Каштановый сентябрь

Дремлет притихший северный город Большая граната, и я ещё молод Плывём через реку, дозорный не спит А слева уключина громко скрипит. Профессор Лебединский " Я убью тебя, лодочник! 1997 год

Землю омывает дождь, создавая из когда-то зелёной травы грязное месиво. Картина плачевна. Мир плачет, и природа вместе с ним. Это прискорбно – видеть, когда твоих близких расстреливают у тебя же на глазах, а ты ничего не можешь сделать. Ты не можешь им помочь, не можешь помочь себе, ты чëртова кукла, которой играют – как хотят. Какогó же осознание того, что тебя завтра могут расчленить или застрелить? А может, это сделают сегодня, прямо сейчас? Что дальше? Неужели убить себя настолько проще, чем погибнуть от рук нацистов? Выбор всегда остаётся за нами, а судьба часто делает его за нас. Дверь резко распахнулась, и злая женщина небрежно толкнула девушку в помещение. Это была смотровая, по крайней мере, крови и разделочных столов не наблюдалось. Пахло спиртом и медикаментами, что наводили ужас и страх. — Herr Doktor, der Gefangene Nummer einhundertfünfunddreißig steht Ihnen zur Verfügung. (Господин доктор, заключённая под номером 135 в Вашем распоряжении.) — предательским тоном произнесла седоволосая в медицинской форме, обращаясь к мужчине, сидящему и пролистывающему какие-то бланки за столом. На лице Алисы были видны мокрые следы – она совсем недавно плакала. Сама девчонка дрожала, сцепив руки, и лишь один раз быстро кинула взгляд на доктора. Мужчина выглядел лет на тридцать, тридцать пять, у него были серо-голубые глаза, взгляд которых оставлял печать хладнокровия в сознании, каштановые волосы, стройное худое телосложение и чëткие черты лица. На нём висел свободный белый халат, а острые губы были чуть опущены, в знак его абсолютной серьёзности. Доктор бросил безразличный взгляд на девчонку, а затем перевёл его на медсестру, постукивая ручкой по столу. — Ich brauche noch zwei Leute mit der vierten Gruppe. Bring mich aus der zehnten Kaserne, sie schienen auch dort zu sein. ( Мне нужно ещё два человека с четвёртой группой. Приведи из десятого барака, там вроде были.) — негромким тоном велел мужчина, на чьи слова пожилая женщина кивнула, а затем подошла к дальней тумбочке, на которой лежала стопка данных заключённых лагеря. Седоволосая начала их быстро пролистывать, пытаясь что-то найти. Доктор тем временем вышел из-за стола, подойдя к юной девушке в полосатой пижаме с порядковым номером на груди. Стало холодно. — Ausziehen. ( Снимай.) — указав жестом на серую пижаму, спокойно велел он, после чего снова вернул внимание на медсестру. Алиса в миг обработала речь немца, содрогнувшись от страха. " Как снимать? Зачем??! " — Den fünften Punkt können Sie streichen und die Eliminierung melden. Die Leiche liegt im Operationssaal. Bitten Sie jemanden, bei der Entfernung zu helfen. (Пятого можешь вычеркнуть и доложить о выбывании. Тело в операционной лежит, попросишь у кого-нибудь, чтобы помогли убрать.) — мужчина обратился к женщине. Стрáхова замерла от чужих слов, словно её только что ударило током. Доктор вернул взгляд на девушку, и заметив, что она не выполнила его требование, дотронулся бледными кистями до нижнего края пижамы и осторожно потянул наверх, с безразличием слушая медсестру. — Das ist richtig, Herr Doktor. Und übrigens machen sie sich vielleicht Sorgen um diese Haut; sie ist eine gefangene Partisanin, aber weil sie fast nichts sagt, wird sie zu Ihnen geschickt, um sie in Stücke zu reißen. (Так точно, господин доктор. И кстати, за эту шкурку могут беспокоиться, она пойманная партизанка, но из-за того, что почти ничего не говорит, отправлена Вам на растерзание.) — с русским акцентом оповестила седоволосая, после чего, взяв нужные бумаги, покинула смотровую. Теперь стало ещё страшнее. Алиса осталась наедине с нацистом, который медленно стягивает с неё верх пижамы, а затем откидывает на койку, и на секунду отходит к шкафчику с прозрачными дверцами. Теперь голубоглазая стоит с полностью оголëнным верхом, прикрывая себя руками, и дрожа. Постукивание её зубов было слышно на весь кабинет, за окнами которого царили серый вечер и моросящий дождь. Её маленькая грудь быстро вздымается и опускается, а глаза тревожно бродят по больничному кафелю. Худой плоский животик быстро втягивается, а затем возвращается в обратное положение, словно и вовсе не втягивался. Доктор снова возвращается, а вместе с ним и запах спирта на его бледных кистях. — Bedeutet das parteiisch? ( Партизанка значит? ) — негромко спрашивает мужчина, длинными пальцами прикасаясь к гландам худенькой шеи девчонки. Алиса кивает, продолжая держать руки на груди, хотя при этом, она заметила, что мужчина совсем безразличен к ней, из-за чего на душе становится легче. — Deutschkenntnisse sind gut. (Знание немецкого – это хорошо. ) — констатировал доктор, а затем его кисть перешла на подбородок голубоглазой, заставляя открыть рот. В его руке находилась железная палочка, которую он положил на язык заключённой, кидая взор на горло девушки. Затем, его хладнокровный взгляд переходит на голое тело Страховой, и его прохладные кисти чуть касаются рук голубоглазой, заставляя их опуститься вниз. Алиса не может противостоять, ведь иначе сделает только хуже, из-за чего сдаётся и опускает конечности по швам, стыдливо уводя глаза в сторону, и еле сдерживая себя, чтобы не заплакать. — Wie viele Jahre? ( Сколько лет?) — спрашивает мужчина, чуть касаясь кистями груди в целях медицинского осмотра, и при этом продолжая оставаться непринужденным и спокойным. Прохладные прикосновения обжигают кожу, Алисе становится плохо, из-за чего ладони начинают потеть. Как же сильно хочется закричать во всё горло, и где-нибудь спрятаться.. Чтобы никто никогда не достал. — Sechzehn, siebzehn in einer Woche. (Шестнадцать, через неделю семнадцать.) — растерянным тоном, глотая слова, негромко произносит Алиса, контролируя себя на мыслях, чтобы окончательно не распуститься и не зареветь. — Wie viele Tage dauert die Menstruation? (Сколько дней менструация длится?) _ негромко спрашивает доктор, после чего берёт со своего стола стетоскоп, а затем, надев его, касается холодным конечником груди девчонки. Алиса стоит и не может понять, надо бежать, или не надо? Впервые она не может понять настрой человека, стоящего напротив. "Почему он задаёт такие вопросы??? Что он будет со мной делать????!!! " Страхова старалась не падать духом и держаться до конца, хотя на ресницах уже блестели капли. — Fünf Tage. ( Пять дней.) — плаксивость начала читаться в словах девушки, тёмные длинные волосы которой чуть прикрывали бледное лицо. — Mgm..Gleichmäßig atmen. ( Мгм.. Дыши ровно.) — спокойно велит мужчина, вслушиваясь в бешенное сердцебиение голубоглазой — Haben Sie Regelschmerzen? (Боли при периоде есть?) — Magen.. ( В животе...) — растерянно произносит девушка. Алиса готова упасть и больше никогда не просыпаться.. Её пульс слишком быстрый, а дыхание ещё быстрее. — Hatten Sie bereits Geschlechtsverkehr? (Половой акт уже был?) — возвращая стетоскоп на стол, спрашивает доктор, стóя начиная что-то писать на листе с всякими фамилиями на немецком. Алиса снова прикрывается руками, отрицательно качая головой, и уже не сдерживая себя, проливает самые что ни есть тихие слëзы. — Haben Sie chronische Krankheiten? Genetische Erkrankungen? ( Хронические заболевания есть? Генетические?) — снова интересуется мужчина, помечая что-то на бланке чёрными чернилами. Алиса снова отрицательно качает головой, продолжая прикрывать обнажённую маленькую грудь. — Sich anziehen. ( Одевайся.) — велит доктор, после чего в кабинет со стуком снова входит седоволосая женщина. Страхова быстро накидывает на себя пижаму, вытирая слезы на щеках. — Lassen Sie ihn noch einmal Blut spenden, die Tests werden mir umgehend zugesandt. Sagen Sie den Lagerleuten, sie sollen sie in die vierte Baracke bringen und ihr Essen geben, ich brauche sie nicht hungrig. Was ist mit dem zehnten? (Пусть ещё раз сдаст кровь, анализы мне сразу на стол. Скажешь лагерным, чтобы перевели её в четвёртый барак, и поесть дали, мне голодной она ни к чему. Что насчёт десятого?) — немец обращается к медсестре, снова позабыв про Алису, которая пытается выровнять дыхание и пульс. — Das ist richtig, Herr Doktor. Im zehnten vom vierten sind zwei Jungen, sollen wir sie zur Untersuchung bringen? (Так точно, господин доктор. В десятом два мальчика с четвёртой, привести на осмотр?) Мужчина кивает, после чего наблюдает картину, как седоволосая небрежно хватает девчонку за плечо и выводит из смотровой. — Ну что, партизанская морда, будешь отвечать за свои русские проделки! — язвительным тоном кидает женщина, волоча за руку Алису вдоль по лазаретному коридору. Медсестра небрежно заводит девушку в процедурный кабинет, веля садиться на кушетку и готовить руку для сдачи крови. Алиса протянула запястье, положив его на узкую коричневую кожаную подушку, пытаясь сконцентрироваться на чëм-то другом, вглядываясь в просторы кабинета. Белые стены, запах спирта, тёмно-зелёный кафель, какие-то шкафчики с пробирками и баночками, тусклая лампа с тёплым жёлтым светом на столе... Было бы здесь спокойно, если бы не ощущение того, что ты находишься в нацистском лагере смерти. За весь сегодняшний день Алису знатно протаскали по сдаче анализов, и вот опять приходится сдавать свою кровь на неизвестного рода манипуляции. Хотя, как неизвестные? Страхова со слезами и едкой горечью в душе, тихими мыслями догадывается, что из лагеря она больше никогда не выйдет живой. Алиса всегда боялась делать уколы, даже до войны, когда это делали русские врачи. Для неё это всегда было неприятным ощущением, а здесь, здесь всё ещё хуже. Кажется, это несчастная женщина не умеет нормально брать кровь, из-за чего не сразу попадает в вену девчонки. Боль пронизывает всю кисть, заставляя жмуриться и пытаться не закричать. — Да что ж такое! Кто вас, таких выродков с такими венами понарожал? ! — яростно бросает женщина, пытаясь попасть в вены Страховой. Боль жуткая. А её слова... Честно, Алиса уже не обращает на них никакого внимания. Ей попросту всё равно. Главное, чтобы смерть была быстрой, не мучительной. " Неужели, всё кончится так плохо? Через неделю? Через месяц? Через несколько дней, меня убъют на операционном столе, вводя мне что-то кошмарное из растворов, и режа меня вживую. " Седоволосая всё же попадает, заполняя среднего размера пробирку алыми каплями крови. " Наконец-то. " — Так, руку свою сгибай, и топай в четвёртый барак, теперь ты там ночуешь. Вон пошла! — вызывающим тоном бросает женщина, после чего Алиса быстро поднимается с койки, и сгибая руку в локте, торопливо покидает процедурный кабинет. По пути до выхода из лазарета, девчонка вглядывается в тройку тел, которые несколько немецких силовиков выносят на улицу. Это женщины. Одна из них старая, у неё что-то с глазами, там дыры, словно их выкололи. Другая моложе, у неё вспорот живот, а у третьей, тоже не совсем старой, виднеются ожоги по всему телу. Они голые и мёртвые. У Алисы появляются рвотные позывы, и она не выдерживает – быстро выбегает на улицу и начинает блевать в грязное месиво из дождя.