Accidit in puncto, quod non speratur in anno.

Жуя завяленную, нежно-соленую оленину, Арвин глядел вниз из окна своей небольшой комнаты. Целиком уместившись на каменном подоконнике и обернувшись теплым черным плащом, подросток молча и бесстрастно наблюдал за обыкновенным зимним днем в стенах Винтерфелла: старший сын конюха, один из врагов юного наследника замка, помогал отцу вычищать конюшню, а за ним, словно настойчивая собачка, следовала младшая сестра Арвина. Ее рыже-медные, как у него, но длинные и шелковистые, волосы были заплетены в два изящных пучка - Арвин, вздрогнув от неожиданного притока холода, вспомнил то ароматное масло, в которое его мать всегда обмакивала гребень для волос. Должно быть, и его сестра сейчас пахнет также - кислыми лимонными корками, имбирем и засахарившимся медом. Подросток терпеть не мог сладкие запахи, отчего с самого детства привык отодвигаться подальше от матери, что, возможно, также повлияло на ее отношение к нему. Сглотнув, он перевел взгляд дальше. Рядом с ними непринужденно стояла, облокотившись рукой на деревянное ограждение, маленькая фигурка Джесса, вокруг которого резвились, поднимая грязь и снег, его щенки. Три несносные и грязные собаки, следовавшие лишь взгляду своего хозяина и готовые сделать все, что им скажут - настоящий пример любящей верности животных хозяевам. Арвин не любил, может, даже и побаивался собак, однако, отдавая дань уважения отцу, имел собственную - довольно отстраненную от всех, неприглядную черную псину по кличке...У нее даже клички не было. Простая, никому ненужная собака. Не то, чтобы медноволосый парень не заботился о ней - он исправно кормил ее каждое утро и вечер, приучал слушаться ее, и на этом его недо-забота о питомце заканчивалась, о чем Арвин нисколько не сожалел. В любом случае, он же прекрасно управляет своим драгоценным конем и своим луком, и дополнительное существо, которое будет требовать нежности и заботы, ему совершенно не нужно. Насчет Чернозема - у этого самца была занимательная история. Конь должен был отправится в чертоги Черного Замка и стать скакуном какого-нибудь разведчика Ночного Дозора, однако при набеге одичалых на домик, в котором один старик выращивал коней, безымянный угольный жеребенок сбежал в лес и вскоре был найден отрядом дома Болтонов, когда самому Арвину было около пяти. Через несколько дней родился его брат. Отец планировал отдать маленького зверя своему младшему сыну, однако после разрушительной истерики, устроенной рыжеволосым первенцем, лорд Винтерфелла весьма быстро изменил свое решение, и уже через пару месяцев нареченный Черноземом жеребец беспрекословно подчинялся своему неистовому, горделивому хозяину. Они стали одним целым, и, если бы черногривый конь мог бы говорить, он бы с легкостью договаривал предложения за подростка - а жеребец стал одним из малочисленных существ, которых действительно любил и о которых искренне заботился Арвин. Чернозем улавливал желание маленького хозяина, то со скоростью ледяного ветра несясь по лесу, то осторожно ступал по земле, и медноволосый подросток прислушивался к нуждам коня, вовремя снижая скорость и давая ему разогнаться вовсю, если ему хочется. Не это ли настоящая дружба? Вкус мяса стал еще солонее, он насторожился и, торопливо вытерев нос ладонью, взглянул на пальцы. Опять кровь из носа. Ало-красные капли сверкали желтым на зимнем солнце - несколькими движениями вытерев ладонь о угольным плащ, Арвин огляделся в поисках ненужного куска тряпья для того, чтобы заткнуть нос и вытереть уже капающую с подбородка жидкость. Оторвав небольшую полоску от льняного одеяла, подросток прижал ее к носу и вдохнул ртом прохладный воздух - такое происходит у него не впервой, а потому он знает, что стоит лишь в спокойствии посидеть и подождать некоторое время, чтобы кровотечении прекратилось. Арвин с коротким вздохом развернулся к окну, но был прерван скрипом двери. В комнату вошел отец, и скромно-серое помещение словно озарилось лучами благородного света - изящные губы подростка раскрылись в искренне-радушной улыбке, а ледяной взгляд ярких глаз был полон доверчивой теплоты. С едва слышным вздохом лорд Винтерфелла оглядел комнату своего первенца - довольно неряшливое, но вполне нормальное для мужчины его возраста помещение - а затем непринужденно проговорил, не забыв взглянуть на сына сдержанным, теплым взглядом: - Как твоя прогулка с Роаном? Кажется, вы хорошо ладите. Арвин любопытно склонил голову вбок, глядя в лицо родителя. По скромному мнению медноволосого, его отец был весьма красив - бледное, с четкими углами нижней челюсти выразительное лицо было украшено прямым носом, черными густыми волосами и прозрачно-ледяными глазами, четко показывающими настроение хозяина. - Все прекрасно, отец...Он хорошо управляет лошадью, и мы порою скачем с ним наперегонки. Последнее слово он произнес несколько тише, не желая выговора отца о том, что он слишком непосредственен для своего возраста и статуса - однако Рамси не произнес ни слова, лишь выдав короткий снисходительный смешок и присев на край подоконника. Арвина разрывало желание поведать родителю о том, с каким весельем они бродили по заснеженным землям, как они загоняли зайца в его нору, как они наблюдали за нежной матерью-лисицей и ее лисятами, но он знал, что отец не любит, когда много говорят. Он любит, когда отвечают на его вопросы, а не делятся сделанным. Наконец, около минуты наблюдая за движениями своих людей в замке из окна, Рамси произнес: - Твой брат снова валяет дурака. Помниться, ты обещал научить его правильно держать лук - почему я не вижу вас за занятием? Арвин замер и распахнул серо-прозрачные глаза. Как он мог забыть? От досады и стыда щеки подростка вспыхнули, и он промолчал, в спешке придумывая, что стоит сказать отцу. Рамси не отводил от старшего сына пытливого, равнодушного взгляда и с ненавязчивой, но напористой пытливостью выдал: - Я жду ответа. Арвин с выдохом произнес: - Я..Я забыл. Я был занят, и... - Ты был занят? Хорошо. С удивительной простотой ответил ему темноволосый мужчина и повернулся к окну, выпрямив спину и глядя вдаль. Подозрительно. Обычно Рамси так легко не уступает - хотя, может, этому виной служит простая любовь к сыну? Арвин как можно тише поерзал на месте, поправил руками собранные в обыкновенный хвост медно-рыжие волосы и произнес, стараясь сделать свой стыдливый тон более суровым, но не лишенным мольбы, столь любимой мужчиной: - Я все сделаю, отец. Сегодня же. Рамси промолчал, но Арвину показалось, что спокойный взгляд мужчины чуть потеплел, и подросток воспринял это молчание как знак прощения и более облегченно взглянул в окно. Начал идти снег. Белые, едва заметные, но ощутимые снежинки словно в танце слетали с неба, а в это время отец и сын молча проводили минуты вместе, наблюдая за происходящим в замке - наконец, мужчина встал с места и, стряхнув с ладоней невидимую пыль, снова уколол взглядом ледяных глаз доверчиво обернувшегося к нему подростка: - Этим вечером я тебя жду у чардрева, Арвин. Хочу кое-что показать тебе. - Хорошо, до встречи. Торопливо попрощался сын с родителем, и лорд Винтерфелла быстрым шагом вышел из комнаты, лишь сверкнув очередной изысканной брошью из серебра. Он любил все сверкающее, отчего имел сходство с сороками, нередко клянчащими кусочки хлеба у окон Арвина. Медноволосый подросток расправил усталые, тонкие плечи, окончательно вытер нос льняным куском ткани и с легкостью спрыгнул с каменного подоконника, крутя кистями по кругу, таким образом разминая успевшие окоченеть от прохлады мышцы. Сейчас же он пойдет к младшему брату, потреплет его жесткие, темные волосы, взглянет в противно-спокойные глаза и скажет ему... -" Иди в пекло." Нет, не так. Эта мелочь пожалуется матери, а уж она сделает все, чтобы сделать как можно хуже итак нелегкую жизнь первенцу - например, расскажет отцу. Арвин, конечно, не думает, что он был бы против таких выражений, но узнать, что значит злоба родителя, ему не хотелось. Положив окровавленное тряпье на стол, подросток оглядел свою комнату. Тут давно пора убраться... Помещение из четырех стен можно было пройти в пять шагов, однако в такое, казалось бы, небольшое, помещение смогло поместиться немало предметов - взять хотя бы благородно-темный шкаф из крепкого дерева. В ней мирно, в беспорядке лежала одежда подростка - несколько обыкновенно серо-охровых рубашек, несколько розово-белых, излюбленный Арвином черный кожаный жилет с изящными серебристыми завязками-веревочками, несколько кожаных поясов, парочка брюк...И куча всего остального, на пересчет чего не хватит и всех двадцати пальцев. Определенное место занимала и небольшая, но уютная кровать, заправленная коричневым льняным, теплейшим одеялом, которое только чувствовал подросток - под ней же обычно и валялись его потрепанные перчатки, которые он постоянно забывает, уходя на часы на охоту, прогулки или тренировки. На темном деревянном столе лежала стопка книг, на верхней из которых виднелось название - "Родословная и история великих домов Севера". Арвин отметил эту книгу весьма занимательной, особенно интересными были несколько глав о его родном доме - старинном, известном своей жестокостью, роде Болтонов. Данное произведение медноволосый подросток читал от силы три раза, однако возвращать мейстеру Уолкону он его не собирался - вдруг пригодится...В конце концов, ею можно нехило ударить кого-то по голове. Он распахнул тяжелую дубовую дверь комнаты и, спускаясь по серой лестнице, окутанной полумраком, подумал о том, зачем же Рамси будет ждать его в богороще. Неужели отец настолько преисполнился в вере, что решит рассказать первенцу что-либо на эту тему? Нет, он не приверженец религии, и весьма наплевательски относится к любым ее проявлениям - взять хотя бы недавно сожжённую в печи книгу матери о богах. Хочет ли он показать ему новые боевые приемы с луком? От них Арвин бы не отказался. В любом случае, рыжий подросток не опоздает на встречу.