Монологи даэвов

Это был, наверное, самый волнительный и трепетный момент в жизни юной Раэлины. Да и для ее подруги Чески — тоже. И, наверное, самый… необычный. Редко кто мог получить крылья в четырнадцать и — тем более — в двенадцать лет! Отчасти именно поэтому в тот день, когда две подросшие девочки — четырнадцатилетняя Раэлина и двенадцатилетняя Ческа — пришли в Храм Пандемониума на церемонию обретения темных крыльев, в рядах асмодиан раздавались неодобрительные шепотки. Масла в огонь недовольных подливало и то, что Раэлина и Ческа выросли среди разбойников. Да и кроме того, рыжая девочка была племянницей того даэва, что был изгнан из Пандемониума! От одного этого факта шепотки только усиливались, да еще кто-то осмеливался свистеть, не боясь гнева жрецов. Это событие — уму непостижимое, небывалое и неслыханное на весь Пандемониум. Мало того, что девочки несовершеннолетние, так еще и воспитанные в разбойничьем притоне, да еще одна из этих двух девчонок — родственница изгнанника… и вдруг они ни с того ни с сего удостаиваются такой великой чести, как обретение крыльев! Ну и что, что они вместе с какой-то маленькой разбойницей предотвратили вторжение балауров в Исхальген, закрыв пространственные врата, — это не повод плевать в лицо Асфелю. Кожа Чески так и тем более не давала покоя столпившимся жителям Пандемониума. Кожа у асмодиан обычно была бледной и серой. А тут вдруг — тепло-телесного цвета, как у треклятых элийцев! Если бы не хвост, эту Мунинову племяшку, таскающуюся за юной темной эльфийкой хвостом, признали бы чужой среди своих. Попросту говоря — приняли бы за врага. — Посмотрите, они ведь совсем еще малышки, наверное, еще молоко на губах не обсохло, — ехидно заметил довольно грубоватый с виду асмодианин, наблюдая за тем, как степенно, держась за руки, Раэлина и Ческа идут по ковровой дорожке к верховному жрецу Бальдру. — Да еще к тому же выходицы из Исхальгена, — презрительно фыркнула высокая темная эльфийка, скрестив руки на груди. Она бы с удовольствием еще и сплюнула на ковровую дорожку прямо под ноги двум шествующим юным асмодианкам, но этикет не позволял ей этого сделать. Все-таки эта высокая эльфийка была не кем-нибудь, а аристократкой из района Анхейл. — Небось в детстве много воровали, — поддакивал низенький асмодианин, судя по бородке, цверг. Уж чья бы мычала — гномов или, как их в Асмодее называют, цвергов в Атрее вообще не жаловали ни элийцы, ни асмодиане. Представители этой субрасы не могли стать даэвами и были в основном рабочей силой и помощниками шиго — разумных существ, к которым обе расы — и элийцы, и асмодиане — относились куда более снисходительно. Впрочем, конкретно этот цверг, который поддакнул любителям поболтать лишнее, был редким исключением, которое смогло пробиться в люди. Раэлина и Ческа же молодцами держались. Они спокойно прошествовали к Бальдру, не обращая внимания на сплетни и перешептывания недовольных. Почти одновременно опустились на одно колено, и верховный жрец, сделав знак зевакам, чтоб умолкли, незамедлительно приступил к речи. По окончании которой и у Раэлины, и у Чески за спиной возникло по одной паре великолепных темных крыльев. Дети, тоже пришедшие посмотреть на церемонию, радостно зааплодировали, а те, кто до этого осмеливался выливать словесный яд на юных асмодианок, просто стояли с раскрытыми ртами, будто вытащенные из воды рыбы. Сейчас Раэлине тридцать пять лет. По даэвским меркам — ничтожный возраст. Но, учитывая, что темная эльфийка обрела крылья в четырнадцать, для нее тридцать пять — вполне солидный возраст. За двадцать один год странствий и сражений Раэлина повидала очень многое. И в Асмодее, и в землях балауров, а уж сколько раз, начиная с восемнадцати лет, темная эльфийка повидала саму Бездну… Помнится, она стала самым молодым даэвом, удостоившимся пройти во врата Бездны. Экзамен был не таким уж и сложным, по крайней мере, ответить на вопросы по истории труда не составило — часы в библиотечке Мунина, а потом и в Храме знаний Пандемониума даром не прошли. Но очень жаль, что Ческа не дожила до того момента, когда и она бы смогла покорять таинственную и такую разнообразную Бездну. Раэлина этого никогда не забывает. И не забудет, сколько бы лет ни минуло. Особенно — при столкновении с элийцами.