***
Они беспокоятся. Это нормально, думает Изуку. В конце концов, не каждый день узнаешь, что бывший ученик-герой был членом Якудза. Сам Изуку иногда не может в это поверить, и только медленно бледнеющая татуировка на запястье напоминает ему о его же прошлом. Кроме того, это первый раз, когда ее не скрывает под собой повязка; первый раз, когда Лига может ее рассмотреть. Когда он еще был в Юэй, то носил компрессионные рукава или повязки в целях безопасности — слишком боялся, что кто-то узнает татуировку или объявит его преступником. И он был рад, что Исцеляющая Девочка ничего не сказала по этому поводу, — хотя по-любому видела мельком, он уверен. Это был цветастый рукав с традиционным драконом, обернутым вокруг руки; процесс его нанесения был очень долгим и болезненным, в частности потому, что в работе использовалась особая краска, благодаря, которой тату росло вместе с кожей, а рисунок не растягивался и не рвался из-за появления новых мышц или роста. Изуку не очень понимал принцип работы этой краски, но все равно был рад, ведь благодаря тренировкам со Всемогущим мышц он набрал немало. Он видит, как взгляд Даби скользит по ней, и кое-как подавляет желание скрыть ее — они всё равно о ней знают, и она всегда ему нравилась, несмотря на скрытый подтекст. Мужчина легонько пихает его в плечо, и Изуку вздыхает, заламывая руки: пора начинать. — Когда мне было 13, умерла моя мать. Для хозяина квартиры это был идеальный предлог, чтобы наконец выгнать меня. Его всегда раздражала наша семья, — начал объяснять Изуку, опустив взгляд, — Я пробыл на улице месяц, а потом мне подфартило — по крайней мере, я так думал тогда. Бывший Босс, Ши Хассайкай, подобрал меня, дал одежду и еду. Краем глаза Изуку заметил, что Шигараки напрягся после его слов. — Он спросил меня, почему я на улице, и после моих объяснений, что к чему, предложил остаться в их особняке, но при условии, что я присоединюсь к ним, — продолжает он, мысленно возвращаясь к тому моменту, когда встретил пожилого человека, к моменту, когда он был в самой низкой точке своей жизни. Изуку смотрит на запекшуюся кровь и грязь под ногтями, стискивая руку до тех пор, пока та не становится мертвенно-белой, и останавливается только тогда, когда перестает чувствовать собственные пальцы. Он резко откидывает голову к холодной бетонной стене и кусает губы, когда чувствует слезы, наворачивающиеся ему на глаза. Какой же он жалкий. Не то чтобы это был первый раз, когда он сражался с людьми в тысячи раз сильнее его, кусая и царапая их за всё, до чего мог дотянуться, как бешеный кот. Но он впервые видел столько крови, красный был повсюду: на стенах и полу, на его пальцах, и… он зажимает себе рот рукой, сдерживая крик. Он до сих пор чувствует ее — этот старый, сладковатый запах меди. Он поворачивается, его тошнит, но изо рта выходит только белая пена. Ему приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы не начать истерически смеяться, — он слишком боится, что кто-то услышит его и завершит дело человека, от которого он сбежал. Он крепко жмурится и сжимает кулаки до тех пор, пока не чувствует, как что-то влажное капает на пол. Чудо, что он вообще услышал хруст гравия вперемешку с землей в своем состоянии. Его глаза резко распахиваются, и он пытается встать, чтобы найти способ спастись, но ноги резко подкашиваются в последнюю секунду, и он падает зажмурив глаза, ожидая боли от приземления, но её так и не наступает. — Осторожно, — произносит слегка хриплый, глубокий голос, и Изуку нерешительно открывает глаза, уже твердо вставая на ноги, пока старик улыбается ему. На нём чёрно-сине-серое кимоно, у него сильные, но мягкие руки, он отпускает Изуку. — Давай-ка подлатаем тебя, хорошо? — спрашивает мужчина, щуря глаза. Он моргает в попытках избавиться от воспоминаний. — Тогда я был готов на всё. Я никогда в жизни не голодал, поэтому этот месяц был для меня адом, — продолжает он, сглатывая комок, — я согласился. Он отвез меня подстричься и покраситься, позволил мне свободно гулять по особняку. Он рад, что его никто не прерывает, потому что не знает, сможет ли начать рассказ заново, если его прервут сейчас. — Все остальные там тревожили, но они были добры ко мне. Впервые в жизни я не чувствовал себя грязью под чьими-то ботинками, — он не может сдержать нежность в своем голосе, — я пробыл с ними целый год. Мне даже устроили что-то вроде церемонии посвящения и вот тогда мне сделали тату. Я наконец-то стал официальным участником. Он бездумно водил по своей татуировке, смех татуировщика над его финтами и скулежом призраком промелькнул где-то в глубине его сознания. — А потом не прошло и нескольких дней, как Босс впал в кому, — заставляет он себя продолжить, — Я довольно быстро узнал, что за это ответственен Восстановитель и о его планах на Эри. Он видит, как некоторые оживились, услышав об Эри, узнав имя с момента стычки между Восстановителем и Изуку. — Я поклялся отомстить за Босса, и поэтому я удалил все файлы его исследований и сжег лабораторию, — заканчивает он, и Даби присвистывает, явно впечатленный его первой попыткой поджога — Изуку закатывает глаза на это, но его веселье выдает подергивание губ. Первым заговорил Шигараки. — Ну, тут всё просто, — лениво тянет он, откидываясь на спину дивана и апатично махнув рукой, — Нам просто нужно убить этого ублюдка и забрать у него какую-то там Эри. Изуку ничего не может ответить, начиная смеяться и хрипеть, и вместе с этим атмосфера в помещении перестает душить, а члены Лиги обмениваются облегченными взглядами. — А я не против, — говорит Даби, — всегда хотел поджечь Якудза. — Ага, они этого заслужили!, — щебечет Твайс, впервые не противореча себе — Изуку пока не понял радоваться ему или бояться этого факта. Шигараки решительно ухмыляется и наклоняется вперед с предвкушающим взглядом. — Ну тогда давайте думать, как избавиться от этих НПС.***
Странно снова видеть этот особняк. Куда бы он ни посмотрел, все было наполнено воспоминаниями дней, проведенных здесь в смехе и попытках научиться снова быть человеком. Он не знает, остался ли еще там кто-то из первых участников, которых он знал. Те, с кем он ладил, всегда были старше — из поколения, которое не осуждало его беспричудность и не считало его из-за этого слабее. Он помнит, что они всегда испытывали неприязнь к Восстановителю (или Каю, как называло его большинство в особняке), а потом Изуку слушал как Босс в ответ упрекал их. То был особенный вечер, солнце медленно садилось, а они играли в сёги; именно тогда Изуку набрался смелости спросить о Восстановителе и рассказать о своих собственных опасениях по поводу молодого темноглазого человека. — Ну, что ты думаешь о Кае? — спрашивает его Босс в ответ на его вопрос, двигая вперед своего слона. Изуку колеблется, размышляя. — Я-, — он замолкает, не зная, с чего начать и замечает, что Босс в открытую смотрит на него, мягко кивая и призывая продолжить: — Он меня беспокоит. Кажется, он очень застрял в своем мире и слишком увлекся им. Он опускает взгляд, разглядывая брусочки. — Его причуда может принести много пользы. Он сможет помочь очень многим людям, — он не может не признать, его всегда восхищала причуда этого человека: — Но она может принести очень много вреда при неправильном использовании. — Убить окружающих. Запоздалая мысль тяжелым грузом осела в воздухе. — Я понимаю твои чувства, - смягчается Босс, к большому удивлению Изуку — в конце концов, именно он всегда был тем, кто приходил на защиту Кая, когда другие, чаще всего старые участники, ругали его. — Когда я впервые нашел Кая, я увидел немалый потенциал в его глазах, — продолжает Босс, вырывая Изуку из его мыслей, — и хотя он ушел немного в сторону от того, кем я его сначала представлял, он все равно хороший ребенок. Босс улыбается. — Пожалуйста, дай ему шанс, хорошо? Но всё это оказалось зря, поскольку Восстановитель становился всё более и более одержимым, не видя никакой проблемы в своей чрезмерной жестокости к людям, всякий раз, когда кто-то не уважал Якудза или стоял у него на пути — даже если этот человек сам был Боссом. Многие не приняли Восстановителя как нового лидера, когда Босс впал в кому, пытаясь покинуть Якудза, но в конечном итоге потерпели неудачу. Зачастую они даже не успевали подумать об этом. Изуку облизнул пересохшие губы, присев на корточки на крыше. Он и Даби изучали особняк и планировали несколько возможных путей отступления, поскольку, по их оценкам, Якудза могли удержать Эри на главной базе, ведь Восстановитель хотел бы держать её рядом. К сожалению, их попытки узнать больше, чем просто чертежи особняка, оказались тщетными. Позже они обратились к Гирану, но тот, похоже, не особо хотел предавать Якудза. — Ну и ну. Неужто это знаменитый Ями-кун, — говорит Гиран со скользкой улыбкой, — Ты нажил себе много врагов. Его взгляд с прищуром направлен за плечо Изуку, туда, где стоит Шигараки. — Хотя кажется, ты, по крайней мере, нашел союзников. Изуку игнорирует его провокацию. — Что вы можете рассказать о Ши Хассайкай? — Извини, но ничего, — отвечает он, затягиваясь сигаретой. — Ты должен понимать, что мне не очень-то хочется навлекать на себя проблемы в лице Восстановителя, не сейчас. Прежде, чем Изуку успевает ответить, Гиран продолжает. — Единственное, что я могу вам дать, — общедоступную и известную полиции информацию. Чертежи, реестры причуд. Изуку смотрит на Шигараки и кивает, бросая деньги мужчине, который в ответ протягивает ему флешку, тщательно пересчитав деньги. Поначалу Изуку не думал, что это сильно поможет. Прежде, чем уйти, он познакомился с большинством новых членов, и его блокноты до краев были заполнены анализом их причуд, и он до сих пор помнит особняк наизусть, до каждого уголка и трещины. Но затем он смотрит на план здания и понимает, что тот отличается от его внутренней карты. И теперь он уверен, что знает, где они держат Эри. Так, что теперь им предстоит обсудить некоторые детали и, если им повезет, узнать что-то новое.***
Солнце уже зашло час назад, но, несмотря на это, он и Даби оставались на своих местах, конечности болели и пульсировали. После того, как Изуку посчитал, что это достаточно безопасно, он кивнул Даби и ловко спустился вниз по зданию, руки тряслись, когда под ногами снова оказывается твердая земля. Его шаги почти бесшумны, когда он скользит по переулкам — этот лабиринт он знает хорошо. Вскоре он приходит, колокольчик на двери предупреждает о его входе, охранник, даже не отрывая взгляд от телефона, приветствует его. Изуку быстро шаркает по проходам и берет то, что ему нужно, остерегаясь камер. Он бесцеремонно бросает свои вещи на прилавок, продавец даже не дергается и пробивает товары, опустив глаза. Изуку передает мужчине деньги и складывает продукты в бумажный пакет, вздыхая и направляясь к двери. Что-то его тревожит во всём происходящем, но он не может понять, что именно. Дверь за ним закрывается, холодный ветер дует ему прямо в лицо, и он слышит удивленный шепот, доказывающий, что его тревога была не беспочвенна. — Ями-кун? Он разворачивается, уже доставая нож, но замирает. — Ебать, — тут же выругался он себе под нос, схватил мужчину за запястье и потащил в укромный переулок. Прежде, чем Изуку успевает отчитать мужчину, тот слегка улыбается ему, заставляя Изуку колебаться. — Как дела, Ями? Давно я о тебе ничего не слышал, — произносит мужчина. — Моя внучка наконец-то тоже поступила в Юэй, возможно, ты с ней даже знаком. — Да, Хагакуре-сан, — вздыхает Изуку, массируя переносицу, — вы ведь знаете, почему я не связался с вами, так почему вы так спокойны?! Что, если кто-нибудь вас заметит?! Старик только хихикает в ответ. Хагакуре Юя. Этот мужчина — один из самых старых членов Ши Хассайкай, и почувствовать его рядом практически невозможно. Он мог сливаться с тенью и оставаться незамеченным в течении нескольких дней, если только не выдавал себя специально. Он тот участник, с которым Изуку чувствовал наибольшую связь. Тем более, что его способности не были результатом причуды. — Ты же знаешь, им наплевать на беспричудного старика, — добавляет Хагакуре, весело помахивая рукой, — К тому времени, когда всё закончилось, они забыли, что я вообще существую. Я просто воспользовался шансом уйти. И я же просил тебя называть меня Юя. — Чего я вообще ожидал? — бормочет Изуку, втайне радуясь, что один из людей, которых он знает, всё ещё жив. — Так, что ты делаешь в этом районе? — неожиданно серьезно спрашивает Хагакуре. — У них Эри. Хакагуре тяжело дышит. — Чем могу помочь?***
Изуку свешивает ноги с края крыши, сумка шуршит, когда он снова поднимает ее. — Почему так долго? — слегка капризно спрашивает Даби тихим голосом, поворачивая голову и всё ещё сидя в том положении, в котором Изуку оставил его 20 минут назад. Изуку ухмыляется мужчине. — Скажем, мне очень фортануло.***
Телефон непрерывно издает звуковой сигнал, когда он пытается дозвониться ему во второй раз за сегодня, губы искусаны от нервов. Он уже собрался сдаться и признать, что мужчина, должно быть, не хочет с ним разговаривать или, что еще хуже, сменил свой номер, не сказав ему об этом, когда телефон щелкает, оповещая, что кто-то взял трубку. — Ночноглаз, — приветствует Тошинори, немного взволнованно и с широко распахнутыми глазами. — Всемогущий, — отвечает Мирай, будто бы выдавливая из себя это слово через силу. — Я, — начинает Тошинори, прежде, чем замолчать, не зная, с чего и как начать. Они не разговаривали шесть лет, и после ссоры Тошинори почувствовал себя слишком неловко, чтобы снова подойти к этому человеку. Мирай вздыхает, а Тошинори издает неловкий смешок. — Тебе что-то нужно?, — спрашивает он, и Тошинори практически представляет приподнятую бровь на лице мужчины. Тошинори вздыхает и берет себя в руки. — Мне нужна твоя помощь в поисках Мидории. — У меня нет времени помогать в поисках злодея, — усмехается мужчина, шурша бумагами. — Он не злодей, — Тошинори старается сохранить спокойствие в голосе, — Ты знаешь, как поступает Комиссия. — Правда что ли? — в его голосе отчетливо слышна насмешка. — Да, слушай, — Тошинори пощипывает переносицу, — я понимаю, ты тогда хотел, чтобы я выбрал Мирио, но… — Ты ничего не понимаешь, — прерывает Мирай ледяным тоном. — Я лично подобрал для тебя идеального преемника, но ты пошел дальше и выбрал этого паршивого, бесполезного, ни на что не годного… — Пора уже прекратить устраивать свои детские истерики, Мирай, — рявкает Всемогущий, — Неважно, что ты сделал, потому что я выбрал Изуку своим преемником, и ты должен это принять. Он хватается за край стола, дерево хрустит под давлением его хватки, остатки его причуды, должно быть, отреагировали на его гнев. — Не тебе решать, что мне делать со своей причудой, ты не имеешь права ничего за меня решать, — шипит Тошинори, прежде, чем мужчина успевает вставить хоть слово, — Я с этим справляюсь и сам. Так, что, пока ты это не поймешь, даже не смей больше со мной связываться.***
С помощью Хагакуре — нет, он не будет называть этого человека Юя, ему кажется слишком странным вести себя так непринужденно с этим человеком, учитывая, что он в три раза старше него — они довольно быстро продумали план и получили больше необходимой информации. У мужчины не возникло проблем с проникновением в особняк и выходом из него, утверждая пути отступления и подкрепляя теорию Изуку о том, где держат Эри. Ему почти физически больно от того, что он не может рискнуть и передать сообщение Эри. Было бы слишком подозрительно, если бы мужчина задержался там слишком долго, и Изуку не удивился бы, если окажется, что Восстановитель регулярно обыскивает комнату Эри. Ну и ещё стоит учитывать тот факт, что мужчина установил камеры, направленные на комнату Эри. Ему достаточно будет перемотать отснятый материал, чтобы найти предателя и разрушить их планы. Тем не менее, Хакагуре не потребовалось много времени, чтобы вернуться с дополнительной информацией. — И ты уверен, что это правда? — спрашивает Изуку, сдвинув брови к переносице. Хакагуре кивает. — Атмосфера очень напряженная, там у всех, кажется, ещё чуть-чуть и нервный срыв случится, — поясняет Хагакуре. — Ходят слухи, что какой-то герой случайно встретил Эри во время её попытки сбежать, и что теперь остальные герои знают о ней. Тут уж не за горами план Восстановителя по смене баз, особенно теперь, когда полиция начала действовать. — Герой, хах, — тихо повторяет Изуку, и какое-то тревожное чувство зарождается в его груди, — Нам придется быть осторожными. — Может, мне попытаться найти еще немного информации? — спрашивает Хагакуре, на что Изуку только качает головой. — Нет,слишком рискованно, — категорично произносит Изуку, — Я передам остальным новую информацию. И сообщу вам о плане чуть позже. Хакагуре кивает и незаметно уходит. 2 часа спустя Изуку сидит в окружении Лиги, с кучей бумаг по планировке этажей и стратегий, разбросанных по всей барной стойке, к большому разочарованию Куригори, и объясняет то, что узнал. — Все поняли план? — спрашивает Изуку, подробно объяснив предложенный им же план, нарисовав круги и стрелки на плане главного этажа. Лига кивает, и Изуку ещё раз просматривает этапы, просто на всякий случай. —Хорошо, для закрепления: Спиннер, Магне и Хакагуре — вы отвечаете за камеры, — повторяет Изуку, — Твайс, Компресс и Шигараки — вы отвлекаете, а Тога и Даби со мной идут за Эри. Посмотрев всем в глаза, и увидев только твердую решимость без проблеска сомнений, Изуку позволил себе ухмыльнуться. — Ну, тогда нападём в этот четверг.