***
Сону не было с ними в тот день, когда они обсуждали поездку, потому что он работал. Сону не было с ними у океана, потому что никто ему так и не сообщил, как полагает Ромин, или потому что он снова работал. Но когда они вернулись, следующим вечером именно он был тем, кто ждал остальных в их излюбленном месте. Ромин пришёл вторым, потому что особенно туда спешил. Увидев Бэка, стоящего возле решетчатого забора и смотрящего куда-то за его пределы, туда, от чего он их отгораживает, Ромин сначала замедлился, разглядывая, будто впервые, а затем ускорил шаг. Ноги несли его самостоятельно, Чхве не был над ними властен. Он приближался к нему стремительно, будто кто-то собирался отнять у него этот момент, если не поторопиться. Приближался, пока чуть не врезался в чужую спину. Пока между ними не осталось чуть меньше метра и Ромин не поймал себя на том, что хочет протянуть руки. Одёрнул себя. Поднял глаза на Сону, безмятежно прильнувшего к забору и просунувшего пальцы в маленькие ромбические отверстия, и вдохнул. Нахмурился в замешательстве, и вдохнул глубже. — Хёк говорил, что перелезал на ту сторону, — произнёс Сону, прекрасно слышавший топот ног за спиной и нисколько не сомневавшийся, что это кто-то из своих. На самом деле, он также знал, что это Ромин, ведь только Чхве перемещается по земле подобным образом. — Но никогда не отвечал, что там видел. Теперь мне тоже интересно. Не хочешь как-нибудь... Сону оглянулся через плечо и вздрогнул, не ожидая обнаружить Ромина так близко. — Ты чего? — скорее любопытно, нежели испуганно. Сону отошёл в сторону, освобождая место наблюдений для друга, и слегка улыбнулся, вдруг вспомнив что-то. — С возвращением, кстати. Ромин смотрел в его глаза несколько долгих мгновений, но не улыбался в ответ. Сону тоже перестал, и теперь просто стоял, одной рукой продолжая цепляться за решётку. — От тебя вкусно пахнет. На самом деле, это не был какой-то определённый запах. Что-то размытое и смешанное, едва уловимое. От Сону всегда так пахло, но Ромин не замечал. До тех пор, пока, не видясь так долго, почуял его вновь, и захотелось вдыхать раз за разом, возмещая упущенное время. Возможно, таким образом Ромин признался, что скучал. Но никто из них не знал наверняка. — Может быть, — пожал плечами Бэк, оправившийся от удивления слишком быстро и успевший проверить рубашку на вонь - вдруг, Ромин издевается? - а когда Чхве подошёл, становясь рядом и бросая взгляд вдаль, сказал. — Но хотелось бы пахнуть, как ты. В отличие от Сону, Ромин растерялся и запаниковал моментально. — Эм... ну... я могу... — начал было он, однако оборвал себя на половине размышлений. — Что это вообще значит?! — взорвался он. Сону рассмеялся. — Не знаю, твои духи очень приятные, я давно заметил, но спросить всё время забывал, — кончики ушей Ромина покраснели от злости на то, что его обвели вокруг пальца, заставив подумать невесть что. — Я не пользуюсь духами. Они оба прилипли к забору, разглядывая скучный пейзаж и какие-то сооружения за ним. — О, тогда, полагаю, это просто твой природный запах, — ничуть не расстроившись, отозвался Сону. Ромин не понимал, как на это реагировать, поэтому просто согласился, отпустив данную тему. Какое-то время они провели в молчании, а потом Сону спросил у него про океан. Ромин сказал, что не может передать такое словами. — Так что в следующий раз тебе придётся поехать с нами, — хотя никто и никогда не заикался о том, чтобы когда-нибудь повторить вчерашний день.***
24 апреля 2023 года День рождения. Ромин никогда не праздновал его подобающим образом, если быть честным. Сначала его так воспитывали, а потом потребность и желание сами отпали. Ромин не знал, что делать с этим днём, чем он отличается от любых других и почему ему должны говорить приятные слова или вроде того. Однако, когда Чхве услышал от Рано об исполнении желаний, он решил использовать данную возможность. Таким образом, ребята впервые узнали дату его рождения. Таким образом, он "заставил" всех вновь поехать к океану. В этом году погода была благоприятнее и чуточку теплее. Возможно, потому что и сам Ромин был чуточку счастливее. На этот раз он не садился на песок, потому что при первой же попытке получил нагоняй от Сону. Тот, кажется, был рядом с ним целый день, а может, это Ромин был рядом с ним, но факт остаётся фактом - любое его действие не оставалось без внимания. Время близилось к вечеру, друзья устали от постоянного смеха и бега, так что теперь медленно бродили по округе, наслаждаясь спокойствием. Ромин стоял, гипнотизируемый волнами, держал руки в карманах и иногда закрывал глаза от приятных порывов ветра. Он молчал. Ни с кем не говорил и не хотел говорить. Но стоило повернуть голову и краем глаза заметить, что силуэт неподалёку исчез, Ромин потерял интерес к волнам. Развернулся полностью, и почти сразу нашёл Сону, неосознанно сделав пару шажков навстречу. Потом заметил Йеджуна неподалёку. Подумал пару секунд, и всё-таки продолжил путь к ним.***
— Стоп! — скомандовал Йеджун. — Вот здесь, напротив опускающегося солнца. Замечательно. — Окей, — тут же замер Сону, раздумывая над позой, которую должен занять, а потом его внимание привлекло что-то за спиной О. На лице сразу появилась слабая улыбка и Сону расправил плечи, на секунду отвлекаясь от фотографа. — Ты даже ходишь, как котёнок. — Отвали, а, — хмыкнул Ромин, закатывая глаза и медленно заходя на территорию съёмки. Йеджун собирался окликнуть его, но в последний момент передумал. Разглядывал их несколько секунд, а потом поднял полароид. — Нормально я хожу. — А что, котята как-то ненормально ходят по-твоему? Ромин не ответил, лишь одарил друга красноречивым взглядом, вызвавшим смех, и отвернулся. Йеджун уже размахивал белой кассетой, помогая фотографии проявиться. Чхве сконфуженно ойкнул. — Нет-нет, я пытаюсь сделать живые фотографии, так что продолжайте то, что делали, и не смотрите сюда. Парни переглянулись. И в миг стали неловкими. Сону прокашлялся, Ромин поглубже засунул руки в карманы. — О, так это будет сложной работой, — вздохнул удивлённо Йеджун, смотря на двух безнадёжных и понимая, что застрял тут с ними надолго.***
— Какое-то посмешище, — Ромин неудовлетворённо фыркнул. Он отбраковывал каждую фотографию, которую протягивал им уставший Йеджун. А Сону в отместку отбраковывал его. — Сам ты посмешище! — он держал в руках несколько удачных по его мнению снимков, и искренне не понимал негодование друга. — Я это и говорю! — Ромин нахмурился. — Мы жутко неестественные. — Это нормально, с учетом того, что у нас не было опыта раньше. Для первого раза сойдёт. — Ладно, моделями вам не бывать, — Йеджун вздохнул, протягивая последнюю кассету, которую успел сделать, прежде чем им всем надоело и солнце скрылось за горизонтом. Так вышло, что Ромин забрал её первым. И рассмотрел тоже, всячески уклоняясь от друга. Йеджуну удалось запечатлеть момент, когда Чхве своим ворчанием рассмешил Сону. Момент, когда улыбка Бэка была ярче солнца на горизонте, и когда Ромин смотрел на него, довольный полученной реакцией. — Ох, ну эта точно не получилась! — голос Сону вырвал из мыслей, и Ромин еле сдержался от вопроса: "Ты что, дурак?". Он посмотрел на него, а затем на фотографию, и убрал её подальше, во внутренний карман своей кофты. — Хорошо, я избавлюсь от неё по пути домой. А ты избавься от этих! — Ещё чего. Я повешу их над своей кроватью. То есть над кроватью, которую Ромин будет видеть каждый божий день, ведь, с недавних пор, живёт у него. — Тогда я съеду. — Не съедешь. — Проверим? — Чхве изогнул бровь. Сону опустил взгляд на фотографии, задумчиво перебрав их в руках. — Съедешь?... Ромин хотел бы ответить положительно. Он всегда стоял на своём, непреклонно и не заботясь о чужом мнении. Раньше, Чхве не сжалился бы. А сейчас промолчал. И лишь отрицательно помотал головой, когда Сону спросил вновь, действительно готовый пересмотреть своё решение по поводу декорации комнаты.***
Ромин уже любил этот свой день рождения больше, чем все предыдущие, но когда ребята отправились обратно в отель, чтобы дождаться утра и не ехать домой сонными, а Сону остановил его, сказав ждать на месте — праздничное настроение усилилось. По неизвестным причинам. Бэку даже не нужно было спрашивать, не против ли Ромин отдалиться от друзей и провести какое-то время на пляже вдвоём. Ответ изначально был положительным и они каким-то образом оба это понимали. Ромин вдыхал холодный бриз, наблюдал за белыми бликами на неспокойной воде, и старался не выдавать своего нетерпения. Сону вернулся, держа руки за спиной. Он сказал вытянуть ладонь и закрыть глаза. Почему они оба так сильно нервничали? — Я же сказал не беспокоиться об этом. — С чего ты взял, что можешь мной командовать? — Сону положил свою руку сверху, что-то вкладывая. Из-за множества мыслей Ромин не мог даже представить, что. Он попытался сжать ладонь, но почувствовал лишь пальцы Бэка. — Короче, я не уверен, что ты в этом нуждаешься, но когда увидел, не смог пройти мимо. И там была красивая упаковка, но ты бы сразу понял цену, а деньги вообще не должны беспокоить, когда дело касается подарка. Так что представь красивую упаковку сам. — Ладно. Я могу посмотреть уже? — Ну... да. Сону отходит назад, словно давая ему пространство и не желая мешать. Ромин боязливо открывает глаза и смотрит на свою ладонь, до последнего ожидая подвоха. Но там — всего лишь два скромных и простых, но тем не менее красивых браслета. Ромин разглядывает их несколько долгих минут, прежде чем решается пощупать, покрутить и, наконец, примерить. Но когда закатывает рукав кофты, натыкается на потрепанные и изжившие своё браслеты, которые были с ним всю сознательную жизнь. — Я не пытался заменить их. Ты можешь носить на другой руке, или не носить вовсе, это ведь просто подарок, я не настаиваю. Ромин не ответил. Браслеты, подаренные Сону, несли в себе ценность, о которой тот даже не подозревал. Один чёрный и другой, составленный из множества разноцветных камней. Они отражали его, вместе, и кажется были частью одного целого. Чхве повернулся к бушующему океану, вода которого казалась чёрной в ночи. Снял свои браслеты, взглянул на них в последний раз, и, замахнувшись, выкинул в объятия ледяных волн. — Нет! Что ты сделал?! — Сону одернул его за плечо. На лице парня был ужас, перемешанный с беспокойством. — Плевать, они мне больше не нужны. — Но это ведь твои воспоминания! Кто-то однажды подарил их тебе, они были с тобой так долго, прошли с тобой через всё! — Да, а теперь у меня есть новые. — Я же сказал, что не на замену купил, — Сону рвано выдохнул, зачесав волосы назад. Ромин надел подарок. — Нельзя так поступать. У нас и так ничтожно мало вещей, которые значат хоть что-то хорошее. Ты не должен так легко с ними расставаться! — Но я уже это сделал. — Сону внимательно смотрел ему в глаза, расстроенный вдвое больше, чем сам Ромин. — И не жалеешь? — Может, самую малость, однако- Ромин не успел закончить свою мысль, потому что Сону хватило первых слов. Чхве не понимал его волнения, не понимал злости, но теперь вдруг осознал, что из них двоих именно Сону всегда цеплялся за прошлое. Не мог его отпустить, искал плюсы, лазейки, и вслушивался в истории Ромина слишком внимательно. Эти браслеты Чхве получил в детстве, от практически незнакомого человека, который случайно узнал, что у маленького мальчика день рождения. Этот человек потом стал его единственным "другом" из взрослых, но пересекались они всего несколько раз. А потом он пропал. Как и Сону, стоявший перед ним секундой ранее. А теперь бежавший навстречу воде. Ромин среагировал не сразу, а когда рванул следом, было уже поздно. Он резко затормозил прямо перед чертой, где сухой песок заканчивался, и куда не могли дотянуться волны. Его испугало то, как Бэк не засомневался ни на секунду, прежде чем войти в воду. — Сону! — Я сам виноват, я должен был подумать об этом. Тебе ведь так редко что-то дарили, ты не знаешь, как реагировать! — Ты что, дурак?! Вернись сейчас же! — Ромин ненавидел свои сомнения, и свой надломленный от страха голос тоже. — Найду их, и вернусь! — Не найдёшь, их унесло течением! Слишком темно! — Ты не должен был лишаться воспоминаний из-за меня, — Сону опустился на корточки, чтобы пошарить в воде рукой, так что следующая волна обдала его, коснувшись рубашки. — Я их не из-за тебя выкинул! — Ромин опустил глаза на свои кроссовки. Когда он вновь посмотрел на Бэка, в его действиях появилась решимость. Он стянул обувь и откинул назад. — Клянусь, блять, Бэк Сону, пожалуйста! — он задрал штанины, насколько позволила ткань, и ступил на мокрый песок, тут же жмурясь от холода. Больше время он не терял, сжав челюсти и двинувшись к другу. — Я почти нашёл, дай мне минуту. — Оставь их. Вода ледяная, придурок! Сону выпрямился, сделав один неловкий шаг, но передумал сопротивляться, когда столкнулся с чужим взглядом. Тогда его грубо схватили, потащив к берегу. — Это мои воспоминания. Мои! — Ромин швырнул его вперёд, но Сону удержался на ногах. — Я сам могу ими распоряжаться. Осознанно, слышишь? В них не было ничего хорошего. То, через что я прошёл, никогда не было хорошим. И сегодня ты дал мне причину начать с чистого листа. Плевать на браслеты, если всё, что они впитали, несёт лишь боль и одиночество! — Ты идиот, потому что дело вовсе не в браслетах! — А в чём тогда? Ромин покачал головой и обошёл друга, чтобы поднять с песка кроссовки. Его сердце сходило с ума в груди от страха и злости. Всё потому, что он не умел реагировать на подобные спонтанные выходки. Никогда. Даже несмотря на то, что спонтанность преследовала его. Родители, которые могли оставить одного в незнакомом месте, ненавидеть за существование, а потом, на следующий день, слезно умолять о прощении. В какой-то момент Ромин перестал быть глупым наивным ребёнком, и больше не зависел от них, не был привязан и не любил. И это было значительно легче. Сейчас Чхве понимает, что с родителями всегда было легче. Ведь к ним он не привыкал, не узнавал лучше и не собственноручно выбирал. А человек, который со временем начинает значить всё больше, который не предаёт и заслуживает доверия — неожиданностью убивает. Он взрослый и сам за себя отвечает, но в этом и проблема. Сону никогда не станет отчитываться в своих планах или действиях. Он просто бросится в океан ради Ромина, и уничтожит его сердце. Чхве сделал глубокий вдох, а затем посмотрел на друга. — Рубашку сними, — Сону нахмурился, но в мокрой одежде выглядел неубедительно. Ромин повторил. — Снимай давай. Или хочешь от пневмонии помереть? Бэк закатил глаза, но послушался. Таким образом, их разговор прервался почти до самого подхода к отелю. Они оба остудили пыл, ведь ругались не для того, чтобы друг друга задеть. На половине пути Ромин отдал свою кофту Сону, но тот ничего не сказал в ответ, лишь голову в плечи вжал и недовольно скривил губы. Сону ведь старше. Сону ведь не слабак, о котором заботиться нужно. И поступки его, даже если безрассудные, абсолютно точно не стоят излишнего внимания. Но упрекнуть Ромина в заботе не поворачивался язык. Его испуганный и взволнованный взгляд на берегу казался искренним. Не раздражающим, как любой такой же от Рано. Так что Сону позволял. И кофта грела его изнутри. — Не в браслетах дело, — прервал долгую тишину Бэк, сминая в руках влажную рубашку. — Но я ведь тоже многого дать не могу. Ромин, готовившийся возразить, осекся. — Что ты имеешь в виду? — Те браслеты это всё, что у тебя было от того человека. А эти браслеты - всё, что у тебя есть от меня. Наверное, меня взбесило именно это. Что однажды, ты также легко сможешь избавиться от единственного напоминания обо мне. Они остановились напротив отеля, почему-то одновременно решив, что не хотят заходить внутрь. — Прекрати. Это разные вещи. — Разве? — Сону пожал плечами. — В будущем, когда твоя жизнь полностью наладится и ты перестанешь бродить по улицам, общаться с кем-то вроде нас и, возможно, переедешь. Эти времена тоже станут плохими. По сравнению с тем, что у тебя будет. И ты точно также сможешь- — Нет. — Это сейчас ты так говоришь. Ромин снова злился. Очевидная, но такая горькая правда внезапно вызывала тревогу. Почему-то, представлять своё будущее без ребят не хотелось. Почему-то, Сону, говорящий о том, что является лишь временным спутником на его жизненном пути, бесил. — С чего бы мне выкидывать браслеты от тебя? — Ну, от него ведь- — Он мне никто. И был никем. — А я? Лёгкий вопрос. С не менее лёгким ответом. Но Сону смотрит ему в глаза, как будто не знает, и Ромин молчит, как будто тоже. Порыв сильного ветра напоминает о холоде. Мигающий уличный фонарь напоминает о ночи. — А ты - стоишь в моей кофте. А я - живу в твоей квартире.***
8 сентября 2023 года. Сколько всего может произойти за два года? Раньше они все были одинаково серыми и угрюмыми, тянулись, перетекая друг в друга и стирая границы. Теперь Ромин может различить события. Такие яркие и наполненные приятными ощущениями, с которыми не хочется расставаться. Одни и те же места, одни и те же люди, но насколько же они поменяли жизнь одного единственного Ромина, не описать словами. Чхве бы заплакал, если бы все его слёзы не были выплаканы неделю назад. Поэтому он улыбается, думая обо всём и разглядывая серые здания за решетчатым забором, в отверстия которого просунул свои пальцы для устойчивости. Он пришёл первым, потому что дома одному находиться осточертело, и потому что... Размеренные, приближающиеся шаги. То, как забор рядом двигается, теперь вынужденный держать вес двоих людей. Сону всегда приходит вторым. — Терпеть не могу твои длинные смены. — Соскучился? Ещё в прошлом году Ромин запрещал себе даже мысли подобные допускать. А теперь Сону лично спрашивает его об этом, и Ромин почти сразу готов кивнуть. Не задумываясь. Потому что да, он скучал. Но Ромин молчит, вместо этого поворачиваясь к нему, чтобы наконец взглянуть и рассмотреть заново, будто никогда не видел. Чтобы поправить рубашку и смахнуть невидимую пыль, пусть они и знают, что он лишь находит предлоги для касаний. Хотя смысла в этом больше никакого. Ромин может, и он понимает, что может, но на улице всё иначе. Непривычно. Так что Чхве подбирается постепенно, сзади, удостоверившись, что никого вокруг больше нет. Кладёт руки на талию, подавляя желание крепко обнять и ещё кучу других желаний. Это было странным, ощущать теплоту на своём теле. Теплоту рук, которые тебя держат. Но так необходимо и комфортно, что напряжённые плечи тут же опускаются, а изо рта вырывается расслабленный выдох. Ромин наклоняется к изгибу чужой шеи, но вместо всего очевидного, лишь наполняет лёгкие и прикрывает глаза. Снова и снова. — Ну точно как котёнок, — Сону сжимает решётку в ответ на то, как Ромин сжимает его бока. — Неправда, — но правда самая настоящая, ведь Ромин снова вдыхает, едва касаясь кожи кончиком носа. — Чем пахну? — хмыкает Бэк, надеясь, что ответ не содержит слова порошок, средства для мытья, дым или еда. Ромин отрывается от его шеи и совершенно даже не думает. Он обходит его, вновь становясь сбоку, но значительно ближе, чем до этого, а Сону смотрит на него. — Мной. Бэк замирает, удивлённый. По телу прокатывается волна приятных мурашек. Сперва случайно брошенная фраза, теперь - нечто настоящее. Запах Ромина, такой восхитительный и родной, который впитать в себя хотелось целиком, забыться в нём и утонуть. Сону не шутил, никогда не шутил на этот счёт. Но для такого эффекта мало было одних только объятий. Перед глазами пронеслись картины последнего проведённого вместе вечера. Сону неловко отвернулся, цепляясь взглядом за всё подряд, лишь бы остаться невозмутимым. — А я люблю свои длинные смены, — Ромин, который продолжал быть развёрнутым к нему, оскорблённо надулся. Тогда Сону посмотрел на него снова, и сказал: — Возвращаться из них особенно приятно. Чхве передумал обижаться. Смотрел на него невинно или даже нейтрально. Бэк почему-то любил этот взгляд. Когда Ромин витает в облаках, когда в его голове происходят понятные только ему одному процессы, когда появляются неожиданные идеи. Идеи, которые всегда осуществятся. Потому что Ромин совершает их импульсивно. И потому что Сону позволяет их совершать. Чхве медленно разжимает пальцы, переставая цепляться за решётку, и скользит по ней, чтобы добраться до руки Сону. Немного неуклюже, но касания рук всегда такие захватывающие, несмотря ни на что. Ромин подходит ближе. Они одинакового роста, так что не нужно наклоняться или вставать на цыпочки. И всё же Ромин как любопытный пугливый котёнок. Сону еле сдерживает улыбку, стараясь не шевелиться, чтобы действительно ненароком не отпугнуть. Поцелуй выходит смазанным, но жутко волнительным. Никто из них не стесняется, дело в другом. В том, что губы Ромина касаются губ Сону. Обоюдно. Кратковременно. В том, что они всё ещё не используют никаких ярлыков, так что выносить за пределы квартиры подобные вещи весьма тревожно. В том, что они оба хулиганы, с головы до пят пропитанные сарказмом, дерзостью и грубостью. В том, что не должны друг на друга с такой нежностью смотреть. Парни расходятся, ни разу не повторив и даже не потянувшись за следующим поцелуем. Это и так было чересчур много. Для улицы. Для дома - нет. Для скучавшего Ромина - нет. Для Сону, носящего штаны в такую жару лишь потому, что кто-то оставил на внутренней стороне его бедра боевой раскрас неделю назад - нет. Но об этом тоже никто из них не скажет и даже виду не подаст. Они не будут стремиться домой, не будут прогонять друзей или изматывать их чем-то специально. Они не будут спешить, ступая ночью по асфальту размеренно и молча. Они не будут целоваться на пороге, да и вообще в принципе не будут. Но рано или поздно Сону подойдёт к кровати Ромина, без лишних слов и намёков. Заберётся сверху, чем бы Чхве не занимался в этот момент, и обнимет его. И пролежит так до самого утра. А пока, они стоят у забора, предполагая, что же находится за его пределами, говоря о всяких глупостях и ожидая друзей.