Каприз

Марьяна в который раз с умилением рассматривает вещи, приготовленные для дочки. Ждут своего часа крошечные одежки и прочие необходимые мелочи, ждут маленькую хозяйку плюшевые зайцы и котята. Всё в этой квартире пропитано ожиданием. И Марьяна тоже ждёт. Ей не терпится поскорее увидеть малышку, взять её на руки. А пока приходится довольствоваться только пинками изнутри. Но терпеть уже недолго - по срокам остались считанные дни. Ждёт и Константин, пребывающий в режиме полной готовности последнее время. Их малышка, похоже, обладает своеобразным чувством юмора - она уже несколько раз заставляет своих родителей мчаться в больницу по ложной тревоге. И теперь они чувствуют себя подкованными во всех вопросах - Константин, например, научился одеваться за секунды (армейская горящая спичка отдыхает). И на каждое "ой" из уст Марьяны, он всякий раз рефлекторно подрывается с места. Войдя в спальню, Константин пару минут наблюдает картину, с недавних пор ставшую уже привычной. Ему нравится видеть, как преображается лицо Марьяны при мыслях об их малышке, нравится видеть жену такой вдохновленной и счастливой. Поэтому он ничем себя не выдаёт, надеясь как можно дольше оставаться незамеченным. - Кость, я знаю, что ты там стоишь, - разрушает его надежды Марьяна, даже не оборачиваясь. Константин подходит ближе. Осторожно приобнимает Марьяну. Ладонь сама собой тянется к её животу, ложится невесомо, мягко. - Ладно, раскусила, - с улыбкой произносит он. - Чем ты тут занята? - Проверяю, все ли готово для нашей малышки. Не хочется что-то упустить. - Не волнуйся так. Я уверен, что мы ничего не забыли. Марьяна кивает, соглашаясь. А потом, будто что-то вспомнив, добавляет: - Мы забыли самое главное. До сих пор не выбрали для дочери имя. Константин вздыхает. Несколько раз они с Марьяной поднимали тему выбора имени, но так и не нашли варианта, который устроил бы обоих. - Марьян, ну... - он пытается отойти от опасной темы, - вот как дочка родится, посмотрим на неё, и сразу поймем, какое имя ей подходит. Поздно уже. Пойдём лучше спать. - Не увиливай, Гецати,- грозно щурится Марьяна. - Ты уже несколько раз меня динамил. Тебе что, вообще всё равно? Уловив проскользнувшие в голосе Марьяны слëзы, и заметив, как заблестели её глаза, Константин молится, чтобы боги всей Земли послали ему ещё немного терпения. - Ну что ты, мне не всё равно. Ни в коем случае. Просто отложим это до завтра, ладно? - он пытается договориться. - Нет. Сегодня. Сейчас, - Марьяна упрямо стоит на своём. Впрочем спорить с ней Константин и не планировал. Знал, что бесполезно. Поэтому несколько минут спустя лежит в кровати, и держа в руке сборник имён, зачитывает варианты Марьяне. А та, прижавшись к Косте, слушает и отчаянно борется со сном, иногда вставляя своё авторитетное "нет". - Артемия? - предлагает Константин очередной вариант. Марьяна прислушивается к звучанию имени, произносит его на разные лады, а потом качает головой: - Нет, не то. И как её в школе будут называть? Артëмка, как мальчика? Не годится. Давай что-то другое. - Ася? - озвучивает Константин новое имя, особо не надеясь на одобрение. - А это слишком просто. Надо что-то звучное, красивое и одновременно лёгкое. Вот чтобы чувствовалось, как музыка. Понимаешь? - Угу, - соглашается, хотя в действительности не понимает почти ничего. - Может спросим у кого-то? В Осетии имя выбирает кто-то из родственников. Женщины - для девочки, мужчины - для мальчика. - Ты издеваешься, Гецати? Как так можно? - хмурится Марьяна, как ярый борец за права женщин. - Мать выносила, родила, а ей даже не дают возможности назвать ребёнка так, как она хочет? Дикость, - возмущается она. - Сейчас вряд ли кто-то придерживается старых традиций. А раньше всё делалось исключительно из лучших побуждений, - поясняет Костя. - К выбору имени подходили очень серьёзно. Иногда даже два имени давали, чтобы защитить ребёнка от злых духов. Одно - для всех, другое - то, которое знают только члены семьи. А ещё верили, что можно обмануть злые силы, если назвать ребёнка именем, имеющим не совсем красивое значение. - Как, например? - Ну... - Константин на несколько мгновений задумывается, - например, Кауна - это значит, плакса. - Интересно звучит. Кауна, - произносит Марьяна, примеряя на слух звучание. - А у каких имён красивое значение? - Хм... Хурина - "солнечная". Сима - "услышанная Богом" - это имя обычно давали долгожданным девочкам в семье. - Сима, неплохое имя. И нашей малышке подходит, - улыбается Марьяна. - Мы так долго её ждали. А тебе нравится? - Да, хорошее имя. А ещё, я думаю, ей подойдёт Фаризат - это значит, "великолепная". Марьяна качает головой. - Слишком тяжёлое. Я уже запуталась. И спать хочу. Константин быстро убирает в сторону сборник, пока Марьяна не передумала. Укрывает её одеялом и шепчет: - Спи, спи. Спокойной ночи. Потом подумаем ещё, завтра. - Угу, - зевает Марьяна. - Завтра. Спокойной ночи, Кость. Они засыпают. Но ночь оказывается спокойной недолго. Марьяну будит тянущая боль в низу живота. Какое-то время удавалось её игнорировать, и даже засыпать, пока боль отступала, но теперь она усилилась, и уснуть уже не получается. Марьяна медленно сползает с кровати. Это движение тут же нарушает чуткий сон Константина. - М? - он вопросительно смотрит на Марьяну. - Ничего, спи, - отвечает она, зная, что Костя сейчас же поднимет панику. - Просто бессонница. -Угу, - бормочет Константин, и в этом бормотании слышится недоверие, но потом он всё же отворачивается, и сон снова берёт верх. Марьяна выходит из спальни. Неприятные болевые ощущения чувствуются теперь и в районе поясницы. Такое с Марьяной уже бывало, поэтому она абсолютно спокойна. Уверена, что нужно просто немного перетерпеть, и всё пройдёт. Она ходит по кухне туда-сюда. Ничего не меняется. Мельком бросает взгляд на часы на стене. Четыре утра. Шаг, боль, ещё шаг, затишье - как по замкнутому кругу. Когда Марьяна обращает внимание на циферблат снова, стрелки показывают пять утра. Но привычные действия не помогли - боль только разрастается. Не помогает и тëплый душ, как советовал врач. Марьяна понимает, что на сей раз схватки точно не ложные. И отправляется будить Костю. Легонько тормошит его за плечо, и он просыпается практически сразу. - Что такое? - спрашивает, сонно потирая глаза. - Кость, я рожаю. Теперь уже точно. От этих слов остатки сна пропадают моментально. - Как? Сейчас? В голосе Кости паника. Он как по команде подскакивает с кровати, и не без страха оглядывает Марьяну, будто пытается понять, не родит ли она сию же секунду. - Успокойся, я не рожу за пять минут, - уверяет Марьяна, наблюдая, как муж заметался по комнате. Зато Косте кажется, что он сейчас родит сам, даже не будучи беременным. Он одевается в считанные секунды. Достаёт давно собранную сумку с вещами, которые понадобятся Марьяне в больнице. И всё это он делает, не прекращая периодически коситься на жену с опаской, как на бомбу замедленного действия. - Ммм... Она вдруг сгибается пополам, придерживая живот обеими руками. Морщится и выпускает воздух сквозь зубы, ощущая, что новая волна боли сильнее предыдущих. Костя оказывается рядом за мгновения. - Тебе лучше лечь, Марьян. Давай, вот так, аккуратно. Он помогает Марьяне улечься, и старается выглядеть как можно спокойнее, чтобы ещё больше её не напугать. Боль утихает, и к Марьяне возвращается прежняя невозмутимость. В какой-то степени ей даже весело наблюдать, как сдержанный и непробиваемый Гецати носится по пространству комнаты, будто заводной волчок. Ещё раз проверив, все ли вещи собраны, Константин помогает одеться Марьяне, и когда они уже практически готовы к выходу, звучит фраза, от которой Костя седеет. - Я никуда не поеду! - упрямо заявляет Марьяна, и цепляется руками за дверной косяк. Мол, в случае чего, ты меня отсюда вынесешь только вместе с дверью. - Марьян, ты что... - охает Константин, и отчаянно борется с желанием проверить, нет ли у Марьяны температуры. - Что значит, не поедешь? - Не поеду! - повторяет она. - Мы так и не выбрали имя для дочки. Не поеду, пока не выберем! - Ты серьёзно? Константин смотрит на неё так, будто его глаза вот-вот из орбит выпадут, и запрыгают по полу. Шлеп-шлеп. - Нет, я нашла подходящий момент для шуток! - злится Марьяна. - Не нервируй меня, Гецати, пожаалуйстааа... - окончание фразы она тянет, ибо её внезапно скручивает от боли. - Ааа... Костя придерживает Марьяну, боясь, что она упадёт, и смотрит на неё в растерянности. Если она действительно не шутила насчёт имени, то что теперь делать? Он знает Марьяну - она скорее дверь сорвёт с петель, чем ему уступит. - Уфф... - выдыхает Марьяна, когда схватка прекращается. - Ну что ты стоишь? Возвращаемся, у нас есть незаконченное дело. - Марьян... - начинает Константин, надеясь воззвать к благоразумию жены. - Только попробуй, - угрожающе сверкает глазами она. - Только попробуй меня отговаривать! Константин вздыхает и покорно плетётся обратно в комнату. Марьяна в обычные дни кротостью нрава не отличается, а сейчас от боли похожа на разъяренную медведицу, и лучше сделать так, как она хочет. Жалеет о своём решении пойти на поводу у жены Константин практически сразу - как только видит, что Марьяна в очередной раз сгибается, шипит от боли, и стоя у окна, упирается лбом в подоконник. - Марьян, поехали, а? Я тебя... - предпринимает новую попытку договориться он. Но Марьяна его обрывает. - Не бесии... - воет она на выдохе, и когда боль наконец проходит, подсовывает Косте злосчастный сборник имён. - Давай, не отвлекайся. Константин смиряется со своей горькой участью. Открывает проклятый сборник, и стоя рядом с Марьяной, зачитывает имена вразнобой, иногда пропуская несколько страниц, пока она не видит. - Еникея? Ровный голос Кости действует успокаивающе, и Марьяне даже немного легче. Она дома, Костя рядом, так куда лучше, чем в одиночестве в больничных стенах, где вся атмосфера в целом навевает страх. Марьяна почти не вслушивается в то, что озвучивает муж - от боли плохо соображает. Но в перерывах между схватками здравый смысл всё же прорывается. - Нет, ни за что. Дальше. - Идея? - Какая? - Да нет же, это имя. - Нет, Гецати, нет. Дальше. Ещё пара страниц вперёд. - Леокадия? - Ты издеваешься надо мной? - Марьяна кидает убийственный взгляд в сторону Кости, но жестокую расправу совершить не успевает - накатывает очередная схватка. - Кооость... - Марьяна воет его имя, изо всех сил сжимая пальцами подоконник. Сердце Константина ëкает. Этот вскрик настолько жалобный, что внутри всё сжимается - видеть страдания Марьяны невыносимо. Каждый её болезненный стон скребет изнутри. - Что? Что сделать? - этот вопрос вырывается от отчаяния. - Сделай что-то! - рычит Марьяна сквозь зубы. Константин практически швыряет сборник в сторону, и положив ладони на поясницу Марьяны, начинает легонько растирать. Он не понимает, почему вообще решил сделать именно так. Видимо, в критической ситуации мозг вспомнил всю информацию, которая за эти месяцы так или иначе обрабатывалась сознанием. Это было уже не важно - главное, что действия, похоже, возымели должный эффект. - Вот так... - выдыхает Марьяна. - Только три сильнее... Дальше всё идёт по одной и той же схеме - Марьяна виснет то на подоконнике, то на Косте, периодически рыча, потому что так легче, а Костя уже знает, что должен делать - растирает поясницу, напоминает о дыхании, чтобы сосредоточенность на вдохах и выдохах отвлекала Марьяну от боли. В перерывах Марьяна не забывает вернуться к теме выбора имени. И весь алгоритм действий Константина в следующие пару часов примерно таков: дышать вместе с Марьяной, делать ей массаж, зачитывать очередное имя из дурацкого сборника, чтобы услышать "нет" - и так по кругу. - Элиза? - звучит новый вариант имени, который наверняка также будет забракован, как и остальные. - Всё, - кивает Марьяна. Константин не верит своим ушам. - Всё? - осторожно переспрашивает он. - Ты выбрала? - Нет. Всё, я больше не могу. Вызывай "скорую". Эта фраза ощущается, как свет, забрезживший в конце тоннеля. По приезду в роддом, Константин передаёт жену в руки врачей, и наконец выдыхает спокойно. Но только на минуту. А потом снова испытывает тревогу за Марьяну и малышку. Не в силах усидеть на месте, расхаживает туда-сюда по коридору. Нервы на пределе, и Константин беспрестанно смотрит на циферблат наручных часов, но стрелки будто не двигаются. - Давай, миленькая, ещё, - чёткий голос акушерки прорывается в замутненное сознание. Поток боли непрерывен, и Марьяна уже не понимает, когда она начинается, а когда заканчивается. Болит всё. Каждая клеточка в напряжённом теле болит так, будто её выжигают. Но времени на то, чтобы жалеть себя, нет. Марьяна знает, что сейчас нужно собрать все силы, чтобы их малышка родилась на свет. Вдох. Усилие. От боли всё мутнеет перед глазами. - Умница! - слышится, как сквозь вату. - Давай, совсем чуть-чуть осталось. Постарайся, как следует, изо всех сил. Вдох. Настолько глубокий, что выворачивает лёгкие. Марьяна собирает последние силы, направляет их вниз. В этот момент ей кажется, что сейчас она умрёт от боли. Вскрик вырывается сам собой. Секунда. И его сменяет громкий детский плач. На грудь Марьяны укладывают маленькое тëплое тельце. Она бережно прижимает к себе малышку дрожащими руками, и слëзы льются из глаз. От облегчения, что всё закончилось, и от того, что наконец-то видит дочку. - Красавица... - шепчет Марьяна, и в этот момент понимает, как еë назовёт. *** - Алана. Это имя Марьяна озвучивает Косте, когда он приходит наутро навестить их. - Алана? - переспрашивает Константин после некоторой заминки. Он полностью поглощён дочкой - любуется ею, убаюкивая на руках. - Да. Как тебе? Константин вдруг вспоминает, что это имя предложил одним из первых, когда они с Марьяной только-только начали задумываться, как назовут дочку. Но тогда Марьяна почему-то не одобрила этот вариант. - Так я же предлагал, помнишь? Тебе не понравилось. - Да, помню. Не знаю, почему, но тогда оно мне подходящим не казалось. А сейчас смотрю на нашу малышку, и понимаю, что это имя для неё. - Хорошее имя, - улыбается Костя, не отрывая взгляда от дочки. - Алана, значит "божественная, благородная". Мне нравится. А тебе, дочь? - спрашивает он. Но малышка только зевает в ответ.