Два сердца, одна палатка

— Антош, ты точно не помнишь, кто это сделал? — Спросил тихо Арсений, открывая дверь и придерживая коллегу за руку. — Арс, я же уже сказал, что если бы помнил, то рассказал. — Остановившись и обернувшись назад на старшего, ответил тот. — Ладно, ладно... Просто, я... Ладно.       Под пристальным взглядом Шастуна, тот не продолжил предложение, решив, что лучше спросит потом. Дверь закрылась и русый аккуратно сел на кровать, а после переместился в лежачее положение, смотря в потолок. «Уебанский Выграновский... Если я скажу Арсу, что это сделал он, то Попова сорвёт с катушек и ничем хорошим это не закончится», — думал кучерявый, производя отрезки событий сегодняшнего вечера у себя в голове.       Дети давным давно спали. Луна ярко освещала помещение и от предметов падала высокая тень. «Надо просто перетерпеть, пока закончится смена», — решил Антон и закрыв глаза, погрузился в царство Морфея. Арсений, наоборот, не мог уснуть уже третью, да что там третью, пятую ночь подряд. Неимоверно хотелось спать, но мысли заглушали это желание и оно уходило на второй план. «Его точно кто-то побил», — крутилась догадка в голове, которая не при какой попытке, не закрывалась, как всплывающее окошко Windows. «Макаров этого бы не сделал, Щербаков тоже врят ли, Нурлан был всё время со мной...», — перебирал имена вожатый. «Хотя, Сабуров подошёл уже, когда Антон лежал за корпусом без сознания, спросил, где он, чтобы, наверняка, отвести подозрения от себя и решил помогать мне против Эда тоже поэтому», — пазлы начали скатываться сами собой.       Ближе к трём часам утра у Попова был гениальный план, как раскусить казаха и рассказать об этом всем. Поэтому со спокойной головой он лёг на левый бок и всё-таки смог уснуть. Утро наступило довольно быстро. Четыре часа на сон — это ничтожно мало, особенно для человека, который не спал пять суток. Делать было нечего. Разбудив высокого, шатен умылся, почистил зубы и натянув улыбку до ушей, вышел из комнаты. — Если Арс ебнется, этого, даже никто не заметит. — Не громко проговорил Шастун, наблюдавший за сборами коллеги.       На самом деле, это было очень близко к правде. До финального «поеха» голубоглазому оставалось очень не долго. Спать — не спит, кушает через раз и вечно разгребает чужие и свои проблемы, которые катятся на парня снежным комом, становясь на его плечах огромным небесным сводом, как на плечах Атланта.       Завтрак, как и обед не радовали, но зато ребята были довольны тем, что снова вечером шли на море, а после этого будут смотреть какой-то остросюжетный фильм на проекторе под открытым небом. Звучало всё это, конечно, романтично и уютно, но комары, холод и вечно мешающиеся соседи со всех сторон разрушали эту атмосферу. Арсений затевал грандиозный план разоблачения, именно это сейчас работало в нём мотором, заставляя дышать, двигаться и думать. — Илья, здорово. — Пожимая руку и озираясь по сторонам, поздоровался очкарик. — Здорово. Как там продвигается дело по выяснению инфы от Тохи? — Жуя жвачку, спросил большой. — Я, кажется, догадываюсь, кто мог это сделать. — Попов подозрительно смотря вокруг, толкнул рыжего в небольшое пространство под лестницей и тихо продолжил. — Нурлан. — Ты думаешь, что это мог сделать... — Не успевая договорить, его тут же перебил голос шатена, который шикнул и приложил палец к губам. — Тихо. Это должно остаться только между нами. Сегодня вечером в одиннадцать встречаемся в... – Голубоглазый задумался.       По его идее это должно было быть закрытым помещением, где будет обвиняемый, пострадавший и пара свидетелей, которые докажут виновность. Но, где это сделать, он не представлял. Кажется, их с Антоном комната была не подходящей, лишь по той причине, что к ним мог зайти Павел Алексеевич и застать экзекуцию в прямом эфире. Этого явно не хотелось. — Давай на курилке. — Предложил Макаров. — Давай. — Не долго думая, согласился старший и выходя из под ступеней, ещё раз оглянулся.       День прошёл быстро. Для детей тем более. Море было тёплым, чистым и солёным, прямо, как в книгах или на картинах художников. Школьники резвились, плескаясь друг в друга, а вожатые третьего отряда, тем временем, сидели на скале, свесив ноги. Шастун болтал длинными ногами, облокотившись на руки назад, накинув кепку и очки, пытался загорать. Его мысли и отдых прерывались каждые пять минут на новую историю, которую вспоминал Попов, рассказывая её вслух. С одной стороны, атмосфера располагала к подобным диалогом, с другой, хотелось побыть наедине с морем. — Ладно, пойду поплаваю. — Сказал шатен, скинул полотенце с бёдер на бетон и поправляя шорты, встал в полный рост.       Расстояние до воды увеличилось на сто девяносто один сантиметр. Внутренний дух немного прихватило. Взгляд высокого был прикован к идеальному прессу, усыпанному родинками и тонко выточенным линиям, которые шли к паху. «Ну, Аполлон», — только и было в мыслях. Прокрутив воспоминания их интимных уединений, у Шастуна тут же начал вставать член и быстро схватив полотенце, он уложил его себе на колени, прикрывая шорты до самого пояса. — Что-то припекает уже, — улыбнулся зеленоглазый, нервно проглатывая слюни во рту, смотря на старшего. — Ага, я так и подумал. — Ухмыльнувшись, ответил тот.       Свыкнувшись с ощущением высоты, Арсений осмотрелся и оттолкнувшись ногами от волнореза, прыгнул в воду, разбрызгивая капли во все стороны. Дети тут же завизжали и накинулись на вожатого. — Покидай нас в воду! Ну, пожалуйста! — Завопили они, уговаривая Попова. — Поплаваю немного и покидаю. — Улыбнулся тот и брасом, быстро перебирая руки, уплыл за пределы детской зоны в море.       Через минут семь его след простыл. Вечерние волны становились чуть выше, прибиваясь к прибрежному песку. Худощавый наблюдал за всей этой картиной со смехом. Кроме головы очкарика на поверхности водоёма больше ничего не было видно. Русый напрягся, внимательнее наблюдая за отрядом. «Не дай бог что, я тут один!», — переживал младший. — Не надо так делать! Серёжа! — Кричал сверху кучерявый, пытаясь наладить былой порядок.       На радость, этот поток его слушался также, как и шатена. Шастун уже имел какой-то вес в обществе вожатых и это не могло не радовать. Недавно приезжий Эдуард казался ему зелёным и смешным, особенно, когда говорили: «На планёрку» и он бедный терялся, не зная, что ему делать. Но вспоминая, что сам был таким же, буквально, месяц назад, смех отходил на второй план и чувство уважения появлялось вместо него. Ладно, какое там уважение к Выграновскому. Этот чертила угрожал высокому, ударил по печени, а потом и вовсе выключил его на курилке.       Мысли о том, что нужно сказать правду Попову крутились с самого обеда. Хотелось, чтобы старший разобрался с татуированным, набил ему морду, может быть даже, и Эда выгнали из лагеря. Но после избиения их двоих отстранят от должности, поэтому Антон держался до последнего, надеясь, что ситуация решится сама собой.       Когда «Орлы» возвращались с пляжа в «Лесной», худощавый всё-таки не выдержал и отойдя чуть назад к голубоглазому, тихо шепнул ему на ухо. — Есть разговор.       Тот посмотрел на него неуверенно, потом заинтересованно. Через пару минут, казалось, был взволнован и хотел узнать скорее, что же там такого ему хочет рассказать Шастун. По приходу в корпус, дети разошлись по комнатам, принимать душ, готовиться к ужину и отдохнуть. Вожатые тоже решили смыть остатки соли на коже, которая неприятно отдавала чесоткой.       Русый зашёл в душевую первым, чувствуя, как стекает горячая вода по оголенному телу. Он прикрыл глаза, откинул голову назад и начал репетировать диалог с коллегой, как бы ему всё рассказать. Пришёл в себя он в тот момент, когда на шее почувствовались чужие губы, а на бедро опустилась рука. Арсений втянул их в страстный поцелуй. Во рту была пресная вода с привкусом соли и мягкая кожа, которая ощущалась тонкой и хрупкой материей. Руки хозяйничали по чужому телу, как по своему, оглаживая впадинки и бугорки костей худого телосложения. Член налился кровью, и ладонь накрыла его, делая отрывистые движения на себя. Русая макушка прислонилась к стене, найдя в ней опору, а веки снова закрылись, открыт был только рот, из которого выходили тихие стоны. Длинные пальцы сжимали худые ягодицы, а через пару секунд, когда Шастуна захлыстнули эмоции страсти, голубоглазый медленно ввёл палец в анус вожатого. Тот громко выдохнул и был заткнут новым поцелуем. К нему добавилось еще два пальца, которые массировали внутренние стенки, разминая их.       Их глаза встретились и тихий очередной стон и кивок головой мог означать только одно. Попов развернул высокого задом, положив свой член между булочек, проводя туда-назад, как бы заигрывая с ним. Прижав их тела друг к другу, очкастый тяжело выдохнул прямо на ухо и кучерявый поплыл совсем, теряя равновесие. Хватаясь за скользскую плитку, он оттопырил зад и головка пениса медленно вошла вовнутрь.       Боль сковала движения, не давая сделать и вдоха, а вода, стекающая из крана, в любых положениях головы мешала искать пространство с кислородом. Замечая это Арсений перевесил шланг, направляя его на спину. — Как ты? — Аккуратно поинтересовался старший, гладя рёбра. — Не очень. — Честно признался младший, делая глубокий вдох, пытаясь расслабиться. — Дыши, дыши, тихо, мой сладкий, тихо. — Шептал накаченный, медленно пытаясь войти хотя бы на пару сантиметров вперёд. — Ш-ш-ш... — Зашипел от острой боли русый, зажимая глаза до такой степени, что перед ними были только темнота и звездочки. — Прости, прости, пожалуйста. — Целуя плечи, извинялся тот, снова делая движение бёдрами. — Сейчас должно стать полегче.       Первый анальный секс Шастун представлял себе по разному, и нужно сказать, что никакая пробка с лисьим хвостиком не сравнится с настоящим двадцатисантиметровым членом, который в тебя впихивают уже пять минут подряд. Хотелось слезть, уйти, расплакаться, забиться в угол, но Антон отважно терпел, зная, что момент кайфа скоро наступит. Он и не мог предполагать, что это ощущение наступит так внезапно и быстро, что громко охнул, когда головка задела простату. Жар растекся по телу и мышцы мгновенно напряглись и также быстро расслабились, растворяясь в наслаждении.       Увидев это, Попов быстро сделал ещё пару таких же движений под тем же наклоном. Стекающая вода была вместо смазки, доставляя только удовольствие обоим парням. Быстрый темп выбивал стоны, а через пару секунд и сперму, которая вытекла на спину, благо Арсений успел вытащить пенис из анального отверстия. С характерными звуками он кончил, наваливаясь на худощавого сверху, вводя пару пальцев обратно и доводя студента до оргазма.       Смыв остатки белой жидкости, вожатые вышли из ванной комнаты в одних полотенцах, которые висели на бёдрах. Мысли о том, что кто-то мог зайти попросту отсутствовали у них из-за гормонов в головном мозге. Голубоглазый развалился на кровати и прижимая к себе Антона, нежно поцеловал его в губы. — Как ты? — Это было ахуенно. — Тяжело дыша, заключил зеленоглазый. — Сначала больно, но когда ты... — Сделал паузу младший, указав пальцем вниз. — Сделал что-то, то мне стало очень хорошо. — Видимо, попал в простату. Не всем так везёт в первый раз. — Улыбнулся шатен.       Ресницы быстро заморгали, пытаясь открыть опускающееся веко, но не в силах этого сделать, Попов провалился в сон. Кучерявый посмотрел на него и потеревшись носом о щёку, встал с кровати, одевшись в чистую одежду. Будить коллегу не хотелось совсем. Его расслабленная мимика и чуть подрагивающие ресницы, гипнотизировали и будто шептали на ухо: «Спать, спать, спать».       Высокий вышел из комнаты, еще раз осмотрев себя в зеркале, причесал волосы и завязал шнурки. Настроение было повеселее, хотелось жить, но боль сзади отдавала неприятными ощущениями. «Мед кабинет», — вспоминая о назначениях врача, худой посмотрел на время и решив, что ещё есть пара минут, быстрым прихрамывающим шагом, пошёл по направлению к специалисту. — Здравствуйте, вчера меня приводили без сознания, вы просили зайти. — Заглядывая за дверь, объяснил вожатый. — Добрый вечер. Да, да, заходите. — Подняв взгляд с бумаги на парня, ответил мужчина. — Как ваше самочувствие? — Уже получше, но голова болит ужасно. — Соврал студент, пытаясь выпросить обезбол.       Врач осмотрел виски, затылок и подходя к карточке пациента, что-то начал искать. — Аллергии ни на что не имеется? — На рис, пыльцу цветочную и на клубничную зубную пасту. — Ответил Антон.       Мужчина подтянул очки к переносице и положительно кивнув, записал информацию в карту. — Тогда сейчас дам Нурофен. Должна пройти через минут десять. — Подходя к ящику с лекарствами, сказал он. — Держите.       Врач протянул таблетку и стакан воды. Студент радостно ликуя внутри себя, проглотил её, запивая жидкостью и поблагодарив, вышел. Проверяя время на телефоне, в голове сразу же возникла мысль: «Бляха муха, через пятнадцать минут ужин». Ускоряя шаг, высокий направился в сторону отряда.