***
— Лана… Каймана… Марисса, — плечи резко передернуло. — Явно нет. Дорис… Бонди? Звучит… интересно. Нарисса? Нил поспешно перелистнул пару страниц. — Тут различие в одной букве, — фыркнул он, отбросив книгу в другой конец ванной комнаты. — Кто это вообще придумал… Едва заметное прикосновение и сильные руки прижали его податливое тело к теплой груди. Нил закрыл глаза и откинул голову на чужое плечо, подставив шею под приятные ласки. Возникающие от них мурашки вызывали дрожь в расслабленных конечностях. Уши уловили всплеск, после чего жесткая мочалка легкими движениями прошлась по следу от утюга. Мыльная вода каплями стекала по побелевшим царапинам и иногда задерживалась, встречая препятствия в виде выпуклых шрамов. Но путешествие завершалось, и приглушенное «кап» изредка нарушало устоявшуюся тишину. Кап-кап-кап… Кап… С губ срывались частые вздохи, когда мимолетные поцелуи покрывали раскрасневшуюся кожу. Нил любил воображать в такие моменты. Каждый поцелуй, подаренный Эндрю, казался исцеляющим. Простейшее прикосновение губ доказывало ему существующую реальность. Раны, оставленные прошлым, стали лишь белесыми шрамами. То, что вызывало отвращение, являлось лишь отголоском старой боли, разделенной с близким человеком. Эндрю стал тем, кто смог перекрыть уродливые следы бережными отпечатками. Цветы, распустившиеся от каждого прикосновения, белоснежными лепестками закрывали вновь открывшиеся раны и ограждали плотными стеблями от новых угроз. Рядом с ним Нил чувствовал покой, надежно закрепившийся в сердце. — Твои мысли громкие, Джостен, — чужой рот опалил ушную раковину очередным поцелуем. — Я думаю о тебе, — признался омега, отклонив голову чуть вбок. — О том, как мне хорошо с тобой. Послышался всплеск, а затем рука обхватила его подбородок и подтянула вверх. Приветственное соприкосновение губ отзывалось легким трепетом сердца в груди. Нил медленно открыл глаза, когда они отстранились друг от друга. — А еще я не знаю, какое имя выбрать Моле. Неужели у тебя нет идей? Короткое пожатие плеч. — Не Евлампия. Нил громко прыснул и, развернувшись, уткнулся лбом в сильную грудь. — Где ты, — начал он, отстранившись, а после вновь захихикал, пряча покрасневшее от пара лицо. — Элисон, — невозмутимо ответил Миньярд, потерев мыльной мочалкой подрагивающую спину. — Что-то экстраординарное. — Нет, нет, точно не Евлампия. Омега посмотрел в глаза, отливающие желтыми бликами в свете ламп. — Я не хочу, чтобы это было одним из фальшивых имен матери. Эндрю кивнул. — Нужно что-то короткое и простое в произношении. Ничего экстраординарного. Нил тяжело вздохнул. — Не думал, что выбор имени окажется труднее, чем защита диплома. — На которую ты не явился? — подколол его Миньярд. — Эй, я перепутал время. С кем не бывает? Все же обошлось. Светловолосый мужчина хмыкнул и нанес немного шампуня на ладони. Тщательно вспенив вязкую жидкость, он нанес ее на рыжие кудри. Пальцы стали потирать у корней, вымывая сальные пряди. Нил закрыл глаза и прислушался к размеренному дыханию. — Я подумаю, — пообещал Эндрю, особо нежным касанием пригладив мокрые волосы. Этого было достаточно, чтобы Нил окончательно забылся под лаской теплых ладоней.***
— … потрясающий пас! Гарри Флетчер сегодня в ударе! — Полностью согласен с тобой, Фрэнк. Три из пяти забитых голов — превосходный результат. У Сборной Ирландии есть все шансы выйти в финал и в дальнейшем завоевать чемпионский кубок. — Но посмотри сюда, Марлин: Кевин Дэй, игрок Сборной США номер двадцать один, не дает форы. Его пенальти точны на все сто процентов! — Конечно, но все же видно, как команда сдает позиции после внезапного ухода Нила Джостена, известного нам двадцать девятого номера. В этом году у Ирландии есть все шансы размазать Сборную США. — Фрэнк, вынужден не согласиться, ведь на корт вот-вот выйдет тридцатый номер Эндрю Миньярд. А как мы все знаем он чертов Монстр на воротах. — Ладно, ты прав, Марлин. Статистика вратарей Сборной США впечатляющая, но Эндрю Миньярд тот, давайте признаемся честно, кто держит ее на стопроцентном уровне. Предлагаю посмотреть наиболее запоминающие… Кажется, впервые за всю свою жизнь Нил забыл все, что происходило на корте. Он не помнил невероятные голы, о которых трещали телевизионщики, не подмечал ошибок, совершенных в отчаянные моменты, не просчитывал тактику идеальной игры. Мелькающие кадры на экране телевизора становились блеклыми и неинтересными. В один момент он ушел, даже не досмотрев конец первого тайма, пока его не привлек возглас Дэн. — Ты подкупил комментаторов? Иначе я не понимаю, почему твоего мужа так расхваливают в прямом эфире, вместо того, чтобы комментировать игру! — Что? — приглушенно спросил Нил, поспешно возвращаясь в гостиную. Дэн, на коленях которой сидел улыбающийся Чарли, медленно потягивала газировку, пока на экране телевизора мелькали лица двух комментаторов. Женщина коварно улыбнулась, когда увидела любопытствующий взгляд друга. — Надо же, — протянула она, поделившись с сыном колой, — Нил Джостен, самый заядлый и ярый поклонник экси, ушел в самом разгаре матча… Дэн улыбнулась Чарли, когда тот с ответной улыбкой протянул жестяную банку. — … но как быстро вернулся, стоило лишь упомянуть имя его прекрасного мужа! Нил почувствовал, как потеплели щеки, и резко повел плечом. Он продолжал смотреть в телевизор и с трепетным восторгом наблюдать за Эндрю, мелькающим на повторах старых матчей. Рука невольно коснулась живота, когда в кадр попал и он сам, стоящий рядом с воротами. Нил помнил, как пересекся взглядом с ореховыми глазами, что моментально придали ему неимоверную уверенность в их победе. Так оно и случилось. Дэн улыбнулась шире, почувствовав счастье, исходившее невидимыми волнами от друга. Его запах был наполнен насыщенностью душистого меда и пряной корицы, перекрывающей свежесть кислых цитрусов. — Все только и говорят о превосходном вратаре Национальной Сборной, — томно протянула бета и громко хихикнула, когда увидела поморщившееся лицо друга. — Где-то в раздевалке кричит Кевин. — Эндрю просто… Потрясающий. — Сразу бы признался, что взятка все-таки была, — подразнила Дэн. Чарли начал ерзать на ее коленях, чем женщина не преминула воспользоваться. Она подула на шею ребенка, вызвав горошинки мурашек на коже, и Чарли громко рассмеялся. Когда он попытался выбраться из материнских объятий, резко вскрикнул и стал визжать громче. Дэн не прекращала щекотать маленькое тело. Лицо Чарли раскраснелось от частого дыхания и громкого смеха, из-за которого Нил прикрыл уши. Мужчина улыбался, видя семейную идиллию, учиненную на его диване. На секунду он позволил себе вообразить на месте Дэн Эндрю, сжимающего в крепких объятиях смеющуюся Молу. Нил представил, как будет также сидеть рядом с ними и широко улыбаться от чего-то близкого к счастью, заполнившего медовые глаза. Он часто думал, какая будет их дочь. Чьи черты лица она унаследует, какого цвета будут ее волосы, когда его руки будут затрачивать бесчисленные попытки плетения кос. Чьи глаза посмотрят в его собственные и скажут немое «папа». Конечно, Молы. И ничьи больше. Их дочь, — Нил был уверен, — воплотит в себе лишь самое лучшее. Ее красота и детская невинность не будут окроплены кровавой водой ужасающего прошлого и не потонут в омуте несбыточного будущего. Нил знал: ни он, ни Эндрю никогда не позволят случиться тому, что было с ними. Они не будут идеальными родителями, но сделают все возможное, чтобы хоть немного приблизиться к желаемому образу. Кошмарам, стерегшим их серое детство, ни за что не пробраться к Моле. Однажды сломанные люди смогли по кирпичику собраться в новую неприступную конструкцию, сокрушающую врагов на подъеме. Фундамент, возводимый долгие годы безграничным доверием и бережными касаниями, крепко держал каменные стены и особо надежно защищал едва достроившиеся башенки. Нил знал, что не позволит этому сломаться. Больше ничто и никогда не уничтожит все то, что ему дорого. Он знал, что накосячит, совершит не одну ошибку, но пылал уверенностью, что сумеет справиться со всем. Мужчина мельком взглянул на смеющуюся подругу, которую за шею обнимал хохочущий мальчик. Каменные стены были также укреплены теплом, оставленным после вечерних киномарафонов, вторыми шансами старого тренера, визгливым смехом далекого кузена, наставлениями такого же одержимого, как он, друга, напускным скепсисом порой раздражающей копии. Безоговорочная поддержка, искренность, забота, любовь — все они из года в год избавляли от крохких кирпичей жалящего прошлого. То вселяло уверенность в несокрушимости возведенного. Нил знал это, а также то, что не позволит исчезнуть тому, ради чего когда-то рискнул всем.***
Эндрю не мог похвастаться чуткостью сна, как Нил. Он не слышал каждого шороха, создающего неровно лежащие предметы, но мог уловить громкий шепот или частое дыхание другого. Эндрю сказал бы, что удивился, когда скованные ото сна руки вытащили из недр подушки телефон, разрывающийся от нескончаемой вибрации. Глаза сощурились от яркого света экрана, из-за чего пришлось немного проморгаться. Продолжая бороться с сонливостью, он приложил телефон к уху. Услышав голос Нила, альфа почувствовал, как разом весь сон покинул его рассеянное сознание. Нил сдержал слово. Каждый день телефон Эндрю разрывался от бесконечных сообщений и нередких звонков. Изначально то были разговоры, напоминающие скорее отчет о самочувствии омеги. — Сегодня мы плотно перекусили супом с томатным соусом, а на десерт — ананасы в карамельном сиропе. Со временем беседы стали приобретать разношерстный характер: — Дэн такая потрясная. Она рассказала столько полезного! — Наши дочери слишком капризны. Ты их избаловал. Что, если Мола будет такой же? А также слишком частое: — Я одновременно зол и рад. Я в ужасе от сладкого, — в который раз говорил Нил. — Особенно мороженое. Там столько калорий… Прав был Кевин: на корт я выйду только в качестве мяча. Но ей нравится… Недолгая пауза, после которой выдали уверенное: — Больше не буду это есть. А Эндрю усмехнулся, услышав фразу уже примерно в двадцатый раз. Негромкое хмыканье вырвалось на свободу, когда в телефоне послышалось тихое причмокивание. — И что за вкус? — полюбопытствовал Миньярд, сдержав ехидное хихиканье, разрывающее грудь. Моментально воцарилась тишина. А спустя минуту раздалось недовольное: — Шоколадное. После того как фанфары возвестили о победе Сборной США и проигрыше Ирландии, телефон стал разрываться от смс-ок, полных поздравления от Лисов. Эндрю не спешил отвечать на сообщения и лениво последовал в душ. Он знал, что торопиться не стоит, поэтому мог постоять несколько лишних минут под обжигающими каплями, согревающими уставшие мышцы. Спустя двадцать минут, как и было оговорено, раздался звонок. Эндрю ради приличия выждал несколько секунд, после чего ответил. — Эй! — в экране смартфона показалась взъерошенная копна рыжеватых волос и широкая улыбка. — Дрю, ты был великолепен. Казалось, ничтожная фраза, однако она сумела зажечь все нервные окончания во вмиг взбудораженном теле. Уголок рта немного оттянулся вверх. — Все тот же наркоман, — ответил ему Эндрю, прислонившись к стене пустой раздевалки. Сокомандники все еще были на поле и дружно давали интервью, пока он улизнул прочь под тихое бурчание тренера. Но тот не держал Миньярда, а лишь отдал телефон, сказав, что никто не звонил, и произнес что-то вроде «отличная игра», а после поспешил к ликующей команде. От недолгих мыслей его отвлек громкий смех, а после в телефоне показалась усмехающаяся Бойд. — Уж простите, что вмешиваюсь в ваш долгожданный разговор, — хитро протянула она, бросая взгляд куда-то в бок, — но Нил был сегодня особенно рассеян во время матча. Я на секунду ужаснулась, когда подумала, что ему неинтересно… Женщина резко шикнула, а после экран внезапно пошатнулся. — Я еще не все сказала! — смеялась она, пока на заднем плане раздавалось раздраженное «Дэн!». Эндрю выгнул бровь, но ничего не сказал, продолжая наблюдать за стремительно меняющими изображениями и смазанными картинками. В какой-то момент показалось раскрасневшееся лицо Нила, который громко пыхтел и пару раз вскрикнул, когда Дэн, видимо, удалось подкрасться слишком близко. — Даниэль Ли Бойд! Прекрати немедленно! Какой пример ты подаешь своему сыну? — Нет, твой муж заслуживает знать эту страшную правду! — послышался стремительно приближающийся крик. Изображение вновь исказилось, когда рука отпрянула назад, и на секунду показался рыжеволосый затылок. Так длилось несколько секунд, пока видео не отключилось вовсе и оставили после себя дисплей входящего звонка. Сквозь динамик послышался грохот, а за ним — ехидное хихиканье. Эндрю фыркнул и оперся о подлокотник дивана. Не прошло и минуты, как прищуренные голубые глаза вновь возникли в экране, а после слегка расширились и смягчились. — Вы закончили? — скептически поинтересовался Миньярд, на что Нил громко хмыкнул. — Больше она нас не потревожит, — коварная улыбка растянула пухлые губы, а лазурные глаза сверкнули опасным блеском. — Ты запер ее в ванной? — Мне пришлось, — ни капли не раскаиваясь, произнес Нил, испустив облегченный стон, когда ему удалось сесть на диван. — А ключи где? — Оставил в двери, — пожал плечами тот и хотел что-то спросить, как резко замер. — Чарли… Спустя мгновение до ушей Миньярда донесся яростный вопль. — Нил Абрам Джостен, как ты посмел запереть меня в ванной? Это был грязный ход, так и знай! — ее раскрасневшееся лицо протиснулось в экран. — Теперь я просто обязана все рассказать Эндрю. — Дэн, — начал Джостен, но его перебил заинтересованный тон блондина: — У тебя секреты от меня? Нил, неужели ты мне изменяешь? — рот исказился в притворном ужасе и неверии. Не впечатленный шуткой, омега слегка раздраженно окинул взглядом подругу, а после отодвинул от себя телефон. Экран сместился чуть ниже и показал округлость, нескрываемую за старой футболкой. — То есть это, — рыжеватая бровь приподнялась, — для тебя шутка? Бойд громко прыснула и пригнулась, ненадолго исчезая с изображения. — Твои фетиши порой не знают границ, — пожал плечами Миньярд, не обращая ни малейшего внимания на более громкий вопль женщины. Нил на это замечание закатил глаза и недовольно цокнул языком. — Будь я верующим, часто бы задавался вопросом: как Богу хватило ума нас свести. — Но ты не верующий. — Именно. Это значительно расширяет список догадок о возможности произошедшего. — Так, все, — наконец-то отдышалась бывшая Уайлдс, явив сему миру слегка остывшее лицо. — Неважно, как вы сошлись, важно лишь то, как идеально это вышло. — Бойд, порой ты более безнадежная оптимистка, чем Уокер, — хмыкнул Эндрю, когда Дэн быстро показала средний палец, а после поспешно оглядела комнату на наличие Чарли. Она медленно выдохнула и слегка улыбнулась. — Страшная тайна? — О, да. Не говори только Кевину, иначе ему грозит скоропостижный инсульт. — Инсульт? — не понимающе посмотрел Нил. — Чрезмерное кровоизлияние от гнева может плохо сказаться на его мозге, после того как узнает, что ты частенько уходил от просмотра, пока на корт не вышел Эндрю. — Дело не в Эндрю, он совсем не при... — Да-да, помним, Нил, проходили. А еще я помню, как слюна катилась по твоему подбородку, когда твой прекрасный, потрясающий, великолепный, — она призадумалась. — Как ты его еще называл? В общем, твой муж совершил невероятнейший пас в чужие ворота со своих. Нил нахмурился, но Эндрю уловил заметный румянец, быстро проявляющийся на шрамированной коже. — Отвратительно, — заявил Миньярд, но голос прозвучал куда мягче, чем ему хотелось. Нил понимающе улыбнулся, на что Эндрю закатил глаза. — Но тебе это нравится. Дэн громко фыркнула. — Порой ваш флирт хуже некуда. Каждый звонок, как бы Эндрю ни старался себя обмануть, был долгожданным. Низкий голос Нила сладким медом обволакивал теплеющие уши, когда привлекательный рот выпускал очередную глупость.Телефон всегда был в шаговой доступности. Во время тренировок и матча он хранился либо у тренера, либо у командного врача. Эндрю готовился сорваться с этого проклятого города в любое мгновение, если что-то случится с омегой или тот сам захочет его возвращения. Но Нил не просил, и ничего не случалось. Он звонил лишь в утренние и вечерние часы, иногда в обеденное время. Часто говорил, что не хочет злоупотреблять недолгим отдыхом Миньярда, и отмахивался от замечаний Эндрю, как от назойливой мухи. Поэтому, услышав голос Нила, разрезавшую ночную тишь, Миньярд резко сел в постели. Эта единственная ночь была последней перед возвращением Эндрю. Бойды уехали домой накануне вечером, потому Нил остался совсем один. Светловолосый мужчина приказывал собственному разуму обрести хладный контроль и усмирить мечущихся демонов. — Нил? — негромкое, но твердое, готовое успокоить в случае необходимости и стать опорой. Вопреки тревожным мыслям возникшую тишину разрушил неуверенный смешок. — Прости, Дрю, — в динамике послышался резкий вздох. — Просто… Мола совсем разбушевалась. Эндрю почувствовал, как тревога ослабила цепкую хватку и медленно впускала обжигающий кислород в ослабевшее горло. — Сколько бы я не включал шум моря и не говорил с ней, она продолжает с пущей силой, — тем временем продолжал Нил, делая небольшие паузы между словами. — Черт, кажется, она скоро отобьет мне почку. Эндрю шумно выдохнул. — Ты не мог бы… М, не знаю, попробовать поговорить с ней? Да, чаще всего она, наоборот, начинает активничать усерднее, но вдруг получится? Иначе мне точно… Что это? — послышались нотки недовольства. — Ты смеешься, Миньярд? — Маленькая проказница, — с нескрываемой теплотой произнес тот, вызвав недолгое молчание на другом конце провода. Громкий вздох, сочащийся еле сдерживаемым воплем, оглушил его уши. — Я тебя ненавижу, — бурчал Нил. — Она такая же избалованная, как Сэр и Кинг. Что теперь прикажешь делать? Я с ума сойду, если она снова начнет капризничать, а тебя рядом не буде… — Я буду, — серьезное заверение вмиг остановило разразившуюся брань. — Я хотел сообщить, когда вернусь, но, видимо, вынужден сделать это сейчас. Финал чемпионата будет проходить весной. До того момента у меня законный отпуск. — А как же тренировки? Команда? Разве ты можешь… — Могу, Нил. Считай это преждевременным декретом. В телефоне повисло молчание. — Кевин нас убьет.— усмехнулся Джостен. — Пусть испытает удачу, — бросил ему Миньярд, а после добавил: — В таком случае падение будет жестким. Вновь негромкое хихиканье, а после уютная тишина возникла в потемневших экранах. — Успокоилась, — едва слышно произнес Нил. — Мы скучаем. — Оказывается, не только она любит внимание. — Я никогда этого не отрицал, — в голосе Эндрю отчетливо уловил слабую улыбку. — Наркоман. — Возвращайся скорее, — сонно прошептал омега. — Возвращайся к нам домой. Сколько бы раз Нил ни говорил об этом, Эндрю до сих пор не смог привыкнуть к теплу, исходящему от звучания данного слова. Но никакого ужаса, недоверия и страха оно не внушало. Наоборот, нечто приятное, теплое, напоминающее пуховое одеяло, обволакивало в безопасном коконе. Дом ассоциировался со сладостью, сводящей от приторности челюсти, улыбкой болтливого рта и до одури голубыми глазами, утягивающими в недра опасной глубины бездонных зрачков. Теперь Эндрю мог признаться, что хочет, желает, жаждет иметь то, что не позволяла пелена саморазрушения. Мечущиеся мысли, как и зубастые демоны прошлого, были погребены под не подъемной плитой долгих лет, проработанных вместе с Бетси. Ощутимое присутствие и надежное плечо, оказывающее немую поддержку, помогали стоять на ногах в особо сильные душевные бури. И сейчас долгожданное облегчение позволяло не таить сокрытое желание: вернуться туда, где его ждут. — Я скоро буду дома.