калипсо жестом велела им молчать. Воздух заколебался, впуская в капкан Энджела. Тот не сразу проснулся: поначалу принялся бормотать чушь про наркоту Валентино, после которой мультики показывают прямо в голове. "Я утащила их за собой", — поняла Калипсо. Ее затрясло. Из грота был единственный выход: через узкое отверстие в самой верхней точке купола. До него можно было добраться на крыльях, но потом приходилось лезть вверх почти километр, раздирая кожу об острые грани базальта, пока сквозь тело пролетали принесенные в жертву агонизирующие человеческие души. Их спасет только портал. Хаск шлепнулся под ноги Энджелу вусмерть пьяный. — Что за мерзотная клоака? — взревел он. — Вонь как в протухшей свинье! Пол дрогнул. — Заставь его замолчать! — зашипела Калипсо Чарли. — Если духи проснутся, нам… — Любопытно! — затрещало радио. Аластор с интересом оглядывался вокруг. — Это и есть страшная кара, с помощью которой ты неуклюже надеялась воззвать к моей совести? — Нам нужен портал, — шепотом взмолилась Калипсо. — Как можно скорее! Аластор задумчиво покосился на нее, затем на колодец. — Кажется, от меня зависит твоя жалкая жизнь. — А ну, умолкни! — рявкнула Вэгги. Они с Энджелом связывали брыкающегося Хаска, пока Чарли уговаривала его вести себя тише. — Верни нас домой, а потом собачьтесь, сколько угодно. — Звучит как отличный повод для сделки, — заявил Аластор и сразу вскинул руки: — пошутил! Не нужно пытаться меня прирезать! — Аластор, — позвала Калипсо. Его ухо заинтересованно развернулось в ее сторону. — Эта участь хуже смерти. Вытащи для начала их! — Для начала? — рассмеялся Радио-демон. — Полагаешь, я вернусь за тобой? На этот раз возмутилась Чарли: — Что ты такое говоришь? Разве можно оставить Калипсо в этом ужасном месте? Она наш гость! — Гость? — Аластор ударил тростью об пол. Из колодца донесся слабый гул. — Не надо, — прошептала Калипсо. — Умоляю… — Чарли сказала, что ты гость, — новый удар выбил из камня сноп зеленых искр. — Наш отель помогает грешникам, не ангелам. — Ангелам? — не поняла Чарли. — Интересно, что будет, — удар, — если закончить наш давний ритуал, — еще удар, — и передать тебя Лоа до конца? Аластор занес трость, но опустить не успел: неведомая сила потянула его к колодцу. Пока что ласково, чуть тревожа полы фрака. Чарли и Вэгги тоже встревоженно заозирались, их волосы колыхались на невидимом ветру. — Ниффти! — воскликнула Чарли. Та неподвижно стояла на самом краю. — Нифф, дорогая! — позвал Аластор, а не получив ответа приказал жестче: — Иди к папочке немедленно. Вопреки желанию хозяина, она сделала шаг вперед и… ухнула в пропасть. — Ниффти! — взревело радио. "Все, что попадает в колодец, остается там на веки вечные". Тьма вспучивалась, клокотала, просыпаясь от многолетнего сна. Звенели цепи, змеями перекатываясь в глубине. Лоа встретили Калипсо как старого друга: раззявили пасти, приветственно потянулись щупальцами. Она падала вслед за Ниффти. Так близко была тоненькая ножка-спичка в остроносой туфле. Еще немного. Зеленый свет ослепил Калипсо. Так близко… Она ухватила Ниффти за край подола и раскрыла крылья, взмывая вверх вдоль отвесной стены. Тьма ударилась о камень, заверещала. После нее мрак грота показался райским светом. Калипсо швырнула Ниффти, как мяч для регби, прямо в руки Чарли и упала на камни, вцепляясь в трещины когтями, потому что в следующий миг духи потянули ее назад. Будто мелкий песок с немыслимой скоростью летел ей в лицо: стесывал кожу, полосовал одежду, обрывал ломкие перья. Сквозь ресницы Калипсо увидела, как Чарли и других накрывает портал. Одна рука сорвалась, и Калипсо протащило назад. Ей удалось ухватиться снова, но окровавленные пальцы предательски скользили по базальту. "Как ощущения?" — раздался над ней искаженный помехами голос Аластора. — "Интересно, они хуже выстрела в голову из охотничьего ружья?" — Сравни, — выдавила Калипсо и схватилась за его ногу. Духам неважно, чью душу жрать. Уловив связь, они вонзились в Аластора, завывая сотнями безумствующих голосов. Миг – и оба покатились по полу отеля. Стало упоительно тихо. И подозрительно мягко. Калипсо шевельнулась: все ее тело болело. Чужая грудь под щекой неровно вздрагивала. Что-то коснулось ее разметавшихся по сторонам крыльев – рука Аластора. Калипсо вскрикнула – мерзавец выдернул перо. Она приподнялась и увидела, как Радио-демон вертит его в пальцах. "Выбрал самое светлое, зараза", — подумала она и в отместку пихнула его локтем под ребра. Она сползла с него и осторожно села, пережидая головокружение. Аластор подниматься не спешил. Он выглядел так, будто его засунули в бочку с камнями и столкнули вниз по лестнице со стопятидесятого этажа башни Ви. Помимо них в безопасности оказались и остальные: Чарли с хнычащей Ниффти на руках, Энджел, который пытался влить в Хаска стакан воды, и Вэгги с копьем наготове. Блестящий наконечник смотрел точно на Калипсо. — Не двигайся, пока не придет Люцифер, — предупредила она. — Вэгги, — окликнула ее Чарли, — зачем так… — Она падшая! — отрезала та, будто подвела черту. Или вынесла приговор. — Но папа тоже… — Это другое! — Вэгги крепче стиснула копье. — Взгляни на ее крылья, на ее кровь! Таких не ссылают, а убивают на месте. Их скверна может заразить тебя, и ты станешь… такой же! В фойе с обычной помпезностью явился Люцифер. — А вот и я! Чарли, доро… — он встал, как вкопанный. Калипсо криво усмехнулась, понимая, что он видит: пятна на белой коже, уродливые шрамы, осунувшееся лицо, торчащие кости, пучки почерневших перьев на кровящем мясе. Да, ей больше не подняться с ним в небо. Люцифер положил ладонь на древко копья, вынуждая Вэгги опустить оружие. — Барбело, что с тобой произошло? Она дернулась, словно он ее ударил. Лучше бы ударил. Лучше бы вонзил в сердце меч, чем имя из счастливого прошлого. — Помнишь, — произнесла она, — когда мы только-только создали Ад, Сера сказала, что ниже пасть некуда. Она ошиблась. У пропасти нет дна. Я не самая сильная из Серафимов, моей благодати не хватило бы на девяносто лет, — он внимательно слушал, угасая при каждом слове. — Я крала ее. У душ грешников. Ведь, в каждой из них Он оставил каплю Творения. — Калипсо провела ладонью по лицу, будто надела маску, чтобы вернуть привычный демонический облик. Три пары крыльев исчезли, словно ветер сорвал с ветвей осенние листья. — Ты спросил, почему я не пришла к тебе. Как я могла посмотреть тебе в глаза? — она подняла голову, заставляя себя встретиться с ним взглядом. — Вэгги права, таким как я не место ни в Аду, ни в Раю. — Не говори так, — несчастно попросил Люцифер. Калипсо отвернулась от раскрытых объятий. — Я то, чем стала, Светлячок. Да будет так. — Какая чушь! — воскликнул он и заметил Аластора, попытавшегося под шумок слиться с тенями. — Ты! Это твоя вина! Люцифер замахнулся на него пылающей когтистой лапой, но Радио-демон успел исчезнуть. Чтобы возникнуть всего в нескольких шагах в стороне. Аластор неуверенно переступил и рухнул, как подкошенный. Из уголка его рта потекла кровь, которую он поспешно стер рукавом. Видя, что Люцифер сейчас его уничтожит, Чарли кинулась наперерез. — Папа, ему и так тяжело! Уверена, он раскаивается. — Раскаивается?! — взревел Люцифер. — Эта никчемная душа причинила боль моему лучшему другу! Нихрена она не раскаивается! Я скормлю ее этой твари прямо сейчас. Калипсо достала жужжащий телефон – пятнадцать пропущенных от Вокса – и отключила звук. — Если бы я знал, что Бела ваш лучший друг, — развел руками Аластор, тактически уползая к выходу, — я бы пощадил ее и не стал приносить в жертву. Люцифер вспыхнул: меж его белоснежных рогов разгорелось пламя. — Ты не стоишь ее имени, — он отодвинул дочь в руки Вэгги, — не стоишь потраченной на тебя божественной благодати. Жалкое подобие… Входная дверь с треском влетела в стену. — И снова я, Мимзи! — маленькая круглая дамочка просеменила внутрь, ничуть не смущаясь Повелителя Ада в боевой форме. — Аластор, радость моя, ты опять мне нужен. Вставай и надери зад тому мужику с двустволкой! "Мужик с двустволкой" вошел следом в сопровождении дюжины импов и грешников. — Привет, Страйкер, — помахала Калипсо. — Сейчас не время. — Извини, детка, — он залихватски коснулся края шляпы, — заказ. Эта мадемуазель задолжала боссу круглую сумму. — А кто твой босс? — Маммон, — хмыкнул Страйкер. Фигура Аластора подернулась помехами. — Дражайшая Мимзи, с каких пор ты в отношениях с хозяином Круга Жадности? Та фыркнула: — Сделала пару неудачных ставок на клоунских шоу. С кем не бывает? Убей его для меня, любовь моя! Радио-демон засмеялся – сначала совсем тихо, затем громче и громче, пока не расхохотался в голос. — Поторопись! — заволновалась Мимзи. — Я, между прочим, забочусь о твоем имидже! После твоего фиаско с Адамом многие думают, что ты лишился сил и прячешься здесь. Давай, покажи ему! Аластор продолжал смеяться. Его тень металась по полу в припадке. Калипсо это надоело. Стояла глубокая ночь, ее телефон плавился от гневных сообщений и звонков, а наглая сучка нарывалась изо всех сил. Она встала и потащилась к наемнику. — Страйкер, ты реально не вовремя. Забирай свой заказ и уматывай. — Тень Аластора вцепилась в ее ногу, мешая пройти дальше. Калипсо высвободилась и аккуратно отпихнула ее от себя. — У меня тут свои разборки. — Это что за курица? — поинтересовалась Мимзи, тыча в нее пухлым пальчиком. — Аластор, ты мне про нее не рассказывал. Тот сидел, сжав руками голову. Калипсо жестом попросила Люцифера не вмешиваться. Обычные адские терки, не стоило Владыке влиять на баланс сил. — Ты готов потерять всех? — спросила она у Страйкера. Тот окинул скрюченного Радио-демона насмешливым взглядом. — Хватит одной пули. — Мне понадобится помощь, — произнесла Калипсо в пространство. — Остальным лучше отвернуться. Ружье вылетело из рук Страйкера, а позже он сам вылетел вон из отеля. Игнорируя импов, Калипсо схватила ближайшего грешника. — Да будет резня, — сладко шепнула она и пробила его грудь голой рукой. Там, у сердца тревожно билась божественная искра. Калипсо вытащила ее, такую светлую и искреннюю. Ощутив руку ангела, искра приветственно замерцала. Вдыхая, Калипсо чувствовала ее недоумение – почему Серафим так поступает с ней? Она видела всю незамысловатую жизнь грешника: его любовь к серфингу и абрикосам, ненависть к враждебной футбольной команде, смерть от ножа грабителя из-за двадцатки баксов, работу под началом Страйкера. От его воплей трещал череп. Лишившись ядра, оболочка распалась. Когда сенсорный вакуум лопнул, Калипсо обнаружила себя в центре вихря из теней, крови и щупалец Аластора. Радио-демон разрывал импов на части, а немногочисленных грешников складывал штабелями возле Калипсо. — Так неинтересно, — пожаловалась она. Искаженная рогатая голова развернулась в ее сторону, тронула воздух длинным гибким языком и с удвоенной силой кинулась жрать наемников. Калипсо поглотила еще троих, остальным милостиво вскрыла глотки. В пылу битвы Страйкер сбежал, чему Мимзи осталась несказанно рада. Она похлопала вернувшего форму Аластора по локтю. — Великолепен, как и всегда! А ты, — она задумчиво цокнула, — кого-то мне напоминаешь. Мы были знакомы? — При жизни, — бросила Калипсо и направилась на улицу, на ходу набирая номер Вокса. — Буду утром. Она понимала, что в таком состоянии Аластор ее не остановит. Как бы она не гнала прочь мысли, они все равно возвращались. К Люциферу, смотревшему ей вслед. Серафим, пожирающий души. Лучше бы она пала вместе с ним! Лучше бы вместо него. Лучше бы не боролась и позволила духам себя уничтожить. Лучше бы…***
— Ты в край оху… Ооо! Вокс вылупился на нее, и на некоторое время на его экране возник значок загрузки. — Плохой день, — буркнула Калипсо. — Я готова работать, только дай мне закрытый костюм и гримера. Аластор… — Плевал я на Аластора! — заорал он. Калипсо утопила себя в мягком диване. — Серьезно? С минуту он боролся с собой, то выкрикивая всякое за дверь гримерки, то строча в телефоне, потом сдался: — Ладно, что с ним? — Представь себе оленя, натертого на мелкой терке, — лениво описывала Калипсо, — жалкого, раздавленного, повстречавшего силу, с которой не справился бы сам адский Легион. Древнее зло. Кто его туда поместил? — Не понял, — Вокс нетерпеливо выпроводил сунувшегося было гримера, — как ты это провернула? Калипсо разлепила тяжелые веки. Ей хотелось уснуть на сотню-другую лет. — Ловкость рук и природное обаяние. Ответ его не устроил, но он не стал портить товар перед презентацией. — Мне нужно, чтобы после твоего выступления минимум трое из вип-гостей стали моими спонсорами. Он распахнул дверь и швырнул внутрь гримера, затем от души ею хлопнул. Калипсо демонстративно облизнулась, вгоняя мальчишку в краску, и пересела на стул перед зеркалом.***
Энджел скучающе листал ленту в интернете. После увиденного, он боялся закрыть глаза, а еще сильнее боялся признаться в этом самому себе. С завистью поглядывая на хропящего на диване Хаска, он все скакал от видео к видео, пока не наткнулся на стрим-миллионник. — Чарли, — негромко позвал Энджел, — тут Калипсо. Блистает так, что не скажешь, из какой жопы выбралась. Принцесса нехотя подсела к нему и взглянула на экран. Она тоже не пошла спать: поначалу осталась, чтобы помочь Вэгги и Ниффти с кровавой кашей, но создавала больше неудобства, чем пользы, и ее отправили отдыхать. Мимзи тоже отказалась уходить, несмотря на то, что Аластор исчез почти сразу. Видок у него был плачевный. Энджел прибавил звук. На экране Калипсо плавно двигалась под музыку, настраиваясь на новую песню. Десятки глаз жадно следили за ней в реале и кратно больше в эфире. — Мой любовник не был хмурым, — протянула она хрипло. — Он даже в смерти видел юмор. Зная, как всех это бесит, Мы продолжали быть вместе. За спиной Энджела воздух вдруг заколебался. Паук смахнул набежавшие мурашки, не придав им значения. — Знакомые подвывания! — вскинулась Мимзи. Если Небо пело песни – Он их истинный вестник. Каждая встреча – яда кубок, Столь сладкий проступок. Я больная, он безумный. Калипсо смотрела прямо в камеру. В глубине ее глаз – черных, как сама тьма на дне ужасающего колодца, – сиял загадочный свет. Или то – просто отражение мастерски выставленных софитов? Мои пророки были слепы, Легко их рушились скрепы. Мой новый Рай в его мыслях, Словах и смыслах. Я больная, я безумна. Да будет так! Ее тонкие пальцы в прозрачных перчатках скользили по стойке микрофона, словно в невинной ласке, пока губы и язык складывались в запретное "аминь". Энджел сглотнул. У алтаря Я продолжу умолять его выбрать меня И, в смертных грехах обнажая себя, Буду верить смертельной лжи. Мой Бог! Я отдам ему жизнь! Сзади раздался странный звук: не то скрип, не то стон. Энджел и Чарли обернулись, но не заметили ничего подозрительного. Разве что излишне своевольную тень, метнувшуюся под потолок.***
Стрим закончился. К тому времени Ниффти и Вэгги разобрались с уборкой, а Мимзи потребовала полное обслуживание от бара до кухни. — Тут не просто отель! — не выдержал Энджел. — Мы пытаемся измениться, искупить грехи! — И как? Получается? — насмешливо спросила Мимзи. — Так и скажите, что сосете денежки из принцессы, получая халявное жилье. Он вскочил. — Убирайся! Ты ничего не знаешь о нас. — Зато я знаю Аластора, — заявила она. — И, кажется, знаю эту потаскушку. Ее зовут Бела, не так ли? Ха! — Мимзи явно была крайне довольна собой. — При жизни таскалась за Алом, как репейник, пела у него на радио. Все заглядывала ему в глаза и мешала наслаждаться жизнью. Он даже в мой паб перестал приходить! А я, между прочим, ждала! Когда она померла и утащила моего ненаглядного Ала за собой – тварь! – я все глаза выплакала на его могиле. Глядите: даже тут нашлась и притерлась! Мой Ал никогда не был так холоден ко мне. Ай! Она взвизгнула – Энджел выковырял ее из кресла и пинком отправил в полет до выхода. — Ты пожалеешь! — завизжала Мимзи. — Я все расскажу Аластору. Ей преградила путь Ниффти с поварским ножом размером больше нее самой. — Ты похожа на большого надутого жука, — проскрипела она. — А знаешь, что я делаю с жуками? Мимзи оценила расфокусированный взгляд, длину лезвия и гордо ретировалась. — Надеюсь, тебя пристрелят за углом! — выкрикнул вдогонку Энджел. — Зачем ты так? — тихо спросила печальная Чарли. — Мы должны всем предлагать помощь. Энджел, подумав, нервно заломил сразу все пальцы. — Ты же не выгонишь Калипсо… Белу… кто она там? Чарли сдулась, спрятала лицо в ладонях. — Нет, конечно, — неразборчиво донеслось из ее кокона. — Она так поступала не со зла. И папа очень переживает. Теперь понятно, почему он вечно отшучивался. Надо дать им время. К счастью, у нас оно теперь есть. Энджел ободряюще похлопал ее по плечу, потом ненадолго ушел, а когда вернулся, нес свой пушистый розовый плед и подушку. Подушку он запихнул под голову Хаска, а пледом накрыл его самого и подоткнул концы. Удовлетворенно оглядев плоды своих трудов, он пожелал всем доброй ночи и отправился спать.***
Калипсо вернулась под утро: неслышно прошмыгнула мимо ослабевших охранных чар, поднялась на крышу и устроилась у парапета, наблюдая за дремлющим городом. В Аду не было солнца, только небо светлело и темнело. Видно, Серафимы решили, что такая роскошь грешникам и падшим ни к чему. Так же как дождь и звезды. Больше всего Калипсо скучала по звездам и рассвету: удивительному золотому часу, когда небо покрывалось смущенным румянцем, на фоне которого самые яркие звезды приобретали особую прелестную хрупкость. В ее мысли грубо ворвался радиоэфир. — Не помешал? — Помешал. — Хочу предложить тебе сделку… — Предложи ее Лоа. — …половина моей нынешней силы, — как ни в чем не бывало продолжил Аластор, — в обмен на искренний ответ. Взгляд Калипсо соскользнул с пентаграммы в небе и упал на улыбающегося Радио-демона с протянутой для рукопожатия ладонью. Калипсо сделала вид, что потянулась в ответ, а в последний миг показала ему оголенное запястье с длинным шрамом. — Думаешь, я когда-либо доверюсь тебе еще раз? Аластор поморщился. — Без подвоха, обещаю! — Ты бы оставил меня умирать в пещере, не потяни я тебя за собой. — Бела… — Люцифер верно сказал, ты не стоишь моего имени. — Половина моей силы, — терпеливо повторил Аластор. При нем не было микрофона. — В обмен на один искренний ответ. Аминь. Она хмыкнула. — Я пою, что хочу. Ты тут ни при чем. — Две трети! — выпалил Аластор. — Моей силы. Калипсо приподняла бровь. — Ненавижу тебя. Искренне, — произнесла она после недолгого молчания. — Сойдемся на половине. Меж их соединенных рук пробежала искра. Поток живительной энергии наполнил тело Калипсо. Ее было не слишком много, далеко до прежних времен в Раю, но вполне достаточно для задуманного. Аластор с непроницаемым видом потирал запястье. — Вопрос: когда я был человеком, ты боролась за мою душу, потому что тебе приказали, или действительно беспокоилась обо мне? Калипсо удивленно раскрыла рот. Она ожидала великую тайну, способ свергнуть ангелов, Люцифера, всех демонов Гоэтии, но не старое воспоминание. — Я следовала приказу. В Раю обеспокоились твоими ритуальными убийствами – те нарушали баланс добра и зла – и послали меня наставить тебя на праведный путь, — ответила она. Аластор коротко кивнул и развернулся, чтобы уйти. — Однако… Незаметно, слишком быстро я влюбилась в человеческий мир: небо на рассвете, влажный ветер с реки, запах цветов, суету и шум Нового Орлеана. Вкус выпечки в пекарне рядом с радиостанцией. — Калипсо улыбнулась. — Ты помнишь те булочки? С грушей были самые сладкие. А тебе нравились с вишней, потому что в них терпкие косточки и корица. Однажды я подумала, вдруг ты попадешь в Рай? И мы сможем так же танцевать под джаз. Гулять под дождем, деля один зонт. Я бы иногда создавала дождь. И корицу, — она умолкла, глядя на подсвеченный алым небом город. — Я ответила на твой вопрос? — В полной мере, — прошептал Аластор. И оставил ее одну. Впрочем, она уже не имела ничего против. Правда?