Грехопадение

      Демон бесшумной поступью вошел во внутренний двор своего дворца. Мертвый сад на пути отозвался тихим скрипом сухих ветвей на приближение хозяина. Мужчина прошел по жухлой траве, касаясь окропленными чужой кровью пальцами шершавой коры на изогнутых стволах деревьев. Тишина, успокоение… Ни одной живой души вокруг — все слуги, большинство из которых были низшими демонами, попрятались, ощутив давящую ауру одного из Верховных.       Мужчина остановился посреди безжизненного, но такого родного сада, закрыл глаза и поднял лицо к вечно хмурому, затянутому тучами небу, вдыхая сухой воздух, наполненный сотнями самых разных ноток. Пусть сражение и произошло за три лиги отсюда, демон чувствовал аромат пролитой крови так, словно тела убитых им тварей лежали у его ног… Все эти предсмертные хрипы, крики боли, мольбы о пощаде доставляли такое удовольствие внутреннему зверю… Он словно снова вернулся на поле боя, снова рассекал врагов своим острым мечом и взмывал над их телами на своих сильных крыльях…       Встряхнув головой и рассыпая по плечам смоляные волосы, демон продолжил путь к дворцу. Не стоит вспоминать об этом, иначе чудовище, что сидит глубоко внутри него, снова потребует своей излюбленной пищи, а мужчина и так уже отнял достаточно жизней на сегодня.       Двустворчатые двери с тихим скрипом отворились перед хозяином, пропуская того внутрь. Родные стены встретили его все тем же холодом и отчужденностью. И тишиной. Везде тишина. Ни единого шороха или скрипа, хоть слуги и перемещались тенями где-то там, в узких и темных коридорах. Все боятся его, потому что он монстр. Потому что приближаться к нему рисковал только безумец или самоубийца…       Медленно переставляя ноги, демон двинулся вверх по широким мраморным ступеням, в свои покои, на ходу развязывая тесемки доспехов. Тяжелые наплечники свалились на пол на вершине лестницы, длинная кольчуга осталась у стены где-то посреди коридора. Остановившись у двери в покои, мужчина глубоко вздохнул, а затем толкнул тяжелую створку раскрытой ладонью.       Дом.       Вот он, прямо здесь, в этом маленьком уголке его темного мира. Спрятанный, укрытый ото всех и никем неизведанный…       — Мой Господин… — промурлыкал лежащий на огромной постели в окружении подушек юноша, одетый в одно лишь шелковое белье и газовую набедренную повязку.       Мужчина залюбовался зрелищем. Да и как тут было не любоваться, когда буквально все в этом мальчишке кричало о пороке. Тяжелые золотые браслеты позвякивали в тишине покоев, когда он поднимал изящную руку выше, чтобы провести ладонью по шерсти лежащего рядом взрослого тигра, пропуская сквозь тонкие пальцы, унизанные золотыми перстнями, густую и чуть жесткую полосатую шерсть. В серебристых волосах в свете черных свечей сияли блестящие прядки, словно в них затерялся свет упавших звезд. Багряные глаза сверкали ехидством из-под длинной челки, а острые зубки мягко прикусывали пухлую нижнюю губу.       Совершенство… Сами похоть и разврат, в прекраснейшем из их исполнений.       И все это принадлежит ему… Демон каждый раз не мог в это поверить.       — Вы устали, о Великий, — низкий голос суккуба патокой разливался в тишине и легкой вибрацией прошелся по коже мужчины. Парень поднялся со своего ложа, напоследок оставив поцелуй между ушей тигра, и подошел ближе к воину. — Я приготовил вам воду для купания… Могу я помочь вам раздеться, Господин?..       Верховный поднял руку и коснулся пальцами нежной щеки суккуба, не тронутой загаром, кивая. Ему было все равно, что попросил этот мальчишка, лишь бы только он продолжал так же смотреть на него сквозь ресницы.       — Назовите мое имя, Господин… Назовите его… Я знаю, вы хотите… — прошелестел младший, накрывая чужую ладонь на щеке своей и проходясь легкими поцелуями по длинным пальцам.       — Тэхён… — выдохнул демон, любуясь тем, как парень прикрывает глаза от звука своего имени и едва заметно улыбается, а затем проводит языком по окропленной кровью фаланге чужого пальца и чуть посасывает его. — Ты мое Божественное проклятье…       — Я знаю, Господин, — мурлыкнул Тэхён и принялся расстегивать пряжку тяжелых ножен на поясе Верховного. — Скромный суккуб Тэхён — проклятье бесконечной жизни Верховного демона Хосока, что правит своими владениями мудро и смело. И я бережно храню нашу тайну, о Великий…       Ласковые руки Тэхёна неспешно снимали со старшего пропитанные кровью и потом одежды, нежно касаясь открытых участков кожи. Демон наслаждался каждой секундой, каждым легким касанием, ощущением чужого дыхания рядом с собой, даже не заметив, как оказался совершенно обнажен.       — Господин, вы ведь позволите мне омыть ваше усталое, сильное тело? — с придыханием спросил суккуб, сверкая алыми глазами.       Не в силах противиться магии, что творил с ним этот парень, Хосок лишь кивнул и позволил увести себя в купальню, погруженную в интимный полумрак и освещаемую лишь несколькими десятками черных толстых свечей. Выложенный кроваво-красной плиткой бассейн чуть возвышался над полом, а дном уходил на пару ступеней под него. Легкий пар поднимался над водой, разнося по помещению ароматы масел, что младший добавил в нее.       Мужчина безропотно опустился в воду, которая легко приняла его в свои горячие объятья, откинулся спиной на бортик и прикрыл глаза. Напряженные и перетруженные мышцы стали медленно расслабляться, принося демону облегчение и покой. Прекрасное чувство. Особенно когда позади на край бассейна опустился Тэхён и стал медленно и бережно скользить по его плечам мягкой тканью и своими ласковыми ладонями, смывая пыль и пот.       — Мой Господин такой сильный и могучий, — негромко ворковал Тэ, наклонившись к чужому уху и спуская ладони на широкую грудь демона. — Вы ведь повергли всех, кто посмел позариться на вашу землю, о Грознейший?..       — Конечно, поверг, — хмыкнул Хосок, вновь возвращаясь в свое обычное, самодовольное состояние, что было нарушено кровавой бойней и насыщением своего внутреннего зверя. — Ты сомневался в этом, суккуб?       — Ни единой секунды, Величайший… — улыбнулся парень и провел кончиком языка по краю уха старшего, мягко пропуская длинные черные пряди сквозь свои пальцы. — Я знал, что вы одержите победу. Всегда одерживаете. И у меня каждый раз есть шанс насладиться вашим триумфом… и подарить вам свой скромный дар…       Мужчина легко развернулся к демону, схватил за запястье и притянул ближе к себе, за талию утягивая в воду и выплескивая ее часть за край бассейна. Усадив довольно улыбающегося Тэхёна на свои бедра, он крепко прижал его к своей груди и замер в паре сантиметров от губ.       — Твой дар далеко не скромен… — прохрипел Хосок, широкими ладонями оглаживая лопатки донсена, спускаясь по ряду позвонков и накрывая одну из упругих ягодиц под промокшей легкой тканью.       — Это всего лишь мое тело, о Великий, — повел плечом мальчишка, вновь зарываясь пальцами в смоляные волосы. — Вы можете взять любого суккуба, любую демонессу в своих владениях…       — Но беру только тебя, — перебил демон. — Только тебя одного. Мне не нужен гарем, не нужны фавориты… Не нужна ни одна демонесса на всех просторах Нгара… Только ты…       Счастливая улыбка мелькнула на губах Тэхёна и тут же растаяла, уступив место ехидному изгибу. Алые глаза вновь мигнули огоньками из-под припорошенных звездной пылью волос, а белоснежные зубки прихватили нижнюю губу.       — Так чего же вы медлите, мой Господин?.. Возьмите меня…       С утробным рыком Хосок накрыл губы младшего жадным поцелуем, сминая нежные уста своим напором, подчиняя себе, такого нежного и хрупкого… Это создание всегда сводило его с ума, играя и завлекая в свои сети все глубже и глубже, без шанса выбраться. Но мужчина и не хотел покидать свой сладкий плен, свое добровольное и любимое заточение. Суккуб был его единственным светом в непроглядной тьме вечной демонской жизни, как бы смешно это ни звучало в отношении порождения порока.       До встречи с Тэхёном демон словно и не дышал вовсе, захлебываясь в ненависти своих врагов и ужасе приближенных. И лишь этот малыш никогда не боялся смотреть ему прямо в глаза, полные бездонной тьмы. Только он не боялся прикасаться к нему и быть ласковым с ним. Только ему было позволено забраться в само черное сердце Верховного демона.       И без того тяжелый от пара воздух купальни словно наэлектризовался, стал гуще, насыщеннее, наполнился тяжелым дыханием обоих порождений Тьмы и тихим плеском воды, побеспокоенной жадными прикосновениями и объятьями. Хосок заставил себя разорвать поцелуй и приник губами к молочной шее младшего, усеивая ее красными отметинами засосов и легкими укусами. Мальчишку хотелось метить, клеймить и всеми возможными способами утверждать на него свои права. Тэхён гортанно застонал, притягивая голову старшего ближе к себе и чуть оттягивая мягкие пряди его волос, и подался бедрами навстречу внушительному возбуждению Верховного. Так хотелось еще ближе, глубже, полнее… Но у мужчины точно были свои планы. Он никогда не позволял получить желаемое слишком легко…       Быстрым движением пересадив суккуба под его недовольный стон со своих бедер на бортик бассейна, Хосок оставил на его губах мимолетный поцелуй и заставил облокотиться на влажную от испарины стену. Негромко хныкая, Тэ следил за тем, как старший снял с полки одну из черных свечей, в которой уже собралось достаточно воска.       — Закрой глаза, Мое Проклятье, и не подглядывай, — прошептал мужчина. — Ослушаешься — и мне придется тебя наказать.       Мальчишка послушно смежил веки, погружая себя в темноту и судорожно сглатывая вязкую слюну, и стал прислушиваться к тихому плеску воды, хоть это и было бесполезно. Ведь его любовник искусный обманщик и стратег, младшему никогда не предугадать его действий…       Когда первые капли теплого воска упали ему на плечо, Тэхён невольно вздрогнул и распахнул уста в тихом вскрике. Эти ощущения… необычны. Приятны, безусловно, но такие будоражащие и возбуждающие… Проведя язычком по пересохшим губам, суккуб откинул голову на стену купальни и стал ждать дальнейших действий Господина. И тот не заставил долго ждать, уронив несколько капель черного воска на девственно чистую и нежную кожу над пупком. Донсен не сдержал новый стон, цепляясь пальцами за край бассейна. Возбужденный член упирался в шелковую ткань белья, что своей влажностью доставляло только еще больше необычных ощущений.       Хосок вновь залюбовался своим сокровищем, часто дышащим и перемазанным в черном воске. Россыпь больших и маленьких капель тянулась от плеча к плечу, по груди, над самым сердцем, скатывалась по плоскому животику и останавливалась у самого края белья, повторяя невидимые линии подчиняющей метки, что была на мальчишке вот уже пять лет. Пять лет это существо полностью во власти Верховного демона по своей воле. Он сам пожелал этой метки, сам попросил старшего заключить с ним этот в какой-то мере страшный договор. Ведь если суккуб предаст своего Господина, то умрет.       И если погибнет Хосок — умрет и Тэхён.       — Прошу вас… прошу, Господин… — стонал мальчишка, изнывая от сладкой пытки, когда старший стал перемежать капли воска с нежными поцелуями по коже широко разведенных бедер. — Умоляю… возьмите меня… Я не в силах…       — Хорошо… — на выдохе отозвался демон и его горячее дыхание на внутренней стороне бедра запустило армию мелких мурашек по всему телу донсена. — Но не открывай глаз, не смотри на меня…       Тэхён захныкал, но послушно кивнул. Ему так хотелось посмотреть на любовника, увидеть, как тот желает его и не может себя контролировать. Но Господин приказал не смотреть, значит, младший должен подчиниться. Он готов был на все ради этого мужчины.       Горячие ладони Хосока медленно поднялись по ногам суккуба от самых щиколоток, огладили угловатые колени, легкими касаниями прошлись по бедрам, а затем, не церемонясь, стащили белье и набедренную повязку. Дыхание донсена сбилось окончательно, а сердце грозилось раздробить ребра и выскочить наружу, но он послушно держал глаза закрытыми. Поэтому ощутить чужие губы на своих было вдвойне приятно. Старший всегда так невероятно целует, словно вкладывает в поцелуй нечто большее, чем просто прикосновение. Нечто такое, что доступно только им двоим и никому более… Их маленькая-большая тайна…       — Ты ждал меня, Тэхён? — раздался рокочущий голос демона, заставляя все внутри сжаться в сладкой судороге. — Ты готовился?..       — Да, мой Господин… как и всегда…       — Хорошо, — прохрипел Хосок и резко стащил Тэ за щиколотку во все еще горячую воду. — Потому что я не стал бы ждать и растягивать тебя…       Ложь. Наглая ложь, и они оба об этом знают. Ждал бы, сам бы нежно и бережно подготавливал младшего к соитию, заставляя его желать продолжения все больше. Ведь рядом с этим парнем Хосок превращался из жестокого воина в заботливого любовника и наставника.       Широко разведя чужие бедра, Верховный опустился между ними и потерся уже почти болезненно стоящим членом о растянутый проход, снова заставляя младшего хныкать и метаться по бортику. Тэхён тянулся к нему всем нутром, всем телом и, как ни забавно, душой. Изящные пальцы путались во влажных длинных волосах, а аккуратный член подрагивал от возбуждения. Великолепное зрелище…       Но не настолько восхитительное, как-то, когда старший одним сильным и властным толчком вошел в тело суккуба, выбивая из его груди весь воздух и срывая с губ громкий стон, больше похожий на сладостный всхлип. Парень вцепился в сильные плечи Хосока и обвил талию ногами, сподвигая к действиям.       Ближе, глубже, полнее…       И демон исполнил желание своего раба. Он вбивался в его тело то быстро и жадно, то медленно и тягуче, сводя с ума контрастами. Жарко, мощно, волнующе, до дрожи волшебно и завораживающе. Горячие губы старшего были везде, усеивая поцелуями такую чувствительную кожу, терзая напряженные розовые соски. По определению это суккуб должен подталкивать жертву к греху, но с Хосоком все было иначе. Это он вел за собой в пучину похоти и прелюбодеяния…       — Го… Господин… я не могу!.. Я сейчас… уже… ах! Прошу Вас, позвольте мне открыть глаза! — молил Тэхён, терзая зубами и без того искусанные губы. — Я хочу увидеть!.. увидеть Вас!..       — Смотри! — голос мало походил на прежний, человеческий тембр Хосока. Это был звериный, грудной голос. Голос Верховного, что утратил контроль над собой. — Смотри на меня!       Парень распахнул горящие алым глаза и тут же встретился со взглядом абсолютно черных демонских глаз без зрачка и белка. Одна лишь Тьма Преисподней без единой капли света. А за напряженными плечами распахнулись черные, кожистые крылья, что куполом накрывали их обоих, закрывая тусклый свет свечей. Тэхёну и не нужен был свет. Он яснее ясного видел любимое лицо, невероятные глаза и то самое, тайное, в их глубине. И от этого окончательно срывало все сдерживающие барьеры.       Выгнувшись дугой, суккуб до хрипоты застонал, изливаясь в теплую воду и ощущая, как старший с рыком следует за ним, вбивается в последние разы в его тело… Тэхён закрыл глаза, безвольной куклой обмякая в сильных руках Верховного демона, что нежными поцелуями собирает счастливые слезы с его щек.       Никому невдомек, что демоны могут любить. Даже самим демонам это неизвестно. Они холодны и расчетливы, полыхают лишь жаждой власти и обладания. Им недоступны чувства, эмоции… Но у Хосока и Тэхёна есть их тайна, что они так случайно открыли. То скрытое, что никто не должен узнать, чтобы не посмели разрушить.       — Мой Господин… я Вас…       — Я знаю, Тэ-Тэ… Я тоже… Я тоже…