Каприз

За пару месяцев до событий,описанных в первой части... Каждый визит к врачу был для Марьяны волнительным, но в этот раз волнение перебивалось радостным предвкушением - наконец-то станет известен пол ребёнка. И пусть главным было не это, а здоровье малыша, всё равно, узнать, кого именно она носит под сердцем, хотелось. Константин волновался не меньше. За ребёнка, за состояние Марьяны, поэтому на всех плановых осмотрах сопровождал жену. Понимал, как нужна ей его поддержка. Вот и в этот день они ждут вердикта врача вместе. Марьяна переживает, но от присутствия Кости ей немного легче. Она в волнении сжимает его руку, с замиранием сердца наблюдая за выражением лица узиста. Женщина вглядывается в монитор аппарата уже несколько минут. Хмурится, водит датчиком по животу Марьяны, и снова изучает изображение на мониторе. Не выдержав, Марьяна ëрзает, вытягивает шею, пытаясь что-то увидеть. Нехорошее предчувствие появляется внезапно, и она растерянно смотрит на врача, потом на Костю. Одним взглядом он отвечает на немой вопрос в её глазах. "Всё будет хорошо". Константин мягко поглаживает взмокшие от волнения пальцы Марьяны. Она так сильно сжимает его руку, что ногти больно впиваются в кожу, оставляя царапины. - Ну что... плод развивается в соответствии со сроком, никаких отклонений нет, - звучит фраза, которую они ждали, по ощущениям, целую вечность. Выдыхают практически синхронно. Железная хватка Марьяны слабеет, но руку Кости она по-прежнему не отпускает. Ощущение его крепкой сильной ладони - гарант спокойствия. Врач спрашивает, сразу ли озвучить пол ребёнка, и получив утвердительный ответ, снова обращает внимание на монитор. Волнения Марьяна уже не чувствует, теперь только любопытство, и с улыбкой переглядывается с Костей, а он сдержанно улыбается в ответ. - Я вас поздравляю, у вас девочка. Посмотрите, какая замечательная шустрая девочка, - с этими словами узист разворачивает монитор так, чтобы будущим родителям было хорошо видно. - Вот она, ручками машет, передаёт привет родителям. На экране монитора - уже полностью сформировавшийся малыш. Маленький человек. Девочка. Дочка. Сокровище. Чудо. Самое долгожданное и желанное. Марьяна всхлипывает, не выдержав натиска эмоций. Она так волновалась за малышку, а теперь увидела её. Пусть, как не слишком чёткую картинку, но всё же. Это их дочка. Активная и здоровая, вопреки всему, чем запугивали врачи. С ней всё хорошо. Всё хорошо... - Ну что Вы так расстроились ? Почему плачете? Мальчика хотели? - узист по-своему понимает причину слез. Бывало в практике и такое, что из-за пола ребёнка мамочки устраивали истерики. - Это от радости, - отвечает Марьяна, улыбаясь сквозь слëзы. - А вот папа, наверное, всё-таки мальчика хотел, - звучит предположение. И только сейчас Марьяна понимает, что они с Костей никогда не обсуждали, кого хотели бы. Он не говорил, она не спрашивала. Просто ждали ребёнка, не зацикливаясь на том, какого пола он будет. Марьяна оборачивается к Косте, и на секунду пугается его вида. Он застыл, как каменная фигура, с ничего не выражающим лицом глядя на монитор. Будто в ступоре, или в трансе, и только его ладонь, которую Марьяна так и не отпустила, дрожит, выдавая, что Костя живой человек. - Кость, - зовёт Марьяна, обращая на себя внимание. - У нас девочка, ты слышал? - Я... да. Он отмирает, но выражение его лица остаётся по-прежнему непроницаемым. - Папа в шоке, такое бывает, - понимающе улыбается узист. - Ничего страшного. Марьяна и не ждала от Кости бурного проявления радости - свои эмоции он всегда прячет, тем более, в присутствии посторонних. Но когда он не проронил ни слова за весь обратный путь домой, когда и дома по-прежнему молчал, она сделала для себя выводы. Дочери Костя не рад. И учитывая всё, что они прошли, это особенно больно. После начала совместной жизни, периодически стал возникать вопрос о пополнении в семье. Дочь Марьяны уже выросла, и Марьяна в общем-то не планировала снова погружаться в материнство. Но Костя дал ту надёжность и уверенность, которой не было в других её мужчинах. И задумываться о рождении ребёнка Марьяна стала всё чаще. Мысли о том, что на свет появится их с Костей частичка, грели душу. "Вероятность забеременеть крайне низкая. С таким резервом яйцеклеток невозможно даже ЭКО. Мне жаль". От этих слов надежды рухнули. Какое-то время супруги ещё бились. Не оставляли попыток, меняли врачей, желая услышать что-то другое, уцепиться за крошечный шанс. Но чуда не происходило. Видя, что Марьяна только напрасно себя мучает, Константин убедил её в том, что стоит смириться. Они будут жить так, как раньше, как живут другие. Он не станет любить её меньше, из-за того, что не родится ребёнок. Они и так семья, и что бы не случилось, навсегда вместе. Косте Марьяна верила, но на душе было неспокойно. Она видела, какими глазами смотрит её муж на детей. Она знала, как важно для него быть отцом. В кавказских семьях детей всегда много. Продолжить свой род, оставить жизнь после себя - один из главных приоритетов. Поэтому Марьяну нет-нет да съедали мысли, что Костя уйдёт. Уйдёт к той, с которой сможет познать радость отцовства. Константин понимал, что жена о чём-то тревожится, и беспокоился о её состоянии, поэтому предложил сменить обстановку. Северная Осетия встретила Константина и Марьяну тепло и радушно, как полагалось хорошей хозяйке. Здесь они действительно на время забыли обо всём. Просто наслаждались друг другом и красотой окружающей природы. То ли сделал своё дело чистейший горный воздух, то ли аланские духи оказались благосклонны - останется тайной, но из поездки супруги вернулись не одни. Правда, до определённого момента об этом не подозревали. Задержку Марьяна списала на смену климата, иногда возникающие головокружения и тошноту - на стресс. Мысли о беременности иногда проскальзывали, но она гнала их от себя. Боялась, что поверит в призрачную надежду, а потом, если догадки не подтвердятся, будет собирать себя по кусочкам. Когда признаки не прошли, и игнорировать их стало невозможно, Марьяна решилась. Две полоски. Яркие и чёткие, будто старательно прорисованные маркером. Марьяна зажмурилась, потрясла головой и снова вгляделась в тест. Вторая полоска никуда не исчезла. Всхлип. Слëзы брызнули из глаз, и пространство вокруг поплыло. Марьяна с трудом вышла из ванной, и набрала Косте. Но и слова из себя выдавить не смогла. Напуганный рыданиями в трубке, Константин примчался из другого конца города, в разгар рабочего дня. Узнав о причине истерики Марьяны, обнимал её, целовал её мокрое от слëз лицо, шептал, что безумно любит. Утешал и уверял, что всё будет хорошо. Они боялись радоваться. Боялись, что всё может разрушиться в одно мгновение. Хоть и не говорили об этом, но чувствовали страх друг друга. Он витал в воздухе, острым мечом висел над головой. Врачи подливали масла в огонь. Говорили о высокой вероятности того, что эмбрион просто перестанет развиваться, что произойдёт выкидыш на ранних сроках, а если и удастся пережить периоды риска самопроизвольного прерывания беременности, ребёнок родится с отклонениями или будет нежизнеспособен. Дни превратились в череду бесконечного ожидания. И каждая мелочь в этой отчаянной борьбе ощущалась, как маленькая победа. Растущий уровень ХГЧ, свидетельствующий о том, что эмбрион продолжает развиваться - победа. Стук крошечного сердечка - победа. Первое УЗИ, на котором ребёнок выглядел маленьким пятнышком - победа. Первое движение малыша, первый ощутимый пинок - победа. Так, постепенно, день за днём, Марьяна и Константин отвоевывали у судьбы своё право на счастье. Именно поэтому, после всего пережитого, странная реакция Кости пугает Марьяну. И не выдержав, она решается начать разговор. - Кость, что случилось? Ты чего как в воду опущенный? После ухода от врача ни слова не сказал. Расстроился из-за того, что будет девочка? спрашивает она, и сверля мужа взглядом, ждёт объяснений. Константин и не думал расстраиваться. Скорее, наоборот. Всю жизнь ему внушали, что сына нужно воспитывать в строгости, как воспитывали его самого. Чтобы вырос настоящим мужчиной, а не тряпкой. Чтобы никогда не показывал чувств, слабости, чтобы в любых ситуациях думал холодной головой. А Константин с трудом представлял себе, что значит, быть строгим со своим сыном. Из большой любви боялся навредить, воспитать не так, как положено. С дочкой намного проще. От неё ничего не требуют. Её можно разбаловать, разрешать ей всё на свете. Она маленькая принцесса, ради которой он горы свернёт. И когда прозвучало такое желанное: "У вас девочка", Константину огромных усилий стоило не показать переполняющих его чувств. Он так ждал, так хотел ребёнка. Они с Марьяной столько кругов ада прошли до этого дня, и предстояло пройти ещё столько же. Всё ради того, чтобы услышать, что их сокровище в порядке. Это будет девочка. Малышка. Дочка. Он научится заплетать ей косички, он будет рассказывать сказки, катать её на своих плечах. Он ни в чем не откажет ей, как не отказывает её матери. Сделает всё, что угодно, чтобы его любимые были счастливы. А сейчас Марьяна стоит перед ним и ждёт ответа, смотрит на него глазами, полными слëз. Сам того не желая, он её расстроил. - Нет, что ты, нет, - Константин отрицательно качает головой. - Разве я мог расстроиться? Мы с тобой так долго ждали этого ребёнка, я уже и не надеялся, что стану отцом. Он приближается к Марьяне и забирает её в свои объятия. Нежно и бережно, словно она хрустальная. - Я так хотел дочку. А когда сказали, что у нас девочка, боялся не сдержать своих чувств, показать слабость. Мужчины не плачут, меня так воспитали. - Ты дурак, Гецати, - выдыхает Марьяна, и слëзы сами собой катятся по щекам. - Я решила, что ты не рад. - Ну что ты, что ты... - шепчет он, осторожно стирая пальцами слезинки со щёк Марьяны. - Не плачь... Ты даже не представляешь, как я счастлив, - признается Константин, и его руки нежно накрывают живот Марьяны, поглаживая. И вдруг он впервые чувствует, как крошечная ножка пинает его в ладонь. Константин застывает с улыбкой на лице, и сияющим от восторга взглядом смотрит на Марьяну. - Почувствовал? - улыбается она. - Да, - отвечает он, и скупая мужская слеза всё же скатывается по щеке. Их малышка дала о себе знать, и это самое настоящее чудо. - У нас сильная девочка. И характер твой. Ещё не родилась, а уже пытается со мной драться, - произносит с нежностью в голосе. - Это тебе за то, что расстроил нас, - усмехается Марьяна, накрывая руки Кости своими. - И чтоб не расслаблялся. - Как тут расслабишься, если теперь вы обе будете мной вертеть. - А? - щурится Марьяна. - Ты что-то сказал, Гецати? У тебя есть десять секунд, чтобы передумать. Нет, пять. Он смеëтся. - Я так вас люблю. Тянется к губам Марьяны, и целует её, вкладывая в поцелуй всю безграничную нежность и любовь, переполняющую его сердце.