Барсик

      Биг с самого детства обладал потрясающим, но весьма неудобным умением оказываться не в том месте и не в то время. Сначала, еще в начальной школе, изобретательные и предприимчивые одноклассники повесили на него вину за разбитое окно, к которому он не имел никакого отношения, да так ловко, что доказать невиновность оказалось практически невозможно. Родители заплатили большой штраф, Бига на месяц лишили любимой приставки, а хулиганы вышли сухими из воды. Следом был случайно подслушанный разговор учителей в музыкальной школе, которые обсуждали учеников и мимоходом обмолвились, что у Бига нет никакого таланта, хотя техника хорошая, но только благодаря стараниям и часам, просиженным за фортепиано.       В семнадцать Биг узнал, что девушка, с которой он встречался несколько месяцев, параллельно спала с его товарищем по баскетбольной команде. Правда открылась спонтанно и некрасиво — Биг просто-напросто застал их в разгаре процесса у нее дома, решив сделать сюрприз с цветами и домашним шоколадом. С девушкой Биг оперативно расстался прямо на месте, лицо «другу» слегка подправил, благо уже тогда увлекался муай-тай и силовыми тренировками, из баскетбольной команды не колеблясь ушел, а фортепиано постепенно забросил. Но апогеем невезения и проклятия «не того места», разумеется, стал долбанный склад, куда Таван приволок похищенных Порче и Порша.       Чем руководствовался Биг, когда закрывал Порша собой, он и сам не до конца понимал, как, впрочем, и то, почему вообще остался жив. Как выяснилось позднее, находчивые и весьма хозяйственные люди, верные непосредственно Вегасу, решили вытащить тяжело раненного бойца, чтобы потом пытками выбить из него информацию о главной семье. Биг провалялся почти два месяца в коме в больнице побочной семьи, пока в дело не вмешался недремлющий Пит, полностью перешедший в побочную семью и занявший в иерархии примерно то место, которое когда-то занимала мать Вегаса и Макао. С его подачи Бига перевели под наблюдение личных врачей семьи Тирапаньякул и выходили, пусть и с трудом.       Кинн, официально принявший от «ожившего» Корна титул главы семьи, разрешил Бигу остаться в комплексе, но тот всерьез подумывал об увольнении или переводе все в ту же побочную семью под бок к Питу — жить в одном доме с объектом безответной любви — то еще удовольствие, особенно учитывая тот факт, что не только Кинн любил Порша, но и Порш любил Кинна, и оба не стеснялись демонстрировать это окружающим при любом удобном случае.       Так что теперь, постепенно выбравшись из ямы недуга, вернув себе большую часть мышечной массы, нарастив ментальную броню от боли из-за чужих беззастенчивых обжиманий и даже получив относительную свободу перемещения по комплексу, Биг направлялся в крыло кхуна Корна, чтобы уведомить Чана, всегда обретающегося рядом с непосредственным господином, о том, что хочет перевестись в другое место. Но не дошел, замерев, как статуя, у двери, ведущей на веранду Корна.       -… ты достаточно прикидывался поехавшим психом, Танкхун, и я позволял тебе это, потому что мне нужно было воспитать Кинна. Теперь он — официальный глава, и ты можешь вернуться на свою должность.       — Я не хочу, — бесцветным голосом, так непохожим на его яркий и запоминающийся фальцет, ответил Танкхун.       — Я не спрашивал. Кинн собирается провернуть сделку с Понгом. Она нам весьма выгодна, но на уступки старый маразматик не пойдет, поэтому ты ляжешь под его старшего сына.       — Папа, не надо, — все тот же мерный, мертвый тон, слышать который от громкого, экспрессивного, вечно фонтанирующего идеями Танкхуна было по-настоящему жутко.       — Выбирай. Или ты, или тот милый мальчик с оленьими глазами.       — Не смей его трогать! — Танкхун вскинулся и почти зарычал, и Биг легко уловил в его голосе ноты отчетливой угрозы.       — Сделай, что должно, и его никто не тронет. И, не приведи Будда, щенок Понга останется неудовлетворенным.       Биг на цыпочках отступил от двери и отошел к лестнице, наблюдая за происходящим издалека. Спустя пару минут из той самой двери, пошатываясь, вышел Танкхун, сейчас больше похожий на попавшего под ливень павлина. Плечи в ярко-фиолетовом блестящем пиджаке уныло поникли, руки дрожали, недавно выкрашенные в ярко-рыжий волосы словно потускнели и повисли сосульками, а на миловидном, но мертвенно-бледном лице блестели две дорожки слез. Мужчина шел, как сомнамбула, не глядя по сторонам и чуть ли не на стены натыкаясь. Биг тайком проводил его до нужного этажа, стукнул кулаком о стену от расстройства, принял непростое, но правильное решение и на всей доступной скорости рванул в сторону кабинета Кинна.       Охрана честно пыталась его не пропустить, отводя глаза и всячески намекая, что «кхун Кинн сейчас сильно занят», но в мозгах Бига отпечаталось четкое и яркое «сегодня же», сказанное Корном старшему сыну в спину. Биг достаточно узнал про Понга и его сынка, когда копал под их бизнес по одному из заданий Кима. Глава семьи Сомрит был сверх меры властным, грубым и себялюбивым, но удачливым и осторожным в делах мудаком, что для мафии редкостью не было. А вот его старший сын, Топ, помимо всех этих качеств, передавшихся по наследству, был еще и отъявленным садистом, как приснопамятный Вегас. Но если Тирапаньякул никогда не доходил до крайностей и пусть и минимально, но заботился о своих партнерах, то Топ терял интерес к увлечениям, как только ночь заканчивалась. Большинство его «игрушек» не могли продержаться рядом с ним и недели, а затем их находили в больнице с травмами разной степени тяжести. Колотые, резаные раны, следы от плети или ремня, ожоги, сломанные конечности, синяки… одного парня пытали водой несколько часов подряд, отчего у бедняги случился нервный срыв и его на месяц уложили в психиатрическую клинику из-за появившейся фобии к воде. Топ беззастенчиво использовал в своих секс-играх все, что можно и нельзя, и Биг даже представить боялся то, что он может сделать с чувствительным и уже сломанным морально Танкхуном.       Упрямо распихав неловко мнущихся коллег в стороны, Биг вспомнил оленьи глаза Че, нежную, влюбленную улыбку Кинна, обращенную к Поршу, свежие слезы на щеках Танкхуна и решился — поднял руку и со всей дури замолотил ею по древесине, так что крепкая дубовая дверь слегка подпрыгивала в пазах. Спустя пару десятков ударов она открылась внутрь, и на пороге вырос очень злой и всклоченный Кинн в наполовину расстегнутой белой рубашке.       — Чего, блять?!       — Танкхун и Порче, — отбросив субординацию, выдал Биг скороговоркой, стараясь смотреть куда угодно, но не в вырез чужой рубашки, где виднелась развитая широкая грудь с восхитительно бледной кожей и темно-коричневым твердым соском.       — Твою ж мать… Заходи, — Кинн потеснился на пороге, сверкнул глазами в сторону вытянувшихся по струнке телохранителей: — Хоть одна сука сейчас с места дернется, и я ваши кишки на душевой кран намотаю.       Биг с опаской прошел в кабинет, где на кожаном гостевом диване не менее взъерошенный Порш с порочно покрасневшими, припухшими и влажными губами пытался очень быстро одеться, все время путаясь в пуговицах и рукавах оливкового пиджака. Завидев Бига, он неловко прикрылся руками и отвел взгляд — им обоим все еще было тяжело и муторно находиться в обществе друг друга.       — Забей. Чего я там не видел, — хрипло проговорил Биг, сосредотачиваясь на деле, а не на багровых пятнах свежих засосов на груди и шее Киттисавата, хотя по сердцу в который раз полоснуло завистью, беззубой, усталой ревностью и слабой болью. Прошло полгода, а он все еще не мог смириться с тем, что его обожаемый господин выбрал себе в партнеры этого шебутного, яркого и импульсивного человека, совершенно не похожего ни на его прошлые увлечения, ни на самого Бига.       — Вы ведь должны на днях встретиться с кхуном Понгом? — обратился Биг к Кинну, силой воли стряхнув оцепенение и смущение и сосредоточившись на цели визита.       — Да. В эту субботу, а что? — Кинн насторожился, знаками что-то быстро показывая подобравшемуся и посерьезневшему Поршу.       — Кхун Корн полчаса назад отправил кхуна Танкхуна соблазнить Топа.       — Блять, — Кинн резко побледнел, его глаза широко распахнулись, а дыхание сбилось и участилось — Биг уже давно привык на всякий случай регистрировать малейшие изменения его состояния. К счастью, Кинн быстро взял себя в руки, но в его голосе звучало неприкрытое сомнение: — Так, Биг, прости, но мы не можем полностью тебе доверять. Я понимаю, что прозвучит обидно, несправедливо и тупо, но твои чувства ко мне…       Кинн неловко замялся, растрепывая и без того испорченную чужими пальцами прическу, пока Порш странно хмурился и смотрел на него с явным недовольством на лице. Биг поморщился от формулировок начальника, но кивнул, прекрасно понимая, что у того и правда нет причин ему доверять. Да, Биг спас Порша, напрямую рискуя собой, но так и не смог пересилить себя и задушить опасные, сильные чувства к Кинну, что годами прорастали в его сердце. И все же было ужасно обидно, что сейчас, когда он от всего сердца хотел помочь и упредить беду, ему не верили просто потому, что раньше он немного облажался с Таваном и жгучей, болезненной и нездоровой ревностью.       — Кинн, нужно это проверить, — Порш упрямо мотнул головой и сощурился на хозяина комплекса, не отводя взгляд и ничуть не робея перед его темной, устрашающей аурой. — Я понимаю, что сделка там на миллиарды, и мы должны удержать Понга любой ценой, но что если Биг прав?       — Биг, при всем уважении, я не верю в это. Отец прекрасно осведомлен о состоянии Кхуна и слухах об этой семье, он не мог отправить его к этому отморозку. Да Кхун и сам не пошел бы. Его психологические травмы не предполагают близких сексуальных контактов.       Кинн отнюдь не был наивным простачком и глупцом, но все еще слепо верил великому комбинатору-отцу, хотя теперь даже до мозга костей преданный приютившей его семье Пит сомневался в решениях старого главы — слишком много несостыковок, лжи и яда таилось за невзрачной и безобидной с первого взгляда фигурой пожилого мужчины, обожающего холодное оружие, шахматы и лепку из глины. Но Биг понимал своего неудавшегося возлюбленного — любовь бывает глухой и слепой, особенно если эта избирательная чувствительность — единственное, что спасает семью от окончательного развала.       — Он сказал, что либо к Топу идет Танкхун, либо он отправит на это задание «мальчика с оленьими глазами», — выдавил Биг, не зная, к чему могут привести его слова, но неистово надеясь на лучший исход.       Узкие глаза Порша полыхнули первобытной, низменной яростью. Биг отстраненно подумал, что попались ему сейчас Корн — и места бы пустого от старого интригана не осталось. Младший брат был главной слабостью Порша, но он же был источником его неиссякаемой силы и готовности бороться до последнего вдоха. У Бига никогда не было родных братьев и сестер, но были две кузины со стороны матери, шестнадцати и пятнадцати лет. На пару секунд представив на месте Порша себя, а на месте Порче — кого-то из девочек, Биг испытал резкий прилив клокочущей в груди черной ярости. Чтобы какой-то ублюдок, озверевший от полученной власти, подкладывал милых и невинных девчонок под своих же партнеров?! Биг бы наизнанку вывернулся, но этого не допустил, а у Порша ситуация была в разы хуже — Порче он буквально растил с детства своими руками.       Кинн со свистом втянул воздух сквозь зубы. Но возмутиться или опровергнуть слова Бига не успел — Поршу на личный телефон позвонил Порче и уточнил, не знает ли тот, почему Танкхун такой подавленный и так долго и молча тискал его, тоскливо улыбаясь? И куда он так резко уехал, переодевшись в почти нормальный костюм и взяв с собой первых попавшихся парней вместо Арма и Пола — немного подумав, Порш почти в самом начале звонка включил громкую связь, и каждое слово взволнованного подростка, успевшего крепко сдружиться со старшим сыном семьи Тирапаньякул, прекрасно слышали все присутствующие.       — Блять, — голос Кинна резко сел, а сам он словно стал меньше и ниже, пытаясь до конца осознать и принять очередное предательство отца.       Бигу невыносимо сильно захотелось его встряхнуть и тут же обнять, успокоить, утешить, но теперь это было прерогативой совсем другого человека. Который, справившись наконец со своими рубашкой и пиджаком, решительно встал, подошел к Кинну вплотную, положил руки на плечи и прямо заглянул в глаза:       — Ты говорил, что сделаешь все ради своей семьи. В ней появилась крыса, Кинн, и я намереваюсь ее убрать. Ты со мной?       Биг хотел было возмутиться, одернуть Киттисавата, объяснить, что на Кинна нельзя давить, что заставлять его выбирать между родным отцом и любовью к Поршу — жестоко, неправильно и подло. И уже даже открыл рот, чтобы начать обличительную речь, но Кинн поднял руку, нежно погладил щеку избранника костяшками пальцев и медленно кивнул.       — Я не на стороне главной семьи. Не на стороне побочной. Я на твоей стороне, Порш.       Киттисават прикрыл глаза, пряча за ресницами уязвимость и всеобъемлющую нежность, мгновенно прекратил психологическое давление, уперся лбом в лоб Кинна и замер, позволяя им обоим несколько секунд слабости и всепоглощающей открытости друг перед другом.       — Нужно спрятать Порче и догнать Кхуна, — первым отстранился Кинн, на глазах превращаясь из сломленного предательством человека в хладнокровного, собранного и смертельно опасного главу крупнейшего мафиозного клана страны. — И нейтрализовать отца.       Порш набрал Арма, чтобы выяснить подробности ухода старшего сына семьи. Технарь попросил подождать минут пять, а затем срывающимся от волнения голосом доложил, что Танкхун отпустил двух своих «нянек» до конца дня и куда-то умчался, быстро переодевшись в один из лучших костюмов и даже наложив небольшой макияж. Порш внимательно выслушал четкие и короткие объяснения Арма, хищно улыбнулся и дал на что-то добро, обозначив операцию как «райская птичка».       — В браслете Кхуна маячок, Арм уже сел его отслеживать. С защитой Че сложнее, я могу доверять здесь только Арму, Полу, Бену, Оффу и Нику. Ну, может, еще Рэю и Кыа, но не точно.       — Кхун Кинн, ваш брат… младший брат. Он влюблен в Порче, — выдохнул Биг, понимая, что только что бессовестно и с потрохами сдал своего бывшего начальника его брату и по голове его за это точно не погладят. — Мне кажется, он бросил его только ради того, чтобы держать подальше от отца.       — Так это из-за него малой полгода убивался? — Нехорошо прищурился Порш, но почти сразу стряхнул ненужную, опасную сейчас злость и попросил, открыто и уверенно глядя на Бига: — Личный номер этого ушлепка есть?       — Наизусть помню, — кивнул Биг и послушно набрал негнущимися пальцами заветный номер на смартфоне, протянутом ему Поршем. Представлять, что с ним сделает коварный, изобретательный и совершенно не брезгливый Кимхан Тирапаньякул после того, как узнает, кто именно слил Поршу информацию о его чувствах, было безумно страшно. Но обратного пути не было, так что Биг смирился и решил плыть по течению.       После третьего гудка трубку сняли, и холодный голос младшего мафиозного принца вежливо, но с ленцой поприветствовал Бига — этот номер Ким держал исключительно для него.       — Скажи спасибо Бигу, это он за тебя встегнулся, маленький пафосный уебок, — агрессивно-насмешливо начал Порш, и на его искусанных, красных губах расцвела пакостная, шалая, широкая и абсолютно искренняя улыбка.       — Порш?.. — впервые за все годы службы на главную семью Биг услышал в голосе Кима неприкрытое сомнение и даже тревогу.       — Я, мой юный долбоеб, я, — улыбка Порша стала еще веселее. — Я знаю, что ты любил, да и до сих пор любишь Че. И теперь я наконец понимаю, почему ты его бросил. После замеса я обязательно испорчу твое пафосное смазливое хлебало, слово даю, но сейчас ты приедешь в свой универ с проверенными людьми и подождешь там Че. Заберешь его к себе в пентхаус или еще куда, где максимальная защита, и не вылезешь оттуда, пока я не позвоню.       — Что происходит? — Ким, стряхнув оцепенение, тоже подобрался, теперь куда больше напоминая по голосу прежнюю хладнокровную, дерзкую и упрямую версию.       — Твой отец отправил Кхуна к Топу, сыну Понга. Догадаешься зачем?       — Сука, — сдавленно ругнулся Ким, пока в трубке раздавалось копошение и чьи-то голоса. — Вы двое уверены в том, что собираетесь делать?       — Он собирался подложить под него Че, — добавил Порш медленно, и в трубке послушался глухой звук, какой обычно бывает, если с размаха ударить кулаком о стену или стол — уж это Биг распознавал влет, ибо сам грешил данной вредной привычкой.       — Отправь Че к Вегасу, — помолчав, ответил Ким, и теперь в его мелодичном и приятном голосе не осталось ничего человеческого — только расчет, злость и тщательно сдерживаемая ярость.       — А ты?       — А я с вами. Мне надо.       Порш тоже взял паузу, чтобы обдумать щедрое предложение, но быстро отмер и пообещал, что отправит Че к Вегасу так быстро, как только сможет. Скинув вызов, он на несколько секунд прикрыл глаза, позволяя короткой судороге боли и недовольства пробежать по лицу. Набрал еще чей-то номер, пока Кинн общался с Армом.       — Привет, Пит. Тут лютый замес назревает, паук совсем из берегов вышел. Прикроешь Че? Нет, Ким с нами, но я запомню, что ты знал об этом дерьме и не сказал мне. Да, береги себя и свой прайд, мама-львица.       Порш хмыкнул в трубку, сбросил звонок и повернулся к Бигу.       — Здесь слишком мало людей, которым мы можем безоглядно доверять. Я знаю, что просить о таком — невероятная наглость, после всего того, что ты сделал для меня и Порче, но нам снова нужна твоя помощь, пожалуйста.       Биг скупо улыбнулся, полностью отпуская свои прошлые чувства. Теперь, понаблюдав за взаимодействием Порша и Кинна вблизи, буквально с расстояния трех шагов, он видел, что и правда не смог бы стать для возлюбленного подходящим партнером. Заботливым, вовлеченным, понимающим, хорошим — да, но не подходящим. Он просто не смог бы так его понять, направить в нужную сторону, переключить, заставить двигаться к лучшему и правильному, даже если обоим мучительно больно. Хотя Поршу его веселость и уверенность тоже непросто давались, один разговор с Кимом чего стоил — после него на висках Киттисавата выступили крупные капли пота, а жилка на шее билась намного чаще, чем нужно.       Готов ли был Биг снова встегиваться в дерьмо всей этой ебанутой семейки? Сказать бы нет, но его никто за шкирку не тянул — он сам пришел в этот кабинет и сам рассказал про Кхуна, хотя мог бы притвориться слепым и глухим, как частенько делал раньше. Отступать на полпути он не привык, да и то ранимое и живое выражение, что билось, постепенно затухая, в глазах-вишнях Танкхуна, все еще отдавалось смутной, почти позабытой болью в районе сердца, не давая трусливо сбежать. Последним аргументом стало то, что Бигу нечего было терять — дома его не ждали, у отца и матери давно были свои семьи, он был там вечно лишним, лучший друг и соратник оказался предателем, а с единственной серьезной любовью как-то не сложилось.       — Я с вами, — решительно кивнул он, сжимая руку на том месте, где раньше висела кобура Глока.       — Спасибо. Тогда на тебе Кхун. Арма с Полом я к нему сейчас послать не могу, оба нужны здесь. Справишься с Оффом и Ником?       — Да, конечно.       Биг проходил интенсивный восстановительный курс и пропадал в спортзале, возвращая былую форму после полученных ранений. И не забыл дорогу в тир, стабильно появляясь там три раза в неделю, хотя его никто не заставлял это делать. Осталось только быстро переодеться в полагающийся охране официальный костюм, забрать из комнаты свое оружие и получить у Арма координаты Танкхуна.       С напарниками тоже проблем возникнуть не должно было. Ник был новичком, которого Порш привел лично пару месяцев назад, а вот с Оффом Биг уже сталкивался еще до своего ранения — двадцатидвухлетний парнишка хорошо разбирался в технике и был отличным командным игроком, работать с ним было легко и комфортно.       — Вы собираетесь?.. — Биг просто не мог не спросить, и чтобы прикинуть новый расклад, и из чистого любопытства.       — По обстоятельствам. Но я не дам сделать с Че и Кхуном то, что сделали с Макао и Вегасом, — качнул головой Кинн, проверяя свое оружие. Второй пистолет он почему-то протянул Поршу. Тот, хмыкнув, отдал свое оружие удивленному Бигу.       — На удачу, — с загадочной усмешкой пояснил он в ответ на молчаливый вопрос. — И не переодевайся, времени мало, Арм отследил маршрут такси, куда сел Кхун. Сейчас ломает камеры клуба.       Биг кивнул, привычно проверил пистолет и молча пристегнул кобуру Порша к поясу. Из своей спальни он вышел в мягких серых спортивных штанах, растянутой черной футболке размера на два больше, чем нужно, и любимых растасканных кедах. Одежда была удобной, движений не стесняла, так что он еще раз напомнил самому себе, что красоваться ему больше не перед кем, ввиду того, что у объекта его нежных чувств появился свой объект нежных чувств, с легким сожалением забил на свой внешний вид и попрыгал, проверяя, нормально ли держится оружие.       Кинн выдал им всем запасные обоймы из сейфа, и Биг решительно вышел в коридор, получив на свой рабочий телефон GPS-координаты клуба, переданные Армом. Тот убедительно просил поторопиться, и Биг ускорился, понимая, что Арм совсем не тот человек, который будет дергаться по пустякам, а значит, его буйному подопечному действительно грозит нешуточная опасность, и основная задача Бига — эту опасность вовремя устранить.

***

      Дорога до нужного места заняла без малого двадцать минут. Ник, двадцатисемилетний улыбчивый мужчина с выбритыми висками, светло-зелеными глазами и явной примесью европейской крови, оказался бывшим гонщиком, вылетевшим из лиги за какое-то не особо серьезное нарушение. Узнав о том, что на месте им нужно было оказаться еще пятнадцать минут назад, он применил все свои таланты и умения, чтобы маневрировать на забитой машинами городской дороге. Офф — как всегда затянутый в черную двойку с эмблемой Тирапаньякулов на лацкане пиджака и роскошными синяками под большими ореховыми глазами, прекрасно знал весь район, а потому они еще и кое-где срезали путь, проезжая дворами и ловко обходя крупные пробки.       Бигу было непривычно маетно, поэтому он постоянно проверял оружие и нервно пялился в окно, регистрируя лишь быстрые смены картинок. Арм очень просил поторопиться — в этом клубе, работающем 24/7 исключительно ради элиты и золотых мешков, не только толкали наркоту, но еще и активно занимались проституцией, поэтому свободных кабинок, куда Топ мог утащить Танкхуна для своих развлечений, было великое множество. Телефон старшего сына Корна был выключен, видимо, тот сделал это сам, чтобы его не отвлекали от «дела», так что вся надежда была на маячок в его любимом браслете, который Арм когда-то поставил просто ради предосторожности, поддавшись зову профессиональной паранойи.       Биг и сам не понимал, почему так сильно и часто билось сердце в груди. По работе он не имел никакого отношения к Танкхуну, так, пару-тройку раз подменял Пита, Арма или Пола, когда нужно было развлечь семейного «психа». Раньше он совсем не задумывался о том, что действительно лежало в основе такого поведения когда-то умного, рассудительного, здравомыслящего человека, которому сам Корн прочил место у руля сильнейшего клана мафии. Теперь понимал: глаза Кхуна, когда тот вышел из крыла отца, были пустыми и страшными. Так смотрят люди, которым больше незачем жить, для которых смерть становится не концом всего, а желанным подарком. Вот только уйти просто так Кхун не мог — видимо, любовь к братьям и желание их защитить оказались сильнее собственных негативных эмоций.       Биг снова вытер вспотевшие от нервов ладони о свои штаны, лишний раз цыкнул на коллег, подгоняя, и проверил данные от Арма, все еще ломающего не такую уж простую защиту клуба, чтобы добраться до камер. Бодро зазвонил телефон, выданный Поршем перед отправкой. Номер был незнакомый, но Биг без колебаний принял вызов.       — Оба парня, что сейчас с Кхуном — люди отца. Убрать, — в своей привычной лениво-холодной манере приказал Ким.       Биг коротко кивнул, спохватился, что его не видят, и подтвердил вслух полученный приказ.       — Че уже с Питом. Макао там же. Венис на острове у бабушки Пита под надежной охраной. Действовать будете только по приказу Кинна, Порша, Вегаса или меня. Заберете Кхуна и туда же его.       — Да, кхун Ким.       Ким отключился, а тот самый клуб уже показался в поле зрения. Биг, как глава группы, отдал несколько резких, коротких приказов и приготовился действовать по обстоятельствам. Машина мягко притормозила на парковке, они спокойно вышли, изображая богатенького мажора и двух его шкафов-телохранителей, не обремененных интеллектом. Биг в свое время порядочно на таких насмотрелся, так что сыграть эту роль ему ничего не стоило. Заняв полуоткрытую кабинку на втором этаже, он лениво заказал у официантки напиток, выбранный наугад, позволив коллегам ненадолго отлучиться, чтобы проверить этаж. Никого, похожего на Кхуна, они не обнаружили. Значит, их цель уже успели уволочь на закрытый для остальных посетителей третий этаж, который предназначался для VIP-клиентов.       Биг подхватил большой и массивный стакан с ярко-синим коктейлем и сделал вид, что праздно прогуливается до лестницы, раздумывая, не спуститься ли ему вниз к ожидающим у бара разодетым, вернее, почти раздетым и весело смеющимся девушкам легкого поведения. Вернувшиеся Офф и Ник шепотом отчитались о том, что ничего не нашли, Биг еще раз проверил телефон с геолокацией Кхуна и решительно направился наверх. Пока он громко, напоказ ругался с управляющим, умело изображая в доску пьяного, Ник незаметно проскользнул по черной лестнице наверх. Офф профессионально вырубил управляющего и оттащил его туда же, чтобы не мешался под ногами. Биг белкой взлетел по лестнице на третий этаж — у них было примерно пять-семь минут, пока охрана клуба не засекла происходящее на камерах и не открыла охоту на нарушителей.       Всего на третьем этаже было десять комнат, по пять на каждое крыло. Биг про себя выругался на количество и решительно толкнул первую дверь справа. Комната оказалась пуста, вторая тоже, в третьей какой-то толстый голый мужчина развлекался сразу с двумя такими же «одетыми» фигуристыми красотками, четвертая была заперта, но Биг просто прострелил замок, и ворвался в помещение — девушка в латексном костюме женщины-кошки с испуганным визгом отскочила за ширму, а голый весьма крупный по всем параметрам мужчина, исхлестанный плетью, начал громко и весьма виртуозно ругаться. Биг машинально извинился за прерванные игрища, аккуратно прикрыл дверь и ломанулся в пятую комнату, точно так же прострелив замок.       Его встретило направленное ему в голову дуло пистолета. Биг привычно увернулся и крикнул в коридор, что нашел цель — на кровати лежал наполовину раздетый Кхун, находящийся в ужасном состоянии. Пиджака не было, бледные, залитые слезами щеки исхлестаны сильными пощечинами, водолазка разорвана или разрезана до самого пупка, узкие плотные штаны расстегнуты и стянуты к коленям, стреноживая.       Бига на миг затопила слепящая, дикая, черная ярость, но он сумел вовремя сконцентрироваться и умелым броском обезвредил Топа, пока всего лишь придушивая, чтобы потерял сознание и не дергался раньше времени. А вот телохранителям насильника, судя по специфическому шуму внизу, повезло не так сильно. Биг не глядя отбросил тяжелое, грузное тело ублюдка на пол, подскочил к Танкхуну и спешно натянул на него штаны.       — Нет… пожалуйста… я не… хочу, не надо… — слабо забормотал мужчина, чье затуманенное сознание уплывало в неясные дали.       Биг посчитал его пульс, заглянул в мутные заплаканные глаза и грязно выругался — Кхуна явно чем-то опоили. Зрачки расширились до предела, кожа побелела, словно мел, тело было вялым и квелым, да и уже полученные травмы не внушали доверия — алые опухшие щеки, прокушенная губа, несколько сигаретных ожогов на бледной груди, покрытой к тому же старыми белесыми шрамами и следами. Биг с трудом подавил обжигающее внутренности желание прямо сейчас сломать Топу все возможные кости и аккуратно поднял безвольного Кхуна с постели, перекинув тонкую руку через свое плечо.       — Кхун Танкхун, нам нужно выбираться отсюда, — попробовал он позвать, надеясь, что его услышат и пойдут сами, немного облегчая работу.       — Ты разве не знаешь, глупый барс, что отсюда нельзя выбраться? — одурманенный неведомой дрянью Танкхун бодро нес всякую чушь, а еще у него явно были галлюцинации, потому что он медленно поднял руку, сжал в кулак возле лица Бига, подергал в воздухе, а затем и вовсе вцепился ему в ухо ледяными влажными пальцами и сильно потянул на себя. — Какие у тебя красивые мягкие ушки, барсик! Ты же со мной поиграешь?       — Конечно, поиграю, надо только добраться до домика, — Биг вовремя вспомнил, как по указке властной матери играл в юношестве с маленькими кузинами, и попытался провернуть то же самое с одурманенным Танкхуном.       Он ожидал увидеть в коридоре целую группу вооруженной охраны клуба, но навстречу им так никто и не вышел. Слегка побитый Офф, успешно нейтрализовавший обоих телохранителей Топа, подпер Танкхуна слева, помогая идти. Со стороны они наверняка казались приятелями, которые тащат к выходу перебравшего товарища.       Выйти из клуба получилось без особых проблем — как оказалось, Кинн лично позвонил владельцу и пригрозил сравнять заведение с землей, если его люди сунутся к Танкхуну и Бигу. Несмотря на то, что клуб условно стоял на территории Понга, управляющий решил не связываться с Тирапаньякулами — обещания средний сын кхуна Корна давал редко, но всегда выполнял в точности, а жить хотелось и самому управляющему, и охране.       Биг и Офф успешно добрались до машины и загрузили на заднее сидение невменяемого и потерянно жмущегося к боку Бига Кхуна. Ник стрелой вылетел из клуба и запрыгнул за руль, сходу давая по газам. Машина взвизгнула шинами по асфальту въезда, заломила крутой вираж и вылетела на дорогу, направляясь к поместью Вегаса.       — Барсик, а почему за рулем сидит лисица? Это же очень опасно, на дороге нужно соблюдать ПДД, — Танкхун подергал Бига за широкий ворот футболки, доверчиво устраивая растрепанную голову на его плече.       Офф и Ник выглядели настолько удивленными, что Биг про себя истерично расхохотался, внешне оставаясь спокойным и собранным.       — Не бойся, наша лисица очень хорошо водит машину. Она специально для этого выведена.       — Круто! — с детским восторгом отозвался Кхун, поднял голову, вопросительно заглядывая Бигу в глаза, и наивно попросил: — Барсик, а мы можем еще таких завести?       — Можем, вот эта лисица еще немножко поработает, опыта наберется и возьмет себе в ученики других лисят. И будет у нас целый отряд лисиц-лихачей, — пояснил Биг подробно, знаками показывая ребятам, чтобы не вмешивались и молчали.       Танкхуна все еще сильно колотило, хотя сам он едва ли замечал эту дрожь, и Биг попытался завернуть его в форменный пиджак Оффа, но «жертва обстоятельств» упрямо выпуталась из плотной ткани, откинула ее в сторону и тесно, всем телом прижалась к Бигу, ища тепла и защиты исключительно у него.       — Не хочу пиджак панды! Хочу твой.       — У меня нет пиджака, — с обреченной усталостью в голосе признался Биг. — Но я могу погреть тебя своей шерсткой, хочешь?       — Хочу! — Танкхун радостно захлопал в ладоши, а Биг с тяжелым вздохом снял футболку, накинул на подрагивающие острые плечи и обхватил руками все еще ледяные и влажные ладони принца мафии. Которые, по сравнению с его грубыми и широкими лопатами, казались совсем светлыми, узкими и хрупкими, словно руки дорогущей фарфоровой куклы.       — Тогда сиди смирно и грейся.       — Как скажет барсик, — закивал сразу успокоившийся Танкхун и снова прижался всем телом к Бигу. Тот машинально начал поглаживать его по плечам и волосам, успокаивая лаской, как часто поступал с капризным и переборчивым персидским котом матери.       По пути Биг отзвонился Питу, благо Порш скинул в смс защищенный от прослушивания номер, и доложил, что они едут к кварталу побочной семьи. Опять же, исключительно благодаря мастерству Ника, они добрались до нужного места в рекордно короткий срок. Танкхун с неохотой выбрался из уютной и согретой кондиционером машины и, непрерывно ворча и не отлипая от Бига, направился в дом.       В гостиной на первом этаже, куда более светлой и уютной, чем полугодом ранее, их встретил Пит, сходу просканировал профессиональным жестким взглядом, но быстро успокоился и расплылся в милой приветственной улыбке с глубокими ямочками на щеках. Помятый и грустный Порче вяло помахал новоприбывшим рукой, сидя на гостевом угловом диванчике в позе лотоса.       — Кхун Танкхун, я очень рад вас видеть!       — Котик! — ответно обрадовался Танкхун, отлип от Бига, на котором все это время висел, как ленивец на дереве, и бросился к Питу, начиная его несдержанно тискать за щеки. — Сладкий милый котик! Противный барсик не говорил, что мы к тебе едем.       Пит перевел смятенный взгляд с Танкхуна, которого машинально приобнял за талию, на хмурого Бига. Тот пожал плечами и в двух словах объяснил, что господина чем-то опоили и теперь он видит всех в образах животных. И очень вовремя, потому что Вегас, как раз зашедший вместе с Макао в комнату и увидевший тесно обнявшихся Кхуна и Пита, сверкнул узкими черными глазами так жутко, что на полусогнутых присели все, включая Бига и доверенных охранников побочной семьи.       — Вегас, все хорошо. Ему нездоровится, не нужно бушевать, — не испугался только Пит, в чьих темных глазах отражалась легкая насмешка.       Вегас медленно выдохнул, разжал побелевшие от напряжения кулаки и даже изобразил что-то похожее на кивок. Танкхун обернулся, проследив за взглядом своего бывшего телохранителя, испуганно расширил и без того большие и выразительные глаза и храбро попытался закрыть Пита своим нескладным тощим телом.       — Котик, беги скорее, тут пума и каракал! Они тебя сожрут!       Макао согнулся от беззвучного смеха, держась за руку Вегаса для опоры. Пит с очень серьезным лицом, выдающим его недюжинный профессионализм и готовность к любой нестандартной ситуации, связанной с бывшим боссом, успокаивающе погладил Кхуна по лопаткам и заметил:       — Я не простой котик, кхун Танкхун. Я — барханный кот, и могу за себя постоять. Это они должны меня бояться, — последнюю фразу он произнес глядя прямо в глаза Вегаса, причем так хищно и властно, что у Бига моментально пропали все подозрения в том, что Пита удерживают в этом доме силой или шантажом. Это Понгсакорн держал в своем маленьком кулаке сердце главы побочной семьи, но тот, судя по чуть поплывшему влюбленному взгляду и мягкой полуулыбке на хищном лице, против не был.       — Так, кхм, барсик, берешь свою звериную компанию и валишь обратно, — после долгой паузы велел Вегас, сцеживая в кулак глупую усмешку.       — No, bro, it won't work. — Макао с усилием выпрямился и смахнул с ресниц навернувшиеся от искреннего смеха слезы. — У барсика, если ты забыл, недавно два пулевых было. Let him sit here, guard our cousin*.       — Кинну нужны свои люди в комплексе, — упрямо возразил Вегас, и Биг уже хотел было радостно согласиться и откланяться, оставляя Кхуна на попечение привыкшего ко всему Пита, но в разговор вмешался последний, окидывая всю компанию проницательным и серьезным взглядом.       — Мы не можем доверять нашим докторам в этой ситуации. Думаю, минут через тридцать-сорок его отпустит само по себе. Но и терять время нехорошо, поэтому Биг, Порче и Макао останутся тут с кхуном Танкхуном, под охраной наших личных, а мы с тобой прокатимся в особняк. Я знаю его как свои пять пальцев, помогу Поршу и Арму, а ты защитишь меня.       Биг непроизвольно сделал большие умоляющие глаза в сторону Вегаса. Ужасно хотелось возмутиться такому решению, попросить Пита не поступать с ним так жестоко, но Вегас уже принял этот расклад, раздавая своим людям пару коротких приказов. Надежда на хорошую драку в Биге умерла так и не родившись.       — Биг, Макао, Порче, — Пит сгрузил временно притихшего Кхуна на Ника, собрал названную троицу в дальнем от дивана углу комнаты и начал быстро объяснять, поочередно задерживаясь взглядом на каждом человеке: — Сейчас он под наркотой. Обычно он такие приходы под чем-то легким ловит, так что скоро должно отпустить. Когда он начнет вас узнавать, к нему может вернуться память о недавних событиях. Поэтому ты — палец Пита бескомпромиссно ткнул в сторону Бига, — будешь сидеть рядом с ним и держать его в объятиях. Он будет плакать, выдираться, кричать, но ты не слушай. Твоя задача — не дать ему навредить себе и удержать в реальном мире, дать фиксацию на чем-то. Когда истерика перейдет в простые слезы, поможете ему умыться, напоите чистой теплой водой, уложите на кровать и плотно задернете шторы. И не бросайте его одного, ясно? Что бы он там ни кричал, будьте рядом.       Порче серьезно кивнул, Макао с сомнением покосился на Кхуна, но тоже сообщил о своей готовности помогать и присматривать. Биг же в себе такой самоотверженности совсем не ощущал. Его лимит добрых дел ограничился тем, чтобы вытащить Кхуна из клуба и довезти до Вегаса в целости и сохранности, но Пит смотрел так просительно и мягко, что в душе Бига волей-неволей зашевелились сомнения.       — Пожалуйста, Биг. Я знаю, что с пистолетом тебе бегать куда проще и понятнее, но ты нужен нам здесь. Ты нужен ему, пока он такой уязвимый и беззащитный.       — Ладно. Хорошо, я… постараюсь.       — Спасибо, бро, — Пит одобрительно хлопнул его по плечу и двинулся к Вегасу, начиная спорить с ним о количестве сопровождающих и о том, на кого лучше оставить дом.       Порче смело подошел к Танкхуну, сел рядом на диван и приобнял за плечи.       — Грачонок! — обрадовался Тирапаньякул, охотно переключаясь на новый объект тисканья, и выпустил из цепких рук изрядно потрепанного и смущенного Ника.       — Офф остается с вами для связи, он нужен Арму тут. А Ник едет с нами. И кхун Тэ уже едет сюда, его на всякий случай закинули, потому что он с Поршем в последнее время близко сошелся, — Пит раздал последние указания, переглянулся с Макао и вышел вслед за свалившим первым Вегасом.       — Блять, — просипел Биг, отхлебнул из ближайшей бутылки и пошел знакомиться с местной охраной, которую Пит поставил снаружи, на входе в комнату. Трое парней двадцати пяти — тридцати лет совершенно ничем не выделялись внешне и коротко доложили, что готовы их защищать и в случае чего выведут отсюда, а вообще кхун Макао прекрасно знает план эвакуации, спросите лучше у него.       Биг скрипнул зубами, но вернулся в комнату, тем более что спустя пять минут воркования Порче с Танкхуном к их разношерстной компании присоединился растерянный и очень странно выглядящий Тэ. Он был облачен в гламурную розово-мятную мягкую пижаму с белыми кружевными вставками и мультяшным единорогом на всю грудь. На ногах — претенциозные закрытые черные ботинки на нехилом квадратном каблуке — Биг про себя предположил, что во время срочной эвакуации Тэ сунул ноги в первую попавшуюся обувь. Широкий бархатный темно-синий обруч на голове придерживал растрепанные высветленные пряди, косметика полностью отсутствовала, из-за чего «сучье» лицо казалось нежнее, мягче и моложе обычного. В таком домашнем облачении Тэ казался хрупким и юным, чуть ли не ровесником Порче, и Макао, окинув нового гостя заинтересованным взглядом, гостеприимно предложил ему свои мягкие черные тапки с вышитыми золотыми коронами, запечатанную бутылку воды и удобное место рядом с собой на диване.       — Я хочу к барсику! — утолив тактильный и социальный голод с Порче и «енотом», за которого почему-то принял Тэ, несмотря на рисунок единорога на пижаме, пострадавший громогласно потребовал внимания Бига.       Телохранитель опасливо приблизился, и Порче молча уступил ему нагретое место и горячие объятия Кхуна, пересаживаясь на широкую и мягкую полукруглую ручку дивана.       — Барсик! — протянул Кхун раскатисто и тут же прижался к Бигу, бесстыдно перелезая к нему на колени. — Ты такой теплый и красивый! Не пропадай больше надолго, мне без тебя грустно.       — Спасибо, — с несчастным видом поблагодарил Биг за неожиданный комплимент и придержал непоседливого, так и горящего нездоровым энтузиазмом Кхуна за тонкую талию, чтобы не навернулся на пол.       Порче хитро сверкнул глазами, наклонился к уху телохранителя и зашептал, мягко поглаживая Кхуна по лопаткам, как годовалого малыша.       — Пи’Биг, воспринимай его пока как маленького ребенка. Вреда от него не будет, так, потискает, потягает за щеки и все.       Биг вслушался в цветастые дифирамбы собственной «красивой шкурке» и «чудесным ушкам», за которыми его к тому же ласково чесали длинные прохладные пальцы, и тяжело вздохнул, повторно поправляя на себе худощавого, но тяжелого Танкхуна. По расчетам Пита и Порче, страдать им предстояло еще минут двадцать.       — Слышь, барсик, тебе нормально вообще его на руках держать, может, я возьму? — Макао положил теплую широкую ладонь на колено Бига, привлекая внимание.       Танкхун решительно скинул с Бига чужую руку, сверкая злыми глазищами в пол-лица, и зашипел с отчетливо слышными ревностью и злостью в голосе:       — У тебя вон свой енот есть, иди его гладь и не лезь к моему барсу!       Макао шаловливо усмехнулся, поднял вверх раскрытые ладони, показывая, что внял предупреждению, и послушно повернулся к скромно сидящему в уголке дивана Тэ, снова предлагая ему воду, плед или погладить.       — Грачонок, с тобой всегда были ястреб и пантера, где они? — устав чесать Бига за ушами, Кхун переключился на чувствительную зону под подбородком, и это, неожиданно для телохранителя, оказалось очень приятным, так что он неосознанно поднял голову, давая лучший доступ, что вызвало довольную и гордую улыбку у Кхуна и предательский смешок у Че.       — Они сейчас немного заняты, но скоро к нам придут, — заверил подросток, стараясь не пересекаться с Бигом взглядом. Если в «пантере» интуитивно угадывался Порш, то «ястребом» мог быть только Ким, что Танкхун и подтвердил, высказывая свое мнение резким, недовольным тоном.       — И хорошо, что их тут нет! Пантера тебя слишком опекает, а ястреб для тебя слишком глупый и грубый. Смотри лучше, какой тут енотик хороший есть, или вон, панда. Хочешь, я вас познакомлю?       Тэ прикрыл красное от смущения лицо рукой, Макао снова беззвучно засмеялся в кулак, а Офф, сидящий на стуле в углу с ноутбуком в обнимку, огромными умоляющими и грустными глазами смотрел то на Бига, то на Че, ища поддержки и защиты от хозяйского произвола.       — Нет, пи’Кхун, ты не прав. Мой ястреб глупый, грубый и жестокий, но не потому, что ему так нравится, а потому что он не умеет по-другому, его просто не научили иначе, — при упоминании проштрафившегося по всем фронтам Кима Порче съежился, обнимая самого себя руками, будто пытаясь согреться.       — Твой ястреб безумно любит тебя, Че, — Кхун приподнял голову от плеча Бига, глядя на старшего подростка с пониманием и чисто семейной, братской нежностью. — Мудак он, конечно, редкостный, но у нас вся семья долбоебов, это не лечится уже.       — Пи’Кхун, ты в себя пришел! — Че усилием воли стряхнул ненужную сейчас грусть и уставился на Кхуна сияющими глазами.       — Ага. Барсик, не отпускай меня, пожалуйста, сейчас отходняк начнется, — попросил Кхун сдавленным голосом, и Биг только сильнее сжал на его талии руки, притискивая худощавое тело к своей груди.       — Конечно, барсик рядом, барсик никуда не уйдет, — забормотал он, покачиваясь вперед-назад вместе с Кхуном, как будто баюкал младенца.       Молчание в комнате повисло гробовое. Биг задумался о его причине, сообразил, что сморозил, и покраснел до шеи, но старший мафиози весело рассмеялся и погладил его по волосам, как любимого и избалованного домашнего питомца. Чуть отстранился, прервал размеренные движения Бига, заглянул ему в глаза сверху вниз из-за их позы, сморгнул с густых и загнутых вверх ресниц первые слезы и улыбнулся, светло, ранимо и мягко:       — Барсик хороший. Барсик самый лучший. Барсик очень вовремя за мной пришел…       Следующие двадцать с лишним минут Биг стоически изображал из себя ортопедическое кресло и жилетку для слез в одном флаконе. Кхун плакал некрасиво и громко, самозабвенно, с икотой, всхлипами, красным пятнистым лицом и текущим, опухшим раза в два носом. Порче, как самый приспособленный к жизни из них всех, несмотря на юный возраст, терпеливо вытирал ему слезы и сопли мягкими и тонкими бумажными салфетками, ласково ворковал, рассказывая какую-то чушь и убаюкивая больше интонацией, чем голосом, как опытный смотритель зоопарка помогал бы успокоиться испуганному животному. Тэ, внося свою лепту, напоил обессилевшего Танкхуна водой из бутылки, пока Макао по просьбе Че массировал Кхуну ледяные и влажные от пота руки. Потом Киттисават помог их подопечному помыться, без стыда и смущения залезая в душевую кабинку вместе с ним, благо планировка дома предусматривала пусть и не совсем удобный, но вполне рабочий душ для персонала в этой части особняка.       После купания Кхуна переодели в удобную одежду, уложили на диване, плотно задернули жалюзи на окнах и расселись в кружок вокруг, приготовившись ждать новостей из дома главной семьи.       — Пи’Тэ, а можно я к тебе на колени лягу? На полу слишком твердо, — Макао подлез под руку сидящего в кресле Тэ и уставился на него большими и честными глазами кота из «Шрека».       Молодой мужчина смутился, но кивнул, принимая более удобную позу и позволяя подростку разместиться головой на подставленных коленях.       — Можешь, пожалуйста, виски мне помассировать? Голова что-то ноет.       Биг не понаслышке знал, что кхун Кан особой любви и жалости к собственным детям не испытывал, постоянно держа их в напряжении и тревоге и заставляя соревноваться с главной семьей даже в мелочах. Телохранитель вполне здраво предположил, что Макао после издевательств родного отца мог бы спокойно спать на камнях после трехдневной голодовки, но промолчал, потому что и немного успокоившийся после взрыва эмоций Танкхун, и тепло улыбающийся Порче заговорщицки приложили к губам пальцы, прося тишины.       Порче пересел в изголовье Танкхуна, искоса наблюдая за воркованием Макао и Тэ, переживающего очередной кризис отношений с гуляющим направо и налево Таймом. Танкхун хитро улыбнулся в их сторону, но почти сразу стал печальным и серьезным.       — Отец мертв?       — Не знаю, но очень надеюсь на это, — ответил Биг, тоже подсаживаясь ближе, чтобы не беспокоить своей беседой спонтанно образовавшуюся парочку пока еще просто приятелей.       — Обними меня, пожалуйста. Я все время чувствую руки той мрази на себе, мне противно.       Биг пересел на диван, а затем и вовсе улегся у стенки, обнял Кхуна двумя руками, пристроил его голову, приятно пахнущую кокосовым шампунем, к себе на плечо и натянул на чужие плечи приятный к телу золотистый плед. Макао оглянулся на них, проверяя состояние их общего подопечного, гибко поднялся на ноги, подошел к небольшой тумбочке в углу комнаты и вытащил оттуда такой же плед.       — Че?       — Бери, я не хочу.       Макао шало улыбнулся, действительно чем-то напоминая внешне молодого каракала или крупную рысь, и накинул плед на полуголые плечи Тэ, снова укладываясь на его коленях и позволяя аккуратным пальцам, временно лишенным привычных колец и качественного нюдового маникюра, зарыться в коротко остриженные волосы на макушке.       — Ты такой теплый, барсик, ты точно не болеешь? — промурчал Кхун Бигу в шею, крепко обнимая левой рукой поперек груди.       — Нет, не болею, это ты замерз.       — А тебе не больно? Я же лежу на шрамах.       — Лежи смирно, пожалуйста. — Биг покачал головой, силой укладывая верткого долговязого Кхуна обратно. — Расскажи лучше, почему ты нас так странно называл?       — Ну, под этой дрянью вы виделись мне размытыми и большими пушистыми животными, обряженными в обычную одежду. У тебя были роскошные усы и пушистая пятнистая шкурка. Мягкая такая, — Кхун хихикнул, как шкодливый мальчишка, и примостил щеку поверх груди Бига, чутко вслушиваясь в его сердцебиение. — Мне нравилось тебя гладить, казалось, ты настоящий снежный барс. Ты правда похож, только усов и хвоста не хватает.       — А остальные почему? — спросил Порче, стараясь максимально отвлечь Кхуна от негативных эмоций.       — Ты грачонок, потому что темный, маленький и любопытный. Вегас –хищник, даже я это признаю, Макао тоже, но помельче, да он, к счастью, и не станет таким, как его старший брат. Так и останется хитрым, изворотливым, плутоватым, но внешне более безобидным. Тэ — енот, потому что милый, усталый и добрый. Тоже очень пушистый зверек, но поменьше. Пит действительно кот, но я бы ставил не на барханного, а на онциллу или даже муравьиного тигра. Маленький и кажущийся безобидным котик, а на деле два кило чистой ярости.       — Ладно, а почему лис и панда?       — Лиса я плохо помню, я его редко дома видел, а панда — потому что ты его круги под глазами видел?       Офф давно не брал выходных и проходил курсы повышения квалификации под чутким руководством Арма, а потому и правда имел вид весьма усталый и потрепанный. На словах Танкхуна он на секунду отвлекся от своего ноутбука и помахал мужчинам рукой, косвенно подтверждая, что согласен с выбором «тотемного» животного.       Биг чуть сместился, чтобы обеспечить больший комфорт для Танкхуна. Тот был хоть и худым, но довольно увесистым, однако телохранитель и не думал встать с дивана или отстраниться. Во-первых, он обещал Питу позаботиться об этом человеке, а во-вторых, Кхуна было чисто по-человечески жаль. Вышедший вместе с ним из ванной Порче до сих пор словно пребывал в некой прострации, периодически залипая стеклянным взглядом куда-то в закрытый темно-коричневый стенной шкаф.       — Скучно просто так лежать, расскажи что-нибудь, — Кхун легонько потерся гладко выбритой щекой о грудь Бига, отчего по телу того прокатился вал приятного тепла, остановившийся почему-то в паху.       Танкхун тут же насторожился, приподнял голову, к чему-то присмотрелся и прислушался, кивнул своим мыслям и опустился обратно, закидывая на Бига еще и длинную стройную ногу. Ладонь телохранителя сама по себе соскользнула на чужое подтянутое бедро, ложась на мягкую ткань чистых бело-синих клетчатых пижамных штанов, выданных охраной. Танкхун чуть ли не замурчал от удовольствия, гибко потянулся всем телом и снова устроился поверх груди Бига, как довольный и разнеженный кошак.       — Что рассказать? — обреченным тоном уточнил Биг, стараясь дышать как можно глубже и совсем не шевелить остальным телом, чтобы бедро Кхуна не соскользнуло ниже и не уперлось в полувставший член. Секса с живым человеком у него не было почти восемь месяцев, а тут красивое и стройное тело, так приятно жмущееся совсем вплотную — немудрено, что член начал твердеть, но стыдно за это почему-то все равно было.       — О своем прошлом. Расскажи о себе, пожалуйста.       Биг мог бы противиться приказу, хныканью или капризам, но вежливой и мягкой просьбе отказать не смог. Пришлось экстренно вспоминать тупые и смешные истории из юности и в лицах пересказывать их посмеивающемуся принцу мафии. Постепенно Кхун затих и заснул, прикорнув на Биге, как на любимой подушке. Порче что-то быстро напечатал в своем телефоне, и Биг уже хотел было шикнуть на него, чтобы не выдал их положение врагам, мало ли к чему у них там есть доступ, но парень, разгадав мысли телохранителя, показал, что врубил специальную программу Арма, существенно затрудняющую поиск по геолокации. Да и в интернет, как оказалось, он не заходил, всего лишь в заметки, где и напечатал довольно много текста, сунув телефон Бигу в лицо. Одной рукой телохранитель продолжал придерживать дремлющего Кхуна за плечи, другой же забрал предмет и уставился на экран, читая набросанный второпях слегка сумбурный текст.       «Пи’Биг, я был с ним в ванной и помог обработать лицо и ожоги от сигарет. У него куча старых шрамов. На спине, на ягодицах, на ногах, на плечах, на груди. Я смог распознать ремень, два пулевых и пару ножевых. Остальные слишком ровные и тонкие, кое-где кожа рассечена очень глубоко и видны следы швов. Я не знаю, кто их оставил и когда, выглядят довольно старыми, но, пожалуйста, будь с ним аккуратнее».       Биг вернул телефон владельцу и кивнул, еще ласковее и мягче обхватывая острые плечи рукой. Кхун заворочался, чуть приподнял голову, практически подставляя высокий лоб под губы Бига. Тот и сам не понял, как это произошло и почему, но уже через секунду обнаружил, что по своей воле прижался к теплой коже долгим поцелуем.       — Барсик, поспи тоже, — Кхун, не просыпаясь, перебрал рукой по груди телохранителя и вжался в него еще сильнее, таки проезжаясь ногой по паху. Биг густо покраснел, но его подопечный не проснулся, и постепенно телохранитель смог расслабиться.       Бигу все еще было тяжело долго работать «в поле», поэтому он, с разрешения Макао, позволил себе короткий отдых. Ровно до того момента, пока в коридоре не послышалась непонятная возня. Телохранитель мгновенно стряхнул с себя дремоту, переглянулся с Макао и насторожившимся Оффом и затолкал растерянного Тэ, испуганного Порче и сонного Кхуна в ванную. Макао прятаться вместе с ними даже не подумал, забрал у Оффа запасной пистолет, отдал резкий приказ защищать в первую очередь Че, Тэ и Кхуна, а уже потом его, и как заправский телохранитель занял удобную позицию за шкафом, откуда легко простреливалась зона входной двери.       Биг встал у самой двери, Офф чуть позади, используя перевернутый журнальный столик как импровизированный щит. Отсчитав от одного до трех на пальцах, Биг резко распахнул дверь, и тут же ударил по шее прикладом одного из телохранителей, дежурящих у двери. Позади него валялись трупы коллег, так что Биг не сомневался в своем решении, хорошенько прикладывая идиота еще раз и заволакивая тяжелое тело в комнату. Офф выскользнул в коридор, проверить тела и разведать обстановку, Макао порвал плед и скрутил из него жгут, перетягивая руки нападавшего мудреным узлом, которого Биг не знал.       — Ну и зачем, Миддл? — устало спросил подросток, отступая на пару шагов от зло оскалившегося работника, пришедшего в себя после сильного удара Бига.       — Вы все должны сдохнуть. Вшивые ублюдки, считающие себя хозяевами жизни! Вы никогда не ценили своих людей, вы должны заплатить!       — Пиздец дядя Корн качественно мозги промывает. А я еще удивлялся, почему кузен Кинн такой слепой, — сокрушенно покачал головой Макао и нажал на пару болевых точек на теле мужчины, пока просто показывая свои возможности. — Я не хочу тебя пытать, Миддл, но ты должен меня понять. Рядом со мной дорогие мне люди, и я буду их защищать, как умею. Поэтому сейчас ты скажешь сколько вас и где стоят основные посты. И умрешь быстро. Как тебе сделка?       — Сопляк! Ты даже не представляешь, как сильно я хотел тебя… а-а-а-а! — мужчина громко заорал от боли, а Макао лишь закатил глаза, продолжая безжалостно выворачивать и ломать ему пальцы.       — Я не хочу быть с тобой грубым, Миддл. Просто скажи, где остальные, и мы все решим без крови.       — Эй, Миддл, че ты там с ними делаешь, что они так орут? — раздался из-за двери незнакомый насмешливый низкий мужской голос.       Предатель осклабился, собираясь ответить, но Макао молниеносно вырубил его сильным ударом рукояти пистолета в висок и очень похожим голосом спародировал, кривясь от отвращения:       — Сидят, дрожат, ублюдки. Заходите, тут никого серьезного нет.       Биг подумал, что вознесет молитвы в храме, если эти идиоты купятся на такую дешевую уловку. Купились, правда, только двое, сходу вваливаясь в открытую дверь. Биг пристрелил первого, Макао — второго. Еще одна пуля от подростка досталась Миддлу. Биг перебежал в другое место и мрачно подумал, что дети в семнадцать лет не должны убивать с таким расчетливым и холодным выражением лица. Они вообще не должны убивать и знать болевые точки на телах людей, но с такой семьей у Макао просто не было шанса вырасти кем-то другим.       Оставшиеся в коридоре враги, предположительно, двое, тут же отступили и начали торговаться на два голоса. Первый — более резкий, насмешливый и грубый — отыгрывал плохого полицейского, язвил и предлагал сдаться, оставив «сладких мальчиков на попечение хороших и правильных мужиков, способных доставить им неземное наслаждение». От скабрезностей в адрес Кхуна перекосило Бига, от потока дерьма в сторону Тэ и Порче неприязненно скривился Макао.       — Завали свое грязное похотливое ебало, Джет. Эй, ребятки, мы можем договориться по-хорошему. Нам не нужны лишние смерти, правда. Вас мы просто свяжем, ну а ваши принцессы после того, как нас обслужат, останутся живыми. Мы ж не звери, в конце концов, — более высокий и спокойный голос начал заверять телохранителя и Макао в дружелюбных намерениях, играя в хорошего копа. В то время как Биг лихорадочно просчитывал, жив ли еще Офф, а также прислушивался, не слышно ли где-то криков и звуков стрельбы.       Нужно было тянуть время, и Биг именно этим и собрался заняться, уже раскрыв рот для пространного матерного ответа, но в приоткрытое окно залетела граната со слезоточивым газом, и они с Макао согнулись от жестокого приступа кашля пополам со слезами, пока трое телохранителей-перебежчиков в противогазах, ворвавшись в комнату, скручивали их в бараний рог. Наручники знакомо сомкнулись за спиной, Бига пару раз сильно приложили кулаком в живот и бросили на пол, как мешок с мусором. Первый нападавший ломанулся в сторону окон, чтобы поскорее проветрить помещение, второй вязал брыкающегося Макао, а третий распахнул дверь ванной, которая, впрочем, оказалась совершенно пустой.       Биг выдохнул и облегченно прикрыл нещадно слезящиеся глаза. К счастью, их подопечные смогли выбраться через окно, благо все трое не отличались мощным телосложением и смогли протиснуться в довольно узкое отверстие.       — Блять! Обыщите весь дом, найдите тварей! — рявкнул телохранитель, вылетая из ванной. По пути он со всей злости пнул Бига в живот, и тот скрутился на полу в клубок, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.       Боль была адская — ушлепок «удачно» попал в только заживший шрам, и перед глазами Бига полоснуло белой вспышкой, на несколько секунд отрезая от него весь мир. Когда же он смог немного продышаться, тут же заморгал, прогоняя пелену слез перед глазами. Как оказалось, его еще пару раз пнули по ребрам, но это получилось перенести куда проще, особенно по сравнению с первым ударом. Сейчас все трое нападавших были заняты тем, что избивали глухо матерящегося в ответ Макао. Биг попытался высвободить руки или подать голос, чтобы отвлечь ублюдков от подростка, но этого не понадобилось. Три коротких выстрела — и все мужчины рухнули на пол с аккуратными дырами в головах, у кого-то в виске, у кого-то в затылке. Танкхун подбежал к Бигу, упал на колени и завозился с наручниками, используя кусок какой-то проволоки вместо отмычки.       — Барсик, ты в порядке? Очень больно? Идти сможешь?       Танкхун ничуть не напоминал того расстроенного, подавленного, истерзанного мужчину, который полчаса назад лежал на груди Бига и грелся его теплом — сейчас это был полностью сосредоточенный на деле опытный и подготовленный боец. Биг был профессиональным телохранителем и умел держаться за оружие. Но, глядя на чистую работу «сумасшедшего» начальника, он отдавал себе отчет, что сам не смог бы отработать по целям так чисто и быстро, несмотря на проведенное в тире время и множество расстрелянных на тренировках патронов.       — Вставай, барсик, ну же, нужно выбираться отсюда.       Из коридора послышались звуки стрельбы, и на пороге появился тяжело дышащий Офф с наскоро перетянутой галстуком окровавленной левой рукой.       — Выбираемся в гараж, я проведу, — Макао стянул с себя футболку, морщась и прижимая руку к ребрам. Вытер ею кровь, натекшую с разбитой брови, носа и губы, забрал у одного из трупов пистолет и магазин к нему. На ногах он стоял твердо, не показывая боли, но Биг предполагал, что досталось парню неслабо.       — Барсик, идем.       Танкхун перевесил Бига на Оффа и поудобнее перехватил пистолет, готовясь их прикрывать. Биг хотел возразить, даже, возможно, потребовать, чтобы ребята бросили его тут, а сами уходили, но наткнулся на три тяжелых взгляда исподлобья и быстро свернул тему, осознавая, что сейчас не до споров. Добравшись до кухни, где скрывались Тэ и Порче — испуганные, но целые и невредимые, мужчины коротко обсудили план отступления, и Макао пошел впереди, показывая дорогу и заодно проверяя, нет ли врагов.       Главной задачей на ближайший час было выбраться из недружественного особняка всем вместе и доехать до надежного и спокойного места, чтобы зализать раны и узнать ситуацию в доме главной семьи.