***
— Здравствуй, Светлячок, — на том конце трубки стояла тишина. — Мне нужна твоя помощь, но я не знаю, как попросить. Калипсо не слышала даже чужого дыхания. Под гнетом молчания она села на бетонный пол. После часа гремящей музыки в голове стоял противный звон. Калипсо ждала, а время все не заканчивалось. Запретное удовольствие – не знать, когда наступит конец. Калипсо вкусила его лишь однажды: когда жила в мире людей. — Светлячок, — шепнула она и уронила телефон. Звонок прервался. "Лоа не просто духи вуду", — еще днем объясняла она Чарли и Вэгги. — "На стенах грота символика сотен разных религий, каждая подразумевает жертвоприношение. Они охраняют кого-то могущественного и для этого поглощают человеческие души. Кто-то специально рассказал о них людям".***
Калипсо выползла из подвала под вечер. — Ты хочешь уничтожить пленника? — поинтересовался Аластор. — Нет пленника – нет тюрьмы. — А пленник это..? — Ева. Сильнейший и старейший грешник во Вселенной. — Куда, в таком случае, исчезнет сила Лоа? — Можешь впитать ее и стать настоящим демоном. Аластор поймал Калипсо за локоть – будто клещами стиснул. "В чем подвох?" Она медлила, катала на языке слова, выжидала. — Душа грешника может очиститься и вернуться в Рай, демон же обречен на вечное пребывание в Аду. Аластор заверил ее с зубастой ухмылкой, что такая участь ему по душе. — Ты поможешь мне? — спросила она. Радио-демон ласково развернул к себе ее лицо: — Лучше понаблюдаю за твоими страданиями.***
— Неужели, нет другого способа? — спросила Чарли. В последнее время она только и делала, что отговаривала всех от различных авантюр. Еще ее беспокоил неясной природы одиночный подземный толчок, встряхнувший недавно Пентаграмм-сити. Калипсо затянула пояс с ножнами. — У Вокса самая большая база данных в Аду. Если кто и знает о Ру, то он. Не прерывайте стрим, что бы ни случилось. Чарли кивнула. В том же самом подвале они установили экран размером с человеческий рост, на котором собирались проигрывать запись Калипсо. Напротив экрана на штативе стоял телефон с готовой к началу трансляцией, чтобы Вокс не почувствовал, как его дурят. Аластор недовольно косился на видеоаппаратуру, та отвечала ему помехами. Калипсо надела шлем. — Рассчитываю на тебя, — теперь ее голос звучал механически. — Опрометчиво! — Когда я войду в башню, то уже не выйду без твоего портала! И ты отправишься на корм Лоа. Аластор смахнул с рукава пылинку. — Резонно. Шлем окрасился красным. Калипсо вылетела из подвала, рыча от ярости. Радио-демон оглядел оставшихся, затем как ни в чем не бывало отсалютовал микрофоном. — Что ж, принимайтесь за работу! Я пока прогуляюсь. Вэгги бросилась бы на него с кулаками, не удержи ее Чарли.***
Вокс не успел рта раскрыть, как на него накинулся истребитель. Именно в тот день он, вопреки обыкновению, решил наведаться в студию к Валентино вместо того, чтобы отсматривать эфиры в своем логове. В телефоне, как обычно, Калипсо привлекала новых зрителей. Какой бы заносчивой дрянью она не была, на зрелище не скупилась. Популярность и реклама удерживали его от окончательной передачи этой девки Валентино. С такой популярностью, ее порно взорвет рейтинги. Он как раз вышел из лифта, когда железная рука впихнула его обратно и впечатала в стену. "Молчи!" — в его голове будто шумовую гранату взорвали. Голоса вопили внутри динамиков, не снаружи. Будь иначе, он бы вырубил звук. Истребитель перед ним выглядел странно: в потертых доспехах со следами битвы. Неужели, выживший прятался столько времени? "Главный компьютер", — ревели голоса. — "Живо!" Он начал сползать по стене, но истребитель без труда вздернул его и с чудовищной силой сдавил экран. Вокс хотел сбежать через камеры или лампы, только вой в голове не позволял сфокусироваться даже на самой простой мысли. Он понимал, что его тащат куда-то – красный свет холла сменился голубым мерцанием. Его как куклу швырнули в кресло и бесцеремонно вставили провода в неподготовленные разъемы. Вокс заорал. Обычно тюльпаны входили аккуратно, каждый на свое место. Сейчас же его монитор будто грубо изнасиловали. "Сиди смирно". Он сидел, не смея пошевелиться. Смазанный силуэт истребителя метался между компьютерами. Сквозь боль Вокс разобрал бегущие строчки информации. По мутным картинкам он понял, что вор искал сведения о самых сильных грешниках. То и дело мелькал ветвистый знак восстания – старая байка из времен, когда к нему наведывалась странная девушка в шляпе. Платформа неожиданно заскользила наверх: кто-то вызвал ее снаружи. Истребитель обернулся – на нем не было шлема. Вокс не успел разглядеть детали против света, как ангел ударил его прямо в монитор, разбивая его вдребезги. — Вокс, какого хрена у меня вся техника сошла с ума? — недовольно заныл Валентино, спускаясь вместе с платформой. — Вся память в камерах форматиро… Его плечо вспыхнуло ослепительной болью, рука повисла плетью. Валентино всхлипнул и мешком свалился на пол. Его схватили за шиворот и поволокли к экранам, на многих висел значок загрузки. Он попытался выпустить яд, но сильный удар в лицо заставил его захлебнуться дымом и кровью. Калипсо вытащила кинжал из его раны и вонзила снова, на этот раз перебивая сухожилия на нижней руке. — Веди себя примерно, сучка, — сладко протянула она. — Так ты говоришь своим актерам? Дернешься, я навсегда закончу прямой эфир этого ублюдка. Валентино била мелкая дрожь. Он смотрел на неподвижного Вокса широко раскрытыми глазами и не верил в происходящее. Тот распластался на полу у кресла, его монитор был черным провалом, покрытым паутиной трещин. — Аластор прав, — насмешливо процедила Калипсо, — вся эта привязанность – просто убожество. И слабость. Она поставила ногу в кованом ботинке на экран Вокса. — Не надо! — взмолился Валентино. — Забирай, что хотела, и вали, стерва! — Спасибо, что напомнил, — Калипсо присела перед ним и протянула раскрытую ладонь. — Контракт Энджела Даста, сейчас же. — Валентино оскалился. — Или мне добить твоего любовничка? — Ладно! — он призвал свиток и швырнул ей в лицо. — Жалею, что не подложил тебя сразу под десятерых! Калипсо проверила контракт, затем поднялась и вытащила флешку. — Ты меня не видел, Вал. Иначе я найду вас с Воксом даже в самой глухой и темной дыре, а потом заставлю жрать друг друга заживо. — Кто ты такая, бешеная сука?! В его сознание ворвался ураган: "Я твой кошмар". Калипсо надела душный шлем и отступила к платформе. — Где же ты? — она нервно глянула на часы. Аластор опаздывал. Они договорились отвести на проникновение пятнадцать минут. Прошло уже шестнадцать. "Он бросил меня", — поняла Калипсо. Ее разобрал смех. "А тебя ничему не учит жизнь", — ругала она себя, глубже расковыривая старую рану. — "Мало было, когда он резал тебя заживо? Когда обещал отпустить и все равно убил? Когда едва не скормил Лоа?!" Время вышло. Она на платформе поднялась в основной холл навстречу ощетинившейся автоматами охране. На поврежденный визор изображение подавалось кусками. Калипсо призвала ангельскую силу, чтобы запугать первые ряды. Это сработало: единственная золотая лента в ее руках заставила их отступить. — Валите ее! — завизжала в толпе Вильвет. — Или захотели лишиться голов?! Напротив Калипсо, через коридор, призывно темнело окно из пуленепробиваемого стекла. Миг – и она стрелой кинулась к нему. Пули градом посыпались на доспехи, но те выстояли, хотя, местами сильно погнулись, впиваясь в тело. Калипсо со всей силы врезалась в стекло, молясь, чтобы оно разбилось. Ей повезло: она выпала наружу с одного из самых высоких зданий Ада. "Крылья не выдержат", — мелькнула у нее горькая мысль. — "Перьев почти не сталось". Земля приближалась. Калипсо закрыла глаза… И воспарила к алым небесам.***
Аластор любил прогулки, особенно те, что оканчивались успешной сделкой или выгодным договором. Он перенесся в квартал Судного Дня, чтобы побеседовать с давним осведомителем. Не то, чтобы он всерьез решил пожертвовать могуществом ради падшего ангела – Аластор рассмеялся собственным мыслям, до смерти запугав прохожего грешника. Просто крошке Нифф снились плохие сны, а недосып выливался в капризы и недобросовестную работу. Аластора не заботили ее – и чьи-либо еще – чувства. Он чудесно существовал без бессмысленных эмоций. Ему довелось испытать парочку – одни только поблекшие воспоминания о них неприятно кололи внутренности. Он лучше бы хлебнул кислоты, от нее меньше неприятных ощущений, и раны заживают быстрее. Грешники как обычно разбегались кто куда при его приближении, поэтому Аластор не слишком заботился о том, чтобы смотреть по сторонам, но внезапно его беспардонно задели плечом. — Прошу прощения за мою неуклюжесть, господин. Я давно не была среди людей, — незнакомый голос обласкал уши, которые Аластор тотчас прижал к голове. Он не намеревался тратить время на какую-то самоуверенную грешницу, его и так оставалось немного, только внутри все сжалось от необъяснимой тревоги. Аластор развернулся и наткнулся на широкополую черную шляпу. Грешница подняла голову. Худая – скелет, обтянутый кожей, но сохранивший следы кропотливо созданной красоты. "Тоже рыжая, как Бела", — неожиданно для себя подумал Аластор и помотал головой. — Пустяк, не стоящий моего внимания! — с привычной улыбкой отрезал он. — Я не стою внимания грешника, — незнакомка хмыкнула. В ее облике сквозили знакомые черты, мастерски исчезавшие при попытке приглядеться. — Как удивителен мир! Однако с ним нужно считаться, иначе можно устареть, как архаичные скрепы: ни убей, ни прелюбодействуй, не укради. До побега Калипсо оставалось меньше двух минут. Аластор порыскал в поисках неприметной подворотни. — Чудесная мысль, на которой стоит распрощаться, — он решительно развернулся и вновь врезался в шляпу. Незнакомка шумно втянула носом воздух. — Как сладко ты пахнешь! Ангельской благодатью высшего порядка. Стоило ей потянуться вперед, как Аластор призвал свою тень. — Кажется, овечка не понимает, с кем имеет дело, — он окутал себя помехами. — Пора мне напомнить… Она схватила его тень голыми руками и вонзила в нее когти. Аластор согнулся пополам: его костюм и плоть прочертили четыре глубоких рваных разреза. На подставленные ладони вывалились его собственные кишки. Страх. Сильнее, чем в момент его смерти. "Мне нужен портал", — понял он. — "Бела! Когда войдет, уже не выйдет…" — Какой день! — восхитилась незнакомка в шляпе. — Встретила бывшего мужа, нашла ангельский след. Блудный сын мой, приведи меня к ангелу. Аластор направлял всю силу на то, чтобы вытянуть тень из ее цепких пальцев. Крови было предостаточно – он призвал сильнейшую куклу в арсенале, позже она еще отгрызет от него кусок. Незнакомка выпустила тень скорее, от удивления, чем атаки. Она раскрыла рот: челюсть опускалась все ниже, и из нее на свет выползали уродливые черные отростки, вмиг распотрошившие куклу. Аластор тяжело оперся о стену. Он считал Адама опасным! По сравнению с рыжей тот был младенцем в песочнице. — Приведи меня к ангелу! — взревела она. Аластор щелчком пальцев открыл портал за своей спиной. От спасения его отделял шаг. Изломанные кинжально-острые отростки насквозь пробили его грудь. Аластор пошатнулся и упал.***
Калипсо ворвалась в холл с порывом ветра, сметая мебель и неосторожно попавшегося на пути Хаска. — Живая! — Чарли кинулась ей навстречу. — Твои крылья! Выглядят почти как папины, как это возможно? Калипсо стащила с себя шлем и швырнула его в стену. — Аластор бросил меня там. Опять. — Удивительно, — проворчала из угла Вэгги. Калипсо повертела головой и нашла Энджела на привычном месте у бара. — Солнышко, подойди, — поманила она, а когда получила в ответ средний палец, рявкнула: — Тащи свой сучий зад сюда, или я верну это Валентино! Энджел свалился с барного стула и сначала ползком, затем бегом кинулся к свитку в ее руке. — Это… — Твой контракт. Энджел передернулся весь от пушистой макушки до остроносых сапожек. — Он отдал… ты забрала… что ты хочешь? Калипсо покосилась на Хаска, с непроницаемым видом наблюдавшего за ними. — Я хочу, чтобы ты, наконец, занялся искуплением грехов. Свиток охватило ярчайшее пламя. Раздался треск – так трещат на алтаре свечи – и звон. Энджел упал на колени. Пепел исчезал, не долетая до земли. Паук схватился за шею, которую теперь не сковывало ничего, кроме фантомной тяжести от спавшей цепи. Энджел закрыл лицо всеми четырьмя ладонями и разрыдался. Калипсо отошла, не мешая украдкой подобравшемуся Хаску утешать его. Она собралась поговорить с Чарли, как вдруг ощутила зов – будто чья-то душа возносила ей молитву. Калипсо пораженно застыла. Такого не случалось с момента ее падения! Ткань реальности разошлась, открывая портал. Вэгги возвела очи горе: — Неуже… Она подавилась окончанием едкой фразы: едва ступив в комнату, Аластор рухнул на пол. Черные жгуты тянулись от его окровавленной груди на ту сторону. Прежде, чем портал схлопнулся, обрезая отростки, Калипсо успела пересечься взглядом с убийцей. — Чарли, зови отца! — заорала она, кидаясь к Аластору. — Что это? — испугалась та. — Ева! Калипсо схватила Аластора за подбородок. — Смотри на меня и только попробуй сдохнуть! На нем не осталось живого места: брюшина и грудь стали месивом. Аластор пытался дышать, но его легкие были полны крови. Он вздрагивал и дергался – лоснящиеся отростки, даже отрезанные от источника, продолжали продираться сквозь внутренности. Невероятным усилием воли он вытащил из небытия белое перо и сунул Калипсо. Она изумленно уставилась на него и очнулась, когда рука Радио-демона безвольно упала на пол. — Нет! — Калипсо поймала его плывущий взгляд. — Не сдавайся, дурак! Где Люцифер? Он нужен мне сейчас! — Ск-коро… — Я помогу, — Вэгги опустилась по другую сторону. — Что делать? — Держи его, — скомандовала Калипсо и нависла над Аластором. — Если ты умрешь сейчас, я спущусь к Лоа, найду тебя и убью, понял? Его кривая улыбка дрогнула. Когти высекли искры из камня. Калипсо схватила извивающиеся жгуты – те немедленно обвили ее запястья – и потянула их из тела Аластора. Если бы он мог кричать… Все, что было в отеле создано его магией, зарябило, замерцало, деформировалось. Вытаскивая отросток за отростком, Калипсо молилась, чтобы ни один не оборвался. Вэгги налягала изо всех сил, чтобы удержать Аластора на месте. В какой-то момент на них посыпались золотые искры: явился Люцифер. Он без лишних вопросов перехватил отростки и ударил по ним своей силой. Те тут же обмякли и намного легче покинули захваченное тело. Сквозь вывернутые наружу ребра Аластора виднелось сердце. Оно неритмично дергалось, замирало и снова сокращалось. — Все зря, — сказал Люцифер. Он облек отростки в золотую сферу на своей ладони. — С такими ранами он не выживет. Слова доходили до Калипсо как сквозь вату. Аластор не сводил с нее глаз – его ресницы дрожали. Слабеющая тень коснулась ее окровавленной ладони. — Отойдите, — велела Калипсо. Вэгги подчинилась моментально, а Люцифер посмотрел как на умалишенную. — Ты не на небесах, Барбело! Тем более, он грешник, далекий от искупления. Она отогнала его взмахом крыла. — Услышь дочь Твою… — Никто тебя здесь не услышит! — воскликнул Люцифер. — Они никогда не слушают! Ты напрасно потратишь свою благодать. — Услышь дочь Твою, — упрямо повторила Калипсо, — Третью среди Равных. Твоим именем заклинаю и молю о спасении души… Под ее руками разгоралось пламя. Увидев его, Люцифер отшатнулся и оттащил излишне любопытную Чарли. — Всем отвернуться, или сгорите нахрен! "Смотри на меня", — умоляла Калипсо. — "Борись! Ради чего угодно, только борись". Огонь стекал с ее пальцев прямо на раны Аластора. Он еще был жив, вопреки всему цеплялся за каждый миг. — Услышь меня сквозь тьму и гнев, ибо эту душу я нарекаю достойной спасения… Люцифер был прав: никто не услышал. Слишком глубока пропасть, слишком тяжки грехи. Крупиц ее силы не хватало. Оставалась только сама ангельская суть – Творение и благодать. "Отказаться от обретенных крыльев? От бессмертия? От сущности Серафима? От шанса вознестись?" — У меня и не было шанса, — прошептала она и направила на Аластора всю силу, на какую еще была способна.