Жизнь после

      Демидов прокашлялся и с искрящимся весельем посмотрел на эту чудачку:       – А Вы что думаете? Согласны?       Два широко распахнутых глаза впились в его лицо, ища разгадку или подсказку на его вопрос. Губы прошептали:       – В смысле? Вы что, предлагаете.... О Боже! – ее отяжелевшая рука взметнулась ко рту и впечаталась в говорящие губы: – Извините, я не так поняла... Черт, – он продолжал внимательно изучать ее эмоции, терпеливо дожидаясь внятного ответа. – Не знаю, я об этом не думала и не хочу думать. Понимаете, я не молоденькая легкомысленная девушка, которая может легко вступать в отношения и так же легко из них выходить. Потому что у меня есть Есения. И уже я буду решать, достоин ли встреченный мной человек войти в мою семью для знакомства с моей дочерью. Это огромная ответственность, если не сказать, чудовищная. И я не готова сейчас ломать голову и тратить время на поиски того самого достойного.       Хвала небесам, он не стал предлагать свою кандидатуру, как ранее подумала Вера. Ошибочно подумала. Мужчина лишь кивком головы согласился с ее мнением.       – Вы правы. Вы всегда правы.       А вот это слышать было чертовски приятно, тем более от такой авторитетной фигуры.       – Кажется, совсем недавно Вы так не думали, – решила подколоть бесстрашная девушка, изящно выгнув бровь и опять сменив ноги. Зная, что сейчас произойдет с ее воздушным платьем, Демидов решил не искушать судьбу (и себя) и сразу перевел взгляд на стену. Но в этот раз Вера вспомнила о своей одежде и всё же одернула не вульгарно, но, однако, задравшуюся юбку, кинув быстрый взгляд на сосредоточенного мужчину. Он сверлил стену. Она довольно хмыкнула, словно поняла причину его концентрации на том, что находилось выше ее головы. Но истинная причина ее довольства была иной: Демидов, кажется, не собирался отвечать на ее колкость и этим только отдавал ей пальму первенства в словесной игре. А мыслей о том, что он может считать ее привлекательной или волнующей его, как мужчину, у Веры даже не возникло. Потому что такого не может быть. Правда?       Но его отчаянный мозг был с этим совершенно не согласен. Руководитель был уверен, что, оставь он взгляд на том же месте, скоро через дыру в стене сможет увидеть падающий снег. Тело напряглось, закипевшая кровь прилила к одному месту, а губы пересохли и склеились от жажды. Внезапно он схватил ранее поставленный на стол бокал и залпом осушил его до дна, несмотря на то, что оставшееся количество виски там было немаленьким. Минаева с удивлением окинула его сжатую позу и зачем-то спросила, поймав себя на том, что ответ ей небезразличен:       – Вы в порядке, Александр Станиславович?       – Да, в полном, – хриплый голос вызвал сотню мурашек, и девушка опешила.       – Мне, наверное, пора идти.       Минаева встала с кресла, только сейчас почувствовав всё опьянение в полном размере, и снова поправила непослушную юбочку. Ее длинные волосы упали на лицо, когда она проверяла, в порядке ли ее наряд, и девушка небрежно заправила одну прядь за ухо. Демидов не отвечал: созерцание стены, похоже, было куда интереснее или же процесс загипнотизировал его окончательно. Вера неуверенными шажками направилась к двери, но, остановившись около мужчины, замерла. Тело среагировало быстрее, чем разум, и девушка вдруг, положив ладонь левой руки ему на плечо, очень крепкое широкое плечо, пробормотала с теплой искренностью в голосе:       – Спасибо Вам за разговор, за виски... За всё. С праздником ещё раз. И хорошего вечера...       Он поднял глаза на ее светлое чистое лицо и замер. Она была так близко, что он, кажется, чувствовал запах ее шампуня, не только парфюма. Нежный аромат ванили и мускатного ореха прекрасно сочетался с не менее нежными чертами ее красивого лица и ослепительной улыбкой. А она заметила, насколько уставшим он выглядел в этот вечер: синяки под глазами проявились сильнее обычного, а между бровей пролегла глубокая складка, делая его вид измученным и потерянным. Не понимая, что делает, мужчина вскинул правую руку и аккуратно сжал тоненькие пальчики девушки, кивнув:       – Вам спасибо. Хотя без Вас этот вечер потеряет все краски.       «Почти что признание в любви, но мы и не в фильме», – пронеслось в ее голове.       – Собеседник! – внезапно пришло ей на ум, она вспомнила его слова из того дня, когда они сидели точно так же (но без виски), только в ее кабинете. – Вы имеете в виду, единственный собеседник...       – Да, – тут же с мягкой улыбкой подтвердил он и добавил, отведя взгляд. – И Вам хорошего вечера, Вера Олеговна. Приходите, если нужна будет помощь. Мои двери всегда открыты для Вас.       Она молниеносно убрала руку, засмущавшись, и вышла из кабинета.

***

      Демидов благодарил свою работу за то, что охрана в здании была круглосуточно. Поэтому не возникло никаких проблем, когда он пошел сдавать ключ от кабинета, мельком взглянув на висящий на стене циферблат: 4 часа утра. Все нормальные люди уже спят. А он выходит с работы. Подвыпивший и растерянный.       После ухода Веры его мозг отчаянно заработал, прокручивая всё, что было связано с девушкой, с самого начала и по сегодняшний день. Первые стычки, прикосновения, презрение, сквозившее между ними, наконец, первые добрые слова в ее сторону, их постоянные взгляды на протяжении долгого времени и, разумеется, состоявшийся несколько часов назад разговор. Первый нормальный мирный разговор двух взрослых людей.       Мужчина продолжал потягивать виски, теперь уже из ее стакана, сам не понимая почему, и по крупинкам собирал образ недавно ушедшей девушки. Большие глаза, обрамлённые пушистыми черными ресницами, выразительные брови, румянец, так часто вспыхивающий на щеках в его присутствии, ямочка справа от губ и, наконец, сами губы. Алкоголь затуманил разум, и сейчас мужчина не испытывал того стыда за подобные мысли. Ее непослушные локоны плясали перед его глазами, а нос до сих пор старался уловить остатки женского аромата. Воспоминание о невинном и искреннем прикосновении рук всколыхнул разрушительную волну экстаза, бросив его крепкое тело в дрожь. Будь в нем парочка лишних бокалов виски на тот момент, он бы, не задумываясь, приложился к этим изящным пальчикам, чтобы почувствовать ее нежную кожу под своими губами. Кровь прилила к вискам от возникшей мысли, и мужчина поморщился.       – Черт побери, что происходит со мной? Почему я думаю о том, что хотел бы поцеловать ее пальцы?       Разум подкинул очертания ее губ в такой доступной близости, и мужчина застонал:       – Черт, да дело не в руках! Я хочу поцеловать ее! Поцеловать Веру. О, проклятье!       Виски закончилось, а мысленный поток только усилился, мучая и так уже доведенного до грани сумасшествия мужчину. Он наконец понял одну вещь, хотя до этого никак не хотел сам себе признаваться: она ему нравится. Очень нравится. Так сильно, что он уже скучал по ее смелости, открытости и где-то даже наивности.       Он влюбился в подчиненную, и даже не свою подчиненную. Влюбился, как мальчишка.

***

      Ника: «Девочки, давайте встретимся как–нибудь! Пожалуйста! Мне есть что вам рассказать ахахах»       Саша: «Уже звучит, как что-то не суперинтересное».       Вера: «Саш, погоди ты, а вдруг, Ника с работы уволилась и ушла в актрисы? Я могу встретиться только завтра, потом завалы».       Ника: «Минаева очень близка. Хорошо, давайте завтра».       Саша: «Только не рано, я буду долго спать)))» Вера: «Как обычно, мы поняли».       Ника: «Сольешься – прибью!»

***

      Снова привычное чоканье бокалов в их самом любимом баре на Тверской. В этот раз Ника тоже заказала себе коктейль, видимо, для храбрости.       – Короче! – со смехом начала подруга. – Мы встретились с этим Владом. – Дальше, видимо, она ожидала какую-то сверхъестественную реакцию, но той не последовало, поэтому она, прикрывая рот рукой, продолжила: – Это капец, девчат. Я никогда еще не хотела испариться со свидания уже через пять минут после встречи.       – Ну да, ты же так часто ходишь на эти свидания, – Сашин подкол был засчитан, потому что горе-учительница прыснула и отмахнулась.       – Вот именно. И если все свидания проходят чаще всего вот так, я лучше дома посижу, спасибо. Знаете ли, старые девы чаще всего и выглядят отпадно, и живут так же.       – А что не так? – с улыбкой поинтересовалась Вера.       – Да я не знаю даже. Просто он какой-то…никакой, вот. Вроде и говорили о чем-то, да всё ни о чем. Ни единой искорки! Про химию я вообще молчу, а уж я-то в ней разбираюсь. Шлялись туда-сюда по центру, но зато кофе мне купил, ай да молодец какой. Спустя где-то час я уже хотела обращаться за помощью к вам, но в итоге поняла, что умру от скуки раньше, чем вы меня спасете, надо выкручиваться самой. И придумала какую-то дурацкую причину, чтобы свалить. Хомячок умер, кошка с балкона спрыгнула или что-то подобное, не помню уже.       – Смотри, чтобы он на похороны кошки не заявился с гвоздиками, – захохотала Минаева.       Саша поддержала:       – Ага, и с коробкой-гробиком.       Ника сделала несколько глотков коктейля, попутно маша головой:       – Нет, в этом вся соль. Я ему написала потом. Что-то типа «мы разные люди, я ничего не почувствовала, не хочу тебя обманывать, огромнейшее сорри и удачи, бла-бла-бла».       Девушки снова засмеялись, Саша повела бровями:       – Да уж, ну и ситуации у тебя, конечно. Что ни день, то новое приключение.       – Это ты про Веру, скорее, не про меня. У меня всё чики-пуки. Саш, а у тебя что там на работе? Никто не подкатывает из медбратиков? – теперь настала очередь Ники многозначительно подергать бровями.       – Да нет, – с гримасой протянула та, – ну был один пациент, конечно, но его выписали несколько дней назад. Спортсмен какой-то, не знаю. Всё глазки строил, мол, «девушка, девушка, а это, а то». Я его все время посылала. К врачу, в смысле. Я медсестра, блин, а не рентген, чтобы знать все его болячки и тому подобное.       – Саша в своем репертуаре, – подытожили подруги и хором спросили: – Симпатичный хоть?       – Блин, ну как сказать. Так себе, наверное. Губы большие, чуть ли не на пол-лица. Ну глаза да, скорее, красивые. Правда, голос какой-то хриплый, но в целом, это не выбешивает.       – А наоборот, заводит, – Вера пихнула медсестричку локтем.       – Не суди по себе, извращенка, – скривилась подруга и рассмеялась.       – У тебя что-то новенькое есть? – банальный вопрос коснулся и Веру.       Та лишь равнодушно пожала плечами и занялась своим коктейлем:       – Нет, ничего нового.       – Демидов больше не терроризирует?       – Нет.       По непонятной причине Минаева не захотела пока рассказывать подругам о недавнем разговоре с мужчиной, несмотря на то что десять минут назад обе выложили ей практически все тайны их личной жизни. Девушке казалось, что, если она поделится произошедшем, некая таинственность и магия от момента в кабинете начальника – всё исчезнет без следа. А их разговор пару дней назад плотно засел в ее голове, вызывая приятную тянущую волну дрожи по всему телу. В тот вечер перед ней мужчина раскрылся, как цветок, позволяя утонуть в его заботе и внимательности. Он окутал ее расстроенное тело своим теплом и искренностью, поделился чертовски дорогим виски и выслушал, словно почувствовав, насколько необходимо ей это было. И пусть никаких определенных чувств Демидов не пробудил в Вере, всё равно девушка прониклась некой симпатией к суровому на вид человеку.