Zenith of stars/Зенит звезд

Шики зевает. — Проснулась? — Знакомый голос звучит где-то над ней, лениво растягиваясь. Это… — Сатору-ониичан? — Маленькая девочка подслеповато моргает, тянясь к глазам, чтобы их потереть. …чего ей, возможно, не стоило делать, учитывая ее ранения и плачевное состояние пальцев. Шики немедленно останавливается, как только эта мысль приходит ей на ум, однако… боли нет, как ни удивительно. Чего не может быть. Она знает, что она пострадала во время своей борьбы против мастера проклятий. Но в данный момент, когда Шики опускает взгляд на свою ладонь, смущенная очевидным отсутствием боли, всё… в порядке. Кожа на ее руке полностью гладкая, безупречная, и нет вообще никаких следов синяков или шрамов. Как будто бы она вообще никогда не калечилась. …Теперь, полностью проснувшись и по-настоящему сосредотачивая внимание — это еще и не только рука. Все ее порезы, синяки и царапины чудесным образом были исцелены, практически как если бы она в принципе не вступала в бой. Практически. — Чувствуешь себя получше? — Сатору-ониичан перехватывает ее удобнее, и Шики понимает, что ее кузен все еще держит на руках. — Мы до этого заскочили в школу и дали Сёко на тебя взглянуть, но ты всё это время была в отключке. — …Ох. Так это, выходит, и правда не было горячечным бредом. Шики правда подверглась нападению мастера проклятий. Исао-сан был убит. Как и молоденький водитель, так неудачно оказавшийся не в то время и не в том месте. Перед своим мысленным взором Шики все еще может видеть красно-черную кровь, собирающуюся в лужи на асфальтовом покрытии дороги. — Сёко сказала, ты можешь быть немного уставшей, — кузен кидает взгляд вниз, всматриваясь в нее. — Хочешь еще поспать или еще чего? Уставшей? Она по-прежнему чувствует себя чуточку уставшей, без сомнений, но это… странно. Да, в ее теле есть отчетливая остаточная болезненность, тот вид изношенности, с которым Шики стала хорошо знакома, учитывая ее собственный опыт перенапряжения на физических тренировках. Но помимо этого также присутствует это чувство… моральной изношенности, что довольно странно. Она не совсем уверена, как именно это сказать. Но в том, что Шики так себя ощущает, нет никакой логики. Она спала, разве нет? Так что нет причин, по которым она могла бы оставаться уставшей ментально теперь, когда проснулась. Чудно. — Я в порядке, — наконец решает маленькая девочка, старательно отбрасывая в сторону свое внутреннее замешательство, о нем не сказав и слова. — …Можно узнать, а что сейчас происходит? — Ничего, о чем тебе нужно было бы волноваться, — на ее вопрос отвечает другой голос. Шики изгибается, поворачиваясь, чтобы по-совиному моргнуть на Гэто-сана, который в настоящее время печатает что-то на телефоне. Подросток вскидывает взгляд, когда понимает, что девочка смотрит в его направлении, и одаривает ее короткой улыбкой. — Правда, тебе тут не о чем волноваться, — он повторяет, подчеркивая свои слова. — У Сатору и меня миссия по охране, на которую мы прямо сейчас направляемся, и мы решили взять тебя с собой, раз… раз мы не можем взять и забросить тебя куда-нибудь в такие сжатые сроки. Прости, если это немного неудобно, но мы обязательно тебя защитим. Шики медленно кивает на объяснение. Она думала, что Сатору-ониичан, может, тут же передаст ее опять своему клану, после того как нашел в обломках машины, но… это здорово — иметь возможность остаться вместе с ее кузеном на чуть подольше. Только на чуточку подольше, прежде чем быть оказаться запертой, как птичке в клетке, снова. Принимая во внимание недавний инцидент, Шики не удивится, если ее передвижения ограничат еще больше, чем уже было. — Спасибо вам, — вот и всё, что она говорит. — …Прошу прощения за неудобства. В таком случае, позаботьтесь обо мне. Лицо Гэто-сана слегка дергается, его выражение — на миг мрачнеет, как если бы ему напомнили о чем-то не совсем приятном. Шики не понимает… она что-то сказала не так? …Возможно, нет, учитывая, что его выражение лица быстро смягчается, когда он замечает ее замешательство. Гэто-сан даже еще тянется и треплет ее по голове, так что… наиболее вероятным будет сказать, что тем, что расстроило его, хоть и ненадолго, и правда была не Шики? Но тогда — почему он отреагировал таким образом? — Тебе не нужно благодарить или извиняться за что-то подобное, — старший мальчик ей говорит, что абсолютно ничего не проясняет. — …Да, мне, наверное, следовало инициировать вмешательство гораздо раньше, — Сатору-ониичан раздражающе тыкает ее в щеку костлявым пальцем. — Ты и впрямь проторчала в окружении старейшин слишком уж долго, Шики. Был ли я настолько внушаемым, когда я был твоего возраста? Гэто-сан цокает языком: — Это точно бы очень многое о тебе сейчас объяснило, нет? — Хах? — Сатору-ониичан поворачивается к своему другу с негодованием. — Ты пытаешься нарваться на драку? — Нет, я бы никогда, — Гэто-сан невозмутим. — … Знаешь, на самом деле я уже давно хотел тебе это сказать, но тебе правда следует попытаться уделять больше внимания тому, что и как ты говоришь, Сатору. Ты чересчур грубый. Тебе надо задуматься… Слова молодого человека прерываются с отчетливым «бум». Опешив, они все втроем смотрят вверх на источник неожиданного взрыва. Дым валит от высокого здания — явный индикатор того, что что-то пошло наперекосяк. — …Это то место, где остановилась девочка, которую мы были назначены защищать, да? — Сатору-ониичан запрокидывает назад голову, чтобы посмотреть повыше. — Если она уже мертва — мы будем виноваты? Гэто-сан награждает своего друга долгим взглядом, но Сатору-ониичан остается совершенно не раскаивающимся в своем отношении. — Я выдвинусь вперед, чтобы посмотреть. Можешь тут обо всем позаботиться? — Да-да, иди вперед. Я понял, — Сатору-ониичан лениво отмахивается от своего друга. Шики с немалой долей интереса наблюдает, как Гэто-сан вслед за этим складывает печать, –проклятая энергия скапливается под кончиками его пальцев, — и внезапно призывает проклятый дух, казалось бы, из ниоткуда. Это не первый раз, как она видит проклятых духов — Шики уже видела свою больше чем добрую долю проклятых духов за время, пока была в клане Годжо — но это первый раз, когда она видит, как кто-то выдергивает оного из пустого места прямо вот так. А он еще и укрощен, если то, как подобный скату манте проклятый дух послушно несет Гэто-сана на своей спине, о чем-либо говорит. — Прекрати выглядеть настолько впечатленной, — ворчит ее кузен, когда Гэто-сан отбывает в направлении места взрыва. — Это всего лишь Манипуляция Проклятыми Духами. Что в этом такого интересного? Бесконечность в сто раз круче! Шики подумала над его словами секунду. — …Ты можешь летать с Бесконечностью? — Конечно могу! — ответ Сатору-ониичана настолько мгновенный, словно он возмущен до глубины души. — Хорошо, — маленькая девочка кивает. — Тогда, думаю, Бесконечность тоже крутая. — …Что ты имеешь в виду — «я думаю»? — Беловолосый подросток отстраняется, чтобы одарить ее отчетливо оскорбленным взглядом. — Разве ты не должна была быть тут четко на моей стороне? Разве я не твой любимый Тору-нии? — Тору-нии сейчас просто ведет себя как дурак, — Шики тянется и похлопывает своего кузена по щеке. — Ты собираешься его убить? — Не, ни за что, — он беспечно пожимает плечами. — Сугуру, может, временами действует мне на нервы, но он друг. — Не Гэто-сана, — девочка мотает головой в преувеличенном раздражении. — Вот того человека, который в тебя прямо сейчас бросает ножи, Сатору-ниичан. — Оу, моя маленькая кузина беспокоится обо мне? — В голосе старшего мальчика — нота облегчения и ни на йоту беспокойства, какого бы то ни было. Но учитывая, как внезапный бросок ножей, несшихся к ним, был напрочь заморожен в воздухе в нескольких сантиметрах от них, ясно, что его уверенность тут не неуместна. Шики всматривается поверх плеча кузена, чтобы взглянуть на ножи. Они довольно-таки небольшие и выглядят так, будто ей не составит особого труда с ними управляться, даже с ее детскими ручками и комплекцией. Шики специально обучают под использование длинных клинков, и она предполагает, что, возможно, не очень сложным будет плюс ко всему еще нахвататься обращения с ножом. И… что самое важное, ножи просто спрятать и просто носить. Если бы у Шики были с собой ножи, когда ее атаковали до этого, тогда, может быть… Ее мысли прерваны звуками медленных аплодисментов. — Поразительно, — говорит новый голос. Человек, который только что бросил в них ножи. …Одет он необычно. К его костюму прикреплен плащ, а темная маска закрывает всю нижнюю часть его лица. Его шляпа выглядит немного странно и еще пышно, и она кричаще украшена эмблемой с темной буквой «Q» прямо посередине. — Ты Годжо Сатору, не так ли? — мужчина продолжает, спокойный и невозмутимый, несмотря на то, как просто были остановлены все его ножи. — Ты известен. Я слышал, что ты сильный, так почему бы тебе не показать мне, мо… Чужак прерывает себя на середине предложения, слегка расширив глаза, когда их взгляд падает на Шики. — Это… это то самое препрославленное дитя Годжо с новыми проклятыми глазами? — В голосе мужчины есть явный след удивления, когда его внимание внезапно переходит к ней. Шики подавляет порыв нахмуриться, отвечая на оценивание мужчины отворачиванием головы в сторону. Ей не нравится то, как он на нее смотрит. — Как неожиданно. Признаюсь, что сходство определенно… сверхъестественное. — Держи свои глаза при себе, — говорит Сатору-ониичан, — пока я не решил, что тебе будет лучше с ними, вынутыми из твоей головы. Мужчина поднимает обе руки в безобидном насмешливом жесте сдачи. — Виноват, виноват. Уверяю тебя, что я не имел в виду ничего, кроме своего любопытства. Не каждый день ведь представляется шанс взглянуть на проклятые глаза вот так, да? Кузен наклоняет голову и улыбается без веселья. — Ври больше, ты думаешь, я на это куплюсь? — Вот это сейчас было не очень любезно с твоей стороны так говорить, — тянет странный мужчина, даже не утруждаясь больше выдумыванием хлипких оправданий, в то время как встает в боевую стойку с ясными намерениями. Сатору-ониичан не реагирует ничем более, нежели ухватить пальцами оправу своих солнечных очков, чтобы приспустить стекла: кристаллические голубые глаза опасно сверкают на свету. — Вот как мы поступим, — он говорит мастеру проклятий. — Ты получаешь один шанс, поскольку у моей очаровательной маленькой кузины до этого день был ужасный, и я не хочу устраивать прямо перед ней кашу. Сейчас же рыдай и кайся, и может, я тебя не убью. — Ты, щенок..! — Можно мне его ножи? — Шики спрашивает. Сатору-ониичан мычит. — Конечно, давай. Не то чтобы они ему еще когда-нибудь понадобятся, верно же? Наверное, то, как он был ими положительно проигнорирован, наконец заставляет гнев мужчины вспыхнуть. Но несмотря на свою пылающую ярость, он все равно не чета Сатору-ониичану. В один момент мужчина мчится на них, а в другой — он сметен с ног невидимой силой и брошен всем телом в ближайшее дерево. Зрелище, что слишком знакомо Шики, которая не может не вспомнить, как Сатору-ониичан прискакал в один день и стал швырять Киёхиру-сэнсэя по всему его собственному дому. Односторонняя «битва», которая за этим следует, почти смехотворно короткая. В сравнении с пользовательницей проклятых кукол, с которой Шики дралась и против которой так тяжело боролась… хотя, на самом деле, забудьте. Шики не может по-настоящему сказать, каков этот мастер проклятий был бы в сравнении с ней в открытом сражении, ножи, что он бросил в начале, были всем, что она увидела, из его навыков. Сатору-ониичан после этого продолжил основательно громить старшего мужчину, не шевельнувшись даже ни на сантиметр от того, где он стоял. Бесконечности было более чем достаточно, чтобы сокрушить мастера проклятий, не оставив ни шанса на какое-то сопротивление. Шики думает, что она получила чуть лучшее понимание того, почему старейшины клана испытывают такой пиетет перед Бесконечностью и Шестью Глазами Сатору-ониичана, с такой вот точки зрения. …Такого вот уровня силы будут ожидать в будущем и от нее тоже? Беспомощность и бессилие — вещи, проходить через которые неприятный опыт, и это мягко сказано. Но хорошо иметь в голове ясную цель, и Шики знает, что она станет сильнее. Ей нужно. У нее нет другого выбора, судя по тому, как собираются развиваться события. — Подь сюда, — Сатору-ониичан говорит рассеянно, возясь в своем телефоне. Шики отмечает беззаботную несерьезность кузена после того, как он вздул опасного мастера проклятий, наблюдает за совершенной уверенностью, с которой он стоит над телом своего поверженного противника. Годжо Сатору-сама лишь один Достойный. — Давай снимем фото, чтобы дать Сугуру знать, что здесь всё полностью окей! Шики с уровнем силы кузена и рядом не стояла. Она даже не знает, насколько вообще реалистично ожидать от себя такого в будущем, не с тем, как отчаянно она боролась с одним-единственным мастером проклятий недавно. Но Сатору-ониичан, кажется, думает, что у нее есть потенциал, и клан Годжо тоже. Все, что Шики может сделать сейчас — это так старательно трудиться, чтобы она точно смогла однажды претворить эти ожидания в жизнь. Тогда, может быть… — Улыбнись, Шики! Тихий щелчок затвора камеры звучит от мобильного телефона Сатору-ониичана. . . Аманаи Рико. Так зовут девочку, которую Сатору-ониичан и Гэто-сан назначены защищать на протяжении этой миссии. Она «Сосуд Звездной Силы» и предназначена для «слияния» с Тэнгэн-сама в ближайшие несколько дней. Тэнгэн-сама, древний маг с проклятой техникой Бессмертия, который служил главным столпом общества джуджуцу, поскольку он был тем, кто поддерживал весь комплекс барьеров на обеих школах джуджуцу. Шики… на самом деле не знает, что ей думать по данному поводу. О слиянии, то есть. Или, может, будет немного более точным сказать, что у нее нет какого-то отдельного мнения по данному вопросу, и это… наверное, плохой признак. Потому что Шики достаточно проницательна для того, чтобы вынести из короткого объяснения, данного ей ранее, что слияние по сути есть смерть для Аманаи-сан, а смерть — это обычно не то, что кто-то добровольно встретит с распростертыми объятьями. Я более полезна тебе живой, ты этого не понимаешь?! Голос пользовательницы проклятых кукол звучит в ее ушах, и Шики полностью его игнорирует. Шики, может, еще не уловила точно, что она думает по поводу всего того безобразия, но на данный момент она уже достаточно осведомлена о своей натуре, чтобы признаться самой себе, что она не жалеет о том, что сделала. Она не жалеет об этом. И это было более чем просто, сжать нож и дать ему упасть, со всем возможным знанием того, что именно она делала. Мм… она и правда ужасный человек, не так ли? Аманаи Рико не ужасный человек. Она очень… яркая. Бойкая? Легковозбудимая и энергичная настолько, что просто посмотреть на нее заставляет Шики чувствовать себя немного уставшей, и если ссутуленность в плечах Сатору-ониичана о чем-то говорит, ее кузен, возможно, чувствует себя аналогично. — Внемлите, вы, дурачье: Тэнгэн-сама — это я, а аз есмь Тэнгэн-сама! — пламенно провозглашает Аманаи-сан с сияющими темными глазами. Она вскидывает голову, перебрасывая свою косичку через плечо. — Вы говорите про слияние и смерть так, словно это одно и то же, но все вы жестоко ошибаетесь! Через слияние я стану Тэнгэн-сама… а также Тэнгэн-сама станет мной! Моя воля, сердце, душа — всё это будет жить и после слияния… Пока старшая девочка продолжает разглагольствовать, Шики кидает взгляд в сторону. Сатору-ониичан и Гэто-сан сравнивают друг у друга что-то на своих телефонах, давно уж утратив внимание к словам Аманаи-сан. Шики внезапно чувствует себя очень усталой. — …вы меня вообще слушаете?! — Разумеется нет, — протягивает Сатору-ониичан, наконец поднимая взгляд от своего телефона. — Божечки, ты всё время так разговариваешь? У тебя у такой вообще есть друзья? — Я прекрасно разговариваю в школе! — девочка рявкает в ответ в ту же секунду. Затем застывает, словно бы только что что-то осознав. — …Школа! О боги, Курои, сколько времени?! Шики осторожно тянет кузена за рукав, пока Аманаи-сан налетает на свою домработницу в вихре трескотни, несколько сконфуженная и чувствующая, словно она как будто бы почему-то упускает знатную долю контекста последние несколько секунд, пускай она и стояла здесь же все это время. — Сатору-ониичан, ее же выследили мастера проклятий буквально только что, разве нет?.. Ей точно все равно стоит идти в школу вот так? — Видишь? Тут даже шестилетка более благоразумна, — ее кузен бубнит себе поднос раздраженно, затем поднимает голос. — Ои, я правда бы тебе не рекомендовал… — Глупости! Еще только полдень, я иду! И с этим Аманаи-сан выметается из комнаты, оставляя за собой звенящую тишину. — …Какого дьявола? — Сатору-ониичан бурно жестикулирует в сторону двери, через которую только что вышла девочка. — Немыслимо. Ты тоже это видишь?! Что эта девчонка, по ее мнению, делает? Идет в школу, получается. Шики тогда было на миг подумала, что девочка, возможно, просто шутила, однако… по всей видимости, нет. Сатору-ониичан даже звонит своему учителю в какой-то момент, вероятно, за разрешением просто уволочь Аманаи Рико с собой в Магический Колледж, где она будет гораздо лучше защищена от любых угроз. Но нет, по-видимому, таинственный Тэнгэн-сама оставил весьма конкретные инструкции в отношении того, как вести себя с Аманаи-сан на время их работы личной охраной: «Пожалуйста, угождайте просьбам Аманаи». Сатору-ониичан был не слишком-то доволен это узнать. — Тч, что-то они все с ней слишком мягки. Разве не очевидно, что так намного более опасно? — Не будь таким, Сатору, — Гэто-сан более вдумчив в своем подходе. — После слияния она застрянет под Магическим Техникумом с Тэнгэн-сама, чтобы поддерживать барьеры на школе. Я знаю, что она много чего до этого говорила вроде тех вещей о «бытии одним и тем же с Тэнгэн-сама», но… правда такова, что она больше никогда и ничего из этого так не сможет увидеть. Друзья, семья, все, что ей дорого… — Да-да, я знаю, — Сатору-ониичан вздыхает. — Так что позволь ей насладиться этим временем, — твердо говорит темноволосый подросток. — Это и есть наше задание. Шики легонько помахивает ногами там, где она сидит на коренастом гусеницеподобном проклятом духе. Гэто-сан призвал его, чтобы ее возить, дабы руки Сатору-ониичана могли быть свободны, пока они вдвоем сторожили школу Аманаи-сан. — Вы хороший человек, Гэто-сан, — маленькая девочка предполагает, исходя из его слов. Темноволосый подросток моргает в удивлении: — …Ну, не знаю, подхожу ли я под это описание. — И правильно делаешь. — Сатору, ты умрешь, если подержишь свой рот закрытым хоть ра… — Я благодарна, — домработница Аманаи-сан вмешивается со своей стороны, глубоко кланяясь. Курои, так звала ее энергичная девочка. — Правда, спасибо вам за то, что позволяете Рико провести больше времени с ее друзьями. Моя госпожа не имеет никаких родственников, вся ее семья погибла в аварии, когда она была младше… С тех пор я была ее единственным опекуном. — Тогда вы и есть ее семья, верно? — …Да, — Курои-сан отвечает с отчетливо влажным блеском в глазах. Очевидно, что Курои-сан заботится об Аманаи-сан. Шики обнаруживает, что думает, похоже ли это как-то на то, как Кенто-оджичан заботится о ней самой. Но Кенто-оджичан такой хороший, какой, как Шики начинает понимать, сама она совершенно, совершенно не является, и это… это… Шики внезапно оказывается выдернута из своих идущий по кругу мыслей, когда гусеница-проклятье, на которой она сидит, неожиданно бьет ее руку дружеским толчком. Это не мило — проклятья существа, в основе своей рожденные из страха и злобы, что милым бывает редко — но в то же время есть что-то странным образом ласковое в том неуклюжем движении. Поразительное чувство момента у проклятья тоже выглядит так, словно пухлое проклятье уловило в ее эмоциях некое беспокойство и волновалось за нее. Она знает, что все это всего лишь ее воображение, конечно же. Низкоуровневые проклятья, как это, больше предрасположены к своим собственным разрушительным импульсам, чем к человеческим эмоциям, даже те, что укрощены и подконтрольны могущественной проклятой технике. Погодите-ка, проклятой технике? Шики на рефлексах бросает взгляд в сторону Гэто-сана. Старший мальчик не отвечает ей ничем, кроме легкой улыбки, но этого достаточно, чтобы подтвердить подозрения Шики. Гэто-сан действительно хороший человек, думает Шики. Не как Сатору-ониичан. Сатору-ониичан бы, наверное, дулся и жаловался, если бы узнал о ее мыслях, но Шики не тратит время на иллюзии на этот счет. Ей нравится ее кузен, конечно. Шики нравится, как он приглядывает за ней, то, как он легко подхватывает и несет ее на руках. Как он тыкает, подстрекает ее и подначивает, будто бы Шикины глаза не окрасились навсегда в потусторонний, нечеловеческий синий. Ей нравится, что он владеет проклятой техникой, которая никогда не позволит Шики порезать или навредить ему, случайно или еще как-то. Но несмотря на все это, Сатору-ониичан не хороший. Не нужно ходить дальше его обычного взаимодействия со старейшинами клана, чтобы лицезреть весомые тому доказательства. Шики думает, не окажется ли данный конкретный аспект его характера еще одним сходством, которое они в итоге разделяют друг с другом. Кен-джичан будет, наверное, не очень доволен… — Сатору, у нас проблема, — Гэто-сан внезапно произносит. — Двое из моих проклятий-наблюдателей в школе только что были изгнаны. Нам нужно добраться до Аманаи, немедленно. — Понял тебя, — Сатору-ониичан кивает и тяжко вздыхает. — Пойдем тогда, полагаю. Я возьму с собой Шики, ты берешь Курои, и… — Мы не знаем, сколько там всего нападающих, — Гэто-сан мотает головой. — Лучше будет оставить твои руки свободными, особенно если тебе еще придется позаботиться об Аманаи. Лучше я вместо этого оставлю парочку своих проклятых духов посильнее для защиты. Ее кузен замирает на секунду. — А если этого не хватит? — Хватит, — таков взвешенный, уверенный ответ. Эти двое встречаются глазами на какой-то миг, между ними происходит некий безмолвный разговор за один удар сердца. Курои-сан же быстро вскакивает на ноги. — Я-Я пойду с вами! Прошу, если моя госпожа в опасности, тогда мне нужно… — Мертвый груз, за которым нам следить? — Сатору! — Что? Ты тоже об этом подумал! — Я могу о себе позаботиться, — лицо Курои-сан принимает решительное выражение. — Если с моей госпожой что-нибудь случится, тогда я никогда не смогу… прошу. Мальчики обмениваются еще одним взглядом, и в этот раз он несколько более обреченный. — Делай как знаешь, — ворчит Сатору-ониичан. Затем тянется и ерошит Шикины волосы. — Будь паинькой и оставайся с проклятыми духами Сугуру, ладно? Мы вернемся, и оглянуться не успеешь. — Курои-сан, мы не станем вас останавливать от того, чтобы идти в школу самой, но я бы хотел вас попросить остаться с Шики, — Гэто-сан говорит старшей девушке. Проклятая энергия в воздухе нарастает, когда он дотрагивается до гусеницеподобного проклятья, на которое усажена Шики, и делает… что-то. — Я не хочу, чтобы она оставалась одна. До тех пор, пока вы не слишком далеко друг от друга, я смогу защищать своей проклятой техникой и вас тоже. Пухлый проклятый дух не выглядит хоть сколько-нибудь иначе, когда он отнимает свою руку, но внешность бывает обманчива. Шики моргает, и весь мир еще раз переключается на жуткие красные линии. Линии, сконцентрированные на гусеничном проклятии, почему-то выглядят… более плотными. Нет, это не совсем правильное описание. Больше похоже на то, словно прямо сейчас внутри проклятья множество определенных наборов из ломаных линий, в дополнение к тем красным линиям, что на нем и так уже существуют. Множество линий от множества проклятий, Шики догадывается. Сатору-ониичан и Гэто-сан после этого быстро отчаливают, уносясь вперед, а Курои-сан и Шики остаются догонять их сами по себе. Как ни странно, Шики не слишком всем этим обеспокоена. Это потому, что она знает, что они не оставили ее совсем уж без защиты? Это потому, что она знает, что беспокойство бесполезно? Потому, что нет ничего, что она могла бы сделать в своем положении, в любом из случаев? …Она не вполне уверена, что эти мысли говорят о ней, и взамен решает отвлечься отсутствующим поглаживанием гусеничного проклятья, пока то весело подпрыгивает следом за Курои-сан. — Мои извинения, Годжо-сан, — наконец говорит ей женщина, когда они вместе заходят на территорию школы Аманаи. Сатору-ониичана и Гэто-сана нигде не видно. — Я не могла просто сидеть на месте, не тогда, когда есть что-то, что я бы могла сделать для моей госпожи…! — Я понимаю. — Ну, не совсем. Но если отношения между Курои-сан и Аманаи-сан имеют что-то общее с теми, что наличествуют между Шики и ее оджи-чаном… Шики знает, каково волноваться за члена семьи, хотеть быть с ним рядом. Даже если было бы к лучшему, держись они порознь. — Не нужно извиняться за это передо мной, Курои-сан, — она спокойно говорит. — И я бы предпочла «Шики», будьте добры. «Годжо-сан» — это мой кузен. — Ах… конечно, — Курои-сан колеблется секунду, бросая быстрый взгляд в Шикином направлении, который маленькая девочка не совсем может разобрать. — Я… благодарю вас, Шики-сан. Маленькая девочка медленно моргает и ничего не говорит, неопределенно мыча в ответ. Шики не очень удивлена, когда они в скором времени натыкаются на другого мастера проклятий. Но в этот раз это… мужчина, ходящий с бумажным пакетом на голове? …У нее начинает складываться впечатление, что все мастера проклятий в той или иной степени эксцентричны; убедительных доказательств обратному она еще не видела. — Ты с Q? Или от Ассоциации Сосуда Времени? — Темноволосая Курои-сан спрашивает, выступив вперед так, что это по совпадению закрывает Шики от линии обзора мастера проклятий. При всем ее облачении как у горничной и вооруженности шваброй, есть нечто бесспорно опасное в ауре женщины, когда она расправляет плечи и готовится встретить врага лицом к лицу. — …Вероятно, от Ассоциации Сосуда Времени. Те, что связаны с Q, склонны носить довольно странную одежду, в конце концов. Погодите, а ношение бумажного пакета на голове не считается за «странную одежду»? Шики оказывается выбита из колеи. Но Курои-сан не ошибается, поскольку помимо того бумажного пакета на его голове, мастер проклятий и правда просто одет в повседневную уличную одежду. Тогда, скорее всего, так оно и есть. А затем мужчина целиком истаивает, когда швабра Курои-сан бьет ему прямо между ног. В плане его тело буквально расплывается в некую странную слизеподобную субстанцию, прежде чем раскрошиться в ничто, оставляя после себя лишь бестелесный голос, звучащий эхом по пустому пространству. — Тридцать миллионов… тридцать миллионов… — Тридцать миллионов? — Курои-сан нахмуривается. — Кто-то установил тридцатимиллионное вознаграждение за голову Аманаи, — голос Гэто-сана мрачен, когда тот неожиданно возникает позади них, заставив Курои-сан подпрыгнуть от неожиданности. Шики бы тоже опешила, не вскинься гусеничное проклятье в направлении своего мастера в считанные мгновенья до того, как он вновь появился. Гэто-сан бормочет короткое извинение, прежде чем продолжить: — Сатору сейчас только что забрал Аманаи. Мы собираемся выдвинуться обратно в Магический Техникум, так будет проще защитить ее там под барьерами. И — этот мастер проклятий только что…? — Это не техника телепортации, — Шики говорит. Линии мастера проклятий не испарились, сигнализируя о телепортации — во всяком случае, линии на его теле увеличились в числе, когда он рассеялся в пыль, что вызывало вопрос о том, было ли вообще то, что он видели, настоящим его телом. — …Шикигами, может быть? Или техника телесного дубля? Глаза Курои-сан расширяются в панике от умозаключения. — Гэто-сан, пожалуйста, идите вперед! Кто знает, что может случиться с такой проклятой техникой? — Верно, я пойду. — Гэто-сан коротко останавливается рядом с Шики и треплет ее по плечу. — Держитесь вместе, Сатору и я встретимся с вами, ребята, перед школой. Со вспышкой проклятой энергии Гэто-сан призывает похожее на птицу проклятье, делая прыжок в воздух и быстро исчезая из поля зрения снова. Курои-сан медленно выдыхает, долго и дрожаще. Шики невыразительно пялится на женщину пару секунд, прежде чем что-то наконец щелкает в ее мозгу. Несмотря на это, немного сложно найти правильные слова, чтобы сказать их Курои-сан. — …Сатору-ониичан и Гэто-сан сильные. С Аманаи-сан все будет хорошо. — По мне всё правда настолько видно? — Курои-сан издает неверный смешок. — Простите, мне не следует вести себя так. Я… я верю им. Я знаю, что они сильны, они особый уровень, о небо, но я все равно… — Но несмотря на это, вы все равно волнуетесь. — Шики кивает. Затем, подумав: — Аманаи-сан с вами повезло, Курои-сан. — Это очень любезно с вашей стороны, — тихо отвечает женщина с улыбкой. — Моя госпожа милая, чудесная девочка. Я желаю только… Я только желаю, чтобы она была счастлива. Искреннее желание, хотеть только лучшего для кого-то, о ком ты заботишься. — Вы думаете, Аманаи-сан будет счастливой после слияния? …Это не самый добрый вопрос, который можно задать кому-то, кто искренне заботится об Аманаи-сан, конечно нет. Но Шики понимает это только с запозданием, после того как слова уже вылетели из ее рта. Благо Курои-сан не выглядит сколько-нибудь оскорбленной, хотя ее улыбка принимает определенно более меланхоличный вид. — Я поддержу путь, который моя госпожа решила выбрать. Если Шики когда-либо их хоть раз слышала, то это — определенно «неответ». Но она осознает, что будет жестоким и дальше выдавливать ответ, а потому она тоже продолжает хранить молчание. И молчание от их короткого затишья в беседе — единственная причина, по которой Шики улавливает легчайший звук чего-то, движущегося в воздухе. Это лишь тусклый шепот свистнувшего ветерка, бледный достаточно, чтобы не быть абсолютно ничем из ряда вон выдающимся. Но учитывая то, каким этот день был для Шики до этого, учитывая, что Шики в данное время знает, что множественные мастера проклятий выслеживают Аманаи-сан ради награды, выставленной за нее… Голова девочки резко вскидывается в миг, когда она улавливает звук легчайшего смещения в воздухе, и ее паранойя ее и спасает. За Курои-сан стоит мужчина. Темноволосый и с хладнокровным взглядом. Высокий, в шрамах и сильно мускулистый. Сложно представить человека таких размеров, так тихо перемещающегося, но правда такова, что никто из них не заметил, как этот мужчина подобрался к ним сзади. Даже гусеничное проклятье, на котором ездит Шики, то, которое предназначено было защищать ее и Курои-сан от любых угроз, с которыми бы они не могли справиться. — Курои-сан, береги… Шикино предупреждение приходит слишком, слишком поздно. Прежде чем хотя бы первое слово вылетело из ее рта, мужчина уже ударил, как гадюка; Курои-сан мгновенно падает на землю без сознания. Шики тут же бросается назад, падая с визжащего гусеничного проклятья, когда она бросается вперед с пинком. Больше отчаянная попытка заставить мастера проклятий держаться на расстоянии, чем атака, для которой есть надежда нанести хоть какой-то урон, если по правде. Раздается мерзостный хлюпающий звук и нечеловеческий, пронзающий уши скрипучий визг, когда нога человека безжалостно припечатывает гусеничное проклятье. Голова проклятого духа мгновенно давится в фиолетовое брызнувшее месиво. Это не сулило ей ничего хорошего. — Какого дьявола здесь делает ребенок? — мужчина вздергивает бровь, хотя понятно, что он на самом деле не ждет никакого ответа. Его движения ни капли не замедляются, когда он наступает на Шики — только чтобы резко отлететь назад, когда волна из проклятий извергается из тела гусеничного проклятья. Предохранитель, что Гэто-сан заложил в проклятье. Но даже когда тело человека буквально захлестнуто и совершенно завалено шквалом проклятий, внезапный холодок сбегает по Шикиной спине. Один из ее новых ножей скользит ей в руку. И как раз вовремя, поскольку человек выходит из-под атаки полностью невредимым, пускай и слегка окровавленным. Ничто из этой крови не его кровь. Смесь необычных цветов, уляпывающая его одежду, совершенно определенно не цвет человеческой крови. Шики едва умудряется поднять свой нож в защите, прежде чем мужчина крушит его вдребезги голым кулаком. Проходит миг, прежде чем Шики вообще понимает, что только что произошло. До того, как она это понимает, пускай она и пыталась направить клинок под таким углом, чтобы он порезал его, если бы тот атаковал прямо ее, мастер проклятий взамен просто поменял угол своего удара так, чтобы тот приземлился на плоскую сторону клинка, в последнюю секунду, ломая его вместо того, чтобы порезаться им. …Она даже не видела, как он двигался, что означало, что этот мастер проклятий был даже быстрее, чем Киёхира-сэнсэй. Быстрее, куда как быстрее. Без сомнения, он был опасен, намного больше, чем пользовательница кукол — которая хотя бы намеревалась оставить Шики в живых. Она молча заставляет другой нож выскользнуть из своего рукава. Осознавать, что ее превосходят — это одно; опускать руки без боя — другое. — Ох, это не то, как используют ножи, — мужчина над ней смеется, низко и насмешливо, обнажая зубы в острой усмешке, — маленькое благословенное дитя. Шики может видеть линии мужчины. Они прямо здесь, нанесенные по всему его телу. Ярко-багровые и выделяющиеся. Но мочь видеть линии не значит ничего, когда ее ножи не могут его достать, не когда следующий нож, что Шики заставила скользнуть в свою руку, украден прямо из ее пальцев в мгновение ока. Не когда украденный клинок легко проворачивается в его ладони, оказываясь в его руках в обратном хвате, а… А потом он выбрасывает руку, нанося разрез ножом через ее глаза. Шикина реакция полностью инстинктивна; отшатнуться назад, закрыть глаза, малополезно поднять руки, потому что ей лезвие летит в лицо. Но в этом нет смысла, она знает, что нет смысла, и ей… …ей не больно. …Ей не больно? — Тч, — мужчина цокает языком в раздражении. — Наверное, мне следовало ожидать чего-то подобного. С сердцем, стучащим в ее грудной клетке, Шики вынуждает себя снова открыть глаза. Завихрение из линий, мерцающее перед ее глазами. Оно выглядит, словно… словно над ней что-то есть? Прикрывающее ее, судя по тому, как оно выглядит? Что бы это ни было, оно определенно спасло ее глаза от ослепления — и, похоже, и ее жизнь тоже. Шики бдительно отстраняется, вскидывая взгляд, чтобы заметить, что мастер проклятий на самом деле отступил недалеко. Одна рука по-ленивому вращает нож, который он у нее забрал, в то время как другая сомкнута на одежде со спины Курои-сан. Взгляд его сфокусирован на ней — нет, на чем-то над нею. Шики смотрит вверх, и ее дыхание перехватывает от удивления. Длинные темные волосы, алые одеяния цвета пламени. Странная фигура, зависшая над ней — та, которой совершенно точно там не было секундой назад — перегибается, чтобы воззриться на Шики в ответ, и девочка наконец признает в этом то, чем это и является: проклятый дух. Четыре глаза моргают на нее все одновременно, но это далеко не самое нервирующее зрелище, которое Шики приходилось видеть, когда дело доходит до проклятий. Даже проклятий особого уровня. Это Шики вообще узнает из одного из свитков. Воплощение Тамамо-но-маэ. — Ох, — она выдыхает в неожиданном осознании. Так вот почему ее кузен и его друг оба выглядели настолько необеспокоенными касательно того, чтобы позволить Шики идти отдельно от них с Курои-сан. Дело было не только в гусеничном проклятье и других всяких разных проклятьях, которых они выдали ей в качестве предосторожности в свое отсутствие. Гэто-сан оставил защищать ее еще и проклятье особого уровня. Примечания в конце главы . (– Хорошо, что Яга-сэнсэй имеет привычку держать запасы одежды на своих проклятых духов под рукой, — Сёко уверенно кивает в облегчении. — Если бы Нанами узнал, что мы позволили его племяннице бродить в окровавленном кимоно после чьего-то убийства, я не думаю, что мы бы когда-нибудь услышали конец и край тому, что за этим бы последовало.) . В изначальных планах на этот фик Шики вообще не была вовлечена в события арки прошлого Годжо, но одно повлекло за собой другое, и вот мы здесь. Веселье впереди! Надеюсь, ничего не кажется особенно впечатляющим ООС-ом. Тот, кто появляется в конце, и правда Фушигуро Тоджи! Все мы знаем, что Фушигуро Тоджи не мастер проклятий, но Шики не знает этого, и поэтому она зовет его таковым в текущей ситуации. Автокоррекция всё меняла мне «Гето» на «Гетто», пока я писала эту главу, так что, если есть какие-то ошибочные случаи «Гетто», которые еще остались в тексте тут и там, пожалуйста, дайте мне знать. Tumblr Счастливого Рождества и хороших праздников всем! Желаю вам всего наилучшего, и увидимся в следующем году. :)