Искупление

      Некоторое «будущее».       Снова вспыхнул огонь, взметнувшись демоническими стрелами к небесам. Словно ожившее чудище из легенд, жестокое пламя пронзило тяжёлый воздух жёлтыми, рыжими, алыми языками, переплетающимися друг с другом в адской пляске. В огне заскрипели мучительно деревья, огибаемые живыми полосами огня. Могучие ветви затрещали грозной песней, листья зашептались и звучно зашелестели, вспыхнув ослепительными искрами, словно факелы. Тоскливо изнывали некогда живые дома и вещи быта, пленённые смертоносной стихией. Море огня богатыми коврами устилало изнеможённые земли, пожирая всё живое своей неутолимой яростью.       Бежали розовые волны света по равнинам, камням и извилистым дорогам. Иссиня-чёрный небосклон поглотила серая стена дыма, позволив глубокой темени накрыть тяжёлым покрывалом края деспотов. Только иногда белеющие звёзды, пробиваясь сквозь толстую дымку, редко улыбались опасными брызгами блеска и таинственно мигали в ужасе ночи.       Впервые за свою недолгую жизнь Май увидела настолько устрашающий и необъятный пожар.       Она запрокинула голову и сделала глубокий вздох — дышалось тяжело. Раскалённый воздух дрожал, со свистом влетая в горло. Сиплый выдох на грани слышимости — и мистический импульс пробежался по её груди, вызвав липкие мурашки по всему телу. Молодая женщина издала неопределённые звуки ртом, поднеся руки, выпачканные сажей, к своему бледному лицу.       — Сегодня всё закончится, — произнесла она дрожащим от нескрываемого восторга голосом.       Зловещее чувство надвинуло тень на лицо Май, и та криво улыбнулась окровавленным ртом. Загудел опасно ветер, тяжело взметнув к небесам ураган смертельных искр. Говорящая вытянула руку, перехватив двумя пальцами, тающий по ветру, обрывок обугленной карты. Её взгляд метнулся к бумаге, и горькое чувство, которое было некуда девать, морозом прокатилось по часто вздымающейся груди женщины. В это время раздались гулкие, одинокие шаги, и Май медленно опустила ладонь, не сразу заприметив вдалеке мужскую фигуру, окутанную алыми бликами света. В тот миг она ощутила, как сердце сладостно замерло — так необычно и глубоко. Май часто задышала, наблюдая неподвижным взором, как медленно приближалась к ней её судьба.       — Каков наш приговор? — раздался в завывающем хаосе природы хриплый голос Санеми.       Женщина с трудом сглотнула, гордо вскинув подбородок, когда мужчина остановился напротив неё. Даже тогда, когда разрушение постучалось в их жизнь, она оставалась непоколебимой и гордой — едкой, язвительной, прекрасной отравой, которую он горячо и жадно полюбил.       — Тебе разве не страшно? — она болезненно хохотнула и сморщила лицо, слабо покачав головой.       Лицо Санеми чуть смягчилось, и тот улыбнулся тепло и мягко — так, как умел только он, находясь рядом со своей Май.       — С тобой я ничего не боюсь, — шепнул мужчина, дотронувшись ладонью до её щеки, и, тихо засмеявшись в ответ, добавил: — Я готов идти с тобой до самого конца.       Взгляд её, дерзко устремленный на Санеми, опасно потемнел.       — Тринадцатый аркан, — отозвалась неожиданно Май с вызовом, — «Смерть».       Санеми ухмыльнулся — спутница тоже. Помолчав какое-то время, он осторожно наклонился к ней, жарко коснувшись губами женской щеки.

⋇⋆✦⋆⋇

      Настоящее время.       XVI Старший Аркан: Башня.       Символизм — крах и изменения.       «Дрянь, — подумал Санеми. — Поганая дрянь».       Когда деревенские собрались плотным кругом и громко взвыли, сложив руки в молитвенном жесте, мужчина вновь ощутил болезненное биение сердца и липкий позор, переживаемый им каждую ночь — долго, мучительно, гадко.       — Покарать плутовку! — едва ли не в ухо крикнул мужчине тучный, лысый старик с жиденькими усами.       Истребитель демонов посмотрел на него один раз, только мельком, а потом быстро отвернул голову. Дикая усмешка скривила лицо Санеми, и он злобно зашипел, когда кто-то из толпы грубо задел его сначала локтем, а потом плечом.       «Снова… это повторяется снова», — разочарованно решил он, и раздражение овладело истребителем пуще прежнего; испустив вой, Шиназугава отступил на несколько шагов, следя за всем происходящим с пульсирующей глухой болью в голове.       Что бы Санеми ни делал, он оставался пленником неизведанной силы, возвращающей его в события повторяющегося кошмара. Когда точно это началось, мужчина не мог сказать — не помнил, потому что время текло здесь по другим правилам. Всё началось после успешного выполнения миссии. Возвращаясь домой, Санеми остановился в глухой деревушке под названием «Девять», чтобы переждать непогоду — месте, где ему пришлось в дальнейшем коротать не одну бессонную ночь.       Уже тогда он осознал, что с нелюдимыми местными жителями происходило что-то неладное, но объяснить это никак не мог. Ответ пришёл вечером того дня, когда истребитель стал свидетелем жестокого ритуала, в ходе которого погиб и сам, иронично подставив грудь под остриё чужого клинка. Однако этот инцидент стал лишь началом новой загадочной истории — очнувшись, Санеми понял, что вернулся в самое начало кровавого дня. Страшнее всего оказалось, что он один-единственный осознавал и помнил это. Истребитель сразу принялся за расследование, подозревая, что в происходящем были замешаны демонические силы. Вот только ответ никак не приходил к нему, а мистическая деревушка не выпускала Шиназугаву из своих объятий.       — Убейте дьявольщину! — взревел кто-то из местных жителей.       На короткий миг истребитель замер, смотря на раскинувшуюся перед ним картину, затем зажмурился и сделал глубокий вдох, готовясь к очередному ужасу.       На земле неподвижно на боку лежало тело, покрытое рогожей. Взглянув на округлые изгибы бёдер и выглядывающие аккуратные босые ножки, можно было сказать, что безмолвно покоилась в центре человеческого круга бессознательная женщина. Однако даже без этих наблюдений мужчина прекрасно знал, кто там оказался, и насколько полны будут грубости и жестокости грядущие события с ней — единственной дочерью купца. Он выучил имя и лицо каждого, кто жил в этом злополучном чистилище — времени было у него предостаточно. Вот только никакой пользы эти разговоры и информация не дали.       Санеми пытался что-то сделать, спасти её, эту женщину — множество раз! И иногда даже у него это получалось, но на следующий день всё возвращалось к точке дикого отсчёта. Мужчина пробовал сбегать в одиночку и не спать — но всё было тщетно, как и попытки самоубийства в самые отчаянные минуты. После всех бесчисленных усилий к Шиназугаве пришло осознание, что ужасы этого проклятого места могут не прекратиться. Но несмотря на эти горькие мысли, мужчина всё равно питал слабую надежду на светлое будущее.       «Я уже самому себе сочувствую, — подумал истребитель. — Как слепой баран в ночи, бредущий по бездорожью невежества! — продолжил размышлять он, тяжело вздохнув. — Была бы здесь замешана дьявольщина, давно на меня напала. Получается, то ли я давно помер, и мою гнилую душу швыряют бесы по всем кругам ада. То ли местная нечисть, устроившая всю эту разруху, изворотливая гадюка… То ли я и вовсе ничтожный глупец! — чуть ли не рычал мужчина. — Не знаю, на что я рассчитываю, приходя сюда, — медленно скользили мысли в уме Санеми. — Ничего не меняется: ни люди, ни их поступки. Но и выбора особого нет — иначе я никогда не найду выход из этой ситуации».       Тем временем из толпы молящихся вышел седой уродец с пивным брюхом и опухшим синим лицом. Пошатываясь, он повернул голову в сторону тела, изогнув тонкие губы в недоброй улыбке и обнажив два ряда гнилых зубов. Даже издалека истребитель почувствовал, как воздух наполнился тяжёлым зловонием мочи и кислого запаха чужого пота. В несколько шагов незнакомец приблизился к своей жертве. Подняв короткую ногу, обутую в пыльный ботинок, он резким движением откинул рогожу в сторону. Перед присутствующими показалось обнажённое тело молоденькой женщины. С особенным для себя удовольствием, переполненный нескрываемым варварством, незнакомец оглядел несчастную жертву. Последняя что-то невнятно и торопливо забормотала, сморщив лоб. Смотря сверху вниз, уродец встряхнул одежду и сел сверху, грубо придавив своим тяжёлым телом бедняжку.       Мало-помалу женщина начинала приходить в себя. Когда она решилась открыть глаза, на её лице отразился нескрываемый ужас. Дочь купца не успела среагировать, когда, перехватив одной рукой её запястья, неизвестный полностью парализовал несчастную. Жертва взвизгнула и плюнула в лицо нападающему мужчине. Последний чуть качнулся, явно удивлённый происходящим. Он какое-то время смотрел на женщину, совершенно оцепеневший, а потом пару раз моргнул и тыльной стороной руки вытер слюну со щеки. Уродец вытянул неохотно пальцы, сжимающие маленький свёрток, надавил сопротивляющейся жертве свободной рукой на челюсти, высыпав в рот тёмный порошок неизвестного содержания. Бедолага издала громкий всхлип, давясь воздухом, и тогда нападающему пришлось брезгливо сморщиться и неохотно протолкнуть пальцами порошок женщине в ротовую полость — прямо в глотку. В то время, когда в центре круга происходила отчаянная борьба за жизнь, возбуждённая толпа завопила с большей силой.       — Коль пришла к нам засуха, коль зловещая бесовщина принесла нам неурожайные поля! — прорычал неизвестный старик из круга, и взгляд его сверкнул угрозой. — Обязаны мы избавиться от нечестивой! — он слёзно закашлялся, а потом продолжил чуть громче: — Все беды от одержимой! — завизжал говорящий. — Заберите, бесы, обратно в преисподнюю дьявольщину! Смилуйтесь, боги, над нами!       Весь воздух пропитался смертельным страхом жертвы. Неистовый восторг отразился на лице нападающего, и Санеми почувствовал, как его руки начали пульсировать от ярости.       «Ничтожные твари, как вы не можете понять, что неурожай и страдания ваши — не грех невинной дочери купца, — мрачно думал истребитель. — Напрасны попытки вас вразумить. Вера в благоразумие этого места сгнила после десятой, а, может, двадцатой попытки что-то изменить. Безуспешны вопли мои, а вы все — пленники собственного сумасбродства».       Уродец хлопнул ладонью себя по карману, и через какое-то время в его руке сверкнуло остриё ножа. Помедлив, убийца засмотрелся на измученное тело жертвы, потом улыбнулся и одним движением рассёк часто вздымающуюся грудь женщины. Она истошно завизжала срывающимся голосом. Хлынула кровь, оросив дрожащее тело бедолаги и руки убийцы. Несчастная тихо заскулила, давясь воздухом, и через несколько мгновений сознание покинуло её. В этот же миг, замахнувшись с новой силой, нападающий вонзил по самое рукоять оружие несчастной в сердце.       Удары посыпались один за другим. Местные радостные закричали, а Санеми, с трудом вздохнув, почувствовал себя слабым и жалким.       «Отчего люди так жестоки к себе подобным? — горько размышлял он. — Почему вражда колеблется меж нами, когда должны мы объединяться? Я всегда думал, что мой путь — борьба с демонами, однако оказалось, что зло давно поселилась и в нас, обычных людях… Была бы моя воля, низвергнул бы всю эту деревенщину в пучину ада, остановив череду страданий. Но кто я такой, чтобы находить в подобном стремлении опору?»       Испачканные в грязи и крови, густые волосы паутиной прилипли к ещё тёплому телу мученицы. Лицо её уже посерело. Она приоткрыла искусанные губы в немом крике, закатив в предсмертной муке глаза. На белеющем теле пурпурными пятнами тянулись свежие порезы: одна рана рассекала грудь до сонной артерии, вторая — тянулась по внутренней стороне бедра, сплетаясь с третьей, выделяющейся на правой части живота. Ранения всё ещё кровоточили, и кровь неслась по рукам и ногам, омывая собой иссушенную землю. Санеми крепко стиснул челюсти и отвёл взгляд в сторону, не став его подолгу задерживать на изуродованном трупе. Он покачал головой и уставился на свои подрагивающие пальцы рук. Всеми силами мужчина пытался сохранить самообладание, но получалось очень плохо. Санеми почувствовал, как липкий ком подступил к горлу. Истребитель поспешил выбраться из толпы, пока его не стошнило.       «Ничего нового, — решил он. — Старания мои кажутся напрасными. Никаких ответов, только новые вопросы, и утешения в своих поисках я нахожу с каждым разом всё меньше и меньше, — едва ли не взвыл истребитель. — Кажется, я начинаю бредить…»       Санеми отступил на несколько шагов, погружённый в свои размышления, которые медленно плыли в голове, словно облака в небе. Подул колючий ветер, и мужчина зябко повёл плечами.       «Шестнадцатый аркан, — внезапно зазвенел чужой голос у мужчины в голове, и тот, удивлённо вздрогнув, покрутил головой из стороны в сторону. — Башня. — В тот момент взгляд Санеми остановился на таинственной фигуре, неподвижно стоявшей в полумраке».       Истребитель замер на месте, и его лицо приняло агрессивное выражение.       Под вуалью надвигающейся ночи среди местных жителей показалась незнакомка, оставаясь незамеченной для всех, кроме самого мужчины. Словно намеренно привлекая к себе внимание истребителя, она лукаво покачала головой. Её глаза, сверкающие как первые звёзды, мигали загадкой и мрачной магией. Густые чёрные кудри, обрамляющие аккуратное лицо, пленительно колыхались от слабого дуновения ветра. Зловещая улыбка просияла на её лице — нежная и жестокая в своем смертельном обаянии, разбудившая в душе истребителя чувство призрачной опасности.       Почти невесомо, не дыша, Санеми накрыл ледяной ладонью рукоять своего клинка — за всё время пребывания в деревне «Девять» он ни разу не видел эту женщину.       «Кто ты такая?» — пронеслось в его мыслях.       Словно прочитав его мысли, женщина улыбнулась ещё шире. В руках незнакомки показалась стопка карт, которые она начала перебирать ловкими движениями пальцев рук. Каждый её жест, словно зловещая симфония хаоса природы, заставлял сердце мужчины содрогаться и сжиматься от колючего волнения.       Они молча смотрели друг на друга под адский рёв обезумевшей толпы. Казалось, в то мгновение всё вокруг потеряло своё значение, звуки замерли, и только шум учащённого дыхания, вырывающегося из его и её уст, слышался в воздухе. Санеми почувствовал, как тело его окаменело, и по кончикам пальцев прошлись колючие искры. В ту секунду кровь в венах мужчины заледенела, а сердце мучительно застыло. Он тяжело выдохнул, и в тот же миг грудь охватило демоническое пламя.       «Крах и изменения», — продолжил звучать в голове мужчины её голос.       Женщина удовлетворённо кивнула, вытащив из колоды одну карту, потом щёлкнула пальцами, и последняя покрылась языками пламени.       Вопреки опасности, истребитель неожиданно кинулся навстречу ей, готовясь в любой момент обнажить клинок, если чертовка окажется врагом. Незнакомка расхохоталась, разведя руки в стороны, и её смех прозвучал как пронзительный звон колоколов. В следующее мгновение загудел ветер, и таинственная девица исчезла в толпе, словно наваждение, одурманившее на короткий миг сознание мужчины.       — Стой! — отчаянно выкрикнул он, пытаясь уловить в толпе новое лицо.       Но было уже поздно — девица исчезла. Единственное, что она оставила после себя — чувство неопределённости и мистический аромат лаванды, напоминающий о её недавнем присутствии.       «Откуда ты взялась?» — чуть ли не кричал в мыслях Санеми, не подозревая, что ответ на его вопрос придёт уже совсем скоро.