•••
Повезло. Им определённо повезло, так как за кассой сидела женщина средних лет, со светлыми волосами и угрюмым лицом, звали её Зинаида Петровна, но для своих просто «тёть Зина», коими ребята и являлись. Что подростки, что Петровна, были в курсе, чем может вылиться в будущем подобные махинации, но почему-то ещё в самом начале общение со столь, казалось бы, нудной старушкой завязалось очень даже неплохое, а позже были и клятвы о том, что рты на замке их компашка держать явно умеет, да и продажи значительно поднимутся, ибо молва о таком наипрекраснейшем месте пойдет на ближайшие пять районов, если не больше, а после продаж поднимется и зарплата тёть Зины, в том числе и её подружек, тоже работающих здесь. Бывало, что какой-то пьянчуга заходил сюда, грубил персоналу или неподобающе себя вёл, тогда баб Зиночка жаловалась своим «внучкам», так она их назвала, значимо подчёркивая близость между ними, а затем подобные персоны, вечно держа баклажку дешёвого пива поблизости, больше не появлялись, так как пару синяков и ноющие кости — не самое приятное из всевозможных вариаций. — Здравствуйте, тёть Зина! Это снова мы и снова с небольшой просьбой — поздоровались все, а вот речь продолжила Малышенко, так как, по мнению друзей, та имела сверхъестественный дар уговаривать кого-то, хоть в данной ситуации он особо не требовался. — Привет-привет, ребятки. Давно вас не видела и даже успела соскучиться. Ну как вы? Как учёба? Никто не обижает? — неподдельный интерес и капелька переживаний застыли в глазах бабулечки. Она заботилась о них, как о родных. — Ну чего вы? Мы сами, кого хочешь обидим. Так, пришли отметить ещё одну прожитую неделю и ещё одну долгожданную встречу с вами. Эх, куда бы мы без вас! Разговор получался совсем домашним, будто сейчас они все сидели и болтали на кухне, а не в бутике, дружно отхлёбывая горячий чай из красиво расписанных фарфоровых чашечек, еле помещаясь в маленькую комнатку с советской планировкой и интерьером. На чьих-то коленках точно бы сидел котик, свернувшись калачиком и размеренно мурлыкая, а из прихожей слышался бы тик потрёпанных жизнью настенных часов.•••
Сегодня в чёрном непросвечивающем пакете разместились пару бутылок «Essa» со вкусом ананас-грейпфрут, пачка чипсов и две с сигаретами. Хватило только на такой скудный набор, но это всё же лучше, чем ничего. Да и каждый сейчас имел не очень хорошие обстоятельства с деньгами, поэтому лишних вопросов не возникало. Кажется, что у любой компании, пусть даже из трёх человек, есть место в городе, где бы они могли собираться, зная, что никто не потревожит их идиллию, из-за этого становясь чрезмерно открытыми к чувствам, переживаниям и эмоциям. Сегодня выбор пал на полуразрушенную детскую площадку, находящуюся на окраине города, к которой от бутика ехать всего ничего. Дружной оравой они заполнили задние сиденья автобуса, сопровождаемые озлобленным взглядом кондукторши и неловкими смешками, так как бутылки во временном «чемоданчике» на каждой кочке знатно так побрякивали. Благо народу было не очень то и много — какой-то странноватый мужичок, вышедший на следующей остановке после того, как ребята сели, школьник, скорее всего ехавший домой после занятий, правда непонятно, почему так поздно, и молодая девушка с тканевой переноской в руках, из которой протяжно мяукал котёнок. Виолетта, хоть настолько грубая и резкая, любила животных и была настолько неравнодушна к пушистикам, что нередко подкармливала бездомышей, а в этот раз попросилась погладить маленький комочек, получая в ответ согласие и уставшую улыбку. Еле как полным составом те доехали до необходимой станции, на выходе чуть не упавши лицом в снег, так как из-за далёкого местонахождения, чисткой тропинок занимались только ответственные жители, а более безопасной опорой казались руки и плечи друг друга, нежели поручни общественного транспорта. Нужное место больше походило на старые развалины или какую-нибудь радиоактивную, да и к тому же проклятую площадку из сериала на подобие «Чернобыль. Зона отчуждения». От качель осталась лишь арматура, которая должна была служить каркасом для них. Чуть поодаль стояла ещё одна карусель, выглядевшая не особо безопасно и крутящаяся вокруг своей оси, тем самым заставляя лица некоторых детей бледенеть из-за неприятно застрявшего комка в горле. Ближе всего находилась горка, если её можно так назвать, ведь местные подростки посчитали своим долгом написать какой-нибудь текст на её стенах, что-то по типу номеров с забавными подписями или новомодных тегов, которые бабки на районе считали сатанинскими иероглифами. Не хватало лишь музыкального сопровождения на фоне, благо Рома имел опыт в подобных «посиделках» и решил чуть подготовиться, взяв с собой небольшую колонку. Сейчас всё выглядело органично и даже в какой-то степени привычно. Закат уже давно окрасил небо, сменяясь ночью, непросветной и чуть страшной для тех, кто ненавидит мрак. Фонари слабо горели в некоторых местах, создавая небольшие островки безопасности, как при игре в догонялки. Светящиеся разноцветные вывески на магазинах потихоньку тухли, отпуская работников на законный отдых. Окна в домах горели только частично, и то в большинстве приглушённо. Разговаривать в такой атмосфере можно о чём угодно, не до конца разбирая слов и не вникая в их смысл из-за воздействия алкоголя, но почему-то диалог зашёл в русло рассуждений о предстоящих выходных. — Слушайте, а может соберёмся завтра у кого-то на квартире? Музыка, бухлишко, закуски, кучу народу, все дела. — предложение поступило от самого кипишного парня их компании с именем Рома — Только у нас с Ваньком пас, мы до сих пор с общаги не съехали. Эта локальная шутка, появившиеся спонтанно, часто вызывала глупые смешки, ибо история и вправду забавная. Двое парней знакомы ещё с детства, ведь жили совсем рядом. Так получилось, что в школу они тоже пошли вместе, по счастливой случайности попав в один класс. С родителями, что у одного, что у второго — всё плохо, только вот у Ивана удушающая гиперопека, а у «Ромашки» — наплевательское отношение и позиция «18 лет исполнилось, значит вали на все четыре стороны». Столько лет дружбы очень сильно сплотили мальчиков, из-за этого те позже решили снимать квартиру напополам, потому что материальное положение позволяло, а мечта съехать от своих предков с каждым годом росла в огромной прогрессии. Вот и вышло, что скромная однушка, расположившаяся вдали от городской суматохи, со странными соседями, причём не столько по ту стенку, сколько живущих неимоверно близко, с усиками и большим количеством лапок, но всё-таки принадлежала им. Жаль, что продлилась желаемая свобода не долго, ибо неумение приготовить хотя бы яичницу вылилось в подгоревшие занавески и копоть на потолке. Затем за прекраснейшим приёмом пищи под угрозу встала не одна квартира. На следующий день назойливая соседка никому не понятным образом разузнала о «весёлых» приключениях и разболтала всё хозяйке имущества. Тем же вечером ребята стояли под подъездом, с сумками, кислым лицом и тлеющими сигаретами, пусть с тем учётом, что никто из них не имел тяги к никотину. Стоит ли уточнять, что тем пришлось около месяца проситься жить к друзьям и знакомым, пусть не в самые комфортные условия? Лишь позже им удалось найти общежитие. Да, не шик-блеск, но лучше так, чем непонятно где. — Ко мне тоже пас, мать только с командировки вернулась, на мозги капает нихуёво — Лиза пожала плечами, будто молча извиняясь. — Сорян — всего лишь выдала Захарова, из чего можно было извлечь, что возможность отсутствует, как и у трёх предыдущих. Она медленно отглотнула с бутылки, корчась от горечи, смакуя хоть и не очень приятный, но согревающий алкоголь, расфокусировав затуманенный взгляд. — Да ебанный-объебанный. В принципе можно и ко мне, но если хоть что-то пострадает, то я вам всем ёбла посношу. Вы бы знали, как я воевала за эту квартиру с другими претендентами. Изначально были просто словесные споры, что, между прочим, с моей стороны огромный уступок. — Ви даже вскинула руки, выражая объём своего недовольства — Потом в дело пошли нихуёвых размеров знакомые. А так бы осталась на улице ваша Вилочка — тлеющая сигарета добавляла драмы к этой истории. Девушка наигранно свела брови к переносице и наполнила глаза влагой, через мгновенье заливаясь смехом, поддерживаемая своими друзьями.•••
Просидели они так около двух часов, а потом начали потихоньку разбредаться. Парням идти было ближе всего, так как те сами отыскали эту задрипанную площадку, посчитав ей достаточно привлекательной. Виолетта являлась одной из таких людей, которые провожают всех до дома, а потом с грустной музыкой и полным опустошением идут самостоятельно до дома. Подобным образом получилось и сегодня. Отведя каждую из подруг до нужной точки, тепло обнимаясь или просто стукаясь кулачками на прощание, она направилась в сторону своего очага. Было тепло от мысли, что её дома ждут. Пусть даже не человек, но зато обожаемое животное, с которым и в воду, и в огонь не страшно, причем даже не в переносном смысле, так как, когда девушка ещё жила с матерью, то у них два раза прорывало трубу и единожды горели соседи, вынуждая в спешке собирать важные документы с вещами первой необходимости, подмышку хватая питомца, и покидать жилой дом. Эти времена вызывают не только грусть, но и довольно радостные воспоминания, ибо тогда было меньше забот и рядом находилась бабушка брюнетки — её главная защитница и та, в которой маленькая девочка всегда могла найти опору вперемешку с поддержкой. А позже бабули не стало, и будто мир рухнул, мгновенно потеряв красочность. Правда думать об этом не очень хотелось, хотя бы сейчас, но посетить могилку до нового года всё же стоит. Улицы пустовали, создавая ощущение одиночества. Но было ли оно пугающим? Вряд ли, по крайней мере по мнению Виолетты. Любимые мотивы лились из потрёпанных проводных наушников, заглушая мысли. На удивление было совсем не холодно. Видимо алкоголь не только позволял забраться от реальности куда подальше, но и глушил тактильные ощущения, возможно, не до конца, ведь желание упасть в чужие руки, зарываясь носом в плечо и тут же начиная плакать от безысходности, ничуть не поубавилось. Малышенко не чувствовала себя живой уже давно, постоянно напяливая маску клоуна, когда находилась в социуме. Из-за отсутствия отца, кинувшего их, когда ей было всего три года, девушке всегда приходилось быть сильной, наплевав на свой возраст и беспомощность. Издёвки с самого первого класса в школе и на улице подтолкнули её записаться на секцию по боксу. В 7 классе та набила свою первую татуировку на тыльной стороне ладошки, тут же заполучая уважение и внимание со стороны общества, которого так не хватало. Тогда к Ви и пришло осознание, что «либо ты, либо тебя». Мысли о школе заставили вспомнить о новенькой. — Точно, блять, ссылка — брюнетка легонько ударила себя уже почти полностью забитой рисунками кистью руки по голове, томно вздыхая и доставая телефон.вилка 22:37
пиздец ты душная, ещё и с большой буквы пишешь
Последнее сообщение девушка набирала с ухмылкой. Ей нравилось подкалывать другую по поводу и без. Вот было в Даше что-то интересное, что хотелось поскорее разгадать, но видимо произойдёт это не так скоро. — Интересно, почему именно «Каплан».. — рассуждала вслух Виолла, позволяя себе делать это по мере отсутствия людей вблизи. Капаясь в разного рода размышлениях, татуированная не заметила, как дошла до своего подъезда. Шумно достав ключи из кармана толстовки, на которых весел брелок в стиле «Пошлой Молли» и открывашка для пива. Та потянула на себя массивную дверь, попадая внутрь. У кого-то похожие места вызывали страх или тревогу, но у Малышенко только спокойствие, ведь существовать в похожих условиях она привыкла. Пошарпанные стены со слезающей краской, старая лестница, пепел на полу и разваливающиеся перила — слишком по-обычному и просто «слишком». Пройдя внутрь небольшой квартирки, Виолетта ласкает домашнего питомца за ушком, снимает обувь вместе с верхней одеждой, еле добираясь до кровати и заваливаясь на неё, моментально забываясь сном, даже не позаботившись о том, чтобы окончательно освободиться от ненужной ткани или открыть окно.•••
Утро начинается не с самого приятного. В комнате пахнет перегаром, чересчур душно, во рту пересохло, а брюнетка просыпается от шума металлической миски об кухонный кафель. Зато город дышит полной грудью, радуя людей и всю оставшуюся живность присутствием холодного, но вызывающего улыбки солнышка. — Да ну какого хуя — не то, что говорит, а скорее даже рычит девушка из-за севшего голоса, подрываясь со спального места, тут же падая обратно и понимая всю глупость содеянного. Голова раскалывалась, конечности ныли от вчерашней немаленькой физической нагрузки, позволяя чувствовать себя полной дурой. Через минут десять в голове всплывает воспоминание о вчерашней договорённости, а это означает, что предстоит не только оклематься до назначенного события, но и неплохо так прибраться в квартире, попутно уточняя все тонкости «деловой» встречи в беседе, хотя на данный момент хотелось лишь покончить жизнь самоубийством. Две горькие таблетки «Ношпы», контрастный душ, поступление свежего воздуха в лёгкие и какая-никакая зарядка помогли чуть-чуть смягчить последствия душевного вечера. Моральную подготовку к отдраиванию полов, стен, мебели и даже потолков, прервал телефонный звонок. Та сразу взяла трубку, не желая смотреть, кому она вдруг настолько сильно понадобилась. — Слушаю — грубоватым голосом начинает брюнетка, понимая, что там может быть кто угодно, от оператора сотовой связи до брата дяди старшей сестры бабушки по папиной линии. — Это я, Вить — лишь единственный человек мог называть девушку так, и это была её крёстная, а откуда пошла данная «традиция» с выдуманным именем приходится додумывать самой, ибо женщина не хочет делиться подробностями, но и прекращать так делать тоже не горит желанием. — Что-то случилось? — та начинает кусать губы, ибо любой разговор с родственниками вызывает тревожность и раздражение. — Да нет, просто ты что-то совсем перестала маме звонить, она же волнуется — делает замечание тётя. — Если бы волновалась, то я бы сейчас разговаривала не с тобой, а с ней. Я так понимаю, Лена снова употребляет? — Да.. — чуть помолчав, отвечает женщина на другом конце провода — Но это не значи.. — Хватит ебать мне мозги, пожалуйста. Я больше не буду пытаться исправить ситуацию, потому что мама этого не хочет. Не-хо-чет, слышишь? Пора бы уже смириться. Не звони мне больше по таким пустякам. Я и сама в курсе, что не всё так радужно, как хотелось бы. Пока — с душащей злобой не то, что на крёстную, а скорее на себя, на своё бездействие, брюнетка первая кладёт трубку, тут же начиная бить себя по ногам, достаточно сильно, может даже останутся синяки. Аутоагрессия — самый верный друг Виоллы, идущий с ней рука об руку на протяжении всей её жизни, пугающий и отталкивающий многих. Особенно он проявляется, когда девушка перебирает с алкоголем. Травмирующее детство оставило отпечаток, грязный, с отвратительным кроваво-металлическим привкусом, но когда-нибудь она попытается исправить всё, просто пока в этом нет надобности. Провалявшись ещё пару минут, Малышенко находит в себе силы начать заниматься делами, правда с небольшой периодичностью швабра или тряпка летают в разные стороны из-за её неутихших эмоций, тем самым пугая Аляску — хранительницу домашнего очага на четырёх лапках, которую, кстати, тщетно забыли удостоить завтраком.•••
Спустя более трёх часов народ начал потихоньку подтягиваться. Каждый приносил с собой что-то нужное, так как это было обязательным правилом, естественно за исключением Виолетты, ведь с неё взяли самое необходимое — квартиру и умение задать весёлое настроение. В сумме получилось человек пятнадцать, больше парней, чем девушек, но никто не был против, ибо непроверенные люди никак не смогли бы попасть сюда. Из тех, кого раньше видела Виолетта — это Кристина и её девушка — Маша, Лиза, Кира, Ваня с Ромой, Юля Чикина — одноклассница брюнетки, а все остальные являлись знакомыми знакомых. Квартира стала не спеша заполняться музыкой, шумными разговорами и запахом алкоголя. Некоторые хозяйничали на кухне, разбирая пакеты и убирая определённую еду в холодильник, остатки относя в главную комнату. Кто-то управлял музыкой, волшебным образом подбирая песни, действительно подходящие под заданную атмосферу. Кто-то небольшой группкой уходил в другую комнату, подальше от всех и с приглушённым светом от неоновой ленты, украшающей стык стены с потолком. Пару человек томно курили на балконе в лёгких кофточках, хотя на улице была далеко не весна, красиво выпуская дым изо рта, иногда молча, а иногда что-то оживлённо обсуждая, передавая эстафету всё новым и новым личностям. Но лишь избранные сидели на кухне, осознавая, что уже перебрали с количеством выпитого, тратя запасы чая с дешёвым кофе, пытаясь хоть капельку вернуться в чувства, дабы продолжить веселье, попутно делясь забавными или отчасти поучительными историями. Так вышло, что спиртных напитков в итоге получилось намного больше, чем того, чем можно было бы их запивать. Часть присутствующих уже не могла стоять на ногах, не считая мирно спавших на диванчике в прихожей, которых сюда поместили, как в отрезвитель, или просто посчитавших возникшие условия вполне адекватными. Малышенко, конечно, хотела забыться в бесконечном море дофамина, но не настолько быстро же, поэтому она приняла решение прогуляться до ближайшего ларька, прихватив с собой свою маленькую защитницу и пару купюр, тайно позаимствованных у кого-то из гостей, но во благо, а значит прощается. На всякий случай заперев дверь, девушка, чуть пошатываясь, начинает спускаться вниз по лестничной клетке, вдруг ловя уже знакомый взгляд блестящих глазок. — Да ну нахуй — выдаёт шокированная Ви, отпуская на пол свою собачку породы джек-рассел-терьер, которая, на удивление, не заливается звонким лаем, пытаясь покусать стоявшего человека перед ней, а наоборот, вырываясь, поджимает ушки и юрко виляет хвостиком в знак приветствия.•••
Птички всё реже и реже поют по утрам, а ветер крепчает и холоднеет, что не особо то и радует. Гул машин за окном, слишком шумные соседи, решившие заняться ремонтом с раннего утра именно в субботу, а так как сон у Даши чуткий, то, соответственно, глаз она не смыкала уже давно, хоть попасть в царство Морфея весьма хотелось. При перечитывании вчерашних переписок на её лице была лёгкая улыбка, но такая чистая, ведь видимо у неё всё-таки вышло не стать изгоем в первый же день. А вот не полетит ли это суждение в Тартарары с самого начала новой недели, предстояло узнать, правда мысли о учёбе слишком нагружали, поэтому она оставила их как-нибудь на потом. Всевозможные соц сети были просмотрены, даже пару новых фотографии красовались на страничке девушки в вк, получая отметки «нравится» и комментарии от вовсе незнакомых людей или наоборот, от кого совсем не хотелось видеть активности, но нажать заветную кнопку «заблокировать» было жалко, а может в какой-то степени и страшно. Завтрак из себя представлял остатки вчерашнего «ресторанного» блюда, баночка энергетика и неимоверное желание курить, но так как за молчание ей пришлось отдать последнюю сигарету, то скоро придётся идти за новыми, правда пока чувство лени одерживало победу. Когда соседи всё же решили прекратить свой оркестр из, должно быть, самых разнообразных видов дрели, молотка с гвоздями и пылесоса, сопровождаемые криками то ли ругательств, то ли просто обсуждения тонкостей выполняемой работы, Добренко решила всё-таки попытаться поспать ещё, ибо недостаток мелатонина в организме сказывался на амеобности и скорости какой-либо активности, что умственной, что физической. В следующий раз Даша проснулась в три часа дня. На улице капал дождик, контрастно заменяя солнышко, освещающее переулки Питера всего пару часов назад и переходя из мороси в проливной, своим появлением откладывая прогулку до сумевшей стать родной табачки. Там работал довольно приятный парень, который часто улыбался, когда блондинка заходила за любимым вишнёвым чапманом или одноразкой, так сказать, для разнообразия. Но отношения девушку пока не волновали, поэтому она была вынуждена просто нутром ощущать на себе пристальные взгляды, изредка отвечая на них или давая понять, что тому стоит поубавить своё любопытство. Вследствие такой тоскливой погоды, когда небо принимало всякие оттенки серого, заливая улицы «своими слезами», хотелось лишь сидеть на подоконнике, укутавшись в плед, загадочно глядеть в окно, попивая кофе и попутно разглядывая детальки каждого дома или то, во что сегодня одеты жители мегаполиса.•••
Погодные условия нормализовались ближе к вечеру. Теперь поджечь никотиновую палочку, моментально прислоняя к губам и вбирая дым внутрь, не просто было бы славно, а до невозможности сильно хотелось. Руки подрагивали от недостатка токсина, не давая нарисовать ровные стрелки, поэтому наплевав на них, девушка по-быстрому накрасилась, накидывая поверх домашней футболки недавно приобретённый худак, на ноги натягивая достаточно не глаженные джинсы, обувая единственный «Вансы», кладя в карманы лёгкой курточки ключи, перцовый баллончик и телефон. Ещё несколько раз проверяя, всё ли выключено, та выходит из квартиры. Казалось странным, что окружающие люди не пялились на Дарью, которая по её же мнению сейчас выглядела так себе. В её голове все должны были осуждающе глядеть, указывая пальцем, насмехаясь и оборачиваясь. На самом деле всем было не до этого, ибо у всякого имелись свои проблемы, которым стоило уделять намного больше внимания, чем случайной прохожей. Даже тот парень из табачного магазина пялился не меньше обычного, но вот с каким посылом на этот раз? Стоило лишь гадать, выбирая очередное курево. Бюджет школьницы позволял лишь пачку чапмана и одноразку с минимальным объёмом затяжек. Только покинув магазинчик, она принялась за использование вот-вот приобретённых товаров, наслаждаясь по полной. Посчастливилось, что сбережений хватило хотя бы на что-то, а то по ей личным ощущениям жизнь без «бомб замедленного действия» — именно так говорила мать девушки, превратилась бы в сущий ад. Травмирующее детство оставило отпечаток, грязный, с отвратительным кроваво-металлическим привкусом, но когда-нибудь она попытается исправить всё, просто пока в этом нет надобности.•••
Поднимаясь по лестнице, зажимая во рту уже третью по счёту сигарету, запланированную выкурить дома, Даша слышит, как кто-то из соседей тоже решил выбраться из своего уютного гнёздышка, да по скулежу, доносящемуся оттуда же, не один, а на пару с домашним животным. Небольшая делемка образовалась, когда этим «соседом», как выяснилось, была Виолетта. — Ты явно меня преследуешь. Отъебись уже, а — убирая папиросу от пухлых губ, дабы легче было разговаривать, уставше отчеканивает Добренко. — Бля, не говори, что ты тоже здесь хату снимаешь — её собака ловко подбегает к блондинке, передними лапами опираясь на коленки и протяжно воя, причём достаточно громко из-за подъездного эха. — Твоя? — только и интересуется она, полностью игнорируя предыдущий вопрос, протягивая руки к Аляске, осторожно оглаживая белую голову, пуская пальцы за ушки и вдоль спинки — Хорошенькая, не то, что ты. — Мгм, моя. Ну так что? — Виолетта подходит ближе, рассматривая то стены, то собеседницу, стараясь поддерживать зрительный контакт, как можно дольше, пока это предоставляется возможным. — По-моему очевидно, что да. — ответ поступает без всякого раздражения, просто с некой издёвкой — Так ты из семнадцатой что ли? Это у тебя весь вечер музыка играет? — Даа, что-то вроде тусовки. — ухмылка, абсолютно глупая ухмылка на лице Виолетты, но она будто гордиться своими словами, что не может вызвать ответной реакции со стороны Добренко — А, ну ты если хочешь, то тоже заходи, может познакомишься с кем-то. Я тебе напишу, как вернусь, а то там дверь вряд ли откроют. Вилка проходит мимо блондинки, продвигаясь чуть дальше, жестом подзывая собачку и продолжая спуск, увидев взамен на своё приглашение отнюдь не взаимное предложение сходить куда подальше и надолго, а улыбку, впервые полноценную и искреннюю. Возможно вечер обещает быть и не таким скучным.