Zenith of stars/Зенит звезд

Предупреждения: Описание насилия/ран «Особый уровень». В этом мире существуют тысячи различных проклятий, каждое своей формы и своих сил. Но только четырнадцать из них официально числятся как особый уровень. Воплощение Тамамо-но-маэ одно из них — проклятый дух особого уровня. Тот род проклятий, что владеет силой равнять города с землей, если оставить такое необузданным и не препятствовать. …В зависимости от точки зрения, технически это могло бы считаться первым разом, как Шики видит проклятье особого уровня. Потому как палец Сукуны был больше проклятым предметом, чем проклятым духом, строго говоря, да к тому же основательно запечатанным. Тамамо-но-маэ? Была чем угодно, кроме этого. Гуманоидный проклятый дух над нею медленно опускается, пока не оказывается прямо рядом с Шики, паря во всего лишь считанных сантиметрах от земли. Проклятье не говорит, но низкое, защитное рычание раскатывается где-то глубоко в его горле. Все четыре глаза безошибочно фокусируются на мастере проклятий, который практически вырезал Шикины глаза. Если бы Гэто-сан не оставил Тамамо-но-маэ с нею, Шики была бы выпотрошена. — Особый уровень для нянькаться с маленьким ребенком? Немного перебор, вам не кажется? — мужчина напротив них лениво растягивает, совершенно не озабоченный. Его беззаботного тона хватает для того, чтобы поднять дыбом волоски на Шикином загривке. Если этот человек мог оставаться таким спокойным и невозмутимым перед лицом проклятья особого уровня, тогда он точно был чересчур, чересчур уж сильнее, чтобы Шики могла справиться сама. Как будто бы это раньше не было очевидно ясно. …Мастер проклятий явился за тридцатимиллионной наградой за Аманаи? Это было наиболее разумное объяснение присутствию любых мастеров проклятий в этой школе, но исходя из его действий… в этом не было никакого смысла. Если его целью была Аманаи, тогда зачем приходить за Шики и Курои? Или… он явился за Шики из-за ее глаз, а не за Аманаи? Это бы прекрасно объяснило, почему он не задал никаких вопросов касательно местоположения Аманаи. А Курои-сан оказалась достаточно невезуча быть не в том месте и не в то время. — Пожалуйста, отпустите Курои-сан, — просит Шики, пускай и знает, что это бесполезно. Мужчина выглядит почти позабавленным. — Не, думаю, не стану. Он дает ножу проскользить в своей ладони так, как будто это игрушка, пальцы оборачиваются вокруг рукояти… …а затем полностью исчезает. Тамамо-но-маэ реагирует раньше, чем Шики вообще до конца поняла, что происходит. Руки проклятого духа немедленно простираются вперед в калейдоскопе головокружительных красок, ярким вихрем. В воздухе внезапно возникает переливчатое свечение, сопровождаемое резкой вспышкой света. Шики вынуждена крепко зажмурить глаза от ослепительного сияния, и судя по раздраженному ворчанию, что она слышит, мастеру проклятий, наверное, не особенно лучше. Но… — Световое шоу и дешевые фокусы. Это всё, что есть у особого уровня? — рычит мужчина. Затем он делает… что-то. Шики не знает; все, что она засекает, это темное размытое движение, и Тамамо-но-маэ, двигающуюся параллельно, чтобы за ним поспеть. Злодейски заостренные когти из рук проклятого духа удлиняются с завыванием, смутно похожим на лисье, и это… Это безумие — то, что происходит. Мастер проклятий выдерживает атаки от проклятого духа особого уровня без ничего, не считая стащенного ножа…! Тамамо-но-маэ сдает назад. Проклятая энергия волнами исходит от ее тела, а когтистые руки выставлены от себя перед грудью, ярко светясь. Она целится в том направлении, где мастер проклятий приземляется в приседающей стойке, и оглушительный взрыв звучит прямо у ног мужчины. — Тч, считай, что тебе повезло, что у меня время поджимает. Облака пыли вброшены взрывной атакой в воздух, закрывая вид на всё и вся — для человеческих глаз, по крайней мере. Шики кашляет, щурясь сквозь дым. …Там ничего. Он… ушел? Маленькая девочка моргает быстро несколько раз, не веря. Но истина очевидна: больше нет и следа никого, кто стоял бы перед ними, пока медленно рассеивается пыль. Ее рот слегка приоткрывается в удивлении, и Шики чувствует себя от этого всего весьма двойственно. …Тот человек, казалось, был наравне с Тамамо-но-маэ с одним ножом и ничем более! И он просто… ушел? С чего бы стал мастер проклятий такого калибра вот так сдаваться? В этом не было никакого смысла. Не то чтобы Шики жаловалась на то, что ей внезапно оказалось больше не нужно драться за свою жизнь, но это… смущало. Смущало, и было более чем слегка подозрительным — почему бы мастер проклятий внезапно взял и ушел посреди боя. Боя, в котором он, казалось, определенно не проигрывал, к тому же. «Время поджимает». Точно, ближе к концу он упомянул… ограниченное время? Ограниченное время. Ограничение по времени? Из-за чего у мастера проклятий может быть ограничение по времени? Что-то, что относится к его проклятой технике, возможно…? Нет, кажется, не то. Определенно было что-то, что она упускала, что-то, что она проглядела… — Шики! Маленькая девочка вздрагивает. — Са… — худощавые руки тянутся вниз и обхватывают ее, поднимая ее в воздух как пушинку и прижимая к ткани знакомой темной формы, — …тору-ниичан? — Мы почувствовали возмущения проклятой энергии. — Синие глаза пытливо глядят на нее сверху вниз, когда кузен явно проводит ей на автомате проверку. Шутливый щипок за щеку, как только он удовлетворился и счел, что она в полном порядке, однако, был уже немного слишком. — Тамамо-но-маэ выходила поиграть? Что здесь случилось? — Здесь побывал мастер проклятий, — Шики объясняет в смутном раздражении, пока потирает лицо и изо всех сил старается не надуться, хотя в этом она не совсем преуспевает. — Сильный. Он напал на нас, и Курои-сан была… Курои-сан! Маленькая девочка дергается, потом оборачивается вокруг, как только может обернуться, пока ее держит кузен на руках. Она поверить не может, что она забыла про Курои-сан… …которой нигде не видно. — Да, говоря об этом, куда делась Курои? — Аманаи-сан накреняет шею, растерянно оглядываясь по сторонам. — Вы же, ребята, были все время вместе, верно? Или… Курои ранили? — Курои-сан вырубили некоторое время назад. Он… должно быть, он забрал Курои-сан с собой. — Наконец на нее снизошло озарение. Ох. Значит… вероятно, в конце концов он сюда явился не за Шикиными глазами. Учитывая то, как он целился ей в глаза, она думала, что… ну, теперь это явно уже не имеет значения. Оглядываясь назад на все это, человек на самом деле изначально приходил за Курои-сан, когда он напал на них. И хотя он и атаковал Шики сразу после, это, возможно, было больше из-за того, что это Шики не повезло оказаться не в том месте не в то время, а не Курои-сан. То его упоминание о том, что время поджимает… он, скорее всего, почувствовал скорое возвращение Сатору-ониичана и Гэто-сана, выходит, и спешно отступил. Это она им и говорит, и Гэто-сан издает глубокомысленный, задумчивый звук. — В этом есть смысл, — соглашается он. Высокий молодой человек складывает печать одной рукой и делает резкий жест вбок; позади Шики фигура Тамамо-но-маэ мгновенно распадается душем из света. — Но это странно, — комментирует Сатору-ониичан, нахмурившись слегка. — Я никого больше не вижу, нету никаких остаточных следов проклятой энергии, помимо Тамамо… — Может быть, у них есть проклятая техника, специализирующаяся на сокрытии? — предполагает Гэто-сан, пожав плечами. — Как бы то ни было, они с Курои-сан еще пока не должны были слишком далеко уйти. Мы можем разделиться, чтобы охватить большую площадь. Сатору, давай… Резкое восьмибитовое пиликанье внезапно пронзает воздух. Головы всех поворачиваются к Аманаи-сан, которая нашаривает свой динькнувший телефон. — Ох! Это просто сообщение от Курои, –девочка улыбается от облегчения. — Она должна быть в порядке, получается, раз она пишет… Аманаи-сан давится следующими словами, замолкает и бледнеет, пялясь в свой телефон. Курои-сан отправила ей фото. Если точнее: кто-то использовал телефон Курои-сан, чтобы отправить Аманаи-сан фото — фото Курои-сан, связанной и без сознания на чем-то, что выглядело как заднее сидение машины. Сатору-ниичан цокает языком. — Сейчас они определенно уходят быстро, нет? — Не время для этого, Сатору. — Эхх… если они уже в машине, то к данному моменту они уже могут быть где угодно, — ее кузен нахмуривается. — Они, возможно, будут требовать, чтобы обменяли Аманаи на Курои, раз у них теперь есть заложник. Или если мы не убьем Аманаи, тогда они возьмут и убьют Курои. Что-нибудь такое. — Вероятнее всего, — Гэто-сан согласно хмыкает. — А пока… давай заберем Аманаи в Магический Техникум для начала. Если Сёко уже вернется к тому времени, может, мы сможем попробовать сыграть ею двойника или типа того, когда столкнемся с похитителями, а затем можно… — Погодите-ка минуту! — темноволосая девочка встревает. — Я… Я иду с вами! Я не могу вот так просто оставить Курои на вас. Ее взгляд яростный, решительный. Смелая настойчивость Аманаи на том, чтобы остаться здесь, а не отступить в безопасность школы джуджуцу… не самое оптимальное решение, откровенно говоря. Даже если она была Сосудом Звездой Силы, сама Аманаи магом не была и не владела никакой проклятой техникой. Почему вообще Сатору-ниичан и Гэто-сан и были вызваны послужить ей телохранителями, когда стало известно, что на нее нацелились. Сатору-ониичан награждает девочку взглядом. — Ты осознаешь вообще, в какой ситуации сейчас находишься? Она не подходит для того, чтобы воспринимать все настолько свысока… — Даже если вы, ребята, спасете Курои, что, если она не вернется до слияния? — выпаливает Аманаи-сан практически умоляюще, сжимая руки в кулаки. Затем, надломленным шепотом: — …Я еще даже не успела с ней попрощаться. Невыплаканные слезы блестят на глазах старшей девочки. Ровно как Курои-сан заботится об Аманаи-сан, так и Аманаи-сан заботится о Курои-сан в ответ. С рациональной точки зрения, тащить Аманаи-сан с собой на спасательную миссию закончится не чем иным, как дополнительными проблемами. Но сердце редко бывает рациональным таких вопросах. — …Нам скоро должны позвонить похитители, — Сатору-ониичан говорит наконец, после короткой паузы. — Так что решать что-то будем после этого. Но если выяснится, что взятие тебя с собой снижает шансы Курои на выживание, тогда мы без вариантов оставим тебя там, где безопасно, пока Сугуру и я будем возвращать ее. Ясно? Маленькая девочка склоняет голову к плечу, немного удивленная, глядя на кузена. Он правда поменял свое мнение? … Из-за желаний Аманаи-сан? — Идет, — откликается вышеозначенная девочка, в глазах которой ярко сияет эмоция, назвать которую Шики бы не смогла. — Но нам надо быть с этим осторожными, — указывает Гэто-сан, слегка хмурясь. — Если у них есть кто-то, кто способен продержаться против Тамамо… похоже, мы тут имеем дело с опытной командой. Будет лучше по-прежнему оставаться осторожными. — С нами двумя тут — все будет хорошо, Сугуру, — голос Сатору-ониичана совершенно уверенный. — Спорим, самое большее, о чем нам придется беспокоиться, это о том, что Аманаи у нас перетрусит и захочет развернуться на полпути. Аманаи, ты уверена, что не хочешь переждать всё в Магическом Техникуме? — Разумеется я уверена! — Ну тогда вот. Если ты испугаешься и начнешь плакать, не говори, что я тебя не предупреждал. . . Как выясняется, несмотря на ее внешний вид хрупкой школьницы, Аманаи-сан сделана из более крепкого теста, нежели обычная школьница. Что не очень удивительно, как полагает Шики. Аманаи-сан — Сосуд Звездной Силы, как-никак, а это что-то да должно значить, верно? Несмотря на то, что Аманаи-сан не маг, Шики уверена, что у старшей девочки была своя добрая доля испытаний и трудностей. Курои-сан упомянула, что Аманаи-сан тоже потеряла своих родителей в аварии в юном возрасте, не так ли? … Тогда они в одном клубе. Спасательная операция для вызволения Курои в итоге проходит гладко, несмотря на Шикины сомнения. Так гладко, что это практически подозрительно — но опять же, если взглянуть на все логически, в мире на самом деле было не так много организаций, в принципе способных противостоять двум особым уровням, поэтому, быть может, Шики просто об этом слишком много думает. Но все это время мастер проклятий, кто дрался с Тамамо, так и не показывался, совсем, даже тогда, когда Сатору-ониичан и Гэто-сан вместе штурмом взяли складские помещения, в которых удерживалась Курои-сан, и этого хватает Шики для того, чтобы задуматься. Тот мастер проклятий вообще был тем, кто и похитил Курои-сан, разве нет? Если он взял на себя труд забрать Курои-сан как заложника, тогда цель его предположительно была Аманаи-сан из-за тридцатимиллионной награды. Кто-то с такими навыками… он правда бы так легко отказался от своей цели? Шики, может, встретилась с этим мастером проклятий лишь однажды, но она довольно-таки уверена, что ответ будет чем-то вроде такого: «Маловероятно». Однако ни Сатору-ониичан, ни Гэто-сан не кажутся этим слишком озабоченными… либо, может, это всего лишь внешний фасад, который они натягивают в ее присутствии, потому что они не хотят волновать Шики. Или Аманаи-сан и Курои-сан, если на то пошло. Что по-своему понятно, потому что если защищаешь кого-то, то, наверное, не хочешь, чтобы они пугались или тревожились, ведь так? Это единственное правдоподобное объяснение, которое Шики может найти, тому, что они впятером прямо сейчас стоят на песчаном берегу пляжа на Окинаве, вместо того чтобы немедленно вернуться в школу джуджуцу в Токио. На улице сегодня солнечный день, ясно и ярко. Прекрасный летний денёк, в который солнце тепло светит на ее лицо, а бриз холодит ей кожу. Хотя Шики была заперта все это время в усадьбе Годжо, это не значит, что ей не давали выходить на улицу. Солнечный свет в ухоженных садах был тоже теплым, но в этот момент… ее поражает внезапная мысль, что есть что-то заметно отличное между тем, чтобы быть на улице в садах, и тем, чтобы стоять на пляже здесь, глядя на накатывающие волны. Шики босая. Крупинки бело-золотого песка жесткие под ее стопами, между ее пальцев, и теплые. Каждый шаг, что она делает, оставляет за собой детские отпечатки ног, неровные и стирающиеся. Маленькая девочка напряженно немножко подпрыгивает на носочках, дивясь странному, незнакомому ощущению стояния на смещающейся поверхности, что так зыбка. — Как вы думаете, тренировка на песчаной поверхности поможет улучшить работу ног? — она поворачивается, чтобы спросить Гэто-сана позади себя. Старший мальчик вздыхает, длинно и изнурённо. Должно быть, служить телохранителем действительно напряжно. — …Я думаю, тебе стоит попробовать развлечься, как это делают Аманаи и Сатору. На этом они оба одновременно смотрят дальше, туда, где впереди них на береговой линии находятся вместе Аманаи-сан и Сатору-ониичан. Ее кузен, кажется, преследует девочку с… с… каким-то скользким слизнеподобным созданием в его руках? — Я пас, — с сомнением говорит Шики, в то время как Гэто-сан шлепает себе ладонью по лицу. — Серьезно, Сатору? — Слова насколько теплые, настолько же и обреченные, и Шики думает, что она наконец понимает. Почему Сатору-ониичан без оглядки оставляет Гэто-сану прикрывать свою спину, почему вместе они сильнейшие. Дело не только в силе, особом уровне. Помимо всего этого, дело еще в… — Сатору-ониичан доверяет вам, — осознает Шики. По-настоящему осознает в этот момент. — Вы и правда хорошие друзья, не так ли? Старший мальчик опускает на нее взгляд, явно слегка застигнутый врасплох внезапным непоследовательным выводом. — Я… Думаю, что да, хах? Шики кивает: — Друзья важны. …Не то чтобы она в действительности имела каких-то друзей, больше нет. В настоящее время Шикины дни до краёв заполнены уроками и тренировками, и редко, когда у нее есть какое бы то ни было свободное время в ее распоряжении. Свободное время, которое на самом деле не просто «свободное время, дабы продолжать учиться». Да, она встречалась с некоторыми другими детьми ее возраста, живущими в поместье Годжо. Но с Шикиной проклятой техникой, какая она есть, и ее не так давно обретенным контролем, который довольно шаток… Шики не запрещено играть с другими детьми, официально нет, хотя от этого ее определенно отваживают твердой, хоть и мягкой рукой. Смысл есть, Шики это понимает. Все, что нужно — лишь единый промах в дружеской игре в салочки или чем-нибудь подобном, и… катастрофические последствия не то, что Шики сможет когда-либо отыграть назад. Это то, что она всегда знала, как-то абстрактно и туманно, задолго до вчерашнего инцидента, который дошел до того, что Шики порезала мастера проклятий на шесть разных частей в качестве кульминации. …Может быть, однажды в будущем. Может быть, однажды у Шики будет лучший контроль над ее проклятой техникой, однажды она сможет встретить других людей, которые видят в ней не мага с проклятыми глазами, но Шики… однажды, быть может. Взгляд глаз Гэто-сана кажется неуловимо сочувственным к ней, словно бы он мог догадываться о направлении ее мыслей. Шики просто улыбается ему; не его вина, что у нее есть эти глаза, и не его вина, что клан Годжо больше заинтересован в том, чтобы развить Шики ее технику, чем в том, чтобы развить какие-либо межличностные отношения. У нее уже есть Кен-джичан и Сатору-ниичан. Она будет жадиной, если попросит больше. Кстати говоря: — Когда Кенто-джичан здесь будет? Она помнит, что Сатору-ониичан и Гэто-сан говорили о том, чтобы вызвать подкрепление, прежде чем прибыли на Окинаву, и они упоминали Нанами. Нанами-куна. Кен-джичана! — Нанами и Хаибара к этому времени уже должны быть в аэропорте, — говорит ей Гэто-сан. — Они будут стеречь аэропорт, чтобы убедиться в том, что он безопасен, и предотвратить срывы рейсов, которые могут устроить мастера проклятий для того, чтобы помешать нам вернуться в Токио для слияния вовремя. …Получается, Кенто-джичан не придет на пляж. Трудно сказать, чувствует ли Шики разочарование или же облегчение, узнав об этом. — И в тему аэропорта… на самом деле, нам тоже уже время уходить. — Подросток приставляет одну руку ко рту, как половинку рупора: — Сатору, Аманаи! Давайте уходить! — Ох, уже время? — Сатору-ониичан выпрямляется, свободная рубашка небрежно сползает с его голого плеча. — Ууу… — грустно надувает губы Аманаи-сан. Это легкое движение, но Шики улавливает то, как замирает ее кузен. Замечает короткий взгляд на Аманаи-сан из-под солнечных очков, а затем тот поворачивается к своему другу. — …На самом деле, Сугуру. Как насчет того, чтобы вместо этого уехать завтра утром? Сложно сказать, кто больше удивлен Сатору-ониичаном в этот момент, Гэто-сан или Шики. Маленькая девочка бросает слегка недоуменный взгляд вверх на старшего мальчика, который ей его возвращает своим собственным, а затем он отходит с ее кузеном в сторонку, двое проводят быстрые переговоры в приглушенной беседе. …Сатору-ониичан не хороший. Это Шики знает. Но не быть хорошим не означает быть также напрочь лишенным сочувствия — это Шики знает тоже. Сочувствие и любопытство — главные причины тому, почему Сатору-ониичан в принципе остановился, чтобы на Шики посмотреть, в конце концов. Сочувствие к Шикиной ситуации, так сильно напоминающей его собственное детство. Любопытство к ее проклятым глазам, искаженному отражению его собственных Шести Глаз. — …так что все будет хорошо, Сугуру. В смысле ты же тоже здесь, ведь так? — Сатору-ониичан улыбается ослепительно, затем смотрит на Шики. — Эй, что ты там всю дорогу делаешь? Ты на пляже! Почему ты не развлекаешься с нами в водичке? Получается, по видимости, они закончили свой короткий разговор. Маленькая девочка тщательно выбирает путь, изо всех сил стараясь избежать острой гальки и ракушек, покоящихся в песке. — Курои-сан говорит, что мокрый песок сложно отмывается. — Ну, это только мнение Курои, — Сатору-ониичан фыркает носом. Затем, как только Шики оказывается в непосредственной близи, мгновенно касается и взъерошивает ее волосы. Шики безуспешно бьет его по рукам; теперь песок везде. — Или ты хочешь мне сказать, что тебе не нравится пляж, ммм? Маленькая девочка корчит лицо: — Я не знаю, это первый раз, когда я на пляже. Ее кузен моргает: — …Хах. Правда, это первый раз? — Мгм. — Клан Годжо совсем был не склонен брать Шики в развлекательные поездки. Что касается той одной поездки, в которую она действительно поехала — чем меньше говорить об ее ужасном визите в клан Камо, тем лучше. И даже задолго до инцидента, который перевернул ее жизнь и вылился в то, что ее впоследствии забрали в клан Годжо… семья Нанами не особенно ездила в кучу семейных поездок. По крайней мере, Шики такого не припомнит. Сатору-ониичан хмыкает тихим понимающим звуком. Только становящееся все более близким знакомство Шики с кузеном позволяет ей уловить, что что-то не так, но она все равно слегка чересчур запаздывает с реакцией. В какое-то мгновение маленькая девочка внезапно оказывается поднята и заброшена на него так, что она сидит у него на плечах, и Шики слегка качается, пытаясь обрести равновесие. Сатору-ониичан смеется, как руки Шики в итоге путаются в его волосах, пока он шагает обратно к Аманаи-сан. Солнечные очки в форме звездочек сползают на ее лице, солнечный свет падает ей в глаза. В ее ушах звенит беззлобный смех, смешиваясь с пронзительным растерянным писком, что исходит из ее собственного горла. Аманаи-сан брызгает еще больше воды на Сатору-ониичана, и Шики чувствует вкус соленой воды на языке. …Это определенно момент, который она навсегда запомнит. Шики тихо прячет этот драгоценный момент, наполненный пляжным солнечным светом и звенящим смехом, в сокровенный уголок своего сердца. День проходит быстро. Слишком, слишком быстро. Шики бредет по улицам в очках, которые ей велики, и в кошмарной рубашке с цветочным узором, которая такая уродская, что Киёхира-сэнсэй бы заплакал. Она чувствует себя легко, практически так легко, словно вот-вот улетит. Это что-то безусловно свободное, что-то, чего она никогда не чувствовала — никогда не думала, что сможет почувствовать, не в клане Годжо. Она не хочет возвращаться. Но это… эгоистично с ее стороны, разве нет? Сейчас Шики хорошо знает о присутствии в мире проклятых духов, о бедах и несчастьях, что они приносят. Это обязанность и ответственность магов, убивать проклятий, дабы убрать их болезнетворное влияние, а Шикина проклятая техника — ее проклятые глаза — означает, что у нее есть потенциал, больший, чем у большинства. Она знает это, слышала, как это говорили старейшины клана снова и снова. Шики, может, не выбирала стать магом по собственному хотению, но для нее не существует другого пути. И если она действительно сумеет претворить их ожидания в жизнь и стать могущественным магом однажды… как много жизней, возможно, она сможет спасти? Сколь многие умрут, если Шики выберет убежать? И Кен-оджичан тоже маг. Даже если Шики сейчас, может, немногое способна сделать для своего любимого дяди, даже несмотря на все сомнения… скорее ад замерзнет, чем Шики бросит Кен-джичана сражаться одного. Если Шики свернет с пути мага, то именно это она и сделает. Она думает, схожи ли эти смущающие разум чувства с теми, что может чувствовать Аманаи-сан касательного того, чтобы быть Сосудом Звездной Силы. Если Аманаи-сан убежит, если Тэнгэн-сама пойдет в разнос и барьеры падут… что это будет значить для общества джуджуцу в целом? Насколько серьезно все это скажется? — Эй там, тяжкие мысли? Шики поворачивается: — Привет, Аманаи-сан. — Зови меня просто Рико-нээчан! — старшая девочка смеется, плюхаясь рядом с Шики на кровать. Их разношерстная группа только закончила заселение в две смежные комнаты в одном из ближайших отелей неподалеку от пляжа, девочки в одну комнату, а мальчики — в другую. Шики прекрасно бы осталась в одной комнате с кузеном и его другом, но Аманаи-сан против этого протестовала, и вот они здесь. — Ри-нээ звучит неплохо, ты так не думаешь? — Рико-нээчан, — бесстрашно отвечает Шики. Аманаи-сан — Рико-нээчан — усмехается. — Ты такая милая! Совсем не как твой брат, — улыбка сменяется на выпяченную губу. — Божечки, почему кто-то вроде него заимел такую милую маленькую сестренку, как ты? Где здесь справедливость? Шики довольно сильно сомневается, что Рико-нээчан говорила так же, если бы обнаружила ее после определенного инцидента с участием пользовательницы проклятых кукол. — Мы дальние кузены. — Ээ?! Правда? — Рико-нээчан моргает на нее широко раскрытыми глазами, выглядя на удивление опешившей. — Но вы двое выглядите полностью одинаково, вплоть до глаз! … В некотором роде. — Не правда. Сатору-ониичан единственный в клане Годжо с Шестью Глазами, — Шики уведомляет другую девочку. Насчет всего остального сказать ей, правда, особо нечего. Шики в курсе, что по внешнему виду она смахивает на своего кузена куда больше, чем на Кенто-оджичана. Или даже своих родителей, если уж на то пошло; генетика и правда сплошная загадка. Белые волосы, бледная кожа. Проклятые голубые глаза. …Ну, может, уже не очень «бледная кожа». После целого дня, проведенного на улице и на солнце, Шики думает, что она может приобрести небольшой загар. — Точно, точно, Шесть Глаз и проклятая техника Бесконечности, — Рико-нээчан бормочет, затем смотрит на Шики с любопытством. — Тогда как твоя называется? — Глаза Рассечения, — Шики отвечает. Она на самом деле не до конца уверена, что это имя было закреплено как официальное наименование, но это точно то самое, что она слышит передаваемым из уст в уста среди старейшин наиболее часто. — Моя проклятая техника называется Хрупкость. — …Знаешь, на секунду я подумала, что ты собираешься ответить что-нибудь вроде «Семь Глаз», — комментирует старшая девочка, что выбивает из Шики невольный смешок. — Эй, не смейся! Я не маг, откуда мне знать? — Прости, — маленькая девочка прячет небольшую улыбку ладонью. Что абсолютно никого не обманывает, а меньше всего — Рико-нээчан, которая показывает ей язык. На другом конце комнаты Курои-сан прячет свою собственную улыбку за наполовину поднятой рукой. Довольно скоро лампы выключаются, и единственный свет, остающийся в комнате, это бледный лунный, льющийся из-под оконных занавесок. Шики лежит у себя на кровати, слушая звук цикад, трещащих поздней ночью во тьме. — …Рико-нээчан? Слева от нее шуршит ткань. Грубый хлопок, а не тонкие слои ткани, к которым Шики привыкла, но почему-то она находит, что она совсем не скучает по шику поместья Годжо ни в малейшей степени. — Что такое? — Рико-нээчан тихо бормочет. Несмотря на долгие часы прошедшего дня, другая девочка звучит не особенно сонной. Шики не может сказать того же — даже сейчас ее веки так легко опускаются — но есть кое-что, что она хочет спросить, прежде чем неизбежно заснет. — Почему ты соглашаешься на слияние? Небольшая пауза. Затем тихий, беспомощный смешок. — Я Сосуд Звездной Силы, разве нет? Это… то, что мне придется сделать. Шики это понимает, но: — Это нечестно. И это чистая правда. Это нечестно, нечестно. Рико-нээчан не заслужила быть принесенной в жертву так называемому «слиянию», когда у нее еще вся жизнь впереди. Но, к несчастью, мир вокруг них редко заботился о таких вещах, как справедливость, и эта самая мысль заставляет что-то неудобно сжаться в Шикином горле. — Не будь такой, — говорит Рико-нээчан. Тонкая рука протягивается позади нее, осторожно оборачиваясь вокруг более юной девочки и привлекая ее к теплому телу в более теплые объятья. Шики позволяет это движение безо всякого сопротивления. — Я не умру на самом деле, знаешь? Я останусь жить в Тэнгэн-сама. — Но ты больше будешь не ты, — отвечает Шики. Отчего-то, необъяснимо, она знает, что это правда, совершенно точно, из самого своего нутра. — Ты не будешь жива, не по-настоящему. Только часть Тэнгэн-сама. Твой голос, когда ты тихо кричишь в пустоте, не будет услышан и кем-то замечен. — Я знаю, — старшая девочка отвечает тихо. — Я знаю. Но это… это не так просто. С самого момента моего рождения мне говорили, что я особенная и другая. Сосуд Звездной Силы, верно? И так я избегала опасностей и оставалась живой все это время… Ее рука вокруг Шикиной талии сжимается. — Мои родители умерли в автокатастрофе, когда я была совсем маленькая. Я даже не помню этого, так что я не расстроена этим и ничего такого, — Рико-нээчан продолжает в тишине ночи. — Я не расстроена или одинока. Вот поэтому… все должно быть в порядке, когда я уйду. Из-за слияния… я не буду расстроена или одинока. Буду просто частью Тэнгэн-сама. — Ты пытаешься убедить меня или себя? — Шики прямо спрашивает. Единственный ответ, который она получает, это дрожащий смешок, сбитое дыхание. …Слова не сильная сторона Шики, и она сильно сомневается, что они когда-нибудь ей станут. Но здесь и сейчас что-то в ней все равно побуждает ее ответить Рико-онээчан. — Мы похожи, — Шики доверительно говорит старшей девочке, притворяясь, что не замечает легкую дрожь в руке, держащей ее. — Мои родители умерли немногим больше года назад в несчастном случае. Я тогда умерла с ними. Вот только… Я проснулась снова, а они нет. Поэтому сейчас у меня есть эти глаза, которые ты можешь видеть. — Мне так жаль. — Почему? — маленькая девочка любопытно спрашивает. — Тот случай не имеет к тебе никакого отношения, здание была старым и упало само по себе. — Мне жаль, что тебе пришлось испытать что-то подобное, — проясняет Рико-нээчан, и ладно, так становится понятнее. — Все нормально, — отвечает Шики. Ложь. Не в порядке то, что Шики жива, а ее родители нет — но это не то, что к чему она сейчас ведет. — Мне не грустно или одиноко. И даже если бы было иначе, у меня есть Кен-джичан. И Сатору-ониичан тоже. Я думаю, Гэто-сан тоже расстроится, если я умру. …Еще раз, к чему она там ведет? — Я не одинока, — Шики наконец заключает, медленно и глубокомысленно. — У меня есть люди, которые заботятся обо мне, и те, о которых забочусь я. Как и у тебя, Рико-нээчан. — Я… — По меньшей мере, — она продолжает, — у тебя есть Курои-сан, разве не так? Голос Рико-нээчан позади нее резко прерывается. А с другой стороны Курои-сан немножко шмыгает носом тоже, когда женщина наконец прекращает притворяться спящей в течение происходящего диалога. Шики заканчивает тем, что засыпает где-то на середине нового разговора, что начинается между Рико-нээчан и Курои-сан. Кровать теплая, она знает, что она в безопасности, и она уже сказала то, что хотела сказать. Останется или нет слияние решением Рико-нээчан — ее выбор, но… это плохо, что Шики тайно надеется на обратное? Несмотря на то, что это может означать для предстоящего слияния, для барьеров и для общества джуджуцу в целом? Я хочу увидеть Кен-джичана, — последняя связная из ее блуждающих мыслей, прежде чем она наконец отключается. И спит. . . Первой вещью, что делает Шики, когда видит Кенто-оджичана следующим ранним утром в аэропорте, это вбегает в него с объятьями. Она скучала по Кенто-оджичану, прошла вечность с тем пор, как он последний раз навещал ее в поместье клана Годжо! Похоже на проделки некоторых более строгих старших, без сомнений. — Шики! — Кенто-оджичан ненадолго было упускает что-то, что он нес, из рук, но умудряется вовремя это перехватить. Он наклоняется вниз, поднимая Шики одной рукой, чтобы упереть ее на его бедро, тихо хекнув от усилия. — Ты стала намного выше. — Кенто-джичан, — мямлит Шики ему в воротник, погребая лицо в темной ткани его школьной формы; ее глаза без предупреждения начинают увлажняться. Почему ее глаза влажнеют? Она не должна быть настолько склонна к слезам! — Я-Я скучала. Выражение его лица смягчается: — Я тоже по тебе скучал. — Хей, а что насчет меня? — О боги, научись читать настроения, Сатору, — стонет Гэто-сан. Затем: — Спасибо за ваш тяжкий труд, Нанами-кун, Хаибара-кун. — Конечно! Вы можете на нас положиться! — одобрительно восклицает другой мальчик, стоящий около Кенто-оджичана. Хаибара-сан, твердо напоминает себе Шики. Хаибара-сан, одноклассник Кенто-оджичана и друг. Как Гэто-сан и Сатору-ониичан. Кенто-оджичан вздыхает: — …До тех пор, пока внезапное продление миссии на целый день не вошло у вас в привычку, у меня претензий нет. Аманаи-сан, Курои-сан, приятно познакомиться с вами обеими. Должно быть, в последние дни вам пришлось непросто. — Погоди-ка, на что это ты намека… — Нам тоже приятно с вами познакомиться! — ярко и широко улыбается Рико-нээчан, перебивая Сатору мгновенно и без колебаний. — Вы дядя Шики-чан, верно? — Да. — Двое обмениваются легкими приветственными поклонами. — И кстати о Шики… Годжо-сан. Почему Шики здесь с вами на вашей миссии. Сами по себе слова — вопрос, но вместо этого выходят чем-то больше похожим на обвинение. Сатору-ониичан смеется, ярко и громко: — Ахаха, поглядите-ка на время, мы сейчас вот-вот опоздаем на наш вылет! — Годжо, ты не можешь так просто… Шики оказывается мгновенно вытащена из дядиных рук и возвращена в уверенную хватку кузена. Сатору-ониичан сверкает на Кенто-оджичана еще одной улыбкой. — Объясню всё, когда мы снова окажемся в школе, окей? — …Лучше бы это было хорошее объяснение, — Кенто-оджичан смягчается в конце концов. Миссия по защите Сосуда Звездной Силы, как-никак, важна, а маги научены правильно расставлять приоритеты в рамках миссий. — Конечно-конечно, — Сатору-ониичан поправляет свою хватку на Шики, которая, по ее собственному мнению, с честью выдерживает манеру ношения людей у кузена применительно к самой себе. — Ладно, сейчас у нас уже время говорить «до свиданья», пока мы еще реально не опоздали, а это уже не будет весело. — Яга-сэнсэй на этот раз может действительно схлопотать аневризму, — Гэто-сан комментирует с небольшой долей веселья, прежде чем покачать головой. Шики пялится на Кенто-оджичана. У нее есть так много что ему сказать, однако в то же время кажется также, что ей ему сказать совершенно нечего. Я убила кого-то. Я нарушила свое обещание. Я люблю тебя. Ты станешь меня ненавидеть? Пожалуйста, не ненавидь меня. — До встречи, Кенто-оджичан, — это всё, что она произносит наконец. Он улыбается. — Да, полагаю, встретимся позже, как только всё закончится. Береги себя, хорошо? — Ты тоже, Кенто-оджичан. Поездка обратно в Токио ощущается намного короче, чем поездка из Токио на Окинаву. Наверное, потому, что Шики заснула на время двухчасового перелета и проснулась лишь тогда, когда они уже были в самой школе джуджуцу, обосновавшейся глубоко в горах. Если честно, для нее это были долгие несколько дней. Шики просыпается, все еще чувствуя себя немного усталой, но… это хорошая усталость, думает она. — Проснулась, наконец, маленькая соня? Маленькая девочка потирает глаза и зевает. — Добрый… день, Сатору-ониичан? — Ха! «День», верно, — ее кузен усмехается. — Примерно три часа, — дополняет Гэто-сан. Немало она проспала, получается. — Прошло примерно три часа с момента, как сняли награду за Аманаи. Сейчас мы внутри барьеров школы, так что мы наконец можем немного расслабиться. Шики уделяет пару секунд на то, чтобы изучить их двоих. Внешне они двое кажутся в идеальном порядке. Гэто-сан выглядит спокойным и уверенным, в то время как Сатору-ониичан кажется лишь слегка заскучавшим. Но также есть и признаки того, что они не в порядке: небольшие мешки под глазами Гэто-сана, и Шики нужно быть слепой, чтобы не видеть схожие признаки подкрадывающегося истощения у ее кузена. Пока она с Рико-нээчан наслаждались беззаботной вылазкой на Окинаву, Сатору-ониичан и Гэто-сан всё время оба были настороже. Помимо этого еще было несколько раз, когда кто-либо из них исчезал на короткий промежуток времени, а затем преспокойно возвращались обратно, словно ничего не произошло — и оно и не происходило. Потому что они уже разобрались с проблемой, скромно и незаметно, так, чтобы не вызвать ничьих беспокойств. — Спасибо за ваш тяжкий труд, — говорит Шики, повторяя попугайчиком слова Гэто-сана Кенто-оджичану и Хаибара-сану уже им самим. Гэто-сан позволяет себе улыбку, а Сатору-ониичан фыркает слегка. — Приятно знать, что нас оценили, — Сатору-ониичан мотает головой, затем раздраженно вздыхает, когда он наконец деактивирует свою проклятую технику. Шики может это почувствовать, то, как невидимая пленка между ней и ее кузеном полностью исчезает, и она до конца приземляется в его руки. — Ладно, больше никогда! Никаких няньканий с детьми, я сыт по горло этой миссией… Он останавливается. Прерывается на середине фразы, и это немного странно, потому что его никто не перебивал. Шики моргает. Больно. …Очень, по-настоящему больно. Где-то внутри ее грудной клетки, действительно болит. Но это настолько неожиданно, полностью, что ей требуется секунда на то, чтобы просто уловить боль. Однако Шики хороша в игнорировании боли, потому она беспечально задвигает ее на задний план, даже несмотря на то, что там горит, потому что в этом нет никакого смысла. Она же сейчас с Сатору-ониичаном, так почему…? Маленькая девочка открывает глаза. Она не знает, когда она их закрыла. Шики открывает глаза через боль и смотрит. Красные линии мгновенно разворачиваются, алые линии, безжалостно нарезавшие мир, и маленькая девочка обнаруживает себя смотрящей на слишком знакомое лицо за плечом ее кузена. Темные волосы, темные глаза, сардоническая улыбка. …Это он. Это мастер проклятий, тот, что похитил Курои-сан. Тот, который подозрительно и таинственно пропал, когда они пошли ее спасать…! Он держит в своих руках меч. Его меч глубоко погружен в спину Сатору-ониичана. Он пронзает Сатору-ониичана. А еще он прознает Шики. Его руки сомкнуты на рукояти единственного тонкого клинка, проходящего через них обоих насквозь. Так вот почему болит. Шики даже не дает себе отчета в своем собственном движении. Она только пялится, пусто и немигающе, и отстраненно наблюдает, как ее собственная рука взмахивает ножом, прямо в сторону линий мужчины. Пренебрежительный взгляд на его лице даже не дрогает до самого последнего момента прямо перед тем, как ее нож вот-вот вонзится в его кожу, и безмятежное выражение его лица внезапно искажается, меняется… …и он исчез. Тихий вздох выходит из уст Шики, когда он испаряется. Ее грудь горит. Шики кашляет, мокро и захлебываясь. Медленно она тянется вверх подрагивающей рукой, чтобы коснуться своих губ. Кончики ее пальцев оказываются запятнаны кровью. — Шики! — Са… нии… — Слова выходят тяжело. Как бежать по песку — что-то, про что она лично знает, как это трудно. Кузен уставился на нее огромными глазами, и как-то отдаленно Шики думает, что же он видит своими Шестью Глазами сейчас. Наверное, ничего хорошего, она так догадывается. Потому взамен она улыбается, но, быть может, это было не самое умное решение тоже, поскольку на ее губах кровь, и она чувствует вкус крови в своем рту. Это происходит ненарочно, но она теряет счет времени. Она может чувствовать, как она то всплывает, то погружается, может уловить доли и кусочки взволнованных криков вокруг нее. …она не отвечает… …нужна Сёко… …дьявола ты?! Я убью… Шики праздно думает, умирает ли она. Все указывает на то, что да, она думает, и в некотором роде это настоящее облегчение. Это могло откладываться, но Шики знает, что она умерла год назад — или, по крайней мере, медлило немного чересчур долго на той странной грани между жизнью и смертью, и это неправильно. Жизнь есть жизнь, а смерть есть смерть. Шики не… Я не одинока. У меня есть люди, которые заботятся обо мне, и те, о которых забочусь я. …лицемерка. … Живи, Шики. Пообещай мне, что ты выживешь. Я люблю тебя. Целиком влекомая каким-то безымянным инстинктом, следуя эху не столь отдаленного воспоминания, которое отзывается в ней, сопровождаемое агонией ее первой смерти, Шики вспыхивает проклятой энергией. Холодной и резкой, и яркой, как далекие звезды. …Но все еще больно. Всё по-прежнему болит, так, так… очень… сильно… Постепенно глаза маленькой девочки смыкаются несмотря на творящиеся вокруг нее звуки битвы, и всё, о чем она помнит — это тьма. Примечания в конце главы Первое обновление в новом году! Неудачный какой-то конец главы, лол. Я было подумала, чтобы порезать все в местах, где Годжо и Шики проходят через всё вместе… вот, пожалуйста, хаха. В следующей главе мы посмотрим на некоторые последствия и влияние произошедшего, в целом закругляясь с аркой прошлого Годжо. Может, легкий таймскип? Еще до конца не решила насчет общих очертаний, посмотрим, как пойдет написание. Сегодня множество обновлений, также представляю новую главу o valkyrie, arise (AOT OC) и нового сюжетного кролика, step from the light (CSM OC). Для тех, кто может заинтересоваться step from the light (away in the dark), пожалуйста, имейте в виду, что это очень, вконец спойлерная штука к манге «Человек-бензопила». Как всегда, уведомления об обновлениях и дополнительные лакомые кусочки можно найти на моем Tumblr! Спасибо за прочтение! Желаю всем в новом году всего самого лучшего.