Вот тебе и журфак

Удивительно, но я просыпаюсь ровно в пять, как мы того и хотели. Слава панк року что у меня на будильнике не обычный звонок, а Шуты, где плавно поет Князев, иначе мой телефон сейчас был бы кинут в ближайшую стену со всего размаха. Дело в том что для меня подъем в такую рань — это пытка, так что сейчас я сам себе инквизитор, но что не сделаешь ради культуры. Наспех одеваюсь и иду в душ помыться и просто попеть, как будто мне не хватит этого на концерте. После душа чищу зубы и, решив что краситься не буду, нахожу пузырек духов. На самом деле они Игоря, но он любезно мне их одолжил. Брызгаюсь этими духами самую каплю и иду будить ребят. — Ребята, мы проспали подъем, там уже Лагутенобортники у дверей стоят- ору я, одновременно пытаюсь не заржать. В комнатах мальчиков слышится возня. Они оба выходят из своих комнат. — Машк, а теперь можно пожалуйста поподробнее: Кто нахрен такие, цитирую «Лагутенобортники»? — спросил Игорь. — И почему они стоят у дверей? — спросил Сашка сонно потирая глаза кулачками. — Объясняю для дураков, это Лагутенко и Бортник и нам пора вставать, я понятно объяснила? — Да, Маш, но скажи пожалуйста, какого Ильи Черта так рано? — недовольно пробубнил Юрчак. — А вот такого, что мы живем в Москве и у нас тут бывают пробки если вы не забыли. У нас полчаса до выхода, — я разозлилась на мальчишек из-за их несобранности. — Да понял я извиняюсь, просто спросонья так орать, — Игорь устало потер глаза, — ладно я первый в душ, — проговорив это, Игорь и пошел в ванную, также в первые секунды голос его был недовольный, но потом сменился пониманием ситуации. У Саши же в этот момент шла загрузка информации, но через секунду он отвис и сказал: — Действительно, пошли кофе пить.- Сашка сказал это как четкое утверждение. Мы с ним потопали на кухню и заварили кофе, времени на более сытный завтрак у нас времени не было. Хорошо что наш организм привык так завтракать, также помимо кофе мы соорудили бутерброды и дополнительно заварили кофе в дорогу. Мы с Сашей сидим за столом и вдруг его лицо меняется в выражении, оно приобретает задумчивое выражение что является большой редкостью для этого хомо сапиенса. Просидев так с несколько минут Сашка отмирает и спрашивает: -Машк, а ты не боишься их? Егора Михайловича? Шуру? — почему то в голосе Черненко был слышен страх, отчаяние, грусть. — Сашка, ты чего? Бояться их? Людей которые фактически стали вторыми родителями? Сашк, это тоже самое что бояться меня или Игоря! Успокойся, все будет хорошо, и у тебя и у нас с Игорем. — Я удивилась такому вопросу. — Хорошо, да я не к этому. Просто ты не боишься с ними разговаривать? — Сашка был удивлен не меньше меня. Дело в том что после ссоры с отцом и смерти мамы мне было психологически тяжело разговаривать со всеми мужчинами кроме этих оболдуев. — Александр Максимович, все будет хорошо, если что там будет Игорь .- сказала я сама себе успокаивая, дело в том что я уже успела забыть про особенности моего загадочного и треклятого организма. — Да понял я, если что аккуратнее, — Черненко все еще беспокоился и поэтому теребил свои волосы. — Саш, все будет хорошо ты лучше за себя побеспокойся.- мое настроение внезапно поднимается и я улыбаюсь. Сашка видит мою улыбку и немного недоверчиво смотрит, а потом вдруг улыбается в ответ. В тот момент когда Игорь возвращается из ванной мы с Сашей сидим и держимся за животы забыв о нашей недавней меланхолии. — Опять смешинку поймали, — Игорь уже и сам хохочет, глядя на нас.Он берет свой кофе и бутерброд. — Так, мелкие, я одеваться, — сказала я и ушла в свою комнату.Когда открылся шкаф передо мной встал мучительный выбор и я недолго думая принялась выбирать одежду. Выбор мой пал на косуху, белую рубашку с поцелуями и короткую черную юбку. Саша и Игорь ждали меня в коридоре завидев меня они удивились. — Машк, ну ты даёшь! — искренне восхитился Сашка. — Маш, ты точно не собиралась Левчика кадрить? Не ну ты о них подумай, там же все сразу инфаркт получат. Он особенно, — Игорь специально сделал акцент на слове Он, у него была цель меня засмущать. — Игорь ну хватит, опаздываем вообще-то, — покрываясь краской, сказала я. — Не переживай, карета уже подана, успеем мы к Лёве. — Игорь игриво прищурился ожидая моей реакции, но на этот раз его ждала неудача. — Выходи давай, Ларисочка Гузеева, посмотрим ещё кто кого.- я ухмыльнулась и сощурила глаза в точности как Игорь. Мы все вместе выходим из подъезда и прощаемся с Саньком так как у него концерт в другом конце города. Садимся в такси и тут мне в уши льется галимая попса, я невольно морщусь, а Игорь кажется не заметил этого прискорбного факта, но тут я вижу в ушах Юрчака наушники, благо сама тоже взяла их. Лёгким движением руки открываю Яндекс Музыку и уши сразу заполнили звук. Это до боли знакомый звук, который был со мной практически на протяжении всей жизни и самых трудных ее моментов, когда казалось бы легче было выпить тот смертельный литр водки. Этот звук был когда в восьмом классе я пришла домой и увидела маму мертвой, он успокаивал меня, когда я я зашла в ванную и моему взгляду представилась такая картина: безжизненное тело матери в алой воде, рядом полупустая бутылка виски, а тело ещё даже не успело остыть и посинеть, вода скопилась на груди мелкими каплями и одновременно прижало ее к дну ванны. Отец тогда винил меня в смерти мамы и говорил что это я виновата, бил меня. Синяки которые он оставлял на моей коже плохо заживали и приходилось их скрывать. Но потом один из таких синяков увидел Игорь и моя жизнь изменилась, он уговорил родителей приютить меня, а его отец Алексей Федорович был капитаном полиции и отца лишили родительских прав. Почему то мой мозг имеет привычку вспомнить самые отвратительные моменты моей жизни, когда все прекрасно. Тем временем спасительный звук все еще заливал мои уши. Это был звук голоса нашего уважаемого Егора Михайловича. Из мыслей меня вытащил Игорь, он аккуратно потянул меня за руку, видимо заметил мой пустой, ничего не видящий взгляд. — Хьюстон, у нас проблемы, приехали мы, Машк, — говорит Игорь и почему то смеётся, а я в этот момент замечаю наконец Крокус Сити Холл и Шуру. Шуру… Он стоит на мостовой, улыбается и курит, а на улице идёт дождь. Игорь открыл дверь и тихонько тянет меня за руку и я, наконец, возвращаюсь в действительность. Мы выходим, а Александр Николаевич все также курит, мы подходим к нему. — Здравствуйте — говорит Игорь, поправляя волосы. — Здравствуйте, автограф? — спрашивает он и уже тянется в карман за ручкой. — Нет, к сожалению. Мы журналисты, — Игорь протянул Шуре пропуски. — А журналисты, ну пойдёмте, сейчас только докурю. — Шурик дружески улыбнулся нам, — только у нас Лёвчик не в настроении, вы там осторожнее, — в этот момент Александр Николаевич грустно улыбнулся. Но его лицо быстро переменилось, он мягко взглянул на нас. — Вас звать-то как? — с интересом спросил Уман, качнувшись из стороны в сторону. — Я Маша, а это Игорь, — наконец подала голос я, а Игорь сделал возмущенное выражение лица, мол, маленький что ли, мог и сам. Но его лицо быстро переменилось, становясь спокойным и собранным. — Ну, пойдёмте, — сказал Александр Николаевич нам и мы пошли за ним, сначала в холл Крокус Сити Холла, а потом по каким-то, только Уману известным служебным коридорам. И вот она, святая святых — гримерка. Шура открывает дверь и мы видим грустно-злого Лёву. — Здравствуйте — говорим мы с Игорем. Я чувствую, как дрожат мои руки, но сдерживаюсь. — Здравствуйте — отвечает нам Лёва, он не выглядел таким злым, каким я его представляла. — Лёв, знакомься, Маша и Игорь, — дружелюбно говорит Шурик, качнув в нашу сторону головой. — Приятно познакомиться, — проговорил Бортник с совершенно убийственной интонацией. и тут я понимаю, как сильно ошибалась на счет того, насколько Лёва рассержен. Мы с Игорем сели в кресла которые находились рядом с диваном, где сидит Лёва, Шура же подсаживается к другу. Я даю Игорю камеру. — Уже начинаем? — недовольно пробубнил Лёва, глянув в нашу сторону. — Да, — сказала я, смущенно глядя по сторонам. На самого Лёву смотреть не хочется. — Игорь — камера, мотор, — даю команду я, но мне сложно сконцентрироваться на чем-то конкретном. Настроение Лёвы выбило меня из колеи. — Понял. Сейчас — Игорь возиться с камерой и наконец то включает. — Стойте, я не готов, у меня нет возможности отвечать на вопросы, — говорит Бортник и уходит. Мы с Игорем непонимающе смотрим на Шуру. — Бортник, мать твою, был же договор. — Шура зло кричит, надеясь что Лёва услышит и вернется, но нет, чуда не произошло, и Уман пулей сорвался в коридор. Нам же при этом крикнул лишь «Я сейчас». — Пиздец, — говорю я. — Пиздец, — подтверждает Игорь.

***

— Бортник, я не понял. Что за закидоны? -Уман злится и почти шипит эти слова. В курился душно и пахнет дымом, оно и понятно, но Уман злится. — Девочка.- сухо отвечает он, — Этого не было в нашем договоре, Шур. — И что, Лев? Что случилось то? — непонимающе спрашивает Уман. — А то. Будут хуевые вопросы, не хочу на них отвечать. — отвечает Егор и закуривает сигарету. У него подступает истерика, он недавно развёлся с Асей, но никто кроме группы не знает об этом. — И ты теперь будешь так на всех реагировать? Пошли быстро, — Уман взял Бортника за шкирку и понес в гримерку, не дав докурить сигарету. — Все, мы готовы, — поговорил Шура как только они зашли в небольшое помещение. Мы с Игорем переглянулись, но почти сразу же собрались с мыслями. Я задала первый вопрос: — В одном из интервью Шура сказал что в развале групп виноваты женщины. Считайте ли вы так сеийчас? — спросила я. — Нет, это мнение навязано нам обществом, сейчас мы так не считаем, — сказал Шура, на его лице появилась задумчивая усмешка, будто он действительно заинтересовался вопросом. Возможно, так и было. Как вам жилось в Мельбурне, можно ли описать жизнь тогда как «секс, наркотики и рок энд ролл»? — Если исключить походы в туалет и философские разговоры в пять часов утра — то да, примерно так, — Лёва, кажется, наконец выполз из плена хуевово настроения и улыбнулся, Шура одобрительно хмыкнул. Мужчины расслабились, было видно, что общество студентов им по душе. — Боитесь ли вы падать с лестницы? — я с усмешкой поднимаю глаза, следя за движениями Лёвы. — А вы собираетесь меня с неё толкать? — Бортник поигрывает бровями, что немного меня смущает. — Нет, тут не в этом дело, Вы как-то то ли в шутку, то ли всерьёз рассказали о том, что песня «Варвара» посвящена девушке, упавшей с лестницы и выбившей себе зубы. В связи с этим вопрос: сами не боитесь такой кармы от песни или вы не суеверные? — поглядела я на Лёву с интересом. Он, видимо, не ожидал такого сложного вопроса и теперь у него происходила загрузка. Он задумчиво уставился в потолок, складывая руки на груди. — Мы не суеверные, а с историей все чистая правда, останетесь — расскажем, — Лёва подмигнул мне, а Игорь, кажется хотел бросить камеру и преподать урок Бортнику, Шура же не мог сдержать ухмылку, глянув на Юрчака шутливо-грозным взглядом. — На сегодня все, спасибо, — я улыбнулась в камеру и коротко кивнула. — Останетесь на концерт? — спросил Шура, качнув головой. Было видно, что его заинтересовала девушка. — А можно? — в этот момент в моих глазах зажигается мириада огненных звёзд. Мне хочется сразу ответить «да», но я себя сдерживаю. — Конечно, оставайтесь, поболтаем, — улыбается Уман, видимо ему самому интересно что мы за люди. — Пойдем, покурим? — предлагает Бортник. Шура и Игорь встают и идут к выходу из гримерки, Лёва же вопросительно взглянул на меня. — Спасибо, Егор Михайлович, я редко курю, — говорю я. На лице Бортника читается небольшое разочарование. Но в следующий момент он уходит, вместе с остальными. Я же начинаю разговаривать вслух: «Показалось, или все-таки? А в прочем не важно. Это мне совершенно не интересно. По крайней мере пока. Не хочу тешить себя ложной надеждой…» Тут в гримерку неожиданно входит Николенко. — Привет. а ты не знаешь где Лёва? — его растрепанные волосы лезли ему на глаза, но он, кажется, этого не замечал. — Здравствуйте, они курят, — мягко улыбаюсь я, качнув головой в сторону выхода. — Спасибо, — улыбнулся тот, — просто на саундчек пора. Хочешь посмотреть? — похоже, Николенко увидел, как заинтересованно блеснули мои глаза. — Да, конечно, если можно, — я искренне улыбнулась Яну. Мое любопытство и интерес были сильнее смущения или страха, я быстро встала с места и подошла к парню. — Пошли, познакомлю с ребятами заодно и этих оболдуев найдем, — дружелюбно сказал Ян, поправляя волосы. — Давайте, — стеснительно сказала я. Наверное, в этот момент я была похожа на ребенка, который испугался, поэтому Ян сел на корточки и сказал: — Не пугайся, детёнок, мы добрые. — Он улыбнулся, как бы стараясь доказать это, — меня кстати Ян зовут. Пошли с остальными знакомиться. — Был видно, что он заинтересован. — Я Маша, журналист, вы не подумайте. — я опять сильно смутилась. — Ну пошли, — Николенко снова улыбнулся. И вот мы уже собирались идти как вдруг, «гора» сама пришла к Магомеду. То есть пришли все. Наши оболдуи покурили, а остальные пришли искать Яна. Мне же было безумно стыдно за то что Ян возился со мной. — Опа, опа что это намечается? — сказал Лакмус и ухмыльнулся, его глаза блеснули неприятным зловещим огоньком. — Лакмус, пожалуйста заткнись, — прошипел Бортник, дав подзатыльник другу. — Тут ребенок испугался, вот и все, вы чего ее одну оставили? — добродушно объяснил флейтист. — Ну, не подумали, немного, — Егор замялся, — извини пожалуйста, Маш. Я немного опешила. Шура с Игорем же ухмыльнулись и хмыкнули, а ребята протянули протяжное «Ооооооо». — Егор Михайлович, вы не виноваты, совсем…- промямлила я. Руки у меня дрожали, было одновременно страшно и стыдно. — Маш, ты можешь пожалуйста называть меня просто Лёвой, хорошо? — проговорил Бортник. У него был спокойный размеренный голос, который заставил меня успокоиться. — Да, конечно… Лёва, — мне было очень неловко и непривычно.Тут ко мне подсели ребята: Лифшиц, Андрющенко и Звонков. — Я Маша. Журналистка, мы тут с другом интервью брали, вот только что, — проговорила я в знак приветствия. — Ну, про нас ты наверное знаешь, — эта троица улыбнулась, — приятно познакомиться. — Мы ещё немного поболтали, но тут Лакмус вспомнил зачем они пришли. — Бляяять, Лёвчик, саундчек. — прокричал Лакмус. — Макс, блин, ты хочешь ты хочешь гитарой по башке получить? Мы емае приличные люди, а саунд щас проведем, — раздраженно сказал Бортник. — Да, что я такого, блять сказал, Лёв? — возмущению Лакмуса не было предела. — Почему, из-за твоих проблем с Асей должны страдать мы? — Андрющенко был в ярости. — Лакмус, ты… — Лёва злобно глянул на друга, — давай позже поговорим, хорошо? Просто скоро концерт. — Егор Михайлович быстро остыл, — я пойду покурю, начинайте без меня. — А можно с вами? — застенчиво спросила я. — Да, конечно, — спокойно сказал Лёва, но внутренне ликовал. Мы пошли по темным коридорам концертного зала и наконец вышли на улицу. Лёва достал сигареты из кармана. — Будешь? — безразлично спросил Бортник. — Давай, — также безразлично сказала я. Тем временем Егор даёт мне сигарету, но не дает зажигалку, решая зажечь ее более необычным способом. Прежде чем я успела сообразить, Лёва прикурил мою сигарету своей. Я была в небольшом шоке. Надо сказать что я никогда прежде не курила сигареты мне стало плохо.В глазах потемнело, благо Лёва быстро среагировал, иначе бы мне грозила бы перспектива упасть на холодный, бетонный пол узкого коридора. — Бля, — сказал Бортник и побежал в гримерку, бросив недокуренную сигарету. Преодолев нелегкий путь с Машей на руках Лёва вбежал в гримерку. Все были шокированы его неожиданным появлением. — Что ты с ней сделал, — прошипел Игорь, он явно был зол. Нет, это было похоже скорее на природную ярость, присущую дикому животному. Глаза у него чуть ли не почернели, руки сжались в кулаки. — Бля, не сейчас, — проскрипел Бортник судорожно ища спирт. И вот наконец его пальцы нащупали заветный пузырек. — Вот, — сказал Лёва. — Что ты сделал? — прошипел Игорь, он явно был зол. Нет, это было похоже скорее на природную ярость, присущую дикому животному. Глаза у него чуть ли не почернели, руки сжались в кулаки. — Бля, не сейчас, — проскрипел Бортник судорожно ища спирт. И вот наконец его пальцы нащупали заветный пузырек. — Вот, — сказал Лёва. — Что ты сделал? — повторил вопрос Игорь. Его руки все еще были сжаты в кулаки. — Ну, сигарету дал.я ж не знал, — Лёва замялся. Игорь стоял в шоке, молча уставясь на Машу. Шура первый начал реагировать на внешний мир. — Лёва, твою ж мать, — Шура был обеспокоен, его руки тряслись, глаза нервно уставились на собственные руки. — Егор Михайлович, вы безотносительный идиот.-прошипел Игорь. В этот момент Бортник старается привести Машу в чувства. Юрчак же отталкивает его. — Извините, я сам… — сказал Игорь и уже себе под нос пробубнил: ещё не понятно что вы ещё учените. — Вообще то я все слышу, — обиженно проговорил Егор. — А саундчек будет? — опасливо спросил Лакмус. — Да, — устало сказал Бортник, -только давайте в вашу гримерку пойдем, что бы здесь не шуметь. Ребята ушли в другую гримерку. А Маша наконец пришла в сознание, рядом с ней сидел Игорь. — Как самочувствие? -обеспокоено спросил Юрчак. — Да, не чего такого же не было, просто покурили. — проговорила я. — Ничего такого? ты курила Маш. — Игорь был в недоумении от моих слов. — И что, я уже взрослая, Игорь.-спокойно сказала я, — кстати где ребята? — В другой гримерке, не хотели тебе мешать-ответил Игорь. — О боже…- стыдливо сказала я, — Игорь, нам нужно срочно уходить. — Зачем? -Игорь ничего не понял. — Мы и так доставили слишком много проблем.-мне было стыдно и я едва говорила. В этом момент в комнату зашёл Лёва. — Как самочувствие? -смущенно спросил Лёва. — Все нормально, Егор Михайлович, -тихо сказала я. Лёва невольно поморщился. — Я же просил, называй меня Лёвой, пожалуйста -тихо ответил Бортник. — Хорошо, Лёва, — я замялась. — Я чего пришел то, нам скоро на на сцену, хочешь посмотреть? — Лёва тепло улыбнулся. — Да, конечно, — я понеслась обнимать обнимать Егора и мы пошли на сцену.