Чертог памяти

      — Я всё же думаю, что нам стоит подождать.       За последнюю сгоревшую палочку благовоний эта фраза в самых разнообразных вариация звучала уж раз в двадцатый, что изрядно начало выводить Цзинь Лина из себя. Но вместо того, чтобы уступить канючащему Оуян Цзычжэню, юный глава Ордена лишь ещё упрямее начинал отстаивать своё мнение уже из принципа. В конце концов, из-за новых обязанностей он достаточно редко мог отправиться на вылазки с друзьями, и терять удачно подвернувшийся шанс выбраться на Ночную Охоту он был не намерен.       — Ноешь так, будто мы идём Вэй Усяня грабить, а не просто взять из его мастерской талисманы. Которые, напомню, специально там лежат, чтобы мы их могли взять на Ночную Охоту, – раздражённо отбрил Цзинь Лин, вскидываясь. — Мы не успеем добраться до места к ночи, если не выдвинемся прямо сейчас! Пока он закончит урок, пока каждого сопляка по головке погладит, пока наобщается с каждым встречным-поперечным, пока соизволит отлипнуть от Ханьгуан-цзюня... В общем, мы дождёмся его разве что к завтрашнему обеду!       Лань Сычжуй в очередной раз вздохнул.       После событий, произошедших в храме Гуаньинь, и последующего прощания, Лань Ванцзи и Вэй Усянь пустились в продолжительное странствие. О них почти ничего не было слышно, и лишь изредка доносящиеся слухи рассказывали всем желающим, что прославленный Ханьгуан-цзюнь, как и прежде, появляется там, где царит хаос, спасая простых людей вне зависимости от их статуса или силы нечисти, и что верным спутником ему служит не кто иной, как оправданный ныне Старейшина Илин. Упоминаемое лишь шёпотом, с опаской, вначале имя основателя Тёмного Пути со временем зазвучало громче, и в какой-то момент молва о его благих деяниях начала перевешивать остаточные отголоски прежних слухов. А после в разговорах то тут, то там, вместе с его именем начало мелькать прозвище «Чжунин». Кто-то, произнося его, с тоской думал о нежном юношеском сердце, что было изранено и растоптано под гнётом незаслуженных порицаний и жгучей ненависти. Ну а кто-то с лёгкой иронией, но всё же чаще со снисходительным одобрением, упоминал «Верную Тень» благородного «Несущего Свет» Второго Нефрита клана Лань. И, в конце концов, среди обывателей и заклинателей из малых орденов прозвище укрепилось в качестве титула, но вместо общепринятого «цзунь», говорящего о высоком статусе, зазвучало совершенно ланьское «цзюнь» - «благородный муж».       Так и разлетелась по Цзянху молва о прославленных в своём бескорыстии заклинателях Ханьгуан-цзюне и Чжунин-цзюне на добрую забаву друзей с семьями и на глухую ярость тех, кто до последнего сохранял в сердце ненависть к оправданному ныне Злу.       За время отсутствия прославленного дуэта в поле зрения заклинательский мир успел переварить выплывшую на свет правду, перебродить тысячами обсуждений да споров, а после утихнуть, приняв новую реальность и вернувшись к привычной для всех рутине.       И когда почти полтора года спустя взъерошенный и возбуждённо сверкающий глазами молодой адепт, напрочь нарушая правила о беге, ворвался в кабинет несколькими месяцами ранее покинувшего уединение Лань Сичэня, и объявил, что Ханьгуан-цзюнь и Чжунин-цзюнь вернулись в обитель Ордена, глава Лань облегчённо выдохнул и впервые за очень долгое время искренне улыбнулся, уже предвкушая благие для всех перемены.       Ну а Старейшинам оставалось лишь давиться кровью, когда задержавшийся в Ордене «несносный мальчишка Усянь» сначала взял под крыло старших учеников, водя их на Ночные Охоты, а после согласился принять должность преподавателя по талисманам и тренировать молодёжь в стрельбе из лука. Последним колышком в гроб было вбито сообщение Лань Сичэня, объявившего, что отныне мастером по артефактам Ордена Гусу Лань так же становится Вэй Усянь, работы над возведением мастерской которого как раз были официально окончены.       Таким образом некогда порицаемый всем миром Старейшина Илин был безоговорочно признан полноправным членом клана Лань, прочно закрепившись не только в качестве законного супруга Второго Господина, но и как заслуженный учитель, который за короткое время сумел завоевать сердца учеников от мала до велика и снискал расположение у большинства адептов.       Ну а что касается Ночных Охот... Что ж. Ни одна из них более не обходилась без хотя бы одного его талисмана. И особую популярность они заимели как раз у старших учеников.       — Ну, если говорить уж совсем точно, то мы талисманы сами не берём. Нам их выдают лично в руки, – поправил друга Сычжуй, звуча несколько устало: характер Юной Госпожи с годами улучшаться не спешил. И если Жулань, узнав правду о своей семье, всё же отучился от привычки действовать импульсивно, то вот его баранье упрямство, кажется, начало выходить на новый уровень.       Глава Цзинь фыркнул, скрещивая руки на груди.       — Ты слишком любишь цепляться к словам, – буркнул он. Сычжуй, непроизвольно отзеркаливая привычку дяди Сичэня прикрывать глаза и мысленно считать до пяти во имя успокоения, дал себе это время. Начавшаяся ссора грозила как минимум очередным наказанием для всей компании, и тогда про Ночную Охоту можно было бы забыть.       Заговорил он снова уже своим привычным миролюбивым тоном.       — Я лишь указал на неточность, – заметил юный Лань. — Папа запретил кому бы то ни было заходить в мастерскую в его отсутствии не просто так.       — Да брось, Сычжуй! Как будто мы маленькие дети, которые полезут лапать всё, что на глаза попадётся, едва порог переступив, – подал голос Лань Цзинъи, до этого увлечённо копавшийся в собственном мешочке цянькунь в поисках заначки засахаренных ягод. Выудив, наконец, узелок с угощением, парень тут же развязал его и забросил в рот сразу несколько конфет, довольно замычав. Лань Сычжуй бросил на него укоризненный взгляд, но промолчал – остановить друзей от несанкционированного проникновения в святая святых самого Основателя Тёмного Пути было в разы важнее, чем напоминать самому не-ланистому Ланю о приличиях. Тем более что, несмотря на все перипетии, «золотой квартет» продолжал неумолимо двигаться по тропе, уводящей прочь от жилой части Облачных Глубин в сторону скалистых обрывов, что нависали над головой подобно многометровым стенам.       — И всё же… – начал было Лань Юань, но был прерван страдальческим стоном закатившего глаза Цзинь Лина.       — Мы берём талисманы и идём на Охоту. Точка, – для наглядности неопровержимости своих намерений мальчишка даже сделал отсекающий взмах рукой. — А если ты так сильно боишься наказания, то, так уж и быть, я замолвлю за тебя словечко, упомянув, что ты был против, – на губах обернувшегося через плечо Жуланя заиграла снисходительно-насмешливая ухмылочка. И прежде, чем Сычжуй на это ответил, уже бегом преодолел отделявшие их от сиротливо прячущегося в тени небольшого здания метры. — Тем более мы уже пришли. Зря, что ли, в эту глухомань к демону на рога тащились?       И молодой глава распахнул дверь под полу-панические причитания наследника клана Оуян и ворчливое «тут идти-то всего ничего, с натяжкой половина палочки истлеть успела…» от Лань Цзинъи.       Мастерская представляла собой помещение размером с обычный жилой домишко, стены которого имели бежевый оттенок, а пол являл собой ровно выложенную тёмную древесину. Вдоль двух стен были установлены стеллажи, на которых почти не оставалось свободного от книг, свитков и шкатулок места. Сундуки в количестве четырёх штук рядком выстроились у третьей стены, а над ними крепились так же заставленные всякой всячиной полки. Ну а четвёртая стена, на которой расположилось единственное окно, оказалась самой свободной: это пространство занимал лишь просторный рабочий стол, занятый обычными для рабочей зоны вещами вроде канцелярии, бумаги как для письма, так и пустой талисманной, парой стопок каких-то книг с тетрадями и свёрнутыми картами. Но всё это было сдвинуто на одну половину стола, оставляя вторую почти полностью пустой.       На первый взгляд помещение не казалось сильно надёжным. Как простой кабинет – да, вполне, но уж точно не как место, куда в первую очередь приносятся самые разные находки, среди которых частенько попадаются и очень опасные. Однако избранные члены клана знали, что всё, начиная скрытым небольшим подполом-хранилищем и заканчивая коньком крыши, покрыто мастерски сплетённой сеткой различных заклинаний, призванных защитить от любых напастей будь то потоп, пожар, вторжение нечисти или агрессивно настроенные незваные гости. Убористая вязь вилась не только изнутри здания, но и покрывала его снаружи. Ну а помимо прочего квартет юных заклинателей преодолел два невидимых защитных барьера и ещё один на самой двери. И чёрта-с-два бы они пересекли границу хотя бы первого, не будь у Лань Сычжуя с Лань Цзинъи допуска через жетоны. Вэй Усянь в любом случае узнал бы об их визите, но только если бы стал проверять. В противном бы случае о вторженцах моментально сообщили бы сигнальные талисманы, подняв по тревоге не только самого хозяина мастерской, но и главу клана с Ханьгуан-цзюнем. Помимо этого зажглись бы маячки у Лань Цижэня и самого Сычжуя. Впрочем, эта же система, но чуть иначе, дала бы знать и о каком-либо происшествии в самом здании, если бы, к примеру, какой-либо артефакт взорвался или серьёзно ранил исследователя.       Говоря проще, мастерская Вэй Усяня была одним из самых охраняемых объектов на территории Ордена. Конкуренцию ей могли составить разве что минши, сокровищница и запретная секция библиотеки.       — Ну что? Все живы? Прекрасно, я за талисманами, – Цзинь Лин помахал рукой и деловито направился к единственному незапертому сундуку, где ровными стопками, перевязанные шнурами, лежали самые часто используемые «расходники». — Предлагаю взять побольше огненных и запечатывающих. О, смотрите, запас отслеживающих пополнился! Возьмём-ка и их…       — У меня почему-то плохое предчувствие, – Цзычжэнь поёжился, вжимаясь в стену и заодно чуть смещаясь за спину Сычжуя. Тот на друга не глянул, неодобрительно наблюдая за набивающим цянькунь Жуланем. И все трое каким-то таинственным образом упустили из виду Лань Цзинъи, который, будучи ведомым патологическим природным любопытством, сунулся прямиком в ту часть мастерской, где обычно проводились исследования принесённых в Орден артефактов. Там, расположившись прямо посреди свободной части рабочего стола, лежала закрытая книга. Обложка её, выполненная из плотной чёрной кожи, была увита золотым тиснением, напоминающим не то потоки ветра, не то волны. На краях, словно защита, плотно сидели золочённые же металлические уголки. Книга выглядела весьма увесистой, однако идентифицировать её содержимое по названию не удавалось ввиду отсутствия каких-либо надписей что на лицевой стороне обложки, что на корешке. Вместо этого прямо по центру, в сверкающей чистотой металла оправе, сидел полупрозрачный отполированный алый камень, испещрённый бордовыми прожилками. Вместе вся эта композиция смотрелась бы более чем гармонично, если бы не одно «но»: камень был посажен на обложке весьма криво, из-за чего у Цзинъи моментально зачесались руки его поправить. И, не привыкший отказывать себе в подобных мелких радостях, юный Лань решил удовлетворить своего внутреннего эстета и потянулся задуманное исполнить.       И как раз в этот момент Сычжуй, ощутив пробежавший вдоль позвоночника холодок (вот теперь и у него было то самое предчувствие), резко повернул голову, замечая движение друга. Глаза его расширились, а сердце на миг замерло.       — Цзинъи, не трогай! – крикнул он, наплевав на правила. Второй Лань вздрогнул от неожиданности и инстинктивно одёрнул руку как от чумы. И тут же зыркнул на Лань Юаня с лёгким раздражением.       — Ты чего развопился-то!? – возмущённо ощерился неудавшийся исследователь. — Я чуть к праотцам не отправился! Это всего лишь книга! Наверняка очередной дневник учителя Вэя или утащенный им из библиотеки заумный том какого-нибудь учёного труда.       Лань Сычжуй приблизился к столу, глядя на книгу так, будто был готов в любой момент вытащить из рукава запечатывающий талисман. И плевать на все защитные заклинания, серьёзно.       — Или же это какой-то артефакт или проклятый предмет, – проблеял от двери Оуян Цзычжэнь, не рискнувший подойти к друзьям, но, тем не менее, боязливо вытянувший шею в попытке рассмотреть предмет обсуждения с расстояния. Цзинь Лин, ни на секунду не прерывая копошения в сундуке и набивание мешочка, скептически хмыкнул.       — Или забытый им какой-нибудь сборник непотребств, – вставил он свои пять копеек и с сияющим взглядом схватил очередную находку. Цзинъи вскинул бровь. Сычжуй же вновь одарил главу Цзинь укоризненным взглядом.       — Давайте просто откроем и тогда узнаем, что там!       — ЦЗИНЪИ! – завопили хором Цзычжэнь с Сычжуем, а последний ещё и рванулся перехватить товарища за запястье, но тот увернулся и резко схватился за обложку, раскрывая фолиант. Все замерли на своих местах в ожидании… Чего-то. Однако ничего не изменилось: не сработала тревога, все вещи остались на своих местах, юноши никуда не исчезли, за окном всё так же светило солнце и пели птицы. Ну а на кремово-молочных страницах была девственная чистота. Не-ланистый Лань в очередной раз подтвердил свою репутацию, разочарованно заскулив.       — Серьёзно!? Пусто!? – воскликнул он, перелистывая книгу. — Ну, класс. Видимо, мы наткнулись на будущий журнал для записей. И зачем его на самом видном месте было оставлять? Так же не интересно!       — Цзинъи… – Сычжуй зажмурился и ущипнул себя за переносицу, мысленно благодаря небеса за то, что соклановец не учинил (вроде бы) никакого хаоса. — Во-первых, это рабочее место папы и он оставляет тут всё, что считает нужным, – в голосе отчётливо послышались стальные нотки. — Во-вторых…       — Во-вторых, – перебил его Цзинь Жулань, отворачиваясь наконец-то от сундука и скрещивая руки на груди, глядя на Цзинъи как на дурачка. — Кто там что говорил по поводу лапающих всё детей? Уж не ты ли?       — Не Юной Госпоже, набившей себе цянькунь половиной запасов талисманов, меня жизни поучать! – огрызнулся виновник шумихи, захлопывая находку. Побледневший от испуга Цзычжэнь, чуть придя в себя, всё же скользнул вдоль стены к остальным мальчишкам, останавливаясь на небольшом от них расстоянии.       — Я хотя бы не тянусь трогать всё, что попадается мне на глаза! – парировал Цзинь Лин, взвиваясь подобно облитой водой кошке.       — А я не ною, пройдя всего пару шагов!       — А я клан не позорю, нарушая собственные же правила!       — Что!? Ах ты!..       — Прекратите!       В мастерской мгновенно повисла тишина, а три пары округлившихся в потрясении глаз остановились на Сычжуе. Наследник Ордена Гусу Лань стоял прямой как палка со сжатыми до побелевших костяшек кулаками. Глаза его были закрыты, а дыхание чуть углубилось, что выдавало степень его гнева.       — Вы оба ведёте себя как малые дети! – убедившись, что всё внимание теперь сосредоточено на нём, Лань Юань смерил обоих спорщиков разочарованным взглядом. — Талисманы у Цзинь Лина. Поэтому мы сейчас же уходим и больше никогда – никогда, понятно? – не придём сюда без разрешения папы или без крайней на то необходимости. Всем ясно?       И, не дожидаясь ответа, Сычжуй направился к двери. Цзинъи потупился и опустил взгляд, который тут же уткнулся в камень на обложке. Очевидный дефект слишком сильно бросался в глаза и вызывал зуд в ладонях. Юноша едва слышно чертыхнулся.       — Я не смогу уснуть, если не сделаю это, – буркнул он и всё же вцепился пальцами в оправу, одним движением проворачивая её, пока камень не встал ровно.       А в следующий миг всю мастерскую залило ослепительной вспышкой.       Камень, как и золотые «волны», что теперь уже оплетали всю обложку и закручивались изящными завитками вокруг оправы, медленно тускнел. Но к первоначальному состоянию не вернулся, оставляя себе слабое мерцание.       О вторженцах теперь напоминал лишь так и не закрытый сундук с талисманами. ***       — Цзинъи... – застонал Цзинь Лин, морщась от неприятных мутных ощущений. Глаза открыть он пока не решался, опасаясь, что тогда и без того с боем впихнутый в желудок травяной гусуланский обед точно вырвется на свободу. — Я тебе ноги сломаю, клянусь.       — Да-да, обязательно. Прямо как в предыдущую пару сотен раз, – глухо огрызнулись сбоку. А после послышалось поистине старческое кряхтение и шорох. — Кто на мне разлёгся!? Будьте так любезны убрать свою жо...       — Цзинъи, язык!       — П-прости! Я не специально! – почти одновременно с Сычжуем воскликнул Цзычжэнь и поспешил поскорее скатиться с друга, наконец-то позволяя ему принять сидячее положение.       Лань Юань машинально проверил свою налобную ленту, и только убедившись, что она сидит ровно, открыл глаза, осматриваясь. Между его бровей пролегла неглубокая складка, когда юноша понял, что место это ему незнакомо.       Квадратной формы помещение, по размеру напоминающее средний зал, было абсолютно лишено не только дверей с окнами, но и какой-либо мебели. Стены, опять же, имели бежевый цвет, но в значительной степени уходящий в более серый, а очевидно каменный пол отчего-то был слишком для этого материала тёплый. Про потолок же сказать ничего не удавалось, так как его просто не было видно: на его месте сгущалась тьма, будто своды уходили на десятки метров ввысь. Однако вопреки всякой логике в «зале» не было темно, как можно было бы предположить. Освещение было такое, будто сами стены излучали мягкий, приятный глазу, свет.       Ругань Цзинь Лина и Лань Цзинъи на фоне набирала обороты и грозилась всё же перейти в банальную драку несмотря на робкие попытки наследника Ордена Балин Оуян их примирить. Сычжуй покачал головой и обернулся, готовясь вопреки собственному нежеланию использовать свой статус и приструнить хотя бы соклановца, но склочные мальчишки резко замолкли сами. А причиной стала очередная вспышка света, вынудившая всю четвёрку спешно прикрыть лица рукавами ханьфу (или просто рукой).       Несколько мгновений спустя с другой стороны зала послышалась возня и сдавленная ругань. Причём, судя по количеству голосов, вновь прибывших было не меньше десятка. Лань Сычжуй среагировал первым, опуская руку и спешно распахивая глаза.       И беззвучно ахнул, встречаясь ошарашенным взглядом с не менее шокированными до сжавшегося сердца знакомыми серыми глазами. Юноша в чёрно-красных одеждах, кроем напоминавших форму учеников ордена Юньмэн Цзян, явно только-только отлип от пола, на который его, как и целую толпу народа, свалило после странной вспышки.       — Какого!? – судя по возгласу Цзинъи он тоже обратил внимание неожиданных гостей. — Вы кто такие!? – завопил он, подрываясь на ноги.       — Это вы кто такие!? И где мы!? – раздалось с той стороны отчего-то очень уж знакомым голосом, и стоило только говорившему выпрямиться в полный рост, как у квартета почти синхронно отвисли нижние челюсти — их взглядам однозначно предстал глава Ордена Юньмэн Цзян – Цзян Ваньинь. Но выглядел он… Лет на двадцать так моложе. Даже одежды на нём были ученические.       — Глава Ордена Цзян!?       Цзинь Лин уже открыл было рот, чтобы позвать омолодившегося родственника, но тут же замер, когда рядом с тем, потирая голову и шипя, показался юноша в золотых одеждах ордена Цзинь. Его облик был юному главе смутно знаком – он видел его на картинах и в отражении зеркала почти каждый день. Взгляд упёрся в меч. Точно такой же, как и у него самого. Или даже не так: это и был тот же самый клинок, Суйхуа. И сомнений в личности заклинателя для него не осталось. Кровь моментально схлынула с лица, а глаза против воли начало жечь подступившими слезами. Обескровленные, сразу ставшие словно пересушенными, губы пропустили судорожный вдох. — Отец?..       — Чего?.. – поняв, что незнакомец в одеждах собственного же клана обратился так к нему, Цзинь Цзысюань замер, глядя на мальчишку, что выглядел его ровесником, с непониманием.       — Какого чёрта тут происходит вообще!? – опять завопил Цзинъи, который с благоговейным ужасом осматривал приходящих в себя заклинателей и узнавал почти половину из них.       В помещении медленно нарастала неразбериха: по мере того, как странная заторможенность начала отступать и гости праздничного пира, посвящённого окончанию соревнования по стрельбе из лука, осознавали, что их куда-то перенесло, они начинали суетиться. То тут, то там, послышались сначала упрёки в адрес Вэнь Жоханя – явно ведь это его козни, вызванные обидой на проигрыш его Ордена! Вспыливших сразу попытались успокаивать более рационально мыслящие, указавшие на тот факт, что Верховный Заклинатель так-то тоже оказался с ними в этом месте. А что это, к слову, за место?.. И кто эти странные юноши, никому незнакомые?       Так и сидящий на полу Лань Сычжуй, будучи словно оглушённый, даже не обратил внимание на начавшийся хаос. Он медленно, словно в прострации, выхватывал из толпы такие знакомо-незнакомые лица: главы орденов Цзян, Не и Лань, выглядевшие скорее его ровесниками; учитель Лань неуловимо моложе, пусть и не сильно изменился; лишённый посмертной серости и могильной тьмы на дне непроницаемых зрачков дядя Вэнь Нин, боязливо жмущийся к молодой женщине в одеждах ордена Цишань Вэнь, личность которой легко наложилась на образ из воспоминаний из далёкого детства… Серьёзный и более холодный, а оттого непривычно чуждый, вид совсем юного отца, ещё не носящего титул Ханьгуан-цзюня… И снова глаза, которые то играли оттенками грозовых туч, то сверкали осколками серебра, одновременно напоминая о потерянном и вновь обретённом. Глаза, лишённые поволоки застарелой печали, ещё нетронутые слезами потерь, но так знакомо отражающие сияние доброго, полного любви, сердца.       Глаза Вэй Усяня из далёкого прошлого, ещё не прошедшего через ад и не воскресшего подобно фениксу из легенд в новом теле, одновременно и похожем, и отличном от «родного».       — Мы в прошлом, – послышался чей-то сиплый тихий голос, который каким-то магическим образом внезапно заглушил шум вокруг. Не понимая, что произошло, Сычжуй проморгался, выходя из прострации, и только тогда понял, что почти все смотрят на него с разной степенью недоумения. И только тогда наследник ордена Лань осознал, что вырвавшая его из мыслей фраза принадлежала ему самому.       — …в прошлом? – высокая женщина в фиолетовом платье презрительно скривила губы. Мозг самостоятельно решил разгадать подкинутую задачку и через считанные мгновения выдал решение: Юй Цзыюань. Это точно должна быть Пурпурная Паучиха. Слишком сильно было её сходство с Цзян Ваньинем из их времени. — Что за чепуху несёт этот юноша?       — Хотите сказать, что вы из будущего? – Цзинь Гуаньшань махнул веером, с интересом глядя на молодых людей. Но прежде, чем кто-то из них успел ответить, Лань Цижэнь махнул рукавом, будто сметая мусор со стола.       — Бред! Путешествия во времени – выдумка!       — Но это в самом деле так! Мы наткнулись на один артефакт… – Начал было Оуян Цзычжэнь, но замолк, когда учитель Лань вскинул ладонь в останавливающем жесте.       — Артефактов такой силы не существует в природе, – нравоучительным тоном изрёк старейшина, машинально погладив бородку. Юные Лани переглянулись, явно сойдясь в мыслях, что старик ни капли не изменился за прошедшие годы. Спорить было просто бесполезно. Однако наследник Оуян решил не сдаваться:       — Но, послушайте…       В этот раз тем, кто перебил, был бывший глава Цзинь Гуаньшань. Улыбаясь так, что поморщиться захотелось почти всем присутствующим, бывший глава ордена Цзинь махнул веером.       — Молодые люди, мы не знаем, кто вы и откуда у вас одежды наших орденов…       — Но вдруг они говорят правду? – внезапно вступила в разговор Цзян Яньли, переводя взгляд с одного мальчика на другого, заметив, как отчего-то с тоской потупил взгляд более спокойный младший Лань, и что почти неотрывно смотрящий на неё юноша из Ланьлин Цзинь будто находится на грани слёз. — Мы ведь даже не дали им объясниться. Пусть расскажут свою версию, – и дева Цзян с надеждой во взгляде обернулась к отцу. Цзян Фэнмянь покорно прикрыл глаза, а после обратился к присутствующим.       — В самом деле, уважаемые. С нас не убудет уделить немного времени ребятам. Быть может что и прояснится, – голос мужчины звучал миролюбиво и успокаивающе, и это принесло заметные плоды, так как кроме фырка от мадам Юй возражений больше не последовало. Лань Цижэнь, хмыкнув, лишь махнул рукой, будто говоря «валяйте». Сычжуй, воспрянув духом, поспешил поклониться, и остальные мальчишки последовали его примеру.       — Благодарю… глава ордена Цзян, – заминка была столь мимолётна, что её никто и не заметил. Цзян Фэнмянь благосклонно кивнул.       — Для начала представьтесь.       — Для начала докажите, что мы не зря теряем время! – высунулся из-за спины дяди Цзинь Цзысюнь. Но, поймав на себе сразу несколько осуждающих взглядов, поспешил скрыться обратно, переглядываясь со скорчившим недовольную мину Вэнь Чао. Цзинь Лин, как молодой и горячий по нраву глава ордена, сразу же принял вызов, вскинувшись. Одним слитным движением отстегнув от пояса ножны Суйхуа, он уложил клинок в обе ладони и вытянул перед собой на полусогнутых руках.       — Думаю, здесь есть как минимум один человек, который узнает этот меч, – звонко произнёс он, беря под контроль голос и для уверенности добавляя в тон немного превосходства. Но в то же время глаза его говорили совершенно противоположное, когда взгляд уже в который раз уткнулся в Цзинь Цзысюаня. Это была надежда с примесью тоски. Юноша с замиранием сердца следил за реакцией своего будущего отца, жадно ловя каждую эмоцию на его лице. Интерес того быстро сменился недоумением, а после в считанные мгновения вырос до шока.       — Это же… Это Суйхуа! – Цзинь Цзысюань подался вперёд, машинально потянув руку к своему поясу, и замер, осознав, что его собственный клинок всё ещё находится на положенном месте. — Откуда он у тебя?! Почему их два!?       Цзинь Лин сглотнул, невольно сильнее смыкая пальцы на богато украшенных золотых ножнах.       — Этот меч – наследие, полученное мною от моего отца, – произнёс он, отчаянно стараясь, чтобы голос звучал ровно, а не дрожал в унисон с трепещущим сердцем. За спиной шокировано распахнувшего глаза Цзысюаня поражённо ахнула мадам Цзинь, и почти одновременно с этим раздался щелчок: Цзинь Гуаньшань от неожиданности слишком резко захлопнул веер. Глубоко вдохнув, стараясь взять себя в руки, юноша в золотых одеждах вскинул голову и максимально выпрямил спину. — Моё имя Цзинь Лин, любезное имя Жулань. Я сын наследника Ордена Ланьлин Цзинь – Цзинь Цзысюаня и старшей дочери главы Ордена Цзян – Цзян Яньли. Я являюсь действующим главой Ордена Ланьлин Цзинь в нашем времени.       В повисшей тишине, казалось, можно было услышать звук падения волоса. Но продлилась она недолго, когда смысл сказанного начал доходить до окружающих.       — Шицзе и павлин!? Какого чёрта!?       — Вэй Усянь! Сейчас же замолкни!       — Но он прав! Цзысюань, я переломаю тебе ноги!       — Мой… Сын? – словно не слыша разверзшегося со стороны юньмэнской четы филиала Диюя выдохнул находящийся в ступоре наследник Ордена Цзинь, и неосознанно отчего-то нашарил взглядом… Цзян Яньли. Дева Цзян, поймав его взгляд, замерла подобно трепетной лани, глядя в ответ огромными карими глазами, прижимая сцепленные ладошки к груди и краснея щеками.       Продолжить знакомство смогли лишь тогда, когда Вэнь Жохань призвал всех к порядку. Ослушаться Верховного Заклинателя не осмелились даже горячие головы Цзян Чэн и Вэй Усянь, которые теперь следили за Цзысюанем как два коршуна за мышью. Тот же до сих пор пребывал в небывалом раздрае, не зная, в какую крайность впасть.       — Продолжайте, – в итоге велел глава Вэнь, и Цзычжэнь, рвано кивнув, согнулся в уважительном поклоне.       — Моё имя Оуян Цзычжэнь, и я являюсь наследником ордена Балин Оуян, – выпрямившись, он бросил взгляд на друзей. Перехватив его взгляд и кивнув, вперёд выступил Цзинъи.       — Лань Цзинъи, старший ученик ордена Гусу Лань.       Лань Цижэнь чуть сощурился, с неодобрением глядя на назвавшегося ученика. С первых минут он предстал в глазах Учителя нарушителем порядка под стать Вэй Усяню, и из-за этого сходства моментально впал в немилость. Цзинъи же, хоть и ощущал прожигающий взгляд старейшины, уже привычно его проигнорировал и отступил. Вспомнив же, кем является Сычжуй, он озорно ухмыльнулся и с предвкушением уставился в спину друга. Лань Сычжуй внешне оставался непоколебимым, как всегда: идеальные движения, умиротворённое выражение лица, размеренная речь. Но в его глазах любой, кто хотел бы присмотреться, мог увидеть целую бурю эмоций.       — Лань Юань, любезное имя Сычжуй, – изящный поклон был встречен уже гораздо более благодушным кивком от Лань Цижэня, выглядящего так, будто он прямо сейчас проводил экзамен по этикету среди учеников. Вдох. — Наследник Ордена Гусу Лань.       Теперь аура потрясения отчётливо начала ощущаться с ланьской стороны, пусть выражения на их лицах не сильно и поменялись. Лишь Лань Цижэнь недоумённо свёл брови да растерянно моргнул Лань Сичэнь.       — Наследник? – от нового голоса большая часть старших вздрогнула, оборачиваясь и уставившись на того, кто в подлунном мире не появлялся уже многие годы. Стоящий же в позади всех Цинхэн-цзюнь, будто не замечая, какой ажиотаж вызвал, задумчиво склонил голову, внимательно рассматривая юношу.       — Неужто сын одного из Нефритов? – хмыкнул Цзян Чэн, быстро отведя взгляд от главы Лань. Но ответил ему не брат, который был слишком занят непонятными переглядками с «Сычжуем», а Цзинь Цзысюнь, слишком быстро забывший о провале предыдущего комментария.       — Или самозванец.       Если он рассчитывал на бурную реакцию, то его ждало разочарование: ученик в белом лишь перевёл взгляд на представителей своего клана, обращаясь непосредственно ко всем сразу:       — В качестве доказательства я могу предъявить свою налобную ленту, чтобы уважаемые члены клана могли убедиться в её подлинности.       Предложение вызвало явное недовольство со стороны Цижэня.       — Будь ты настоящим учеником ордена, ты бы знал, что прикасаться к ленте могут только члены семьи и супруг! – заявил он. Цинхэн-цзюнь издал усталый вздох и приблизился к брату, что-то едва слышно шепнув ему на ухо. На это старейшина напрягся, а после отстранился, бросив на брата хмурый взгляд.       Сычжуй, дождавшись кивка от главы Лань (личность которого, опять же, идентифицировал благодаря почти стопроцентному сходству с внешностью взрослых Нефритов), продолжил:       — Всё так. Пусть я был принят в семью и не связан кровными узами с вами, но я официально внесён в реестр клана, и среди вас присутствует мой приёмный отец. Вернее тот, кто станет им в будущем. И если у Вас остались сомнения, учитель Лань, то я могу предъявить ленту ему на проверку.       Данное заявление в очередной раз вызвало волну шепотков и пересудов, в которые Сычжуй даже не пытался вслушиваться. Всё его внимание было направлено на семью.       Цинхэн-цзюнь вновь что-то сказал брату, прерывая его на вдохе, и лишь дождавшись его пусть и явно недовольного, но согласия, выпрямился, сложив руки за спиной, скользнув взглядом по сыновьям. Те пытались скрыть своё любопытство, и если младшему из Нефритов это удавалось, то старший нет-нет, да выдавал себя, пусть и почти незаметно для представителей других Орденов.       — Кто именно приходится Вам приёмным отцом, юноша?       Поза наследника Лань стала увереннее.       — Для меня честь называть своим отцом Второго Молодого господина Лань – Лань Ванцзи, – на этих словах уголок губ Сычжуя дёрнулся в лёгкой, искренней улыбке, что нашла своё отражение и в его глазах. Сичэнь беззвучно охнул, а после с гордой улыбкой воззрился на младшего брата, замершего подобно настоящей статуе от неожиданности. В его глазах Цзэу-цзюнь прочитал настоящий шок, к которому примешивалось наивное детское смущение. Под оценивающими взглядами отца и дяди Ванцзи стушевался окончательно и, сохраняя внешнюю непоколебимость, лишь на пару миллиметров сдвинулся, тем самым будто бы прячась за старшим братом.       Вэй Усянь же, бросив сначала удивлённо-восхищённый взгляд на Лань Сычжуя, с восторгом воззрился на его будущего, пусть и приёмного, но отца.       — Ого! Лань Чжань, у тебя в будущем будет такой очаровательный сын! Он прямо как ты, но более разговорчивый! – залился он соловьём, отмахиваясь от Цзян Чэна, который пытался заставить его заткнуться методом тычков под рёбра и шипения. Юй Цзыюань раздражённо закатила глаза, а Цзян Яньли хихикнула, прикрываясь рукавом.       Лань Ванцзи же зажался чуть сильнее, утыкаясь взглядом в пол.       — Вздор, – буркнул он, и прищурившийся в явном веселье Сичэнь с восторгом наблюдал, как покраснели его мочки ушей. Определение «очаровательный» в данный момент подходило его брату просто идеально.       Вэй Ин же, неправильно истолковав ответ, всплеснул руками, едва не задев наследника Цзян.       — Айя, почему ты злишься? Я ведь искренне говорю, без капли шутки! Из того, что я успел увидеть, можно сделать вывод, что из тебя получится потрясающий отец!       — Небеса всемогущие, ты можешь просто заткнуться и не бесить его ещё больше?! – зарычал ему на ухо Ваньинь, хватая брата за воротник сзади и с силой дёргая, едва не повалив Усяня. Началась возня, прервать которую поспешила Цзян Яньли.       А Лань Юань смущённо опустил взгляд, улыбаясь ещё ярче: одно дело, когда в своей шутливой манере дифирамбами разливается привычный для него папа – это действительно приятно и не даёт усомниться в родительской любви. И совсем иначе ощущается подобная похвала, сказанная тем же человеком, но для которого он незнакомец. Как будто очередное подтверждение, что за смехом и улыбками, с которыми ему говорят об этой любви, не таится ничего, кроме искренности.       Взяв себя в руки, но выглядя теперь чуть более расслабленно и умиротворённо, Сычжуй напомнил об основной теме беседы:       — Как я уже сказал, я готов предоставить ленту для проверки.       Цижэнь вновь огладил бороду, переглянулся с главой Ордена, и явно придя с ним к какому-то соглашению (и видя, что младшему племяннику нужна минутка на осмысление), покачал головой.       — Нет нужды, – заключил он. Но не успел никто из них обрадоваться окончанию допроса, как учитель продолжил, хмурясь. Он явно не был доволен новостями. — Однако я не могу понять одного: почему наследником ордена был признан приёмыш? Неужели не было других кандидатов? Хотя бы кого-то из ближайшей родни, раз уж ни Ванцзи, ни Сичэнь не удосужились озаботиться вопросом наследия? Оставлять клан на чужую кровь! Немыслимо!       Лань Сычжуй, не ожидавший такого напора, едва заметно вздрогнул и опустил взгляд, напоминая побитого щенка. Он знал, что Совет Старейшин и по сей день не был удовлетворён его кандидатурой исключительно из-за отсутствия кровной принадлежности, однако решающее слово всё равно оставалось за действующим главой Ордена. А уж Сичэнь, вернувшийся из уединения и с поддержкой младшего брата и его мужа напомнивший всем, что глава – это не марионетка в чужих руках, а верховная власть, иных вариантов кроме смирения Совету не оставил. Стоя за спиной племянника непоколебимой опорой, он никому не давал возможности оспорить свой выбор. Ну а сам Сычжуй прилагал максимум усилий, чтобы не посрамить оказанного ему доверия, ответственно подходя к обучению всем необходимым тонкостям. Сам же Лань Цижэнь не вмешивался: осознав, что племянники более не нуждаются в воспитательных беседах, и видя, что Сичэнь окончательно отстранил Совет Старейшин от управления делами Ордена, он махнул рукой и полностью обратился в преподавание, лишь краем глаз следя за происходящим. И, как бы он ни кипятился внутри себя, видя очередные дикие, на его взгляд, перемены, а положительные результаты в итоге заставляли признать собственную неправоту.       Но сейчас, слыша из уст пусть и не родного, но всё же двоюродного деда, подобные слова, юный наследник невольно сник. Крыть ему было нечем, кроме ссылки на решение дяди-главы.       Лань Ванцзи растерялся, не зная, как поступить: с одной стороны, он не знал этого юношу и не мог здраво оценить ситуацию, а высказывать мнение, не имея полной картины, он всегда противился. С другой же, если верить словам гостя (надеясь, что правило о запрете лжи тем соблюдается), выходило, что это его будущий ребёнок. И пусть одна только мысль об этом была для младшего Нефрита дикой и вводила его в ступор, но вбитые с раннего детства всё те же правила напоминали почитать свою семью и защищать её.       Видя раздрай, что одолевал младшего брата, и испытывая острое противоречие в собственном сердце, Лань Хуань повернулся к дяде, желая вежливо осадить его, но не успел: его перебили. Но не старшие Лани, и даже не сам обсуждаемый юноша.       — При всём уважении, учитель Лань, но Вы несправедливы!       — Цзинъи! – Сычжуй вскинул на лучшего друга полный ужаса взгляд, дёрнувшись к нему, но второй мальчик лишь поднял руку в останавливающем жесте, не давая себя схватить, а после и вовсе плавно переместился так, чтобы наполовину прикрыть Лань Юаня собой.       — Лань Сычжуй – примерный ученик, первый практически по всем дисциплинам! Его не просто так всегда ставят главным в самостоятельных ученических Ночных Охотах, зная, что для него на первом месте безопасность, и что он всегда мыслит рационально! Ему доверяют, его заслуги не оставляют сомнений. Он один из сильнейших и умнейших в нашем поколении, пример для подражания! – Цзинъи на очередную попытку себя остановить небрежно отмахнулся, а подоспевший Цзычжэнь аккуратно оттянул Сычжуя за плечи назад, что-то тихо зашептав ему явно поддерживающее и успокаивающее. — Сычжуй был принят в клан с соблюдением всех правил и его право наследования является законным, и это помимо того, что оно так же абсолютно им заслужено! И в нашем времени даже Вы, учитель Лань, приняли этот выбор, по достоинству оценив его!       В окончании своей тирады парень демонстративно вздёрнул подбородок, а после, неожиданно для всех, а в особенности для растерянно моргающего Сычжуя, подошёл к другу и отвесил идеальный уважительный поклон, произнося официальное приветствие «наследник Ордена Лань» нарочито громко, явно желая, чтобы это обращение дошло до ушей всех присутствующих.       Лань Цижэнь подобно выброшенной на берег рыбе открывал и закрывал рот, едва не задыхаясь от столь вопиющего неуважения к себе. Остальные же Лани поглядывали на будущее своего клана с неподдельным одобрением (пусть даже юный Ванцзи и оставил толику осуждения за неподобающее поведение), как и многие присутствующие. Даже Вэнь Жохань восторженно хохотнул.       — Смело! Самоотверженно! С такой поддержкой будущему главе Ордена точно нечего опасаться! – и глава Вэнь с лёгким вызовом встретил гневный взгляд старейшины Лань. Цинхэн-цзюнь слегка склонил голову в согласии.       — Пусть поведение ученика было вопиющим и достойно наказания, но... Стоит отметить, что причину можно назвать уважительной, – заметил он, и досадливо дёрнувший плечами при упоминании наказания Цзинъи сразу же воспрял. — Если Лань Сычжуй действительно столь одарён и праведен, а прямых кровных наследников всё равно у клана нет, то я не вижу причин оспаривать его законное право занять это место, – и действующий глава Ордена, установив с будущим названным внуком зрительный контакт, легонько кивнул. Тот ответил уважительным поклоном и полным смиренной благодарности взглядом.       — Ха! Ну его же растил сам Лань Чжань! Конечно же он будет идеальным учеником и наследником! – Вэй Усянь послал Сычжую ободряющую лучезарную улыбку, и тот не смог не улыбнуться в ответ. На душе потеплело.       Убедившись, что тема, вроде как, закрыта, в обсуждение решил вступить и Не Минцзюэ, до этого молчавший не иначе как из любопытства. Громко кашлянув, тем самым привлекая к себе внимание, глава Не склонил голову к плечу, подбочениваясь одной рукой.       — Теперь, когда мы разобрались с интригами семьи Лань... – на этих словах заклинатели в белом почти в полном составе нацепили на лица хмурые выражения. — ...мы можем вернуться к главной теме? У нас тут гости из будущего, позвольте напомнить!       — Подождите! – рядом с Сычжуем вновь объявился Цзинь Лин, закончивший о чём-то негромко переговариваться с наследником Оуян, и замахал руками. Остальное трио вновь с забавой сравнило его с тем, как буквально десяток минут назад так же жестикулировала младшая версия их обожаемого Учителя Вэя. — А с чего мы взяли, что это мы в прошлом, а не, допустим, остальные – в будущем?       — …а он прав, – Цзинъи, так и не отошедший от соклановца, пожал плечами. — Мы однозначно из разного времени, но кто в чьём оказался – непонятно.       Спорить никто не стал: довод был весомым.       — Для начала надо понять, где мы, и как мы здесь оказались, – вновь дал о себе знать Цзян Фэнмянь, уже в который раз окидывая взглядом ничем не примечательное помещение. Мадам Цзинь согласно кивнула.       — Юноши упоминали артефакт.       — Да! Артефакт в виде книги! В чёрной обложке с золотым узором и красным камнем в оправе прямо по центру, – по ходу рассказа Цзинъи активно жестикулировал, пытаясь на пальцах показать хотя бы размеры названных элементов. Цзинь Гуаньшань задумчиво замычал, скосив взгляд куда-то вбок, а после указал в ту сторону сложенным веером.       — Вот такой книги?       После секундного ступора все разом повернулись к указанной стене. Послышался поражённый гомон: до замечания главы Цзинь никто в упор не видел ни простенького небольшого стола, ни тем более мирно покоящегося на нём фолианта. Складывалось ощущение, что они просто материализовались из пустоты. Хотя все хором готовы были поклясться, что так и было.       — Гуй раздери! – воскликнул Цзинь Жулань, шарахнувшись подальше от артефакта, хотя их и без того разделяли метров восемь-девять. — Это она! Та проклятущая книжка!       — Давайте только трогать её больше не будем?.. – предложил Цзычжэнь, тоже попятившись. — У нас и так проблем будет по горло, когда мы выберемся...       Цзинъи будто обомлел, вперившись взглядом куда-то сквозь пространство.       — Демона мне в жёны, – выдал он помертвевшим вмиг голосом. — Ханьгуан-цзюнь нас убьёт по возвращению.       Рядом с ним Оуян Цзычжэнь прижал руки к груди, делая судорожный вдох.       — Или хуже, – проблеял он, готовый, кажется, прямо на месте и рухнуть. — Мы одной смертью не отделаемся, если до нас первым доберётся Учитель Вэй...       — Учитель!?       Золотой квартет в полном составе подскочил от испуга, когда сзади них раздался шокированный возглас. В какой момент времени младшая версия Вэй Усяня успела подкрасться к ним сзади никто из мальчишек так и не понял.       — Сумасшедший!? – хватаясь за сердце завопил Цзинь Лин, и тут же выхватил тычок под рёбра от Сычжуя, достаточно быстро успевшего прийти в себя (опыт, не иначе).       — Н-ну, в будущем Вы в самом деле наш учитель… – Бедолага-Цзычжэнь явно стоял на ногах только благодаря тому, что успел схватиться за плечо наследника Лань. Цзинъи, оказавшийся дальше всех от юного Усяня, вернул себе растерянную было браваду и вздёрнул нос.       — Вернее, наш учитель. Цзычжэнь с Юной Госпожой так, птицы залётные.       Цзинь Жулань уже привычно окрысился на друга и едва не кинулся на него с кулаками, шипя что-то вроде «залётный тут только ты, а я его племянник!», но свершиться очередной потасовке не дал уже порядком истощённый происходящим Лань Юань, шагнувший между спорщиками.       Переводя непонимающий взгляд с одного мальчишки на другого, Вэй Ин озадаченно моргнул.       — …но вы ведь из Гусу Лань.       Оуян Цзычжэнь замялся ещё сильнее. Он привык видеть того-самого-Вэй-Усяня в другом теле и взрослым, и сейчас ему было немного не по себе.       — Ну… Вы там и преподаёте… – парень развёл руками и посмотрел на друзей не иначе как в поисках помощи. Те могли только кивнуть в подтверждение.       — Что?! Этот негодник – преподаватель в Гусу?! Бред! Юноши, ваши шутки зашли слишком далеко!..       — Цижэнь, уймись. То, что мальчишка тебе не угодил, не значит, что он плох, – оборвал очередную волну негодования Вэнь Жохань, потирая пальцами переносицу. — Но не могу не заметить, что это всё же интересно. Отчего же первый ученик Юньмэн Цзян переметнулся в другой Орден, да ещё и занял там не последнюю должность? Неужели юнца всё же додавили слухами и сплетнями? – и Верховный Заклинатель недвусмысленно окинул взглядом Юй Цзыюань. Та, безошибочно поняв посыл, моментально взвилась. Цзян Фэнмянь был вынужден схватить супругу за запястье и сжать ладонь, отрезвляя и не допуская тем самым склок.       Мадам Юй, яростно зыркнув на мужа, фыркнула и вскинула голову, после чего вновь повернулась к главе ордена Вэнь.       — На что это Вы намекаете, Глава Вэнь? – едва не прорычала она. Вэнь Жохань на столь вопиющее неуважение лишь приподнял брови и чуть склонил голову набок.       — Думаю, Пурпурная Паучиха и сама прекрасно знает, о чём идёт речь, – размеренно произнёс главный среди заклинателей. И неизвестно, чем бы всё могло закончиться, но тут со стороны молодёжи, к которой подтянулись и Цзян Чэн с заглядывающим ему через плечо Не Хуайсаном, раздался почти торжествующий возглас.       — Эй, а тут записка! – над головами мальчишек взметнулась рука с зажатым в ней сложенным листом бумаги. Все тут же сосредоточили своё внимание на Лань Цзинъи, который и обнаружил находку. Юноша не стал терять время зря и тут ж развернул листок, пробегаясь глазами по написанному. С каждым прочитанным иероглифом его глаза всё сильнее округлялись, а рот приоткрывался. — Ого! Интересно…       — Что там!? – тут же подскочил на месте Цзинь Лин, которого уже со всех сторон подпирали остальные мальчишки. Цзинъи прочистил горло и заговорил достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие. Впрочем, напрягаться для этого ему сильно не пришлось: взрослые и так сохраняли молчание в ожидании объяснений.       — Тут сказано, что эта книга называется «Чертог памяти», и это артефакт, который способен раскрыть все тайны жизни человека, чью кровь он вкусил. А это место, где мы оказались – это что-то вроде... пространства вне времени, куда были призваны наши души? И сюда они были призваны как раз потому, что мы либо сыграли в жизни этого человека, чья кровь «оживила» артефакт, большую роль, либо просто были ему близки. Ну и... в общем, пока мы тут, нам на самом деле не нужно волноваться об усталости или голоде, однако если нам что-то понадобится, то об этом достаточно подумать, и оно появится. А ещё... Мы не сможем отсюда выбраться, пока не будет перевёрнута последняя страница.       Лань Цзинъи сделал глубокий вдох, а после кивнул, будто давая понять, что всю основную информацию он донёс. Лист тут же перекочевал в руки Сычжуя, который бегло перечитал содержимое и удостоверился, что друг точно ничего не упустил и не напутал. Юный Цзян Чэн скривился.       — То есть, мы здесь застряли непонятно насколько, вынужденные читать о чьих-то похождениях? Такое себе развлечение. Уж лучше бы на Ночную Охоту пошли, – фыркнул наследник ордена Цзян. Цзинь Лин, будто только сейчас вспомнив о младшей версии своего дяди, вздрогнул и невольно отшатнулся от него. А после, поймав на себе раздражённо-вопросительный взгляд, попытался сделать вид, будто предыдущей оплошности не было, вздёрнул нос и посмотрел на Цзинъи так, будто тот только что сломал его замок из кубиков.       — Ну, дружно скажем спасибо Цзинъи, которого жизнь всё никак не научит свои руки загребущие держать при себе, – вальяжно произнёс он. Названный закатил глаза. Глава Цзинь из будущего, проигнорировав это, скрестил руки на груди и окинул книгу скептическим взглядом. — Может, нам и не надо читать? Здесь сказано про последнюю страницу. Откроем на ней и дело с концом. Выкуси, магия артефактов!       Остальные юноши продемонстрировали разной степени сомнение на лицах. Но высказаться первым вновь успел уязвлённый не-ланистый Лань.       — Ну, рискни, Юная Госпожа.       Цзинь Лин рыкнул на него, явно желая как минимум вырвать говоруну язык за опостылевшее прозвище, но желание доказать собственную гениальность оказалось сильнее уже ставшего привычным укола гордости, а потому мальчишка в золотых одеждах демонстративно взял книгу со стола, перевернул её задней частью вверх, подцепил пальцами обложку и... Ничего, конечно же, не получилось. Цзинь Лин, недоумённо моргнув, попытался потянуть сильнее, потом дёрнул. А когда и это не сработало бесцеремонно сунул книгу в руки опешившего Оуян Цзычжэня и приложил ещё больше сил. Но книга стоически выдержала его напор и являть последнюю (и вообще какую-либо) страницу отказалась.       — Она не открывается! – констатировал глава Цзинь, будто в помещении ещё остался хоть кто-то, кто этого не понял.       — Мне вот что интересно, – игнорируя образовавшуюся возню произнёс Не Минцзюэ. Старшие перевели взгляды на него, отвлекаясь от своих размышлений и переговоров вполголоса. — В записке сказано, что артефакт содержит в себе воспоминания человека. Вопрос: кто этот человек? Я так понимаю, мы все с ним связаны в той или иной степени.       Молодняк как по команде навострил уши.       — Может быть, этот «кто-то» присутствует здесь, – Цинхэн-цзюнь склонил голову в задумчивости, обводя собрание взглядом.       — Но кто? Да ещё и связанный со всеми нами.       — Да кто угодно, глава Цзян. Мы же не знаем степень вовлечённости каждого конкретного человека...       Ну а пока взрослые завели разговор, а младшие внимательно прислушивались, Цзинъи внезапно начал паниковать. С лица его уже в который раз схлынула краска, а в глазах зажглось понимание. Он в ужасе уставился на книгу, которую Цзычжэнь успел в почти благоговейном ужасе полу-кинуть полу-положить в руки Цзинь Лину.       — Но ведь это я активировал артефакт! – воскликнул юноша в белом. — Выходит, что там мои воспоминания!? Нет уж! Я не согласен! Я не хочу выставлять свою жизнь на всеобщее обозрение! – и будто считая, что он недостаточно активно высказал свою позицию, юный Лань ещё и начал яро жестикулировать, чем едва не отвесил оплеух почти всем стоящим рядом. Мальчишки сразу ощетинились и зашипели на него, призывая прекратить строить из себя игрушку-вертушку.       — Да уймись ты! – громче всех гаркнул Цзинь Лин, для наглядности ещё и влепив товарищу книгой по затылку (на это некоторые взрослые недовольно зароптали: такое обращение с артефактом недопустимо!). — У тебя не настолько интересная жизнь, чтобы написать про тебя целую книгу!       — Не думаю, что это про тебя, Цзинъи, – Сычжуй дёрнул юношу в золотом за рукав, призывая замолчать. — В конце концов, многих из присутствующих ты... Гм... Не застал, – наследник ордена Лань из будущего покосился сначала на юных Цзян Ваньиня с Вэй Усянем и Не Хуайсаном, что стояли рядом, а после бегло бросил взгляд на остальных присутствующих. — Тем более в записке было сказано про кровь. Твоя кровь же не попадала на артефакт?       Цзинъи яростно замотал головой, да так, что даже сам себя хлестнул собранными в хвост волосами по лицу, за чем последовало болезненное шипение.       — Но чья тогда кровь могла попасть на эту книжку? – подал голос Цзян Чэн, перехватывая за шиворот пытавшегося подлезть поближе к книге Вэй Ина. Сычжуй же, наблюдая за этим действом, внезапно замер.       — ...ох, – выдохнул он, а после прижал указательный палец к подбородку. — Кажется, я знаю...       — И чья же? – в нетерпении поторопил его было Цзинь Лин, но осёкся, стоило только столкнуться с Сычжуем взглядом. В серо-голубых глазах ясно отразилась какая-то особая, глубинная тоска, что остро откликнулась в сердце юного главы. Беззвучно ахнув, он мельком стрельнул глазами в сторону юной версии старшего дяди, и Лань Юань, уловив это мимолётное движение, медленно кивнул, подтверждая догадку.       — Так чья? – Вэй Ин вновь подался вперёд, но на этот раз был перехвачен Цзян Чэном за пояс одежд на спине. Лань Сычжуй кашлянул и опустил взгляд.       — Думаю, мы и так узнаем, раз у нас нет других вариантов, кроме как прочитать эту книгу, – пробормотал Цзычжэнь.       — А кто сказал, что других вариантов нет? – хмыкнул Не Минцзюэ, а после громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе всеобщее внимание. — Как минимум я точно не единственный, кто попробовал «пожелать» покинуть это место, но столкнулся с отсутствием ответа. Поэтому давайте так: мы попробуем выбраться отсюда другим способом, и только если будем полностью уверены, что это не удастся, примемся за чтение. До тех пор артефакт не трогаем. Все согласны?       В ответ раздалось нестройное, но согласие, и все без исключения заклинатели разбрелись по помещению в поисках лазейки.