***
- Слышал? - с полотенцем в руках и сковородкой, Данил вошёл в комнату, которую значительную часть занимало фортепиано. Родерих давно перестал играть, что было трудно заметить, особенно братьям немцам, которые увлечённо разговаривали в соседней комнате. - О чём именно? - не поднимая глаз с тетради, где делал пометки карандашом, спросил австриец. - О задумке Гилберта, он снова может переехать сюда, - слегка улыбнувшись, сказал венгр. С Пруссией они были такими, закадычными друзьями-врагами, часто ссорились раньше, но в принципе заступиться друг за друга, если нужно, могли. Иногда вместе пили, но Данила не вывозил много алкоголя. - Честно: идиотская идея. Ты и в правду думаешь, что Гилберт сейчас в здравом уме? Он живёт с Россией, и Людвиг прав, ты помнишь, что стало с прибалтами? А с Украиной? - Родерих поднял глаза, хмуро смотря на домохозяина. - Знаешь, хоть в его слова и верится с трудом, но... Может он от части прав? Он выглядит здоровым, явно не голодает, тем более, как мне показалось, он ходит в спортзал, - отводя взгляд и невольно расплываясь в улыбке, Венгрия прикрыл рот рукой. - О, боже, Даниил, то, что он мог подкачаться и нормально питаться, не говорит о заботе Ивана. Он не страна, а город. Уверен, у городов совсем другие правила и прочее. И вообще, с чего ты стал таким внимательным? - Австрия снова опустил глаза в ноты. - Ой, Родди, не делай такое лицо, я как будто не заметил, что ты приоделся, услышав о том, что Гилберт придёт, - засмеялся Даниил, продолжая вытирать сковородку. - Вздор, просто... тот костюм был в стирке, - нахмурившись, ответил Родерих. - И то, как ты "обиделся", когда Гилберт на тебя не обратил внимания, бедняжечка, - Хедервари хитро улыбнулся. - Да что ты несёшь?! Позволь напомнить, не я к нему в штаны когда-то лез, а ты. И, вообще, можешь уйти, ты мешаешь мне сосредоточиться, - он встал, выталкивая со жителя с комнаты и захлопывая дверь. Чтобы вы не подумали, наш любитель сидеть за фортепиано не влюблён в Пруссию. Он тоже соскучился по этому идиоту, хоть и раньше Гилберт каждый день надоедал ему, доставал, ну и естественно, делал он это не только с одним австрийцем, в глубине души музыкант любил этого бесячего альбиноса. Родня, как ни как. Но показывать свои чувства, казалось максимально глупым когда-то, поэтому он никогда их не показывал. А когда Гилберт уехал, стало как-то слишком тихо. Никто не доставал его, не перемешиваем страницы и не устраивал "пробежку" вокруг него. Да и остальные ощущал эту покинутость и скуку. По-моему, вся жизнь, активная, держалась на Гилберте, он в семье был единственным гиперактивным заводилой. Но не об этом, куда побежал Гилберт? В один из отелей, где были его друзья, он собирался привести в дом Эдельштейна только Феличиано, но так получилось, что застрял с Франциском и Антонио в коридорчике. Как и положено трио плохих друзей начали здороваться с подколов друг над другом. Им, казалось, не хватило времени в коридоре, они зашли в комнату к братьям итальянцам и продолжили уже там. Со стороны могло показаться, что они тупо оскорбляли друг друга, смеясь над этим, но это же друзья, тем более не абы какие, а столетней давности.***
В общем, пока Гилберт весело проводил время, Ваня все ещё лежал в комнате. А что ещё можно было делать?.. Есть не хотелось, смотреть телевизор тоже, тем более все передачи и новости были полностью на немецком. Работать он не мог в таком состоянии и единственное, что он мог, так это вспоминать что-то плохое из жизни. На хорошее просто не тянуло. Встав с кровати, он зашел в ванную, оттянул край горлышка своего свитера, скривившись. Шрам на шее выглядел ещё более ярко, чем неделю назад. Неужели он так сильно побледнел за последние семь дней? Или в тусклом свете лампочек так показалось..? А может и вовсе всё сразу. Мало того, растрепанный волосы нервировали русского, они значительно отросли, а подстричься сходить то не было времени, то желания.. В глаз, как будто что-то попало и Ваня отпустил ткань, чтобы поднять вверх низ светила и грустно вздохнуть. - кожа да кости.. Олег дал бы мне по голове, если бы увидел, - печально улыбнулся Росс. Ребра были видны, живот почти прилип к спине, он потыкал в него пальцем, морщась. Ещё и мягкий, как какой-то протухший сыр или паштет.. Отвратительно. Подумав, что лучше бы он умер, а на его место встал Сергей, слезы прокатились по щекам. Даже его собственный народ считал, что раньше было лучше, когда не было этого "Ивана Брагинского", а был "Сергей Морозов".. Неприятно понимать, что твои же люди, которые должны наполнять тебя силами и уверенностью, не желают верить в твоё существование, а хотят вернуться.. Опустившись на колени, он стал рыться в тумбочке под раковиной, должно же быть что-то, что приглушит внутреннюю боль.. Его руки уже тряслись, от одной мысли, что Джонс прав - тошнило. Неужели все те злые языки говорят правду, лучше было бы, если бы более сильный пришёл к власти? И всё же он нашел то, что искал. Бритвы, лезвия которых лежали в кейсе рядышком. Вытащив одно из них, Ваня не задумываясь, полоснул себя по боку. Из ранки потекли красные капельки, а с ними уходила и внутренняя боль. Становилось от части легче.. Ещё пара таких надрезов и Россия отбросил лезвие, будто ненужную вещицу... Что он опять натворил? Хоть шрамов и не останется, это останется в памяти. Он не должен себя резать, он не должен загоняться... Что бы сказали республики, узнай об этом?.. Вообще, большинство, скорее всего, ушли бы как раньше и делали вид, что не знают его. А другие.... О них думать совершенно не хотелось. Зачем он вообще это делает, разве нельзя... Просто поговорить?.. А с кем, он один, даже если бы Гилберт был здесь, говорить им было бы не о чем.. Ваня промыл лезвие от крови, после чего убрал всё на место. Кровь медленно, маленькой струйкой потекла к краю штанов, но Ваня успел стереть её платком. Стоило просто полежать поплакать, но он только загубляет ситуацию. Найдя в аптечке пластыри и ватку со спиртом, парень обработал раны и заклеил их. В этом не было смысла, так как он страна и заразу не подхватил бы, но боль бы не ушла так просто, как и кровь. Взяв телефон, он написал брату. - Привет, Никита, ты как? - так было всегда, правда раньше писал он Олежке, но сейчас они в ссоре, а их политика в самой, ну.. Жопе короче. Всё это было как наркотик: доводить себя, врезаться, а потом писать брату, чтобы увидеть его сообщения, услышать голос. Если повезёт, он даже приедет на собрание, наверное. - Привет, ты ещё не передумал? - сразу с вопроса начал Беларусь. - Хех, нет, спасибо, но в моей стране однополые браки запрещены😊 - ответил Россия, лёжа на боку на кровать. Брат опять за своё, но это хотя бы немного улучшило настроение русского, всё так привычно. Как раньше.. - Ну-ну. Мы же можем заключить политический союз. И станем с тобой ближе, - манера брата писать с точками, иногда напрягала Ивана, но так он хотя бы понимал, что всё как обычно. - Нет, пока не надо, эм.. Может приедешь все-таки? - написал обладатель фиалковых глаз, но потом сразу удалил сообщение. Правда, было поздно, Никита его увидел. - Почему удалил? Я приеду. У тебя что-то случилось? - тут же ответил брат. - Да нет, просто тут... очень интересно. Мгм, ооочень🙄 - Россия улыбнулся, всё-таки брат о нём заботится, хоть и так странно. Особенно приятно было, когда он предлагал привести вкусненького с собой, чтобы Ваня не грустил. - Если Джонс снова к тебе лез, я убью его. Даже если это развяжет войну. Я прикончу его, вскрою горло и вытащу язык через разрез... - читать планы пыток США не очень хотелось, Беларусь был мастером описывать отвратительные моменты, которые он когда-то видел, скорее всего на войне, либо в фильмах. В общем, фантазия у Никитки была прям на высшем уровне. - Да-да, я понял, спасибо. Лучше бы сказал, что привезёшь конфет, чтобы мы могли попить чай там, я не знаю, пирожки? Ха-ха, - полностью успокоившись, Ванька все ещё не менял позы. Он лежал как эмбрион, держа в руках телефон. - Как скажешь, платье и кольцо привезти? - кажется. На серьёзных щах спросил сероглазый. - Нет, спасибо, и пирожков хватит с лихвой🤣- Сообщение про платье заставило русского засмеяться. Разговоры о еде вызвали непривычный голод, поэтому он решил перекусить. - Ванечка, ну я же серьёзно, - очевидно, Ник тоже смеялся. Называл он брата "Ванечка" только когда подкалывал его или шутил. - Да-да, ладно, я кушать пойду, а ты приедешь когда? На завтрашний саммит или который потом будет? Если что, можешь комнату рядом со мной и Гилбертом снять, не, просто говорю, - написал обладатель фиолетовых глаз, после чего поставил чайник кипятиться. - Завтра, - и Никита вышел из сети. Россия хотел спросить насчёт Украины, но не стал уже писать. Разница то.. Он мог написать и Гилберту, но у него же встреча с родными, зачем её портить.. Разогрев мини-пиццу в микроволновке, Ваня сел трапезничать. По итогу за день он сделал только.. Да ни хрена он не сделал, кроме порезов. Но это не считается за дело. Сидя перед окном, он снова начал думать о бывших республиках. Чаще всего он вспоминал Литву. Торис был как-то ближе всех, ну, так казалось России. Братьев он, опять же, не брал в расчёт, с ними он жил вместе почти с самого появления, так что ближе них не должно было быть никого. Лауринайтис же был одним из тех, кто вызывался помогать ему чаще остальных, они часто оставались одни за бумажками, иногда забивали на всё и просто часами могли разговаривать на разные темы. Интересно, что же такого могло случиться, от чего он так возненавидел Ваню? Наверно после знакомства с Джонсом? Так, как-то часто это имя всплывало в памяти. Россия поморщился, он укусил себя за щеку. Это все из-за Альфред! Мысли сбил хлопок двери и радостное "надеюсь ты не спишь, щас такое расскажу!". Это вернулся Калининград. - Нет, я на кухне, - чуть повысив голос, чтобы его услышали, Брагинский отложил остатки пиццы. Пруссия был прям как ребёнок на Новый год, сиял, в руках куча пакетов. - Слушай в общем, я... - он запнулся, стягивая ботинки, после чего чуть не упал. - Ты погоди тараторить, дай я пакеты унесу, ты разденешься, руки вымоешь, и мы потом поговорим. - Ладушки, на, - он отдал пакеты и стянул наконец-то обувку, за ней и куртку. В пакетах были разные вещи, начиная с заказанных, видимо, суши, заканчивая спагетти в пластиковом контейнере и журналом с голыми девчатами. Россия вытащил последнее, держа его двумя пальцами, как какую-то гадость, а затем бросил его к кровати Гилберта. Сто процентно он был от Франции. - Так, я тут, расскажу, закачаешься. Кстати, нам передали спагетти, это от Романо и Фели, - Пруссия вытащил их и продолжил. - Короче, я собираюсь всерьёз заняться тобой. Тебе нужны друзья, а не я, нет, я конечно офигенный и крутой друг, врать не буду, но я имею ввиду ещё друзья, помимо меня, твоего чокнутого брата и шизы, - начал главный болтун этой истории. - Да, спасибо, но думаю не надо, - Ваня обречённо вздохнул опять Гилберт за своё. Его это немного злило, ну не хочет он ничего с этим делать, что прусс лезет, куда не надо.. Но он понимал, что это просто попытки ему помочь. -А я говорю надо! Особенно сейчас, - альбинос сунул спагетти в микроволновку и продолжил, - как тебе дружба с Франциском? Вроде бы вы неплохо ладили и он в принципе неплохо относился к тебе? Ваня закрыл лицо одной рукой, обречённо вздыхая. Нет, вы не подумайте, Франция действительно был неплохим вариантом, вот только его флирт и физический недвусмысленный контакт... Немного так нервировали. - Ой, не делай так, брата мне напоминаешь. Кстати, говоря о Людвиге, а он, по-твоему, нормальный кандидат? Почти я, но не совсем ксе-се-се-се, - казалось, Калининград был перевозбужден, разыгравшись по дороге домой с друзьями. Как подросток какой.. - Франциск.. Он странный, особенно когда начинает подкатывать. А Людвиг.. Не знаю. У нас очень разные взгляды.. Не думаю, что он захочет узнать меня ближе после войны. Мне хватает того, что мы иногда общаемся. Всё. Мы можем поесть молча? - Пруссия кивнул, подумав, будет ли Россия злиться, если он завтра расскажет всем о его настоящем характере или просто тихо прибьет без свидетелей. Дальше они ели молча. Точнее, первые пятнадцать минут, а потом же альбинос взялся за старое, а обладатель фиалковых глаз пропускал всё мимо ушей. Знал он, что тот лишь на короткое время замолчит... Ну уж лучше его бредни слушать, чем удушающую тишину. Задумавшись об этом, он даже не услышал, как Гилберт на прямую спросил его "ты же не против, я завтра расскажу им об этом, не всё, конечно, но половину точно", а сам на автомате ответил что-то типа "мгм" и "ладно, делай что хочешь". Получив согласие, Гилберт наконец-то замолчал. Ваня и не догадывался, что сам себе подписал приговор, о котором вскоре узнает. Наступила ночь, завтра собрание..