Возвращаться в офис спустя полчаса или больше, когда тебя отправили всего лишь отнести на подпись бумаги - ощущалось максимально неловко. Если еще учесть пунцового цвета лицо и отголоски былого возбуждения, выражающиеся в судорожных вдохах. Разумеется, Вера поймала на себе две пары проницательных глаз, одна из которых, аллилуйя, принадлежала Коваль. Второй была Швец, но это было не так страшно. А вот Коваль... Коллега окинула ее взглядом с пят до макушки, и в этом взгляде прочиталось ясно: кто-то при первой удобной секунде подвергнется допросу.
Вера вздохнула, послала подруге мысленный фак и села за свой рабочий стол. Посмотрев не белое дерево, она почувствовала капельку пота, дразняще скатывающуюся по спине. Вспомнила, на чьем столе она недавно валялась с этими дурацкими протяжными стонами, и передернула плечами. Так, черт тебя подери, надо сосредоточиться!
Благо, через минут десять Яна Валерьевна и Лера стали собираться домой, значит, допрос откладывается. Минус одна проблема. Коваль подошла к Вере, похлопала по спине и шепнула на ушко:
- Ты мне всё расскажешь. Иначе я тебе сломаю руки. Хорошего вечера.
- Угу, - промычала Минаева и сбросила ее руку со своих плеч.
В кабинете осталась только Швец и клацанье клавиатуры. Минаева практически лицом уткнулась в монитор, невидящим взглядом сканируя информацию. На самом деле, с каким бы уважением и теплом Вера ни относилась к начальнице, сейчас она мечтала, чтобы та, наконец, пошла домой, потому что, не дай Бог, Елена Анатольевна заведет свою любимую шарманку про «золотого Сашеньку», под которым несколько минут назад девушка лежала с пошлыми стонами, а разум вряд ли подскажет, что ответить, так как вместо мозгов у нее сейчас была сплошная утрамбованная солома. С чувствами тоже предстояло разобраться.
- Вера, помогите мне, пожалуйста.
Если этот никоим образом не было связано с Демидовым, девушка была готова на всё. Швец нужно было сверить реквизиты в компьютере с реквизитами на распечатке. Продиктовав все нужные цифры, Минаева отъехала на стуле к своему месту. Господи, когда уже она останется одна в этом офисе? Может, пойти в туалете немного посидеть от греха подальше?
Швец набрала внутренний короткий номер и зачем-то в ожидании ответа глянула на Веру. Та скосила подозрительно глаза, но тут же отвернулась. Тишина начала давить где-то между ребер и в районе груди.
- Алло, Александр Станиславович, документ готов… да-да. Сможете его завтра утром подписать? Отлично. Я попрошу кого-нибудь первым делом к Вам… Вера Олеговна? – под взглядом начальницы девушка покрылась пунцовыми пятнами и заочно прокляла Демидова. – Хорошо, Вера Вам его занесет. Спасибо, Саш. Извините за поздний звонок. Всего доброго.
Щелчок положенной трубки не вывел Веру-злобную-фурию из транса. Она прожигала экран яростным взглядом и мысленно метала молнии в сторону третьего этажа.
- Демидов попросил, чтобы Вы завтра отнесли этот акт ему утром.
- Ничего не спрашивайте. Пожалуйста, - процедила сквозь зубы Минаева, сверля экран, и еле сдержалась, чтобы не пульнуть монитором в сторону третьего этажа. – Я отнесу.
Женщина отпустила хитрую улыбку и пожала плечами:
- Как скажете, Верочка.
Сука!!!
Волны раздражения клокотали где-то глубоко внутри. Какого черта он творит? Зачем так подставляет ее и, кстати говоря, подставляется сам? Швец родилась с устройством рентгена в мозгу, неужели он этого не понимает? Ну думает о себе, грёбаный эгоист, пускай хоть о ней подумает! Это ребячество вывело Веру из себя. Она совершенно не ожидала от взрослого умного (а это уже под вопросом) мужчины поступка десятилетнего подростка. Наглухо отбитого подростка.
Редкий случай, когда небеса благоволили Минаевой, но сегодня был как раз тот случай: буквально минут через пятнадцать – двадцать Елена Анатольевна всё же покинула офис окончательно.
И вот тут-то внутри и проснулся маленький, озлобленный, колючий зверек. Через несколько минут Вера уже стучалась в знакомую дверь на третьем этаже, даже скорее не стучалась, а несколько раз побарабанила по ней стиснутым кулаком.
Не дожидаясь ответа, девушка влетела в офис прямо к рабочему месту и грозно уронила ладони на поверхность стола. Мужчина поднял недоуменный взгляд на выросшую перед ним мегеру. Медленно снял очки и, положив их на стол аккуратным неспешным движением, выразительно поднял брови. Надвигается буря? Ладно.
- Что, по-Вашему, Вы делаете? – прошипела взбешенная Вера, практически плюясь на стол от злости.
- Что я делаю? – невозмутимым тоном переспросила жертва претензии.
- Какого черта Вы творите?
- Что я творю?
Минаева сжала руки в кулаки и застонала от бессилия. Непробиваемая скала! Камень!
- Зачем Вы просите Швец прислать с документами меня?
- А что не так? – мужчину забавляла эта односторонняя перепалка. Да и девушка выглядела сейчас весьма соблазнительно: раскрасневшиеся щеки, сведенные к одной точке брови и эта безумная энергетика, от которой так и веяло злостью и необъятной внутренней силой.
- Да Вы понимаете, что она может подумать?!
Демидов встал с кресла, обогнул стол и короткими подступающими шажками, как хищник к жертве, приблизился. Девушка сбавила обороты, но продолжала трепыхаться раздраженным пламенем.
- А что она может подумать?
Тихий вкрадчивый голос не смог сбить с намеченного пути, поэтому Вера вскинула подбородок, дабы вперить рассерженный взгляд в смеющиеся глаза, и сумбурно выпалила:
- В смысле что? Вы заявляете ей, что желаете получить документы с определенной курьерской службой - со мной, а сейчас спрашиваете, что она может подумать? Вы издеваетесь? Это выглядит, как будто между нами какая-то связь и...
- А разве это не так?
С этими словами мужчина сгреб бьющуюся в негодовании девушку в охапку и приник к ее искривлённому рту. Насильно раздвинув упрямо сжатые губы, он скользнул языком внутрь и заглушил рвущийся наружу зов протеста. Вера барахталась в его объятиях, мыча что-то невнятное прямо в его властный рот, но он не ослабил хватку. Девушке не осталось ничего другого, как подчиниться и обмякнуть. Насколько это было не вовремя, настолько же и прекрасно. Она таяла, как леденец, наслаждаясь ощущением его языка во всех потаённых уголках, сама отвечала на эти умелые ласки и не смогла сдержать стон, когда почувствовала, как его ладони ощутимо сжали кожу на ее талии, тут же опустившись ниже, и, наконец, застыли чуть выше ягодиц. Резким движением Демидов подтолкнул девушку ближе к себе, вбив ее податливое тело в себя, и Вера ахнула. Сколько же ему нужно времени, чтобы возбудиться до такой степени? Неужели для того органа, что так требовательно упирался ей в ширинку джинс, достаточно и десяти секунд? Десяти секунд поцелуев или просто десяти секунд рядом с ней? Жёсткий собственнический рот как будто старался искоренить все предъявленные претензии, ловко орудуя языком.
Она пропала. Мать вашу, она пришла сюда показать и доказать ему, как неправильно он ведёт себя, а теперь она просто-напросто пропала. Это было волшебно, но это нужно было прекратить. Он не может затыкать ее поцелуями каждый раз, когда не согласен с ее мнением! Это просто варварство какое-то!
Вера со всей силы пальцами впилась в его шею и оттолкнула мужчину от себя. Припухшие губы снова скривились от возмущения, глаза загорелись яростью.
- Да что с Вами не так?! Думаете, можете меня целовать, когда Вам вздумается? Так вот, дражайший Александр Станиславович, Вы глубоко ошибаетесь! Я пришла сюда не для того, чтобы поедать друг друга. Имейте в виду, Вы можете делать со своей репутацией что угодно, но мою трогать не имеете права. Я не собираюсь потом разгребать последствия Ваших хотелок и сиюминутных капризов. "Я хочу это, я хочу то". Играйте в эти игры сколько угодно, но меня в них прошу не впутывать. Потому что мы разного поля ягоды: Вы большая шишка, а я всего лишь низшее звено нашего сектора. Вы-то отмоетесь, а мне месяцами выслушивать мерзкие сплетни и летящие в спину шушукания.
- Ты закончила? - сталь просочилась в его голос, вмиг охладив эмоциональный всплеск девушки, в глазах вспыхнул недобрый огонёк.
- Вообще-то нет, но, думаю, пока достаточно.
- Ясно, - Демидов облокотился на свой стол и сложил руки на груди, прожигая Веру отнюдь не добрым взглядом. - То есть, вместо того, чтобы просто сойтись с человеком, тебя в первую очередь волнует, что о тебе подумают остальные, я правильно понял?
- С чего Вы взяли, что мы сошлись? Или можем сойтись? - Минаева говорила вразрез голосу сердца, но то, что происходило внутри, в данный момент не доходило до ее воспалённого взрывом мозга. - Мы просто поцеловались, а Вы уже решили, что мы вместе? Моего мнения не хотите спросить?
- Я тебе настолько неприятен? До сих пор?
Вопрос был откровенно глупым, но мужчина ощутил острую необходимость получить на него ответ.
- Это не так. Просто на данный момент свои интересы Вы ставите превыше чужих. Мне это чуждо, я так не могу.
- Хорошо, - мужчина кивнул, но не сдвинулся с места. Он посмотрел на девушку таким взглядом, от которого тут же стало холодно. - Я больше тебя не побеспокою. Думай, решай, анализируй - что вы там, девушки, обычно делаете. Примешь решение - не забудь сообщить. Прошу прощения за вольность, это было в последний раз.
- За к-какую именно?
- За все. Хорошего вечера.
Это было откровенное выставление за дверь. Мол, всего хорошего, прошу свалить и как можно быстрее. Особенно красноречивым оказался демонстративное возвращение Демидова к своим рабочим обязанностям: он сел обратно в кресло и, небрежным движением нацепив очки, уткнулся в монитор.
Просить дважды не было необходимости, Вера с первого раза всё поняла, поэтому, промычав в ответ пару каких-то слов прощания, гордо вышла из кабинета.
***
Очки отвратительно давили на переносицу. Приходилось периодически снимать их, чтобы помассировать больное место. На самом деле, хотелось к чертям разнести весь кабинет, но это было бы жестоко по отношению к уборщицам, поэтому совершенно не стоило того.
«Что ж, молодец, девочка моя, обоих умудрилась накрутить. Мало того, что в своей голове перевернула всё с ног на голову, так ещё и мне претензии пришла предъявлять. Умно́».
Демидов злился, искренне и основательно. Влюбленность боролась с гневом не на жизнь. Чувство досады распространялось всё глубже, гранича с отчаянием. Девушка повела себя, как ребенок, импульсивно и вспыльчиво. Но в одном она была права: возможно, он действительно перешёл границы, не приняв во внимание ее мнение. Ведь всё, что было между ними - было только между ними. Она ему ничего не обещала, он ей ничего не предлагал. По сути, это и правда был "просто поцелуй", но, сука, с какой же болью давалось это осознание! Когда твой любимый человек говорит тебе в лицо, что нечто интимное, произошедшее между вами - "просто что-то", хочется вырвать говоруну язык и доказать обратное. А сейчас у него даже и такой возможности не осталось. Он сказал ей, что больше не будет предпринимать никаких попыток, более того, он более не станет ее трогать, во всех смыслах. Тяжело? Чёрт, да. Возможно? Он постарается. Нет, он сделает всё, чтобы не отступить от своих слов. Если она поймет, что в ее жизни ничего не изменилось с его исчезновением, значит, так тому и быть. Лучше любить издалека, чем быть нелюбимым рядом. Так хотя бы есть шанс забыть. Забыться.
- Точно, - Демидов бросил очки на стол и открыл шкаф.
Стеклянная бутылка с темно-янтарной жидкостью вновь красовалась на столе.
***
Нервы пошаливали знатно, словно убеждая в необходимости заглянуть к психиатру. Вторая подряд сигарета казалась лишней, но ощущалась кстати. Мерзкий перенасыщенный вкус табака растекся по всем рецепторам. Лениво листая ленту Вконтакте, девушка продолжала упрямо делать короткие затяжки, насилуя организм.
Весна, наконец, вступила в свои права, заставив горожан запрятать все теплые вещи куда подальше и переметнуться к легким апрельским нарядам. Поэтому Минаева сейчас наслаждалась, когда теплый ветер развевал ее воздушную юбку, щекоча коленки приятным дуновением.
Хлопнувшая дверь побудила девушку поднять взгляд. Белоснежная рубашка, идеально заправленная в брюки, тут же бросилась в глаза. Демидов на секунду остановился на выходе, бросив короткий взгляд на застывшую в ожидании девушку. В его руках была сигарета. Это было единственное место для курения, поэтому Вера была уверена на все сто, что мужчине некуда будет деться в этот раз. Как же глубоко она ошибалась! Повертев сигарету между пальцев, Александр развернулся на девяносто градусов и пошел вдоль университетского здания. В другую от нее сторону. Сопляк! – хотелось закричать ему в спину и швырнуть окурком.
Обида просочилась в тело, выпуская наружу непрошенные слезы. Ему даже стоять рядом казалось неправильным. Явная демонстрация отчуждения больно отзывалась в чувствительном сердце. Вера бросила бычок прямо на землю, наблюдая, как статная фигура постепенно отдалялась от нее. Надо же, а ведь это действительно неприятно, когда человек не желает с тобой разговаривать. По всем показателям можно было сделать вывод, что он обижен, хотя возраст едва ли мог ему это позволить. Что она такого натворила, что этот мужчина теперь и пересекаться с ней не хотел? Девушка всего лишь постояла за свою честь и репутацию, а он тут обиженкой ходит. Еще взрослый человек называется.
С другой стороны, разум тут же подкинул картину, как Вера грубо отталкивает его от себя и начинает отчитывать, как ребенка. Вряд ли человеку его положения это придется по душе. Он открыл ей свою сердце, признавшись в неравнодушии, а она влепила ему пощечину агрессивно кинутой претензией. Жестоко, да. Но Демидов должен был изначально разглядеть ее повышенную временами эмоциональность и принимать ее.
Только тогда она, возможно, научится принимать его "хотелки".
А сейчас... Да что сейчас? Полная задница, как обычно. Минаева не прибежит к его подошвам с извинениями, а Демидов вряд ли отступится от своих обещаний не беспокоить ее.
Твою ж мать.
