Ничто – все

      Лишь трижды после снятия с наркотических препаратов Эндрю Миньярд позволил маске равнодушия треснуть и разлететься на миллиарды осколков сокрытых чувств и эмоций.       Неудивительно, что причиной тому являлся всего один человек. Словно шерстяной шарф, повязавший шею, и горячий шоколад, растопивший замерзшее сердце.       В первый раз то был Балтимор.       Минуло много времени, а Миньярд ни разу не пожалел о том, что когда-то чуть не задушил своего бывшего сокомандника, а теперь по совместительству лучшего друга Кевина Дэя. Несмотря на впечатляющий рост и крепкое телосложение, тогдашний темноволосый альфа не мог похвастаться и толикой смелости. Неудивительно, что трус заливал в себя вагоны спиртного, чаще всего отдавая предпочтение водке.       Тогда, в Балтиморе, Эндрю Миньярд впервые за бесконечно долгие мгновения ощутил на своей шкуре эмоции, которые, казалось бы, давно умертвлены и посыпаны могильной землей. Ярость, гнев, раздражение, — куда частые явления, чем то, что чуть не заставило его задохнуться. Страх, сдавивший его легкие, и отчаяние, перекрывшее последние сгустки кислорода в груди, набатом били черепную коробку.       Нил Джостен, десятый номер, нападающий Лисов Пальметто, но куда важнее для Миньярда — его истинный, омега, которого он обещал защитить и которого так легко отпустил, исчез.       Оставленная сумка и клюшка показали: не по своей воле.       В момент воссоединения Эндрю не знал, как ему удалось не рассыпаться на частицы, глядя на исчерченное свежими ранами лицо. Возможно, причиной тому были уставшие, но не поблекшие голубые глаза напротив и глупая улыбка, заставлявшая натягиваться болезненно кожу.       Словно почуяв бурю внутри Миньярда, Нил с разрешением альфы аккуратно коснулся рукой бледной щеки, нежно провел большим пальцем по посиневшей коже заплывшего глаза. Голос не громче шепота произнес: «Я рядом. Я снова дома».       И что-то внутри Эндрю отпустило натянутые до предела напряженные нити.       Второй раз был на последнем году обучения Нила, когда Эндрю подписал контракт с Чикагскими Бизонами. Это были особо тяжелые времена для истинных, когда отсутствие одного из партнеров ощущалось почти на физическом уровне.       Совершенно не совпадающие плотные графики, огромное расстояние и ограниченное время являлись лишь неприятной мешающей кочкой на земле. Куда сложнее было совладать с эмоциями после четырехмесячной разлуки без возможности встретиться в ближайшем будущем.       Во время того разговора Нил звучал куда подавленнее и даже не пытался этого скрыть.       Наверное, именно в тот момент впервые Эндрю Миньярд испытал что-то схожее к сожалению, в которое никогда не верил.       Крупная ссора, которая чуть не разрушила весь тот фундамент, бережно возводимый годами совместных усилий.       Оглядываясь назад, Миньярд всегда качал головой, мысленно называя их идиотами, в особенности себя за то, что именно он являлся зачинщиком. Мирился с произошедшим лишь потому, что сумел все вовремя исправить. Плохое воспоминание осталось лишь плохим воспоминанием.       Неожиданный эмоциональный срыв тогда поразил не только его обладателя, но и Нила, который словно замер и перестал дышать в трубку телефона. Лишь частая дробь коротких гудков отрезвила искаженное сознание Миньярда.       После примирения Джостен признался, что скорее был удивлен, чем напуган, чего остерегался Эндрю весь тот короткий, но при том нестерпимо долгий период молчания.       Однако Миньярд все же не отказался от мысленного обещания самому себе о неповторимости произошедшего. Вот уж почти десять лет прошло с того момента, а клятва надежно сдерживается ее обладателем.       Третий раз был куда продолжительнее, оттого и тяжелее.       Нил захотел ребенка.       Они никогда раньше не говорили о детях, и казалось, никогда не должны были этого сделать. У них обоих детство было отвратительным, родители — полные уроды, а сами они являлись искалеченными людьми с полным багажом скелетов из прошлого. Эндрю не думал и не хотел представлять себя в роли отца, что и решил сказать Нилу, который резко возобновил повисший в воздухе монолог.       — Я знаю, что это неожиданно и неправильно. С нашим-то прошлым, — Нил невесело усмехнулся. — Но я не хочу из-за этого ставить на нас крест. Ичиро сказал, если это не помешает выплате долга, то это возможно. Я не буду и не думаю, что смогу долго сидеть в декрете, а у нас полно проверенных нянек. Я знаю, что мы много и часто бываем на выездных играх, но это все поправимо. А еще…       И он продолжал и продолжал своим ловким языком быстро выщелкивать буквы, что неуловимым потоком образовавшихся слов оседали около неподвижного тела Миньярда. На мгновение в голове повисла тишина, а противный звон в ушах заглушил все посторонние звуки. Эндрю лишь видел, как мнется его истинный, как часто сжимает кулаками старую, еще с университетских времен, толстовку Миньярда, как часто нервная улыбка растягивает его губы, словно в попытке убедить кого-то, если не самого себя, что все в порядке. Сотни мыслей внезапно обрушились на его голову ледяным потоком, оставляя после себя неприятную дрожь в пальцах.       Заметив состояние своего мужа, Нил осекся.       — Эй, Эндрю. Эндрю? Это будет только если ты согласишься и захочешь этого. Мне всегда достаточно того, что ты мне даешь. Я хотел бы попробовать, но совсем не расстроюсь, если ты откажешься. Ведь ты мое все.       Но Миньярд знал, что это неправда. Он читал язык тела Джостена, видел его глаза и знал, что слова не соответствуют действительности. Эндрю еще не догадался о личных мотивах Нила, но точно был уверен в том, что с отказом стоит повременить.       Его истинный не лгал о том, что довольствуется тем, что дает ему альфа, но врал о своем состоянии в случае отказа. Эндрю знал, что Нил и слова не скажет, а скорее притворится, что все в порядке. Слегка улыбнется ему, несмотря на тяжелый ком в горле. Джостен был профессиональным лжецом, но за столько лет, проведенных вместе, его навыки поизносились, а Миньярд научился читать его почти как открытую книгу. Отказ его сильно расстроит, но он не откажется от своих слов, ведь настоящие чувства куда важнее, чем несбыточные мечты.       Именно с этими мыслями Эндрю наконец заговорил:       — Я подумаю, — медленно произнес он хриплым голосом из-за продолжительного молчания, — но не обещаю, что соглашусь.       Но этого было достаточно, чтобы иссиня-голубые глаза загорелись лучезарным светом, а уголки рта растянулись в нежной улыбке.       — Спасибо, — искренне произнес Нил, невесомо касаясь губами светлой макушки. Что-то внутри Миньярда быстро рассыпалось и также быстро скрепилось вновь в нечто горячее и надежное.       Прошло несколько месяцев, прежде чем ответ был получен.       Нил, с позволения Эндрю, запрыгнул на его тело, крепко обхватил руками шею, а ногами талию и повис, словно коала. Он громко рассмеялся и периодически покрывал лицо мужа быстрыми поцелуями, пока тот бережно прижимал его к себе. Тонкие нотки сладкого проникли сквозь резкий запах Джостена и окутали всю комнату.       Спустя время Эндрю немного отодвинул Нила, чтобы заглянуть в его до одури счастливые глаза.       — Я не готов, — ровным голосом произнес он, одной рукой зарываясь в рыжеватые пряди волос, — но хочу попробовать.       Джостен ладонью накрыл слегка колючую щеку мужа и легко погладил. По истечению множества лет они перестали спрашивать разрешения, лишь в самых крайних случаях.       — Как ты думаешь: мы когда-нибудь будем готовы?       Миньярд понял о чем спрашивал тот, поэтому промолчал. Лишь высвободил руку из капкана волос и накрыл ладонью кисть на собственной щеке.       — Но мы будем пытаться. У нас такая большая семья, не думаю, что они нас оставят.       — Я оставлю экси, — внезапно произнес альфа, продолжая неотрывно смотреть в глаза напротив. — Наша карьера не вечна, моя тем более. Вратари сразу выходят на пенсию, нападающие могут работать тренерами. Как вариант: обновлю свой диплом, буду работать на дому и следить за ним, пока ты будешь играть в свои дурацкие мячики вместе с Кевином.       — Но тебе же тоже нравятся эти дурацкие мячики, — мягко подразнил его Джостен, поглаживая большим пальцем под глазом тонкую кожу.       — Я не такой наркоман, как вы оба, — не стал отрицать Миньярд, прижимаясь щекой плотнее к ладоням. — Я не позволю, чтобы с младенчества он чувствовал себя сиротой при живых родителях.       — Мы что-нибудь придумаем. Не хочу, чтобы ты уходил.       — Ой-ой, похоже в твоем идеальном плане, который ты мне рассказывал несколько месяцев назад, есть пробелы?       — Заткнись, — шутливо произнес Нил, услышав озорство в голосе мужа.       — Заткни меня.       — Эй, это моя фраза, — прошептал у самых губ омега, наблюдая как припухшие губы напротив дрогнули в подобии улыбки.       — Этот язык, — цокнул языком Миньярд, прежде чем захватить чужие губы в глубокий поцелуй.       С того момента начались нескончаемые попытки: начиная от продолжительных течек и гонов и заканчивая сексом вне циклические периоды, пусть здесь шансы и были малы. Но чем больше тестов было сделано, тем более подавленным выглядел Нил. Он всегда мягко улыбался и качал головой, заверял, что ничего страшного. Они попробуют снова, и непременно у них все получится. Но Эндрю видел, как с каждым разом все больше тускнеет надежда в таких дорогих ему глазах.       В один момент он не выдержал: схватил Джостена за руку и отправился в ближайшую лучшую клинику для их обследования. В прошлый раз сказали, что они совершенно здоровы, но в чем тогда проблема?       — Мистер Джостен, мистер Миньярд, — поздоровалась женщина-бета в очках с роговой оправой, — я доктор Блэк, можно просто док или Блэк, я ваш врач. Я буду курировать вас по вашему здоровью.       Они кивнули, и женщина приняла это как сигнал продолжить. Она стала перелистывать первую стопку бумаги, скрепленную скрепкой.       — Мистер Миньярд, здесь указано, что вы несколько лет были на сильных препаратах, — задумчиво произнесла она, не отрывая взгляда от документа. — Но, несмотря на это, ваши физические показатели в норме. Вы абсолютно здоровы и в любой момент способны зачать ребенка.       Эндрю заметил боковым зрением, как тяжело сглотнул Нил, и медленно, не отрывая взгляда от врача, коснулся руки Джостена. Практически моментально ее крепко сжали, следом послышался негромкий выдох.       — Что же касается вас, мистер Джостен, здесь ситуация не такая обнадеживающая, как у мистера Миньярда, — сжатие усилилось, когда врач посмотрела на омегу. — Странно, здесь не указано, но может вы принимали тоже какие-то препараты? Что-то очень сильное?       Когда Эндрю слегка повернулся к Нилу, он увидел побелевшее лицо последнего и непроизвольно напрягся. Лишь на секунду. Силой воли он заставил себя расслабиться, а после выпустил небольшое количество феромонов, способных успокоить омегу. Медленно, но напряжение покинуло чужие плечи.       — Я принимал подавители много лет назад, — наконец произнес Джостен и неторопливо погладил большим пальцем бóльшую руку, тем самым благодаря и заверяя, что все хорошо.       — Что за подавители? Насколько они были сильны?       — Я не помню, это было почти пятнадцать лет назад, но препараты были изготовлены на совесть, — Нил ненадолго задумался. — Думаю, они были достаточно сильными. Если не учитывать еще тот факт, что я часто пренебрегал дозировкой и пил больше, чем надо.       За исключением поджатых губ, в лице дока ничего не изменилось.       — Мистер Джостен, в таком случае это может многое объяснить. Подавители не зря идут с определенной дозировкой. Этот препарат сам по себе достаточно мощный, поэтому необходимо часто встречаться с врачом, прописавшим его вам, для консультации. Как долго вы принимали их?       — Несколько лет.       Блэк ненадолго замолчала.       — Мистер Джостен, мы сделаем все возможное, чтобы вам помочь, но я хочу предупредить, что результат может быть не тем, что вы ожидаете.       Нил, опустивший взгляд, кивнул и произнес не громче шепота «я понимаю».       — Что необходимо делать? — подал голос Миньярд, видя подавленность в сгорбленных плечах омеги.       — Мы проведем повторные обследования и проверим кое-что новое. Теперь я обладаю более точной информацией и постараюсь выявить причину недуга.       Эндрю кивнул и потянул бескостное тело Нила за собой, когда врач разрешила им уйти.

***

      Бесплодие не подтвердилось, но что-то близкое к нему обнаружилось.       — Беременность возможна, но ее вероятность очень мала. Конечно, шанс есть, но…       Подавители вызвали необратимые изменения в организме. Еще немного и больше ничего не смогли бы поделать.       Док подтвердила, что шанс есть, выписала необходимые витамины, но Джостена ее заверения совсем не обнадежили.       — Нил. Нил. Абрам, послушай, — позвал Эндрю, бережно обхватывая лицо мужа, — мы не сдадимся, понял? Шанс есть, значит будем его использовать, пока не получится, уяснил?       — А если не получится?       — Мы справимся с этим.       Прошло еще несколько месяцев прежде чем жизнь достигла критического апогея.       Эндрю вернулся из супермаркета, таща несколько тяжелых пакетов, один из которых состоял полностью из обожаемых Нилом фруктов. Пусть и был вечер пятницы, бесконечные очереди сегодня отсутствовали, и ему удалось быстро вернуться. Дом встретил его непривычной тишиной. Оставив пакеты в кухне, Миньярд проследовал к лестнице, поднялся на второй этаж и направился к спальне, откуда исходил сильный аромат цитрусов.       Нил отличался от многих омег: начиная от взрывного и безбашенного характера и заканчивая резким запахом феромонов, не характерных для его вторичного пола. Обычно мягкий и приятный, ненавязчивый был характерной особенностью омег. Нил же, будто бунтуя против собственной природы, являлся полной противоположностью. Своей резкостью и порой горечью лайма он отталкивал других альф. Эндрю же, находящегося под воздействием лекарств, этот запах не отторг. Забавная, необычная диковинка, подумал он тогда. А после привык. Либо же здесь сработала концепция истинных, и запах Нила в любом случае оказался бы желаемым для него.       Порой он улавливал помимо цитруса и другой запах. Слабые отголоски меда, жидкого, тающего на языке и сводящего от сладости челюсти. В основном, запах проявлялся в моменты их интимного единения либо искренней радости Джостена, как, к примеру, во время согласия Миньярда на попытку зачать ребенка.       От Эндрю же исходил аромат горького кофе, от которого так тащился рыжеволосый мужчина, а также элементы корицы, которую альфа так не любил. Но любил Нил. И только это заставляло Миньярда мириться с раздражающими феромонами.       Неторопливо открыв двери спальни, альфа медленно прошествовал вглубь комнаты и замер спустя пару шагов. Нил сидел на полу, оперевшись спиной о кровать и спрятав лицо в прижатых к груди коленях. Рядом валялось несколько использованных тестов с одной полоской. Некоторые из них выглядели более потрепанными и старыми.       Миньярда осенила догадка. Они постоянно были вместе, когда Нил делал тесты, но после новостей из клиники перестали. Эндрю не давил и не настаивал. Оказывается, все то время омега был наедине со своей проблемой.       Эндрю напрягся, услышав хлюпающий звук. Переведя взгляд на неподвижное тело, он заметил, что Нил продолжал сидеть в том же положении, не слыша присутствия постороннего.       — Нил.       Тот вздрогнул. Отвернул лицо, быстро вытер его рукавами свитера и снова обернулся к Миньярду, натянув кривую улыбку. Покрасневшие блестящие глаза в тон такого же алого лица не смогли обмануть, как бы ни пытались.       — Ты быстро сегодня, — моментально убрал скатившуюся слезу и попробовал улыбнуться шире. — А я тут…       Вновь замер, когда опустил взгляд вниз и увидел следы своей прошедшей истерики, и тяжело вздохнул.       — Нил, — вновь начал Эндрю, медленно приближаясь к мужу, на что тот покачал головой.       — Все в порядке, Дрю. Все нормально. Я в поряд…       — Нил, — перебил его альфа, остановившись напротив Нила, — ты не в порядке.       — Нет, все не так…       — Нил, — более настойчивое, что наконец смогло привлечь внимание омеги, который быстро поднял глаза. Будь на месте Миньярда кто-то другой, непременно бы отшатнулся от взгляда, пронизанного небывалой и первобытной яростью.       — Нет.       Короткое слово из трех букв наподобие разряда пуль оглушило стоящую тишину. Напряженные плечи попытались слиться с каркасом кровати, а руки до побелевших костяшек крепко сжали колени.       — Нет, — вновь повторил Джостен, волком глядя на замершего в нескольких футах альфу. Еще большим напряжением сковало тело Миньярда, когда резкий цитрусовый запах исчез. Он перестал улавливать феромоны своей пары, и это чуть не заставило его отшатнуться. Насколько ему было известно, такое происходило лишь в одном случае, и тот не думал, что это однажды произойдет с ними.       Омега мог скрыть свой запах от истинного в момент сильного эмоционального перенапряжения. Когда пытался защитить себя. От Эндрю.       Нил не чувствовал себя в безопасности с Эндрю.       И пусть такое происходило чаще всего у омег на инстинктивном уровне, это не смогло уберечь нечто, треснувшее внутри мужчины.       Казалось, наконец Нил смог осознать, что произошло.       — Эндрю, — что-то между испугом и удивлением прозвучало из искусанных уст, но Миньярд уже не слышал.       Третий раз настал.       Сотни, тысячи слов, соединившихся в навязчивые мысли, сжали в тисках голову. На несколько секунд воздух, оставшийся в легких, закупорил дыхательные пути и заставил задыхаться, поддаться острым когтям паники, стремившим пропороть часто вздымающую грудь.       Эндрю не помнил, как покинул комнату, как хлопнула входная дверь и как завелся двигатель излюбленной Мазерати. Он не помнил, как часто сменялся пейзаж городских высоток на лесную местность за окном. Как вечер сменила ночь, а после и ее утро.       Очнулся лишь у дверей знакомого стадиона, когда высокий альфа с пламенными татуировками пытался дозваться до него. Лицо Ваймака, представлявшее собой напускную маску раздражения, не смогло скрыть удивление и беспокойство.       — Корт, — лишь прохрипел от долгого молчания Миньярд, и бывший тренер повиновался без возражений.       За несколько часов, проведенных за плексигласовой стеной, никто не посмел нарушить уединение вратаря, что со всей силы запускал мячи в противоположные ворота, которые постоянно загорались красным цветом. Он не знал, свободна ли сегодня от тренировок Лисья Нора, либо Ваймак специально позаботился об этом, но не то, чтобы это занимало первостепенное значение для него.              Сейчас ему необходимо избавиться от внутреннего давления, выплеснуть ненавидимые чувства, заставляющие ощущать собственную уязвимость.       Вдох, выпрямление, замах и выдох.       Вдох, выпрямление, замах и выдох.       Вдох, выпрямление, замах и выдох.       Сейчас ему плевать на ноющие мышцы, пот, застилавший глаза. Он не думает о дрожащих коленях и таких же трясущихся руках.       Настолько пытался забыться, что не сразу осознал чужой способ преодоления стресса. Удивительно, как за столько лет они понемногу сумели перенять чужие привычки. Нил больше не бежит. Теперь это делает Эндрю?       С этой мыслью он запустил особо мощный удар в ворота, а после под звук, сигнализирующий о голе, медленно поплелся на места запасных игроков. Ваймак уже поджидал его там и как только светловолосый альфа практически упал на скамью, протянул ему полную бутылку воды. Кивнув в знак благодарности, Миньярд медленными глотками стал осушать содержимое.       Пока бутылка не была отброшена в сторону, между ними висело ненапряженное молчание. Ваймак сидел рядом, но соблюдал небольшое расстояние между их телами. Взгляд старшего альфы медленно оглядывал корт, усыпанный мячами.       — Я звонил Нилу, он скоро будет здесь, — начал Ваймак, продолжая смотреть вперед. — Ты не взял телефон.       Только сейчас Миньярд начал припоминать о своем поспешном побеге и как чудом додумался схватить ключи и натянуть обувь перед уходом.       — Забыл, — равнодушно произнес Эндрю, скучающим взглядом обводя корт.       Повисло вновь недолгое молчание.       — Знаю, это не мое дело, но у вас все нормально? Нил звучал встревоженным, когда мы говорили.       Миньярд пожал плечами.       — Повздорили, с кем не бывает?       Вновь тишина.       — Эй, малыш, — невольно, но внимание было привлечено, — ты же помнишь, что вы не одни? Лисы всегда рядом, я, Эбби и Бетси всегда рядом. Вам больше не нужно сражаться в одиночку, тебе не нужно, Эндрю. Ты всегда можешь прийти сюда, если захочешь. И что бы не произошло между вами двумя, мы поможем каждому тем, чем сможем.       Мужчина лишь кивнул и вновь посмотрел на корт. Так и повисло продолжительное, но приятное молчание, пока Эндрю не уловил знакомый запах цитруса, заполняющий своей резкостью чуть не все помещение.       Ваймак тоже это почувствовал, поэтому поспешно встал и, прежде чем уйти с разрешения Миньярда, похлопал его по плечу. В один момент вратарь перехватил руку тренера и ненадолго прижал к себе, после чего кивнул и отпустил. Губы старшего мужчины изогнулись в кривоватой карикатуре улыбки, а затем он покинул корт.       Нил появился быстро. Сначала он заглянул за плексигласовую стену, оглядел бардак, устроенный Миньярдом. После стал кружиться вокруг своей оси, выискивая взглядом знакомую фигуру, и резко замер, обнаружив ее.       Джостен немного потоптался на месте, глядя на непроницаемое лицо мужа, но через секунду уже медленно поднимался вверх. Возражений не последовало, поэтому омега сел рядом, учтиво оставляя небольшое расстояние между ними.       — Прости, — сразу начал Нил, встречаясь взглядом с ореховыми жилками вокруг черного зрачка, — я не должен был говорить нет, а после закрываться от тебя…       — Заткнись. Ты должен говорить нет, когда хочешь. Не смей открывать свой рот для извинений.       — Я закрылся от тебя, Эндрю. Я не хотел, но…       — Но ты сделал это.       — Да, — шумно выдохнул Джостен, ненадолго переключив свое внимание куда-то за спину альфы, а после вновь встретился с его глазами, на этот раз более решительно, — но я не боюсь тебя, Эндрю. Я никогда не чувствовал себя ни с кем в большей безопасности, чем с тобой.       Пальцы Миньярда сильно зудели. Ему вновь захотелось схватить сигарету и затянуться ядовитым дымом, чтобы хоть немного выплеснуть возникающее напряжение. Но они оба давно завязали, хоть привычка что-то держать в руках осталась.       — Я не злюсь, — наконец произнес Эндрю и аккуратно коснулся ладонью шрама от старых ожогов на щеке. — Твой омега в тот момент посчитал иначе, но я верю тебе, Нил. Если ты говоришь, что чувствуешь себя в безопасности со мной, я доверюсь твоим словам.       Нил ответил на чужую ласку мягкой улыбкой и закрытыми глазами. Слегка потерся щекой о шершавую ладонь и вновь посмотрел на Эндрю.       — Я устал, Дрю, — шелест листа на легком ветру был бы громче голоса Джостена, — я так чертовски устал.       — Поэтому ты делал тесты один?       Кивок.       — Я не хотел вновь разочаровывать тебя. Я же вижу: если не из-за ребенка, то из-за меня. Я вижу твое тщательно скрываемое беспокойство. Я не хотел усугублять еще больше.       Эндрю перехватил подбородок мужа свободной рукой и притянул его ближе.       — Мы обещали друг другу справиться с этим вместе. Или ты забыл, Джостен? Только вместе.       Альфа ненадолго задумался, припоминая недавние чужие слова.       — Ты больше не один, Нил. Тебе не нужно сражаться в одиночку. Только вместе. Ты меня услышал?       Нил кивнул.       — Идиот, — прошипел Миньярд, притягивая другого вплотную к себе, пока они не соприкоснулись лбами, а их дыхание не стало общим.       — Но… Может уже достаточно?       Эндрю вновь отстранился и выгнул бровь.       — В плане достаточно попыток? Прошло больше года? Да. Результатов нет. Шанс есть, но, видимо, не для нас. И я устал мучать нас обоих…       — Эй, Нил, ты больше не хочешь?       Джостен слегка нахмурился.       — Хочу, но какой смысл, если рез…       — И я хочу этого, — прервал его альфа, пока Нил пытался справится с новой информацией. Глаза расширились, а рот округлился в комичном «О», когда он наконец понял.       Эндрю никогда не говорил, что хочет этого. Он согласился ради своей пары, но ни разу не высказал того же искреннего желания со своей стороны.       Что-то горячее пламенным цветком распустилось в сердце омеги и тонкими струйками растеклось по артериям и капиллярам.       — Абрам, да или нет?       — Да, Дрю. С тобой да.       Эндрю учтиво проигнорировал пропущенное «всегда» из фразы Джостена. Он лишь притянул омегу в свои объятия и крепко сжал.       Бешенное сердцебиение двух людей разрушало повисшую тишину.

***

      И вновь пошел отсчет: дни, недели, месяцы.       Но в этот раз терпение окупилось.       Сначала запах, потерявший свою резкость цитрусов и приобретший сладость и мягкость меда.       Затем возникшая агрессивность рядом с чужими и небольшие перепады настроения.       Финальной точкой стало падение Джостена во время одной из тренировок и моментальное опорожнение желудка прямо на корте. Эндрю поспешно избавился от тяжелой защиты во время торопливой ходьбы, подхватил ослабевшего истинного на руки и отнес прочь с площадки.       Они сидели в кабинете врача, ожидая новостей от дока. Нилу уже лучше, но частые позывы заставляют настороженно выжидать момента, когда необходимо будет сорваться в уборную. Эндрю сидел рядом и сжимал руку мужа в своей. Иногда убирал со лба прилипшие пряди рыжеватых волос, пока Джостен со слабой улыбкой наблюдал за ним.       Тишину нарушил хлопок двери, а спустя секунду доктор Блэк сидела на своем рабочем месте.       — Что ж, мистер Джостен, — женщина мягко улыбнулась, — все хорошо. Это нормальное явление на ранних сроках.       Нил нахмурился и встретился взглядом с таким же непонимающим Эндрю.       — Простите? — обратился омега к врачу, когда вновь посмотрел на ее.       — Поздравляю, вы беременны. Срок примерно три-четыре недели.       Миньярд резко выдохнул через нос и отвел взгляд от дока. На него уже смотрели иссиня-голубые глаза, неподдельно лучистые и слегка блестящие.       — Эндрю, — на грани удушья от переполняемых эмоций. — Эндрю.       Врач понимающе улыбнулась и ненадолго оставила их.       Нил обхватил лицо Миньярда грубыми ладонями и слегка сжал.       — Эндрю, — словно мантра, не прекращающая срываться с розовых подрагивающих губ. — Эндрю…       Альфа притянул свою пару ближе и заключил в объятия. Он почувствовал, как теплый нос уткнулся ему в шею и вдохнул запах излюбленного горького кофе, пока Эндрю медленно поглаживал омегу по спине.       — Мы смогли, Нил. Ты смог.       Он не видел, но мог слышать, как тихий смех начал сотрясать грудную клетку Джостена. Мягкий запах заполонил кабинет и проник прямо в сердце Эндрю.       Впервые за очень долгое время он улыбнулся. Так широко и искренне, чувствуя счастье, исходящее от его пары.       Лишь трижды после снятия с наркотических препаратов Эндрю Миньярд позволил маске равнодушия треснуть и разлететься на миллиарды осколков сокрытых чувств и эмоций. Но то были негативные переживания, которые заставляли уязвимости взять над ним вверх.       Впервые после снятия с лекарств Эндрю Джозеф Миньярд позволил проявить себе что-то по-настоящему теплое, что-то не обнажающее его панцирь уязвимости.       И причиной тому был все тот же человек.       Нил Абрам Джостен.       Который был всегда ничем, но однажды сумевший стать для него всем.