***
Эрухабен с сомнением посмотрел на двоих очень похожих мальчишек, что уютно пригрелись друг к другу, даже не заметив этого, держа на коленях четверых детей. Точнее даже не совсем мальчишек. Или же… Нет, один точно мальчишка, улыбчивый, иногда до оскала, болтун и вообщее непоседа. Хотя драконье воспитание чувствуется, да. А вот второй… Вроде и похожий, но… Не мальчишка. И даже не совсем юнец. Молодой внешностью Древнего дракона не обманешь. Человек условно его детёныша, не ребёнок. Мужчина. Взрослый. Достаточно много повидавший. Вроде спокойный. Но также спокойно он вонзит нож в чужую глотку, при этом едко ухмыляясь. Они… Слишком разные. Пусть и безмерно похожи. И это было… Интересно. — Да почему ты защищаешь Кейла Хенитьюза? — вдруг громко, что стало слышно всем, зарычал Чхве Хан. — Он не из твоего мира! Ты даже не знаешь, что он творит! Один сожженый остров чего стоит! А то, как он ограбил поместье Секка? Поэтому неудивительно, что Альянс вторгся в графство! — резко выдохнул, почувствовав удар в живот. И даже аура не смогла смягчить удар. — Оу, — поморщился Кейл, невольно потерев живот вспоминая былые деньки. — Хоть что-то стоящее вынес? На что Хенитьюз лишь хихикнул, наблюдая, как Чхве Хан трясёт своего двойника, как нашкодившего котёнка что-то шипя: — А то! — чуть поерзал, прижимаясь к чужому, теплому боку. — И его с носом оставил!***
Двое стоят друг напротив друга. — Ну чего ты взбеленился? — нахмурился Чхве Хан совсем не ожидая, что попытка наконец добиться от несносного дворянина ответов, выльется в бой с самим собой — А теперь слушай сюда внимательно, долбоеб малолетний, — взгляд знакомых тёмных глаз был ледяным и суровым. — Никогда. Не. Применяй. Насилие. К. Кейлу. — Пф, ему небольшая взбучка не повредит… — договорить Мастер меча не успел. Он даже не заметил движения в свою сторону, но отчего-то уже летел в сугроб. — Вот вроде бы я себя тупым никогда не считал, но глядя на такого себя аж мерзко становится, — презрительно искривил губы. — Головой совсем в те времена не думал, лишь причинял добро и справедливость. И Кейлу в том числе. И это было несправедливо. Я облажался. Крупно и мерзко. Как лажаешь сейчас ты. И пока вы здесь я не позволю тебе тронуть Кейла. Ни одного из них, понял? — Слушай, я, конечно, понимаю, что ты старше, но будь добр не лезь в чужие взаимоотношения! — Чхве Хан едва успел увернуться от чёрной, густой тьмы, и вспылил, понимая, что его не слышат: Да почему ты защищаешь Кейла Хенитьюза?! Ты даже не знаешь, что он творил?! Один сожженый остров чего стоит. А ограбление поместья Секка? Неудивительно, что Альянс вторгся в графство. А Чхве Хан понял, что его начинает накрывать безумие. Он помнил в каком состоянии нашли Кейла после ухода Альянса из графства. Он помнил, в каком состоянии тот был, когда похоронил семью. Но скалиться и язвить Кейл не переставал. Как и пить. Как раньше, одиночестве. Жаль он не понял этого раньше. Кулак болел от удара, а голос срывался на злое низкое шипение: — Кейл никогда и ничего не скажет человеку, которому не доверяет. И доверие это нельзя получить просто потому, что на тебе лейбл героя. Доверие можно заслужить только действиями. А ты херишь всё! Понимаешь! Без Хенитьюза, его ума и информации, которой он владеет, ты никто! И ты будешь, как — я! Думаешь, в деревне Харрис погибло много людей? Ха! Это капля в океане людей, которых Я предал земле. Которые умерли у меня на руках. Хочешь так же? Уверен?! Ты сломаешься. Он вспыхнет и пойдёт испепелять врагов, и себя в том числе. И мне жаль, что ты туп и наивен, раз не видишь этого. Двадцать лет для нас обоих — пустяк. Для них, — кивок в сторону Кейлов, — не меньше трети жизни. Поэтому пользуйся головой по назначению, а не стены дробить. С этими словами Чхве Хан повернулся к барьеру, чуть улыбнувшись, увидев пригревшихся под одеялом Кейлов. Как воробушки, честное слово. Один поупрямей и спокойнее, его, другой помельче и просто взъерошенный панк. Но защищать он будет обоих. Пока они оба здесь. Раз уж на второго себя нет надежды. На этот раз он сможет.***
— Да какого чёрта ты его так превозносишь? — кинулся с мечом на перевес младший мечник. Он не понимал этих придурков. Ни одного из них, хотя тут был другой он. — Всё, что у меня есть — это то, что я заработал упорным трудом и болью! Он и пальцем о палец не ударил, чтобы сделать хоть что-то для людей! —два чёрных сгустка встретились сплетаясь и обвивая друг друга, будто пытаясь задушить. — Да хрен с ним, с королевством, такое этого ублюдка не будет интересовать! Его территория! Место, где живёт его семья! Он подставил их! Из-за него на графство напали! А он как какой-то героишка выскочил резко сильный и всех разбросал! Такой хороший! — Ты идиот. Чхве Хан посмотрел в яростные глаза своего отражения. Это был будто и не он, и он одновременно. Мастер меча был уверен, что тот Чхве Хан никогда не видел столько боли и смертей, сколько видел он сам к тому же времени. Его Кейл не обладал нужной информацией, он никогда не мог никого защитить, но вот другой Хентьюз… Парнишка точно исправил их общие ошибки, просто потому что такой вот он человек. — Ты видел когда-нибудь как виверны разрывают детей? Как Пендрик сгорает в агонии из-за мёртвой маны? Ты перерезал горло другу, чтобы он больше не страдал? — тёмная аура, что до этого была полупрозрачной, потому что её хозяин сдерживал свои порывы, резко сгустилась, становясь тёмной и жуткой. В этот момент Кейл дёрнулся, вспоминая тёмное отчаяние, которое бродило по венам его партнёра. А младший Чхве Хан промолчал. Он никогда не видел ничего из этого. Чёрт возьми, он даже не знает, кто такой Пендрик! — Ты живёшь лучшую жизнь с меньшим количеством боли и страданий, потому что он взвалил на себя непосильную ношу, — густая аура пробралась внутрь полупрозрачной, пожирая её изнутри. — Ты конечно хорош, но не зазнавайся, герой, — привычное оскорбление впервые слетает с собственных уст, и только теперь Чхве Хан понимает всё, что Кейл вкладывает в это слово. — Без него вас бы окунули в корыто с дерьмом, расхлёбывали бы вы это сами, — его собственные глаза застилает пеленой непролитых злобных слёз. Возможно, он немного завидует, что у другой его версии есть так много, а он этого не ценит. — Так что не смей никогда и пальцем касаться Кейла, — злобно рычит Хан, продолжая давить. — Если он такой хороший, так какого хера он не помогает? Какого хера он не согласился стать командующим, если такой гениальный? Чего ж он открыто не выходит в бой, если такой сильный? Почему мы должны смотреть, как страдают и гибнут люди?!— мечник сильнее напирает, чувствуя, что почти проиграл, но тут меч противника исчезает, и он теряет равновесие на доли секунды. Чхве Хан откидывает меч в сторону барьера, а сам пинает чуть восстановившего стойку противника, выбивая из чужих рук его меч. Двое корейцев валятся в сугроб. — Ты, блять, видел его? Видел? Он хрупкий и всё равно лезет в бой! Ты сам говорил, что тебя забрали после морского сражения! Напомни мне, кто вынес большую часть противников? Кто? Ты? Ты, которому остались объедки? — удары сыпятся на младшего мечника градом. — Или Кейл? Кто сохранил бесчётное количество жизней? Кто после этого страдал от ран? Ты? — Чхве Хан пытается заблокировать или отвести чужие руки, но в итоге получает очень болезненный удар в живот. — Ты просто не можешь принять, что тот, кого ты презираешь лучше тебя. Ты вцепился в звание героя, построив свою жизнь заново вокруг него, и не можешь принять, что ты можешь ошибаться Последний удар прилетает чуть поморщившемуся Чхве Хану. Кореец встаёт и уходит, не смотря на него.***
Кейл смотрит за этим злобным взглядом серых глаз и думает о том, что в этом Чхве Хане такого, чего не было в его. Почему его Чхве Хан понял, а этот и слышать не хочет. — Ты сам выстроил свою жизнь вокруг этого ублюдка, а теперь пытаешь заставить сделать тоже самое меня! — в чужом голосе только презрение и обида. — Подкаблучник. Наверное, безумие передаётся половым путём, потому что сейчас у Кейла такое ощущение, что у него сносит тормоза. — Хей, рыцарь мой, оставь-ка меч, — он мягко выпутывается из покрывала, оставляя детей Кейлу. — Я просто решил разомнуть кости, — улыбается забеспокоевшему дракончику. Эрухабен посмотрел на беспокойного недетёныша. Честно говоря, древний дракон чувствовал, что понимает слишком мало в этой странной ситуации, а потому реакция всего молодняка была для него необычной. — Парень, уверен, что хочешь этого? — вопросительно приподнял золотую бровь старший среди этого цирка. — Конечно, Эрухабен-ним, у меня есть, что сказать придурку, — мило оскалился неюнец, проскальзывая мимо своего парня без слов и подхватывая его меч. Кореец только вздохнул и побыстрее ретировался с недоарены. — Поднимай свой зад и открывай уши, безмозглое существо, — стёр с лица все эмоции Хенитьюз, полностью отдавая своё внимание Чхве Хану. — И как ты его к такому неадекватному и тупому мне пустил? — крикнул тот в спину своей старшей версии. — Он же хрупкий! — Хуюпкий, — со смешком отозвался Кейл, призывая щит и впечатывая его в чужое лицо с размаху. — Твой временный учитель — я, так что поднимай жопу и слушай сюда, ублюдок. И Чхве Хан, гонимый чувством непонимания и несправедливости, поднялся, хватая свой меч. А затем ринулся на противника в полную силу, желая доказать, что Кейл Хентьюз — слабая фальшивка, которая трёпом уверила людей в своей силе. — Знакомо, — тихо шепнул командующий, видя знакомые движения рук, которые предшествовали всегда размашистым ударам корейца. — Слушай сюда, если ты тоже Чхве Хан, это не значит, что ты можешь оскорблять моего партнёра. Что-то не нравится? Не согласен? Молчи в тряпочку! — молодой человек бросился в ответное нападение привычным способом — забывая о защите. — Ты не знаешь ничего ни обо мне, ни о Кейле, ни о Хане, — усиленный аурой удар отскочил от щита, дав возможность противнику атаковать. Жаль, что получилось лишь вскользь проехаться по икре. — Ты думаешь, что знаешь всё о боли, правде и справедливости, но ты настолько погряз в своей никчёмности и вине, что не видишь дальше собственного носа, — рубленным ударом Мастер меча отсекает часть волос противника, пока голову парня успевает прикрыть щит. — Да ты что? Из нас двоих ничтожество только ты, — грубо усмехается Чхве Хан, надменно говоря с позиции сильного. Жаль, что сильнее он только в своём воображении. Под ногами начинаются шевеления, на которые он отвлекается, но всё же успевает блокировать удар Кейла и даже зацепить его левую руку, которую он выставляет, чтобы защититься. — <Прости, Кейл>, — испуганно пищит в голове Обжора, пока молодая Джур управляет заснеженными корнями деревьев. — <Три минуты>, — плачет Плакса, и молодой человек тут же привычно откидывает зачатки беспокойства о ране.***
— Ничего я не хрупкий, — буркнул Кейл недовольно, чуть отодвинувшись, когда Чхве Хан занял место своего парня под пледом. Ну, черт побери, одно дело сидеть почти в притирку с самим собой, и совсем другое с чужим человеком, пусть и, как оказалось, довольно неплохим. — Он, — кивок на разозлённого старшего, — вроде тоже. Ответом ему был лишь тяжёлый вздох и немного снисходительный взгляд. А потом Хенитьюза захватил бой: он понимал и признавал, что у него нет такого практического опыта и знаний, как у Кейла. Двадцать лет войны — не Тунка наплакал. Это он так, крутится, как может, в меру своего понимания… Поэтому взглянуть воочию на бой было… Познавательно. Особенно учитывая, что у Кейла всего две Древние силы, и судя по всему, древесного атрибута. Но и Мастер меча — не просто слова. Кейл дёрнулся, когда его двойник получил травму, возмущённо глядя на безмятежного Чхве Хана. Они же пара, так? Так какого хрена он сидит и ни чёрта не делает?!***
Эрухабен порывается остановить двух безбашенных идиотов, но, на удивление, его останавливает Мастер меча. Почему Древний дракон дёргается из-за раны именно этого недетёныша, он решает не думать. Допустим, просто устал смотреть на эту плаксивую драму. Да. — Не надо, Эрухабен-ним. — Ну смотри, это твою пару сейчас раздерут, — пожимает плечами дракон и спокойно откидывается назад, продолжая наблюдать. — Я хотел их остановить. — Спасибо. — Почему ты не дал ему этого сделать? — накидывается сверкающий злобным взглядом Хентьюз-младший. — Лучше он сейчас это сделает, у нас на виду, чем потом попытается сделать это из-под тишка. Я не знаю, как в таком случае может отреагировать ублюдок. — О как, — хмыкает парень, расслабляясь. Миру перелезает на руки к родителю и спокойно смотрит за тем, как другой его человек отпинывает глупого не его Чхве Хана. Остальные дети странно смотрят на слишком спокойных мечника и дракона. Разве они не должны беспокоиться? Лишь получив объяснения, сказанные спокойным, терпеливым тоном юноша» смог выдохнуть, признавая, что действительно не терпит, когда кто-то лезет под руку. Никто из них обоих. Но… Было… Неприятно смотреть на чужую кровь на снегу. Неужели Эрухабен чувствовал себя так же, когда он вламывался в его логово, весь перепачканный кровью. Своей и чужой.***
— Я может и ничтожество, я знаю меру и умею слышать. У тебя ни того, ни другого нет, героюшка, — сверкнул ярко-алыми глазами Кейл, и корни пробились сквозь землю, оплетая мечника.— Пока ты здесь, ты на нашей территории. Пока ты в любом графстве Хенитьюз, ты на территории Кейла Хентьюза, пока ты на Северо-Западе ты на территории Северо-Запада. И нигде тебе нельзя ни гнать на моего парня, ни на другую версию меня. Ты всего лишь герой, — процедил Кейл, с милой улыбкой приставив к чужому горлу меч. — А ты всего лишь зарвавшийся ублюдок. — А ты тогда кто? Ты не можешь никого защитить, ты всегда опаздываешь, ты всегда отстаёшь от противника. Ты жалок, герой, потому что ты никого не слышишь, — командующий вздохнул, вспоминая. — Я видел, как Розалин сожгла сама себя, пытаясь выиграть тебе момент для манёвра… Я видел, как Лок упал с отрубленной головой, защищая тебя. Если не хочешь увидеть того же, что увидели мы, то будь добр, слушай и слышь, — молодой человек отошёл от него, и его тело пробила дрожь. Воспоминания пронеслись перед глазами, и он попытался сглотнуть, чтобы прийти в себя. Тёплые руки обернулись вокруг его плеч, также подрагивали.***
Кейл отвёл взгляд от обнимающейся парочки. Было неловко и почти стыдно. Развели, блин, драму. Они же этого сейчас не допустили, верно? Чего расклеились-то? Да и он сам, пусть и старался не мелькать на геройском пути, но до крайностей не доводил. Потому что помнил. Те события. И их обоих. И понимал. Не прожил, нет, но… У него даже от мыслей, что пострадают, погибнут, дорогие ему люди, перехватывало дыхание. А они это пережили. И именно поэтому не хотелось не язвить, не паясничать, как это было, как только они появились. Даже смотреть было неловко, поэтому юноша и отводил взгляд от двоих людей и дракончика, что висел на спине Мастера меча, уткнувшегося куда-то в плечо Кейла, из чьих ослабевших пальцев выскользнул меч. Кейл же мог только чуть сгорбиться под резко начавшим остывать одеялом и немного нервно наглаживать, возящихся, неожиданно притихших на его коленях детей. И зачем было ввязываться в эту потасовку? Зачем доводить самих себя для срыва? Не из-за него же в самом деле? Это… Глупо… Неправильно… Но… Приятно. Просто в груди грел почти раскалённый комочек признательности. На самом деле за Кейла никто и никогда не вступался. В детстве это было не нужно. С появлением Басена и, тем более Лили, вступаться за младших уже должен был он. В юности тем более не нашлось бы во всём Вестерне человека, который вступится за дебошира. А Эрику, Гилу и Мире Кейл и сам не позволял вмешиваться. Незачем. Внезапно блуждающий взгляд зацепился на Чхве Хана. С окровавленным лицом, избитого оплетенного корнями… Пристально смотрящего на него. Кейл чуть вздрогнул, и поморщился, понимая, что теперь, сравнивая обоих Мечников, условно своим он разочарован. А это значит, ещё больше дел, которые ни на кого не перекинуть. Да и обещание доставить «Господина героя в целости и сохранности» всё ещё висело над ним. А обещания Кейл старался сдерживать. — Ха-а-а, — юноша резко выдохнул, собираясь и выпрямляясь, аккуратно перетягивая плед на детей, встречась со встревоженными золотыми и синими глазами. — Ну, что, пора домой? — чуть улыбнулся, и вздрогнул, услышав голос Эрухабена. — Вы, люди, существа социальные. Не смотри на другого меня в своём мире. Мы стары и уже давно не общались с другими народами. Ну, разве что с эльфами изредка, — хмыкнул. — Пендрик жив, — не в попад произнес Кейл спокойно. — И в этом мире, и в моем. Должен же меня кто-то штопать, — усмехнулся и, порывшись в карманах, выудил склянки с зельями исцеления, вновь улыбаясь шало, почти безумно. — Эй, голубки, а подлечиться не хотите? Нам ещё на китовье племя охотиться!