***
— Подготовка к войне окончена! Она состоится уже завтра, а сегодня у вас есть возможность повидать своих близких и друзей. Можете попрощаться, а можете не говорить ничего. Право ваше. Все возвращаются на базу к 7 часам. Собрав всех, Хенджин огласил своё решение. — А если кто решит сбежать или учудить ещё чего, то вы знаете, что будет с вашими родными, — Хван указал головой на людей-солдат. Бан Чан постарался и нашёл за выгодную цену отличных, сильных ребят, которые выполняли любые приказы. — И не забывайте о тех, кто все это время был рядом с вами, — теперь Хван указал на Рассвет, Гниль (банда Гиены, Неуловимых (банда Секиры) и Гадов (банда Змея). Люди, которые были собраны с улиц, давно уже утратили надежду спастись. Ни у кого и мысли не было убежать. Оставалось смиренно принять свою судьбу и умереть за чужих для них людей. Кто-то не выдержал и из толпы послышался тихий всхлип. Никто даже не повернул голову в сторону этого человека, а уж тем более не попытался утешить. — Свободны. Голос Хенджина, как он не старался этого скрыть, все же немного подрагивал. Все-таки он обрекал на смерть столько невинных людей. Но ебастически маленькие шансы на победу нужно было как-то увеличивать. Так что скрепя сердце нужно было двигаться дальше. Сам же он вместе с Ëнджуном пошел к их маме. К которой они не захаживали вот уже больше двух недель. Только Ëнджун отзванивался ей иногда и врал, что с ними все хорошо.***
— Привет мам, — неуверенно произнес Хенджин. — Боже мой, сынок, что случилось? — с ужасом спросила Сохи, увидев на лице сына ужасные раны. Она аккуратно и в тоже время нежно провела рукой по его лицу, стараясь не задевать его раны. — Понимаешь, мам, — начал Хван, но остановился. Прикусив губу, он замолчал и пытался не заплакать. Хенджин так долго не видел маму, что и позабыл какие мягкие у неё руки, какие добрые глаза. Сам того не замечая, он потянулся вперёд. Протянув руки, он заключил свою маму в объятья и заплакал. Слезы катились по его щеке и растворялись в вязанной кофте Сохи. Женщина растерянно посмотрела на Джуна, но услышав тихие всхлипы своего сына, прижала его к себе ещё сильнее. — Мам, понимаешь, — промямлил Хван, захлёбываясь в своих слезах и соплях. — Не нужно ничего говорить, — прошептала Сохи, поглаживая Хвана по голове. Она жестом подозвала Ëнджуна и как только он подошёл ближе, притянула его к себе. Обнимая своих сыновей, Сохи чувствовала, что что-то ужасное приближается. Сердце разрывалось от одного взгляда на этих разбитых парней. Не сдержавшись, Сохи сама заплакала. Она прижала ребят к себе ещё сильнее, будто боялась, что как только она их отпустит они сразу же исчезнут. Слезы неосознанно покатились из глаз Ëнджуна, когда он услышал, что его мама плачет. Он ещё сильнее прижался к Хенджину и к маме, отдавая все тепло, что у него было. Не хотелось и думать, что больше к их маме никто и никогда не придёт на обед, никто не останется ночевать и никто не расскажет ей об очередной драке, которая ничем не отличалась от остальных. Не хотелось и думать о том, что будет с их мамой, когда она узнаёт, что один или оба из её сыновей погибли. Не хотелось расставаться. Хотелось и дальше разговаривать ни о чем, обсуждать новый фильм или даже пройтись по магазинам. Хотелось подарить маме всю ту любовь, которую Ëнджун по своей глупости не смог ей дать. Он же только недавно начал называть его маму "мамой", а в скором времени возможно её больше так никто не назовёт. Все трое сидели в прихожей, обнимали друг друга и плакали. Никто не хотел разрывать этих объятий. Казалось, что как только они отпустят друг друга, то больше такой возможности у них не будет. — Мальчики, чтобы вы не задумали, откажитесь пока не поздно, — сквозь слезы произнесла Сохи. — Уже слишком поздно, мам, — сокрушенно произнес Хенджин. — Слишком поздно... — повторил он. — Прости. — Прости-и, — прорыдал Джун. — Прости нам, мама. — Боже мой, — убито прошептала Сохи. Становилось понятно, что в скором времени её сыновей может не стать. Осознание этого ударило по голове 5 тоновой наковальней и пригвоздило к земле. Неизвестно сможет ли она когда-нибудь подняться. — Прошу, не уходите, — прошептала она, зная, что не останутся, зная, что уйдут. — Прости, — Хенджин сжал её тёплую, вязанную кофту. Он очень любил свою маму. Всегда любил, но очень редко говорил это. Будто это было само собой разумеющееся. Но теперь, оказавшись на грани жизни и смерти, он осознал, что говорил эти слова ничтожно мало. Не хотелось умирать, не хотелось уходить, не хотелось убивать. Все, о чем Хенджин сейчас мечтал, это жить с Ëнджуном, мамой и Феликсом. Но выбор был сделан, как бы не хотелось, назад не повернуть. — Я люблю тебя, — задыхаясь в своих слезах, произнёс Хван. — Очень сильно люблю. — И я тебя люблю, мам, больше всех на свете, — прошептал Ëнджун. Сохи молча уткнулась в их плечи. Все её маленькое, хрупкое тело сейчас содрогалось при каждом вдохе. Видеть маму в таком состоянии было невыносимо больно. Выплакав все слезы, они перешли в кухню. Ëнджун дрожащими руками разлил горячей воды по кружкам и заварил им чай. Раздав кружки с чаем, он сел к маме и Хвану на кухонный диван. — Боюсь, завтра мы можем не вернуться домой, — глухо произнёс Хенджин, принимая кружку. — Вот как, — разбито произнесла женщина. — Я же никак не смогу вас остановить? Парни молча помотали головами. — Вот как, — тупо повторила она. — Прошу... Сделайте все возможное, чтобы вернуться... — Мы постараемся, — тяжело произнёс Джун. Так они просидели до обеда. Парни решили не задерживаться, ведь каждая секунда, проведённая с мамой, все больше и больше отделяла их от войны, а этого нельзя было допустить. Ребята решили зайти к Сынмину и Хану. Джисона сегодня выписали из больницы и теперь он долечивался дома. Жили они теперь не в кафе, ведь то было разрушено, а в квартире, которую снял Мин. Адрес сообщил Феликс, он все время поддерживал с Сынмином связь и сообщал любые изменения в состоянии Хана ребятам. Парни прошли все расстояние до квартиры Мина в понуром состоянии. Сначала прощание с мамой, а теперь с другом, который пострадал из-за вас. Сегодняшний день, возможно, был тяжелее завтрашнего, ведь завтра сожалеть будет уже не о чем.***
— Привет, — произнёс Джун, когда дверь открылась и из-за неё показался Сынмин. — Привет, ух ебать, — произнёс он, увидев Хенджина. — Нормально тебя приложило. Сожалею, но... — он замялся. — Не думаю, что приходить к Хану сейчас уместно. Он все ещё пребывает в шоке. — Вот как, — угрюмо пробубнил Хван. Слышать это было ужасно. Друг, которого ты знаешь с детства серьёзно пострадал из-за тебя. Понятно, что ему будет сложно смотреть на "виновника" после этого. — Мы пришли попрощаться, — тихо произнёс Джун. — Завтра мы пойдем сражаться с Карателем. Передай, что нам жаль и желаем ему скорейшего выздоровления. — И ты прости, — произнёс Хван, — за твоё кафе. Сынмин молча уставился на них, не зная верить им или нет. Он, конечно, знал, что они идут против Карателя, но, чтобы так скоро. Феликс ничего не говорил о назначенной дате, да и Сынмин не особо горел желанием это узнавать. Но встретиться с этой информацией вот так в лоб было неожиданно. К тому же, парни, которых он когда-то знал, сейчас выглядели и ощущались совершенно по-другому. Потрясённо вздохнув, Мин сказал им подождать немного и пошёл в глубь дома. Парни удивлённо переглянулись. Спустя несколько секунд из квартиры послышались быстрые шаги, а после у входа появился Хан. Он был весь в бинтах, но двигался шустро и было видно, что он шёл на поправку. — Как понять "прощаемся"?! — с ужасом закричал Джисон. Он обеспокоенно оглядел парней и тихо охнул, когда увидел раны Хвана. Хенджин с Ëнджуном потупили взгляд, было стыдно смотреть Хану в глаза, да ещё и прощаться после этого. — Завтра, — Хван замялся, — мы идём против Карателя. Можем не вернуться. — Что...? — Хан не мог поверить в то, что сейчас услышал. — Уже... Но как же... Не вернётесь? Он сейчас походил на ребёнка, которому сказали, что его папа ушёл и не известно когда вернётся. — Может быть, — произнёс Джун и наконец-то поднял голову. Посмотрев на Хана, он увидел, что тот был готов заплакать в любой момент. Поняв это, Ëнджун запаниковал и принялся плести все, что в голову придёт лишь бы успокоить его. — Знаешь, Каратель вообще не такой уж и страшный, и сильный. Ха-ха. Думаю, мы его легко победим. И отомстим за тебя. Ха-ха. Прости, что такое вообще случилось, но... Хенджин покосился на Джуна в недоумении, но переведя взгляд на Хана, все понял. Хвану тоже передалось это безумное настроение Джуна и вот уже двое взрослых, побитых парней пытались утешить такого же взрослого и побитого парня. — Вообще, Джун прав. Я тоже считаю, что Каратель не такой уж и сильный. К тому же мы с Джуном всегда тебя защищали ото всех. Пусть сейчас сплоховали, но мы отомстим, будь уверен. И вообще, мы же братья Хван. Был хоть раз, когда мы дрались вместе и проиграли? — произнося все это, Хван не впопад жестикулировал руками, пытаясь хоть как-то отвлечь Хана. Это сработало в обратную сторону, после это слезы, которые Джисон кое-как сдерживал, полились рекой. — Идиоты! Вам не за что извиняться! — прокричал Хан сквозь слезы. — И не нужно за меня мстить! Главное, чтобы вы живы были! Если бы дело было только в мести, то парни может и повернули бы назад, но что теперь об этом говорить, когда все решено. — Прости, мы не можем уйти. Слишком поздно, — тихо произнёс Хван. Он неосознанно потянулся к Хану, чтобы обнять его и утешить, но остановил себя. Увидев замешательство Хенджина, Хан сам подошёл к нему и чуть ли не упал к нему в объятья. Зарывшись в его кофту, Хан ещё сильнее заплакал. Ëнджун подошёл и аккуратно обнял Джисона со спины, заключив таким образом и Хенджина в объятия. Прощаться с любимыми людьми очень больно и к этому не привыкнешь. Слышать плачь дорогого человека и понимать, что это может быть последний раз, когда ты его видишь, резало по сердцу больнее любого ножа. Хенджин не выдержал, опять заплакал. Сколько не пытался, он не мог отгородится от близких. И сейчас он прижимался к Хану действительно как в последний раз. Ëнджун уже во всю плакал и все время просил прощения. Сынмин просто стоял и молча наблюдал за этим. Он в этот момент он почувствовал своё присутствие лишним и тихо ретировался на кухню. После ребята поговорили обо всём и напоследок разрешили все, что до этого умалчивали. *** — Уже меньше, чем через 16 часов начнётся война. Уже не важно готовы вы к этому или нет, — снова всех собрав, произнёс Хван. — Общее наше количество составляет почти три тысячи человек. Спасибо командам наших ВИПов за то, что работали даже в этот день, — Хенджин кинул благодарный взгляд на Секиру и Гиену. — Думаю, напомнить вам, чтобы завтра выложились по полной. Раз уж вы столько времени провели здесь, столько испытаний прошли и завтра вам так и так идти на эту войну, то приложите все усилия на то, чтобы выиграть! Чтобы одолеть армию Карателя, а затем и его самого! Среди вас нет слабых людей, каждый отбирался лично мной и моей командой, так что велик шанс, что кто-то из вас выживет! Более того скажу вам, что первыми в бой пойдут я, моя команда и команды ВИПов. Так что, выбирайте себе самых слабых из команд Карателя и Бульдозера, сильных мы берём на себя. Слышать такую речь от того, кто до этого говорил только о том, что их определённо ждёт смерть было неожиданно. И этот эффект неожиданности возымел верх — люди, до этого сидевшие понурые и морально убитые после прощения с родными, сейчас как будто снова получили стимул жить. Шанс вернуться домой, до этого такой ничтожно маленький, сейчас рос на глазах. — Так скажите мне! Готовы ли вы завтра выжить?! — крикнул Хван. — Да-а! — Готовы! — Я обязательно выживу! — Людей стало больше, теперь мы сможем победить! Радостные крики были слышны отовсюду, а Хенджин справившись со своей задачей, поспешил удалиться. — Забавно, тот, кто сам не верит в победу смог убедить остальных поверить в неё, — Чан пошёл за Хенджином, когда тот вышел из базы. — Шанс всегда есть, — ответил Хван, смотря в чёрное небо, сплошь усеянным звёздами. — Ха, — Бан коротко усмехнулся и достал из кармана очередную, вычурную зажигалку с сигаретами. — Будешь? — спросил он, зажигая себе одну сигарету. — Не откажусь, — Хван до этого никогда не курил, так что решил хоть раз в жизни, да попробовать. Чан достал ещё одну сигарету и зажёг её от своей. Он протянул Хвану сигарету и принялся смотреть за его реакцией. Хенджин со всей силы втянул в себя воздух с дымом и тут же об этом пожалел. Он сразу же сильно закашлялся и чуть не выполнил сигарету из рук. — Пиздец, как ты это куришь? — поморщившись, Хван все же решил сделать ещё одну затяжку. — Ха-ха, наверное, просто привык, — засмеялся Чан. Чану вдруг захотелось провести с Хенджином ещё очень много таких же вечеров как сейчас. Даже без сигарет, просто смотреть на звезды и о чем-то редко переговариваться было бы достаточно. «Интересно, сможем ли мы ещё раз так провести вечер? — подумал Бан» Когда даже после четвёртой затяжки, Хенджину этот процесс больше нравиться не стал, он затушил сигарету и выкинул её на землю. — Что, не понравилось? — ухмыльнулся Чан. — Да иди ты, — отмахнулся от него Хван. Он посмотрел на Чана, такой спокойный и такой надёжный, он внушал доверие. «Жаль не получится подольше с ним поболтать». Почему-то Хван даже в своих мыслях не допускал возможности того, что выживет. Возможно, после всего, что произошло он неосознанно решил, что другого варианта для него просто быть не может. И после всех этих убийств невинных людей, ему просто нельзя вернуться живим после битвы с Карателем. — Надеюсь, ты выживешь, — вдруг произнес Чан. Хенджин посмотрел на него в недоумении: — Почему? — Чтобы показать Карателю, что он не всесильный, ну и потом разгуляться на все его бабки, — засмеялся Чан. — У него же там миллиарды. Представляешь сколько всего на эти деньги можно купить? Например, вот эту зажигалку я купил всего за двенадцать с половиной тыщ, потому что это подделка, а настоящая стоит, знаешь сколько? — Хван отрицательно помотал головой. — Сто двенадцать. — Ебать, — от таких цифр только и оставалось ахуевать. — А я тебе, о чем, — Чан выдохнул дым и выбросил докуренную сигарету на землю. — В любом случае, я бы очень хотел, чтобы ты остался жив. И желательно более-менее целый. — Могу сказать тебе тоже самое, — усмехнулся Хван. — Хотелось бы погулять на твоей свадьбе, — Хенджин и сам не заметил, как впервые за долгое время заговорил о будущем в положительном ключе. — Ха-ха, обязательно, — засмеялся Чан. — Будешь другом жениха? — Ого, какая честь. С чего вдруг я? — удивился Хван. — Просто, я очень сильно восхищаюсь тобой и рад, что могу назвать тебя своим другом, — серьезно произнес он. — Ого, — только и смог произнести Хван. Он знал, что люди его ненавидят, презирают, боятся и ненавидят, но, чтобы после всего, что произошло им кто-то восхищался? Удивительно. — Я подумаю, — уклончиво ответил он. А сам наконец задумался о том, что будет, если он вдруг выживет. Тогда он сразу пойдет к маме, а потом с Феликсом и Ëнджуном они пойдут к Сынмину и Хану. Он распустит свою банду и Хил наконец станет свободным, может пойдет работать в больницу, а может поедет работать заграницу. Точно… после смерти Карателя город снова будет открыт, можно будет поехать куда твоей душе угодно. Ёнджун же хотел на море, надо будет съездить.