Последний день Помпеи

К тому моменту, как грохот стих, ни у кого уже не осталось сил нервничать. В наспех заваленных чем попало оконных проемах мелькали время от времени огненные всполохи, девчонки из лупанария шмыгали носами, способные ориентироваться почти наощупь умельцы тихо швыряли на пол что-то навроде игральных костей. Атмосфера в инсуле стояла крайне удручающая. Никто толком и не среагировал, когда дверь распахнулась, и на фоне серо-черного города в гробовом молчании возник такой же серо-черный силуэт. Светлее на те мгновения, в которые дверь была открыта, не стало — только обострилось ощущение, что в носах и в глотках у всех присутствующих жужжали пчелы. — Лестат, — залился Техно слезами, — ты живой!.. — Туго у тебя с памятью, да, ma puce?.. Лестат сбросил с плеч перепачканный сажей и местами прожженный до дыр пукуль, прошел в помещение и сел рядом с Техно. Выглядел секс-символ античности смешно: весь чумазый, как трубочист, он почти сливался с царящим в инсуле мраком, только шальные белые глаза и светились в темноте своим загадочным нежным светом. — Тут такое творится, — принялся Техно шептать ему на ухо. — Конец мира какой-то, боги прогневались, огненным камнем разбили человеку голову!.. — Только одному? — издевательски уточнил Лестат, как бы невзначай смещая с причинного места свалившееся на него хрупкое тело. — Подожди, что ты вообще делал в Геркулануме?.. — Неважно, ты представляешь, а там!.. Я такое видел!! Слушая, как и всегда, вполуха, но вычленяя суть, Лестат кое-как перегнулся через Техно и пожал его мужу руку. Тот, судя по выражению его лица, в восторге не был — думал, наверное, в какой колодец можно было бы сбросить пока еще полного энтузиазма Техно, чтобы тот пережил катаклизм. — А я, а потом!!.. Вскоре доверительный шепот Техно стал для Лестата фоновым звуком. Глаза мало-помалу привыкали к темноте, становилось видно безрадостные лица людей: родня Техно кучковалась неподалеку от него, как охраняющая добычу стайка коршунов, всем было грустно, половину знакомых Лестата беззвучно оплакивали близкие. Неожиданно Техно пристал уже к своему мужу: — Ты меня слушаешь? — он вцепился тонкими пальчиками ему в плечо, дергая его, хоть Фил и так смотрел на него почти неотрывно. — Я тебе говорю, это точно магия, кто-то заколдовал гору, и она превратилась в огненный фонтан!.. — Может, и так. — Или это боги, я тебе говорю, точно боги, они прогневались на нас, потому что кто-то рассказал им про нас ерунды, нам нужно переубедить их, пока не поздно, я тебя люблю, я не хочу, чтобы ты умирал!.. — Я тебя тоже люблю, солнце. И мы не умрем. Обещаю. Лестат покосился на них, как загнобленная школьница. Слышно было, что Филу становилось тяжело сдерживать эмоции — еще бы, у него на руках скоро должна была умереть в страшных муках любовь всей его жизни. Глупая, наивная, ни в какую смерть в страшных муках не верящая, но все же любовь. Лестат попытался представить себе, как бы он действовал, будь с ним рядом Луи. Будь Луи еще человеком, не имей Лестат возможности сделать его вампиром... Лестата тряхнуло так, будто ему дали по хребту ботинком. Он толкнул взвизгнувшего Техно, чтобы тот упал на Фила окончательно, встал, снова накинул на себя потасканный пукуль и вышел из инсулы — быстро, чтобы не убить никого хлынувшим в темные коридоры ядовитым дымом. Помпеи заваливало пеплом. Лестат смотрел на Везувий, Везувий смотрел на него. На душе у Лестата было как-то погано.